отношении гораздо лучше мужчин.
- Заткнись, Лори!
- Как угодно, - сказала она насмешливо. Пальцы Смоки сжались в кулак,
затем разжались... Раздался треск, и на щеке у Лори отпечаталась его
пятерня. Она принялась всхлипывать... но Джек с удивлением увидел
выражение полного счастья в ее глазах. Как будто оплеуха явилась для нее
высшим проявлением внимания.
- Тебе потребуется вся твоя энергия, парень, - продолжал Смоки. -
Помни, что по одному моему слову ты должен будешь немедленно вкатывать
очередную бочку. И не забудь, что каждые пятнадцать минут тебе предстоит
выгребать дерьмо из уборной. Старайся, и у нас с тобой не будет проблем.
А потом Джек опять сказал Смоки, что хочет покинуть кабачок, и Смоки
опять обманул его обещанием насчет воскресенья... но какой смысл сейчас
думать об этом?
Выкрики и смех становились все громче. В третий раз за вечер
вспыхнула драка. Смоки махнул рукой Джеку:
- Откати этот бочонок!
Джек покатил пустой бочонок к двери, оглядываясь в поисках Рэндольфа
Скотта. Он увидел его наблюдавшим за дракой, и немного расслабился.
В кладовой он поставил пустой бочонок рядом с другими - это был уже
шестой за сегодня. "Дело сделано", - подумал мальчик. На секунду его
сердце сильнее застучало в груди: в рюкзаке был волшебный напиток, в
кармане лежал значок Территорий, ставший в этом мире серебряным долларом.
Он пошарил рукой и нащупал бутылку Смотрителя через зеленый нейлон
рюкзака. Сердце успокоилось, но волнение оставалось; такое чувство всегда
возникает перед дальней дорогой.
В мужском туалете царил полный бардак. Если в начале вечера Джек без
особых усилий убирал его, то сейчас... Он набрал горячей воды и стал с
мылом оттирать загрязненный нечистотами пол. При этом Джек с волнением
вспоминал предыдущие несколько дней с того момента, как он впервые попал в
"Оутлийскую пробку"...
...В кабачке было темно и пусто, как в могиле, когда Джек впервые
открыл его дверь. Горела только лампа над стойкой, в темноте она больше
всего походила на НЛО.
Слегка улыбаясь, мальчик направился к стойке. Он почти достиг цели,
как вдруг хриплый голос позади него произнес:
- Это бар. Здесь не место несовершеннолетним. Понял, болван? Пошел
вон!
Джек чуть не подскочил от неожиданности. Он нащупал деньги в кармане
и почувствовал, что ноги его подкашиваются. Мальчику двенадцати лет было
рискованно просить принять его на работу без письменного разрешения
родителей, поэтому, скорее всего, ему назначат минимальную плату.
Неважно. Он оглянулся и увидел сидящего у стены мужчину. Мужчина был
худым, но под легкой белой рубашкой угадывалась крепкая мускулатура. На
нем красовался белый поварский колпак - бумажная шапочка, одетая
набекрень. Большая тяжелая голова, коротко стриженные седеющие волосы. В
огромных руках - калькулятор.
- Я увидел объявление о том, что вам требуется помощник, - начал Джек
без особой надежды. Мужчина явно не собирался нанимать его, и Джек почти
не верил, что здесь может найтись работа.
- Ты - работник? - ухмыльнулся мужчина. - Ты же должен учиться читать
в перерывах между игрой в хоккей.
- Ну... я не знал, что это бар, - сказал Джек, постепенно отступая к
двери. В давно немытые окна заглядывало солнце и длинными полосами
ложилось на пол. - То есть я думал, что... ну, вы понимаете... что это
гриль. Что-нибудь в этом роде. Я уже ухожу.
- Подойди сюда, - карие глаза внимательно разглядывали его.
- Нет-нет, все в порядке, - Джек нервничал. - Я...
- Иди сюда. Стой, - мужчина достал из ящичка сигару и прикурил ее. С
листа бумаги слетела муха и с жужжанием скрылась в темноте. Глаза мужчины
в упор сверлили Джека. - Я не собираюсь бить тебя.
Джек медленно приблизился к нему и присел на краешек стула. Через
шестьдесят часов, убирая мужской туалет, Джек подумал, нет, он _з_н_а_л_,
- что было огромной глупостью принять это приглашение присесть. Он сам
приговорил себя к тому, чтобы водоворот закружил его и втащил в
канализацию. Только в Оутли канализационные люки были полны не дождевой
водой, а пивом.
"Если бы он тогда убежал..."
Но он не убежал.
"Возможно, - подумал Джек, - здесь все же найдется для меня
какая-нибудь работенка".
Джек знал, что минимальная плата чернорабочему в Нью-Йорке - три
доллара и сорок центов в час. Столько платили пуэрториканцам, нелегально
живущим в стране и едва владевшим английским.
Подрабатывая в кофейне у миссис Бенберн, он зарабатывал в час полтора
доллара, и она всякий раз говорила, что если он недоволен, то может
убираться.
Сейчас, с неожиданным для себя цинизмом, он подумал, что перед ним
сидит миссис Бенберн в мужском облике.
- Ищешь работу, а? - мужчина положил сигару в пепельницу, и Джек
прочитал на ней надпись "КЭМЭЛ". Муха присела на лист бумаги и принялась
чистить крылышки.
- Да, сэр, но, как вы совершенно справедливо заметили, это бар, -
и...
Глаза мужчины, коричневые с желтоватым ободком, беспокоили мальчика.
Они напоминали глаза старого кота, охотящегося за мышью.
- Да, я здесь хозяин, - сказал мужчина. - Смоки Апдайк.
Он протянул Джеку руку. Мальчик с удивлением пожал ее. Через
мгновение ему стало больно от ответного рукопожатия. Потом хватка
ослабла... но руку Джека Смоки не отпустил.
- Ну? - спросил он.
- Что ну? - Джек боялся, что выглядит смешным и глупым; он
ч_у_в_с_т_в_о_в_а_л_ себя смешным и глупым. И он хотел, чтобы Апдайк
отпустил его руку.
- Тебя не научили представляться, парень?
Это было настолько неожиданно, что Джек чуть было не сказал свое
настоящее имя вместо того имени, под которым он представлялся всем, кто
подвозил его - Левис Фаррен.
- Джек Сой-ой!.. Сойтель, - сказал он.
Апдайк задержал его руку еще на мгновение; он не моргая смотрел на
мальчика. Потом отпустил.
- Джек Сой-ой-Сойтель, - передразнил он. - Как ты думаешь, найдется
такое имя в телефонном справочнике?
Джек пожал плечами и проморгал.
- Слушай, цыпленок, - поинтересовался Апдайк. - Ты полагаешь, что
способен откатить девяностофунтовую бочку пива из кладовой в зал?
- Думаю, что да, - ответил Джек, не зная на самом деле, сможет ли.
Ему казалось, что в подобном городишке не должно возникнуть слишком много
проблем. Да и бар совсем пуст...
Как будто читая его мысли, Апдайк сказал:
- Да, сейчас здесь нет никого, но мы работаем с четырех-пяти часов. А
в выходные кабачок всегда забит до отказа. Тогда приходится потрудиться,
Джек...
- А сколько вы платите?
- Доллар в час. Я мог бы платить и больше, но... - он умолк, и его
улыбка говорила: "Ты сам видишь, здесь в Оутли часы как-будто остановились
в 1971 году, и с тех пор ничего не меняется".
Но глаза его не улыбались. Они жестоко, по-кошачьи изучали мальчика.
- Не густо, - протянул Джек. Он говорил медленно, а мысли метались в
его голове с огромной скоростью.
"Оутлийская пробка" казалась заведением, куда не захаживали даже
старые бездомные алкоголики. В Оутли, очевидно, пили непосредственно в
автомобилях, которые при этом именовались клубами. Доллар и пятьдесят
центов в час - это слишком мало при серьезной работе; в местечке же,
подобном этому, заработать доллар в час, казалось, делом весьма несложным.
- Да, - согласился Апдайк, вновь включая свой калькулятор, - не
густо.
Его тон давал мальчику понять, что следует либо уходить, либо
соглашаться; других вариантов не было.
- Думаю, что этого будет достаточно, - решился Джек.
- Ну, тогда хорошо, - улыбнулся Апдайк. - Хотя нам следовало бы
познакомиться получше. От кого ты удираешь, и кто тебя ищет? - Глаза вновь
приобрели карий цвет; они тяжело смотрели из-под нахмуренных бровей. -
Если кто-то висит у тебя на хвосте, я бы не советовал ему совать нос в мои
дела.
Джек был готов к подобному вопросу. Его сценарный дар оставлял желать
лучшего, но все же он сумел придумать запасную историю для любопытствующих
попутчиков. Сейчас пришел черед Истории N_2 - "Злой отчим".
- Я из маленького городка в Вермонте, - начал он. - Из Фендервилля.
Два года назад мои мама и папа развелись. Папа хотел отсудить меня, но
судья оставил меня с мамой. Большую часть времени они судились.
- Ерундой они занимались, - Смоки не отрывался от столбца цифр,
что-то подсчитывая с помощью калькулятора. Губы его беззвучно шевелились.
Но Джек был уверен, что Апдайк не пропускает ни слова из сказанного.
- Ну, а потом мой папа переехал в Чикаго, и нанялся там на завод, -
продолжал мальчик. - Почти каждую неделю он писал мне, а когда вернулся в
прошлом году, то Обри побил его. Обри - это...
- Твой отчим, - закончил за него Апдайк, и у Джека округлились глаза
от удивления. Голос Апдайка не выражал ни малейшей симпатии. Наоборот, он
звучал насмешливо, как если бы Смоки наперед знал все, что еще расскажет
Джек.
- Да, - сказал мальчик. - Моя мама вышла за него замуж полтора года
назад. Он часто бьет меня.
Жаль, Джек. Очень жаль. - Глаза Апдайка излучали сарказм и недоверие.
- И теперь ты направляешься в Город-солнце, где намереваешься счастливо
зажить со своим отцом.
- Ну, во всяком случае, я надеюсь на это, - на Джека внезапно
снизошло вдохновение. - В одном я уверен твердо: мой _н_а_с_т_о_я_щ_и_й
папа никогда не повесит меня за шею в туалете.
Он расстегнул воротник рубашки, чтобы показать Апдайку шрам. Сейчас
шрам побледнел; еще недавно он был пурпурно-красным. Это был след,
оставленный ему веткой, чуть не лишившей его жизни в том, другом мире.
Видя удивление в глазах Смоки Апдайка, он почувствовал глубокое
удовлетворение.
- Боже правый, мальчик! Это сделал твой отчим?! - Смоки чуть не
подскочил на месте.
- Да. Мне показалось тогда, что голова совсем оторвалась от шеи.
После чего я убежал.
- Не собирается ли он объявиться здесь?
Джек отрицательно покачал головой.
Смоки задержал на мальчике взгляд, потом выключил калькулятор.
- Проводи меня в кладовую, парень.
- Зачем?
- Я хочу посмотреть, действительно ли ты сможешь сдвинуть бочку с
пивом с места. Если сумеешь это сделать, то получишь у меня работу.
К великой радости Смоки Апдайка, Джек доказал, что способен сдвинуть
бочку и выкатить ее в зал. Он сделал это даже с некоторой лихостью: катя
бочку, он умудрился вдобавок почесать себе нос.
- Неплохо, неплохо, - заявил Апдайк. - Ты не очень подходишь для этой
работенки по возрасту, но это не имеет значения.
Он объяснил мальчику, что работать придется с полудня до часу ночи
("Конечно, если ты не устанешь раньше!"). После закрытия ежедневно с
Джеком будет производиться расчет.
Они вышли в кладовую и встретили Лори. Темно-синие шорты обтягивали
ее мощные бедра, и голубая блузка едва прикрывала грудь. Длинные белокурые
волосы были стянуты в пучок; она курила "ПЭЛ-МЭЛ", фильтр сигареты был
вымазан губной помадой. На груди ее покоился большой серебряный крест.
- Это Джек, - сказал Смоки. - Ты можешь снять с окна табличку о том,
что мы ищем помощника.
- Беги отсюда, мальчик, - обратилась к Джеку Лори. - Спасайся, пока
не поздно.
- Закрой пасть!
- Только с твоей помощью.
Смоки влепил ей пощечину, которая вовсе не напоминала знак проявления
любви, и блондинка отлетела к стене. Джек вздрогнул и вспомнил звук хлыста
Осмонда.
- Настоящий мужчина, - пробормотала Лори... В глазах ее стояли слезы,
