дованной рукой сделал непристойный жест. Потом они оба бросились бегом за
угол и исчезли, только их смех отозвался эхом.
Лонни, онемев, взглянул на Дорис.
-- Я... я полагаю, что они не любят американцев,-- сказал он, запинаясь.
Она нервно посмотрела по сторонам. Улица была совершенно безлюд-
ной.
Он обнял ее рукой.
-- Итак, малыш, похоже, мы пойдем пешком.
-- Не уверена, что мне хочется идти туда, Лонни,-- сказала она.-- Эти
двое, может, побежали за своими старшими братьями.-- Она засмеялась, чтобы
показать, что это была шутка, но в ее смехе звучала некоторая истеричность,
которая не понравилась ей. Подумать только, этот вечер становился фантасти-
ческим, и это ей очень не нравилось. Ей захотелось, чтобы они остались в гос-
тинице.
-- Нам не остается ничего другого,-- сказал он.-- Эта улица не перепол-
нена такси, не правда ли?
-- Лонни, почему он так поступил? Просто, как это сказать, просто уд-
рал.
-- Не имею ни малейшего понятия. Но Джон дал мне для таксиста хоро-
шие ориентиры. Он живет на улице Брасс-энд, которая представляет собой
очень короткий тупик, и он сказал, что ее нет в путеводителе.
Говоря это, он уводил ее от телефонной будки, от ресторанчика, в кото-
ром подавалось на вынос еда с приправами, от опустевшего тротуара. Они сно-
ва шли по Крауч-хилл-роуд.
-- Нам нужно свернуть направо на Хиллфилд-авеню, потом немного
пройти налево, после свернуть на первую улицу направо... или налево? Во вся-
ком случае, на Петрит-стрит. Второй поворот налево и будет Брасс-энд.
-- Ты все это помнишь?
-- Проверь меня,-- смело сказал он, и ей просто пришлось рассмеяться. У
Лонни был талант делать так, что все казалось лучше, чем на самом деле.
На стене висела карта района Крауч-энд. Фарнхем подошел к ней и, за-
сунув руки в карманы, внимательно рассматривал ее. Полицейский участок ка-
зался теперь очень тихим. Веттер был еще на улице -- проветривал мозги от ос-
татков чертовщины, как он надеялся -- а Раймонд закончил свои дела с женщи-
ной, у которой украли сумочку.
Фарнхем приложил палец к тому месту на карте, где шофер, вероятнее
всего, бросил их (если вообще можно было верить рассказу женщины). Да, их
путь к дому юриста казался очень простым. По Крауч-роуд на Хиллфилд-аве-
ню, от Петри-стрит к Брасс-энд, на котором было не более шести или восьми
домов. Всего не больше мили. Вполне могли сами добраться пешком.
-- Реймонд! -- позвал он.-- Ты все еще здесь?
Вошел Реймонд. Он переоделся, чтобы выйти на улицу, и застегивал
молнию на легкой поплиновой ветровке.
-- Уже ухожу, дорогой мой безбородый.
-- Прекрати,-- сказал Фарнхем, все же улыбаясь. Реймонд немного напу-
гал его. Он был одним из тех людей, на которых достаточно один раз взглянуть
и понять, что они находятся близко от границы законопорядка... но то с одной
ее стороны, то с другой. От левого уголка рта Реймонда вниз почти до самого
кадыка проходила белая извилистая линия шрама. Он утверждал, что однажды
вор-карманник едва не перерезал ему горло ударом разбитой бутылки. Заявлял,
что именно поэтому он ломает им пальцы. Фарнхем полагал, что это вранье.
Он считал, что Реймонд ломает им пальцы потому, что это ему просто нравит-
ся.
-- Есть сигаретка? -- спросил Реймонд.
Фарнхем вздохнул и дал ему сигарету. Его пачка быстро пустела. Давая
прикурить Реймонду, он спросил, есть ли на Крауч-хилл-роуд ресторанчик, где
продаются приправы.
-- Понятия не имею, дорогой,-- сказал Реймонд.
-- Так я и думал.
-- У моей крошки трудности?
-- Нет,-- сказал Фарнхем намного резковато, вспомнив спутавшиеся во-
лосы и пристальный взгляд Дорис Фриман.
Дойдя почти до конца Крауч-хилл-роуд, Дорис и Лонни свернули на
Хиллфилд-авеню, на которой располагались внушительные и изящные дома,
похожие ни на что иное, как на раковины, подумала она, наверное, с хирурги-
ческой точностью разделенные внутри на жилые комнаты и спальни.
-- Пока все идет хорошо,-- сказал Лонни.
-- Да...-- начала она, и как раз именно в тогда раздался тихий стон.
Они оба остановились. Стон раздавался справа от них, где маленький
дворик окружала высокая живая изгородь. Лонни пристально посмотрел в на-
правлении, откуда шел звук, а она схватила его за руку.-- Лонни, не...
-- Что не? -- сказал он.-- Кому-то причиняют боль.
Она, нервничая, пошла за ним. Изгородь была высокая, но тонкая. Он
раздвинул изгородь и увидел маленький квадратный газон, обсаженный цвета-
ми. Газон был ярко-зеленый. Посередине него находилось черное дымящееся
пятно, по крайней мере, таким было ее первое впечатление. Когда она снова за-
глянула через плечо Лонни -- он был слишком высок и оно мешало ей смотреть
-- она увидела, что это было отверстие, несколько похожее своими очертаниями
на фигуру человека. Оттуда клубами выходил дым.
Внезапно она подумала: "ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕЛОВЕК ИСЧЕЗЛИ В
КОШМАРЕ МЕТРОПОЛИТЕНА".
-- Лонни,-- сказала она.-- Не надо.
-- Кто-то страдает от боли,-- сказал он, пролезая сквозь изгородь, отче-
го раздался острый царапающий звук. Она видела, как он пошел к этой дыре, а
потом ветки изгороди сомкнулись, и она видела только смутные очертания его
удаляющейся фигуры. Она попыталась пролезть вслед за ним, но к несчастью в
нее до крови впились короткие жесткие сучья изгороди. На ней была кофточка
без рукавов.
-- Лонни? -- позвала она, вдруг очень испугавшись.-- Лонни, вернись!
-- Подожди минутку, доро...
Сверху через изгородь на нее равнодушно смотрел дом.
Звуки стонов не смолкали, но теперь они стали еще тише -- гортанные и
почему-то ликующие. Неужели Лонни не слышал этого?
-- Эй, есть там кто-нибудь? -- услышала она, как крикнул Лонни.-- Есть
там... О! Эй! Господи Иисусе! -- И вдруг Лонни пронзительно закричал. Никог-
да в жизни она не слышала, чтобы он так кричал, это было ужасно. Ее ноги, ка-
залось налились водой. Безумным взглядом она поискала дорожку, которая ве-
ла от изгороди, и не увидела ее. Нигде. Перед глазами у нее завертелись карти-
ны -- мотоциклисты, на мгновение ставшие похожими на больших крыс с пока-
тыми головами, кот с розовой изжеванной мордой, маленький мальчишка с
клешней вместо руки.
ЛОННИ! -- она пыталась громко закричать, но не смогла.
Теперь раздались звуки борьбы. Стон прекратился. Из-за изгороди до-
носились звуки -- мокрые, чавкающие. Потом вдруг Лонни вылетел сквозь изго-
родь, будто его вышвырнула какая-то огромная сила. Левый рукав его пиджака
был оторван, а весь костюм заляпан чем-то черным, которое, казалось, дыми-
лось так же, как яма на газоне.
-- Дорис, беги!
-- Лонни, что...
-- Беги! -- его лицо было совсем белым.
Безумным взглядом Дорис посмотрела вокруг, нет ли поблизости поли-
цейского или хотя бы кого-нибудь. Но Хиллфилд-авеню, похоже, была частью
какого-то огромного пустынного города, она не увидела никаких признаков
жизни или движения. Потом она оглянулась на изгородь и увидела, как позади
нее что-то двигалось, нечто еще более чем просто черное, оно казалось черным
как смоль, полной противоположностью всему белому.
И оно с хлюпаньем двигалось.
Минутой позже короткие жесткие сучья изгороди затрещали. Оцепенев
от ужаса, она навсегда застыла бы в неподвижности (так она сказала Веттеру и
Фарнхему), если бы Лонни грубо не схватил ее за руку и пронзительно закри-
чал на нее -- да, Лонни, который никогда даже не повысил голоса на детей,
ПРОНЗИТЕЛЬНО ЗАКРИЧАЛ -- она все еще так и стояла бы застыв в оцепе-
нении. Стояла бы или...
Но они побежали.
-- Куда? -- спросил Фарнхем.
Она не знала. Случившееся совсем погубило Лонни. Его охватила пани-
ка и чувство омерзения. Он молчал. Его пальцы сжимали ее запястье, как на-
ручники. Они побежали от дома, который неясно вырисовывался над изго-
родью, побежали от дымящейся ямы на газоне. Это она помнила точно, все ос-
тальное оставило смутные впечатления.
Сначала бежать было трудно, но потом стало легче, потому что они бе-
жали вниз по склону. Они повернули, потом повернули еще. Серые дома с высо-
кими верандами, задернутыми зелеными шторами, пристально смотрели на
них. Она вспомнила, что Лонни сорвал с себя пиджак, который был забрызган
чем-то черным и липким, и отбросил его в сторону. Потом они оказались на ка-
кой-то широкой улице.
-- Остановись,-- задыхаясь, попросила она,-- Лонни... остановись... я не
могу...-- Свободную руку она прижимала себе к боку, куда, казалось, впился
раскаленный гвоздь.
И он, наконец, остановился. Они вышли из жилого района и стояли на
углу Крауч-лейн и Норрис-роуд. Знак на дальней стороне Норрис-роуд показы-
вал, что они находились всего лишь в одной миле от Жертвенного Городища.
-- Города? -- предположил Веттер.
-- Нет,-- сказала Дорис Фриман.-- Городища, именно "ища".
Реймонд потушил сигарету, которую "одолжил" у Фарнхема.
-- Я пошел,-- объявил он, а потом пристально посмотрел на Фарнхема.--
Тебе, малыш, следует лучше заботиться о себе. У тебя под глазами здоровые си-
няки. Малыш, а на ладонях у тебя волосы не растут? -- он громко расхохотался.
-- Ты когда-нибудь слышал о Крауч-лейн? -- спросил Фарнхем.
-- Ты имеешь в виду Крауч-хилл-роуд?
-- Нет, я говорю о Крауч-лейн.
-- В жизни не слыхал.
-- А Норрис-роуд?
-- Норрис-роуд идет напрямик от Хай-стрит в Бейсингстоне...
-- Нет, здесь.
-- Не знаю, малыш.
Почему-то он ничего не мог понять -- эта женщина, видимо, рехнулась -
- но Фарнхем настойчиво продолжал расспрашивать.
-- А о Жертвенном Городище?
-- Городище? Ты сказал? Не городок?
-- Да, правильно.
-- Никогда не слышал о нем, малыш, но если услышу, то наверное по-
стараюсь избежать такого места.
-- Почему?
-- Потому что на древнем языке жрецов-друидов городищем называлось
место ритуальных жертвоприношений. Именно там они вырезали у своих жертв
печень и глаза. Желаю тебе сна без сновидений, мой милый.-- И, застегнув до
самого подбородка молнию своей ветровки, Реймонд выскользнул на улицу.
Фарнхем проследил за ним встревоженным взглядом. Услышать от него
это было неожиданно, сказал он самому себе. Откуда может такой грубый по-
лисмен, как Сид Реймонд, знать о ритуалах жрецов-друидов, когда все его зна-
ния можно было написать на булавочной головке и там еще оставалось бы мес-
то для "Отче наш". Да, именно так. Но даже если он давно узнал где-то об
этом, это не может изменить того факта, что эта женщина была...
-- Наверное, я схожу с ума,-- сказал Лонни и неуверенно засмеялся.
Дорис посмотрела на свои часы и увидела, что было примерно четверть
восьмого. Свет на улице изменился с ярко-оранжевого до густого и мрачно-
красного, который ярко отражался от витрин магазинчиков на Норрис-роуд и,
казалось, покрыл шпиль церкви напротив свежеспекшейся кровью. Сплющен-
ная сфера самого солнца сейчас уже коснулась линии горизонта.
-- Что там произошло? -- спросила Дорис.-- Что это было Лонни?
-- Я потерял мой пиджак. Черт побери!
-- Ты не потерял. Ты снял его. Он весь был заляпан...
-- Не говори глупостей! -- огрызнулся он на нее. Но его глаза не были
раздраженными; они были тихими, потрясенными, блуждающими.-- Я потерял
его, вот и все.
-- Лонни, что произошло, когда ты пролез через изгородь?
-- Ничего,-- живо сказал он.-- Давай не будем говорить об этом. Где мы
находимся?
-- Лонни...
-- Я не помню,-- тихо сказал он, глядя на нее.-- В голове пустота. Мы
были там... мы услышали какой-то звук... потом я побежал. Это все, что я могу
вспомнить.-- И потом он добавил детским голоском, который испугал ее: -- Не-
ужели я выбросил свой пиджак? Он мне нравился. Он шел к этим брюкам.
Затем он вдруг рассмеялся идиотским смехом.
Это было что-то новое, пугающее. То, что он видел за изгородью, каза-
лось, частично выбило его из колеи. Она не была уверена, что то же самое не
случилось бы с ней... если бы она увидела это. Все равно, они должны выбрать-
ся отсюда. Вернуться в гостиницу к детям.
-- Давай возьмем такси. Я хочу домой.
-- Но Джон...
-- Наплевать на Джона! -- сказала она, и теперь ей пришла навязчивая
