заверещал прикрепленный к поясу переговорник. Алан нажал кнопку
дьявольского устройства и выключил его, но что делать дальше, стало
совершенно ясно. Теперь не до магазина. Он с сожалением смотрел на
дверь. Если ты адвокат или коммерсант, можешь на время забыть о своем
переговорнике, но коли ты шериф округа, да еще выборный, а не
назначенный, сомнений, что делать сначала, а что потом, не остается.
Алан подошел к краю тротуара, застыл на мгновение и быстро оглянулся.
У него появилось такое ощущение, как будто он играет в "жмурки", - глаза
завязали, а ловить надо. Вернулось убеждение, что за ним наблюдают, и на
этот раз весьма настоятельное. Он был уверен, что успеет заметить, как
шевельнется штора на двери, ведущей в магазин мистера Гонта.
Но штора и не думала шевелиться. Магазин дремал на непривычно жарком
для октября солнышке, и, если бы он своими глазами не видел, как Туз
выходил из магазина, Алан мог бы поклясться, что в магазине ни души,
какие бы там чувства его не обуревали.
Он подошел к машине, достал микрофон и подключился.
- Звонил Генри Пейтон, - сообщила Шейла Брайам. - Он уже получил
предварительный отчет по делу Вильмы Ержик и Нетти Кобб от Генри Райана.
Прием.
- Валяй дальше. Прием.
- Генри сказал, что если ты хочешь получить свеженькие новости,
можешь подъехать к нему до полудня. Прием.
- Понял. Я сейчас на Мейн Стрит. Еду. Прием.
- Эй, Алан?
- Ну?
- Генри еще спрашивает, обзаведемся ли мы до конца нынешнего столетия
факсом, чтобы ему не приходилось без конца звонить и зачитывать тебе
сообщения. Прием.
- Скажи ему, пусть звонит городскому голове, - ворчливо посоветовал
Алан. - Не я распределяю городской бюджет, и ему это прекрасно известно.
- Я просто передаю тебе его слова. Нет причин выливать на меня свое
плохое настроение. Прием.
Алану показалось, что у Шейлы самой настроение не из лучших.
- Ладно, все, отбой, - сказал он вслух. Устроившись за рулем и
повесив микрофон на место, Алан бросил взгляд на здание банка. Большое
электронное табло над входом показывало время - без десяти одиннадцать,
и температуру - двадцать семь градусов выше нуля. "Господи, зачем нам
это? - подумал он. - У всех в городе будет солнечный удар".
Алан поехал обратно к зданию муниципалитета, погруженный в
задумчивость. Он не мог отделаться от беспокойства, будто что-то зреет в
Касл Рок, нечто неподвластное его контролю. Ерунда, конечно, полная
чушь, но сбросить это ощущение он был не в силах.
Глава тринадцатая
1
Городские учебные заведения не работали по праздникам, но Брайан Раск
не пошел бы в школу, даже если бы она была открыта.
Брайан болел.
Это была не физическая болезнь, как мы ее понимаем, то есть не свинка
или ветрянка и даже не коклюш, самая приятная из всех, когда тебя
жалеют, но ничем не лечат и разрешают гулять; нельзя было это
заболевание назвать и психическим, в прямом смысле то есть, психика тут
конечно вовлечена, но в качестве побочного эффекта. Болезнь, которой он
страдал, залегала еще глубже, чем в сознании, так глубоко, что до нее не
мог бы добраться ни один доктор с иглой или даже микроскопом. У Брайана
болела душа. Он всегда был мальчиком веселым, сияющим, словно весеннее
солнышко, а теперь солнце зашло, спряталось за зловещими черными тучами,
которые продолжали с каждым днем темнеть и громоздиться.
Тучи начали сгущаться в тот день, когда он забросал грязью простыни
Вильмы Ержик, продолжали темнеть, когда мистер Гонт явился к нему во сне
в форме бейсболиста и предупредил, что он еще не окончательно
расплатился за карточку Сэнди Куфэкса... Но настоящая гроза разразилась,
когда он сегодня утром спустился к завтраку.
Отец, одетый в темную робу, которую носил на работе в фирме Дика
Перри в Южном Париже, сидел за столом, развернув перед собой
портлендский выпуск "Пресс-Геральд".
- Безмозглые Патриоты, - бурчал он из-за своей газетной баррикады. -
Когда же они наконец откопают себе нападающего, способного забивать
мячи, черт их всех побери?!
- Не ругайся в присутствии детей, - предупредила Кора, не
поворачиваясь от плиты, но тон у нее был не раздраженно-наставительный,
как обычно, а скорее рассеянно-безразличный.
Брайан сел за стол и плеснул себе в тарелку с хлопьями молока.
- Эй, Брай, - весело воскликнул Шон. - Хочешь проехаться сегодня в
центр и поиграть на компьютерах?
- Может быть, - начал Брайан. - Думаю... - Но тут он заметил
заголовок газетной передовой и осекся. КРУПНАЯ ССОРА ДВУХ ЖИТЕЛЬНИЦ КАСЛ
РОК ОКАЗАЛАСЬ ДЛЯ НИХ СМЕРТЕЛЬНОЙ - Это была дуэль, - заявляет полиция
штата. Под заголовком публиковались фотографии обеих женщин. Брайан их
тут же узнал. Одна из них была Нетти Кобб, проживавшая неподалеку, за
углом, на Форд Стрит. Мама всегда говорила, что она чокнутая, но Брайану
Нетти нравилась. Он несколько раз останавливался на улице, чтобы
погладить собаку, когда Нетти ее выгуливала, и эта женщина казалась ему
вполне нормальной, такой же, как все остальные. На второй фотографии
была изображена Вильма Ержик. Брайан ковырял свою кашу, но есть не мог.
Как только папа ушел на работу, он вывалил разбухшие кукурузные хлопья в
мусорное ведро и помчался наверх, к себе в комнату. Он боялся, что мама
прибежит вслед и будет ругать его, что он выбрасывает прекрасные
калорийные продукты, в то время как в Африке голодают дети (мама
почему-то была убеждена, что напоминание о голодающих африканских детях
всегда должно вызывать аппетит), но она не появилась. Этим утром мама,
казалось, была полностью поглощена своими проблемами.
Зато приперся Шон, неизменный в своей жизнерадостной назойливости.
- Так что, Брай, пойдешь в центр? Пойдешь? - Он все время приплясывал
то на одной ноге, то на другой от нетерпения. - Мы можем поиграть на
автоматах, на компьютерах, можем потом зайти в новый магазин, знаешь,
там такие интересные штуки на витрине...
- Проваливай отсюда, - заорал Брайан и его маленький братишка весь
сжался, побледнев от недоумения и страха.
- Прости, - смягчился Брайан. - Но ты все же не пойдешь туда, Шоник,
этот магазин для ублюдков.
Нижняя губа малыша задрожала.
- А Кевин Пелки говорит...
- Кому ты больше веришь? Этой слабоумной сопле или мне, старшему
брату? Это нехороший магазин, Шон. Он... - Брайан облизнул пересохшие
губы и подыскал прилагательное, выражающее по его мнению самую высокую
степень неодобрения: - Он - плохой.
- Что с тобой? - спросил Шон. В голосе его уже дрожали слезы. -
Ведешь себя как последний дурак всю неделю. И мама тоже.
- Плохо себя чувствую, вот и все.
- А-а-а... - Шон задумался на мгновение и снова просиял. - Так, может
быть, видеоигры тебе помогут выздороветь? Мы с тобой поиграем в
"Воздушное Путешествие"! У них есть "Воздушное Путешествие"! Знаешь,
когда сидишь прямо внутри и тебя швыряет туда-сюда, туда-сюда. Высокий
класс!
Брайан быстро обдумывал предложение брата. Нет. Он даже не может себе
представить, как войдет в игровой видеосалон. Во всяком случае, не
сегодня. А скорее всего, уже никогда больше. Множество других ребят
пойдет сегодня туда, пришлось бы выстоять очередь, чтобы попасть на
хорошую игру типа "Воздушного Путешествия", но он теперь не такой, как
они все, и уже никогда таким не будет.
В конце концов, именно у него и ни у кого другого есть карточка Сэнди
Куфэкса.
И все же ему хотелось сделать что-нибудь доброе для Шона или для
любого другого, что-нибудь такое, что могло бы хоть немного загладить
тот страшный поступок, который он совершил по отношению к Вильме Ержик.
И тогда он сказал брату, что сам, может быть, и пойдет поиграет, но
ближе к вечеру, а Шон может идти сейчас и он даст ему несколько
четвертаков. Брайан принялся вытряхивать монеты из пластиковой бутылки
из-под кока-колы.
- Ух ты! - У Шона глаза округлились от восторга. - Ну ты даешь!
Наверное, и в самом деле болен. Смотри-ка, сколько их... восемь...
девять... десять...
- Повеселись, Шоник. Только маме не говори, а то она заставит тебя
положить их обратно.
- Она у себя в спальне, бродит как лунатик в этих дурацких темных
очках, - сказал Шон. - Она забыла, что мы вообще есть на свете. - Он
помолчал и добавил: - Я терпеть не могу эти темные очки. Такая гадость!
- Он повнимательнее пригляделся к брату. - Ты и вправду неважно
выглядишь, Брай.
- Я и чувствую себя так же, - признался Брайан. - Прилягу, наверное.
- Ну ладно... Я тебя подожду немного... Вдруг тебе лучше станет?
Посмотрю пока мультики по пятьдесят шестому каналу. Спускайся, если
захочешь. - Шон потряс четвертаки в сложенных ковшиком ладонях.
- Спущусь, - пообещал Брайан и плотно прикрыл за братом дверь. .
Но лучше Брайану не стало. Минуты складывались в часы, а тучи над
головой и в душе Брайана все сгущались.
Ему становилось все хуже и хуже. Он думал о мистере Гонте. Он думал о
Сэнди Куфэксе. Он вспоминал ужасный газетный заголовок - крупная ссора
двух жительниц Касл Рок оказалась ДЛЯ НИХ смертельной. он вызывал в
памяти два лица, столь знакомых и еще недавно живых.
В какой-то момент он чуть было не заснул, но из маминой-папиной
спальни тут же донеслись звуки музыки - мама включила маленький
проигрыватель. Она снова, в который раз, слушала своего любимого Элвиса.
Всю неделю только этим и занимается. Мысли крутились и вихрем
проносились в голове Брайана, как бумажный мусор, подхваченный порывом
ветра. КРУПНАЯ ССОРА.
- Знаешь, говорят, ты - высший класс - но это вранье... Это была
дуэль...
крупная: Нетти Кобб, дама с собачкой.
- Тебе никогда и кролика не поймать... Когда имеешь дело со мной,
должен помнить две вещи...
ССОРА: Вильма Ержик, дама с простынями. Мистеру Гонту лучше знать...
- ...никакой ты мне не друг...
- ...а дуэль не закончится, пока мистер Гонт не скажет, что она
закончена.
Мысли крутились и вертелись, налезая одна на другую, громоздились в
огромную непреодолимую гору из страха, чувства вины и отчаяния,
танцующую под звуки голоса Элвиса. К полудню у Брайана разболелся живот.
Кишки подвело и скрутило. Он побежал на цыпочках, в одних носках, в
туалет, запер за собой дверь и склонился над унитазом в приступе рвоты,
изо всех сил стараясь не шуметь. Мама ничего не слышала. Она так и не
выходила из своей комнаты, веря каждому слову Элвиса, который теперь
нашептывал, что желает стать ее плюшевым медвежонком.
Пока Брайан медленно плелся обратно к себе, чувствуя еще большее
отчаяние и безысходность, чем раньше, его душу охватило страшное
предчувствие - карточка Сэнди Куфэкса исчезла. Кто-то выкрал ее прошлой
ночью, когда он спал. Он стал виновником преступления из-за этой
карточки, а она пропала. Он бросился в комнату бегом, чуть не упал,
зацепившись за ковер, и выхватил из ящика альбом с карточками. Он
перелистывал страницы с такой скоростью, что даже вырвал несколько. Но
карточка - та самая карточка - была на месте: узкое лицо смотрело на
него из-под пластиковой обложки. Слава Богу! Брайан почувствовал прилив
горестного облегчения.
Вынув карточку из кармашка, он подошел к кровати и лег, не выпуская
ее из рук. Даже не представлял себе, что сможет ее снова положить
когда-нибудь на место. Это все, что у него осталось светлого после
ночных кошмаров. Единственное. Он больше не любил свою карточку, не
восхищался ею, но она все же принадлежала ему. Если бы он только мог
