чувствует ОНА? В течение года единственным моим желанием было порадовать ее.
Не потому ли я и согласился на операцию?
У кафе я долго вышагивал взад и вперед, пока стоявший поодаль
полицейский не начал подозрительно поглядывать на меня. Я зашел внутрь и
взял чашку кофе. К счастью, столик, за которым мы сидели в прошлый раз,
оказался свободным...
Алиса сразу заметила меня и помахала рукой, но, прежде чем подойти,
задержалась у стойки и тоже взяла кофе. Она улыбнулась, и я сразу сообразил,
что причина этого -знакомый столик. Романтическое совпадение.
- Конечно, уже поздно. - начал извиняться я, - но, клянусь, мне очень
нужно поговорить с тобой. Я чуть не рехнулся...
Прихлебывая кофе, она молча выслушала мой рассказ о том, как я уличил
Джимпи, о моих собственных чувствах и противоречивых советах, что я получил,
а потом задумчиво сказала:
- Чарли, ты поражаешь меня. Ты так вырос в последнее время, а
нерешителен как дитя. Я не могу решать за тебя. Если не хочешь остаться
ребенком навеки, нельзя ждать подсказок от других. Ты должен найти решение в
себе самом - ПОЧУВСТВОВАТЬ, что будет правильно. Научись доверять себе.
Мое раздражение достигло крайней точки и вдруг до меня дошло, чти она
имеет в виду. - Так что же, по-твоему, я САМ должен...
Она кивнула.
- Кое-что я уже понял. Кажется мне, что Штраус и Немур оба не правы.
Она внимательно смотрела на меня.
- С тобой что-то происходит, Чарли. Какое у тебя сейчас лицо!
- Ты права! Происходит! Передо мной висела дымовая завеса, а ты разок
дунула - и ее не стало Простейшая идея. Доверяй СЕБЕ. Раньше мне ничего
подобного и в голову прийти не могло.
- Чарли, ты просто молодец!
Я поймал ее руку и крепко вцепился в нее.
- Это ты. Ты коснулась моих глаз и подарила мне свет.
Алиса залилась краской и высвободила руку.
- В прошлый раз я сказал, что ты нравишься мне. Нужно было быть
решительнее и сказать, что я люблю тебя.
- Не надо, Чарли. Подожди.
- Ждать!? Тогда ты сказала то же самое. Чего ждать?
- Ш-ш-ш... И все-таки подожди. Заканчивай учебу и посмотри, куда она
тебя приведет. Ты меняешься слишком быстро.
- Ну и что? Мои чувства к тебе никогда не изменятся. Если я и поумнею,
то полюблю тебя еще больше
- Не в том дело... Случилось так, что я - первая женщина на твоем пути.
Именно как женщина. Я была твоим учителем, то есть человеком, к которому
обращаются за помощью и советом, и было бы странно, если бы ты не влюбился в
меня. Посмотри на других женщин. Дай себе время.
- Ты хочешь сказать, что дети обязательно влюбляются в своих учителей,
а эмоционально я еще ребенок?
- Не играй словами. Для меня ты совсем не ребенок.
- Эмоционально отсталый взрослый?
- Нет!
- Так что же я такое?
- Не дави на меня, Чарли. Я не знаю. Через несколько месяцев, а может и
недель ты станешь другим человеком. Может случиться, что тогда мы уже не
сможем общаться на интеллектуальном уровне, а когда ты повзрослеешь
эмоционально, просто не захочешь видеть меня. Чарли, мне нужно подумать и о
себе. Поживем - увидим. Запасемся терпением.
Конечно, в ее словах был определенный смысл, но я просто не мог
позволить себе вникнуть в него.
- Прошлый раз...- выдавил я. - Ты представить себе не можешь, как я
ждал этого... Я чуть не сошел с ума, пытаясь понять, как себя вести и что
говорить, как произвести впечатление. Меня ужасала мысль, что я могу
чем-нибудь рассердить тебя.
- Я совсем не сердилась. Наоборот.
- Когда я увижу тебя снова?
- У меня нет права привязывать тебя к себе.
- Разве ты не видишь, что я уже привязан?! - закричал я, но, заметив,
что из-за соседних столиков на нас смотрят, понизил задрожавший от гнева
голос. - Я - личность, человек, мужчина, я не могу ограничивать себя
книгами, кассетами и электронными лабиринтами. Вот ты сказала: "Посмотри на
других женщин". А как, если я не знаю никаких других женщин? Все вокруг
кричит о тебе. Я смотрю на страницу в книге и вижу на ней твое лицо - не
размытое пятно из далекого прошлого, а настоящее, живое лицо. Я прикасаюсь к
нему, и оно исчезает... Тогда мне хочется разорвать книгу в клочья и
вышвырнуть в окно!
- Чарли, прошу тебя...
- Когда я увижу тебя снова?
- Завтра, в лаборатории.
- Ты же знаешь, что я не это имею в виду. К черту лабораторию. К черту
университет. Наедине.
Я чувствовал, что ей хочется согласиться - моя настойчивость явно
оказалась для нее сюрпризом. Я и сам был весьма удивлен, но знал, что не
оставлю Алису в покое, пока не добьюсь своего. От страха у меня перехватило
горло, ладони вспотели. Чего я больше боялся? Ее "ДА" или ее "НЕТ"? Если бы
она не ответила еще минуту, со мной случился бы обморок от напряжения.
- Хорошо, Чарли. Пусть не в лаборатории, но и не с глазу на глаз. Нам
пока не следует оставаться наедине.
- Где угодно. - выдохнул я. - Мне хочется быть с тобой и не думать про
тесты, статистику, вопросы, ответы...
Алиса на секунду задумалась.
- В Центральном парке дают бесплатные весенние концерты. На будущей
неделе можешь пригласить меня туда.
Когда мы подошли к ее дому, она повернулась и быстро поцеловала меня.
- Спокойной ночи, Чарли. Я рада, что ты позвонил мне. Увидимся завтра,
в лаборатории.
Она исчезла за дверью, а я стоял и смотрел на свет в ее окне, пока он
не погас.
Никаких вопросов. Все ясно. Я ее люблю.
11 МАЯ. Поразмышляв и помучавшись, я понял, что Алиса права - нужно
больше доверять собственной интуиции. Сегодня я внимательно наблюдал за
Джимпи и трижды заметил, как он кладет в карман часть выручки. Причем
проделывал он это только с постоянными, проверенными клиентами, и мне пришло
в голову, что их вина ничуть не меньше - без их согласия Джимпи не удалось
бы воровать так легко. Но почему именно он должен стать козлом отпущения?
Эта мысль и заставила меня пойти на компромисс с самим собой. Неверно,
решение не было идеальным, но оно было моим собственным и при сложившихся
обстоятельствах показалось мне наилучшим. Я предупрежу Джимпи, дам ему
понять, что знаю все.
Я застал его в душевой. Увидев меня, он вздрогнул и отпрянул назад. Не
мешкая, я приступил к делу.
- Мне нужно посоветоваться с тобой. У одного моего друга возникли
трудности - он случайно узнал, что один из его знакомых обкрадывает своего
хозяина, и не знает, что ему делать. Ему не хочется доносить и портить тому
парню жизнь, но мой друг очень любит хозяина и не может молча смотреть на
это безобразие.
Джимпи уставился на меня.
- Ну и что же этот твой друг собирается делать?
- Вот это как раз самое трудное... Ему ужасно не хочется ничего делать.
Сам посуди, если воровство прекратится, то какой смысл болтать о нем? Он
просто забудет об этом, как будто ничего не случилось.
- Твой друг слишком любит совать нос в чужие дела, - проворчал Джимпи,
отстегивая деревянную ногу. - На такие вещи нужно закрывать глаза. Неужели
он не знает, кто его настоящие друзья? Босс - это босс, а рабочие должны
держаться вместе.
- Моему другу так не кажется.
- Это не его дело.
- Если он промолчит, часть вины ляжет и на него. А вот если обман
прекратится сам собой, тогда и говорить будет не о чем. В противном случае
он расскажет хозяину все. Как ты считаешь, согласится вор с такими
условиями?
Я видел, что Джимпи стоит огромных трудов сдержать себя. Ему ужасно
хотелось врезать мне как следует, но он только бессильно сжимал кулаки.
- Скажи своему другу, что у того парня просто нет другого выхода.
- Вот и отлично. Мой друг очень обрадуется. Джимпи отвернулся,
помолчал, потом нерешительно посмотрел на меня.
- Этот друг... Он не захочет войти в долю?
- Нет. Его единственное желание - чтобы все это поскорее кончилось.
Глаза Джимпи злобно вспыхнули.
- Ты еще пожалеешь, что впутался в это дело. А я-то всегда стоял за
тебя... Пора мне навестить психиатра... - И он упрыгал прочь.
Может быть, и стоило рассказать об этом Доннеру. Скорее всего, Джимпи
пришлось бы расстаться с пекарней. Не знаю... Я свое дело сделал. Но сколько
таких Джимпи процветают еще на белом свете!
15 МАЯ. Учеба продвигается успешно. Университетская библиотека стала
мне вторым домом. Для меня выделили отдельный кабинет. За секунду я успеваю
прочесть целую страницу, и когда я пролистываю книги, вокруг обязательно
собирается толпа любопытных студентов.
Сейчас меня больше всего интересуют этимология древних языков, новейшие
работы по вариационному исчислению и история Индии. Просто удивительно -
между несопоставимыми на первый взгляд понятиями существуют, оказывается,
глубокие связи. Я вышел на следующий уровень, и потоки из разных областей
знания сблизились, словно текут из одного источника.
Споры студентов о религии и политике кажутся мне теперь детским
лепетом. Я больше не получаю удовольствия от обмена идеями на таком
примитивном уровне. Люди почему-то обижаются, если сказать, что они не
понимают, например, всей сложности какой-либо либо проблемы, не могут
постичь всей ее глубины. Жизнь наверху тоже не слишком сладка.
Барт познакомил меня в кафетерии с одним профессором экономики,
известным своими работами по влиянию экономических факторов на банковские
учетные ставки. Мне давно хотелось обсудить кое-что' с серьезным
экономистом. Например, меня весьма интересует нравственная сторона
применения экономической блокады как оружия в мирное время. Я спросил, что
он думает о предложении некоторых сенаторов перейти к политике эмбарго и
военно-морской блокады отдельных малых стран по примеру первой и второй
мировых войн.
Он молча выслушал меня, глядя в пространство. Мне показалось, что он
обдумывает ответ, но через несколько минут он прочистил горло и отрицательно
покачал головой. Такие вопросы, пояснил он, лежат вне его компетенции. Его
интересуют учетные ставки, а не военная экономика. Мне следует побеседовать
с доктором Весси, опубликовавшим однажды статью о мировых экономических
связях в период второй мировой войны. Не успел я и рта раскрыть, как он
схватил мою руку и с жаром потряс ее. Он был счастлив познакомиться со мной,
но ему некогда - нужно успеть подготовиться к лекции. Только я его и видел.
То же самое случилось, когда я попробовал поговорить о Чосере со
специалистом по американской литературе, расспросить востоковеда об острове
Тробриан и обсудить с психологом, экспертом по делам молодежи, связь
автоматизации производства с безработицей. Все они просто-напросто боялись
обнаружить узость своих знаний и всегда находили способ улизнуть от меня.
Окружающие кажутся мне теперь совсем другими. Каким же глупцом надо
было быть, чтобы всех профессоров чохом причислять к гигантам мысли! Мало
того, что все они лишь самые обычные люди, они еще и одержимы страхом, что
остальной мир поймет это. Алиса - тоже человек, а не богиня. Завтра вечером
я веду ее на концерт.
17 МАЯ. Почти утро, а я не могу уснуть. .Пытаюсь разобраться в том, что
произошло вчера.
Вечер начался довольно удачно. Когда мы пришли, вся лужайка оказалась
занятой, и нам с Алисой пришлось пробираться среди растянувшихся на траве
парочек, пока мы по отыскали свободное место под деревом. О человеческом
присутствии вокруг свидетельствовали лишь протестующий женский смех и редкие
огоньки сигарет.
- Останемся здесь, - решила Алиса. - Вовсе необязательно сидеть посреди
