обязательства, не перед Немуром и Штраусом, а перед теми миллионами, которые
пойдут по твоим следам.
Чем больше она говорила об этом, тем хуже мне становилось. Вечер,
проведенный с нею, высветил всю мою неловкость, полное незнание того, как
вести себя в подобных случаях. В ее глазах я был всего лишь неловким
подростком, и она постаралась избавиться от меня как можно изящнее.
Мы остановились у дверей ее квартиры. Алиса улыбнулась, и мне
показалось даже, что она хочет пригласить меня к себе. Но она только
прошептала:
- Спокойной ночи, Чарли. Спасибо за чудесный вечер.
Мне захотелось поцеловать ее на прощанье. Я уже думал об этом раньше.
Всегда ли женщина ждет, что ее поцелуют? В известных мне романах и фильмах
инициатива всегда исходила от мужчины. Вчера я твердо решил, что поцелую ее.
А вдруг она не позволит?
Я шагнул к ней, но Алиса оказалась проворнее меня.
- Давай лучше пожелаем друг другу спокойной ночи, Чарли. Нельзя так
сразу... Пока нельзя.
Прежде чем я смог спросить, что означает это "пока", она переступила
порог квартиры.
- Спокойной ночи. И спасибо еще раз. Спасибо.
Дверь захлопнулась.
В тот момент я был зол па себя, на нее, на весь мир, но когда добрался
домой, то понял, что она права. Не знаю, нравлюсь ли я ей или она всего лишь
старается быть доброй. Что может Алиса найти во мне?
Да, я неловок, но только оттого, что никогда прежде не оказывался в
подобных обстоятельствах. Откуда человек узнает, как ему вести себя с другие
человеком? Откуда мужчина узнает, как вести себя с женщиной?
От книг мало толку.
В следующий раз обязательно поцелую ее.
3 МАЯ. Среди всего прочего меня тревожит то, что, вспоминая свое
прошлое, я никогда не могу с уверенностью сказать, происходило ли что-
нибудь на самом деле или мне кажется, что происходило именно так, или я
вообще все придумал. Я похож на человека, который проспал полжизни, а теперь
пытается узнать, кем он был, пока спал.
Ночью мне снились кошмары, и я кое-что запомнил.
...Ослепленный клубами пыли, я бегу по длинному коридору. Я бегу
вперед, потом поворачиваюсь и бегу назад. Мне страшно, потому что в моем
кармане что-то спрятано. Я не знаю, что это такое и откуда оно взялось, но
сознаю, что ЭТО хотят у меня отнять.
- Вдруг падает стена, в проломе появляется рыжеволосая девушка и
протягивает ко мне руки. Ее лицо - бледная маска. Она обнимает, целует и
утешат меня, мне хочется крепко прижать ее к себе, ноя боюсь. Она не
отпускает меня и мне становится все страшнее, потому что я знаю, что никогда
не должен прикасаться к женщине. Я начинаю ощущать, как что-то бурлит и
дрожит во мне. Становится тепло. Я поднимаю глаза и вижу в ее руке
окровавленный нож. Я убегаю. В моих карманах пусто. Я обшариваю карманы, но
не знаю, ни что именно я потерял, ни почему я вообще прятал ЭТО.
Когда я проснулся и вспомнил про Алису, пеня охватила такая же паника,
как и во сне. Чего же я боюсь? Наверно, это как-то связано с ножом.
Я сварил кофе и выкурил сигарету. Мне еще никогда не снилось ничего
подобного, и я совершенно уверен, что сновидение уходит корнями во вчерашний
вечер. Я начинаю думать об Алисе по-другому.
Свободные ассоциации - все еще слишком мучительный процесс. Очень
трудно отучиться контролировать свои мысли. ...Распахни свой мозг и дай чему
угодно вливаться в него... Образы булькают, как пузыри в стакане... в
ванне... там купается женщина... девочка... Норма принимает ванну... Я
подсматриваю в замочную скважину... Она встает, чтобы вытереться, и я вижу,
что ее тело отличается от моего... Чего-то не хватает.
Бегу по коридору... Кто-то гонится за мной... не человек... всего лишь
огромный сверкающий кухонный нож... Я в ужасе и хочу закричать, но голоса
нет, горло мое перерезано и из него льется кровь.
- Мама, Чарли подглядывает за мной!
Почему она другая? Что случилось с ней...? Кровь... реки крови...
Три слепых мышонка... три слепых мышонка,
Как они бегут! Как они бегут!
Они бегут за фермерской женой,
Отрезав)шей им хвостики кухонным ножом.
Ты когда-нибудь видал такое?
Три... слепых... мышонка...
Чарли один рано утром на кухне. Все еще спят, и он развлекается со
своей ниткой. Вот он неловко поворачивается, и от рубашки отлетает пуговица.
Она катится по линолеуму с замысловатым рисунком, катится к ванной, и Чарли
теряет ее из виду. Где пуговица? Поиски приводят Чарли в ванную. Там стоит
ящик с грязным бельем, и ему нравится вынимать оттуда вещи и глядеть на них
- одежда отца, матери... вещи Нормы. Однажды, когда он надел их и
притворился Нормой, мама здорово отшлепала его. Ему по- падается белье Нормы
со следами крови. Он потрясен. Что с ней случилось? Наверно, тот, кто ранил
ее, охотится сейчас за ним...
Почему это воспоминание не выветрилось из моей памяти, как большинство
остальных? Почему оно приводит меня в ужас? Как оно связано с моими
чувствами к Алисе?
Теперь-то я начинаю понимать, почему меня научили держаться подальше от
женщин. Нельзя было так говорить с Алисой. У меня нет права думать о
женщинах - пока нет.
Почему все твердят мне, что я становлюсь человеком? Я был человеком
ВСЕГДА, даже до того, как меня коснулся нож хирурга.
Я - ЧЕЛОВЕК... Я должен любить.
8 МАЯ. Даже теперь, когда я разобрался в том, что творится за спиной
мистера Доннера, мне трудно в это поверить. Первый раз я заметил неладное
два дня назад. Джимпи за стойкой заворачивал праздничный пирог нашему
постоянному клиенту. Такой пирог стоит 3 доллара 95 центов. Джимпи звякнул
кассой, и в ее окошечке выскочили цифры 2,95. Я открыл было рот, чтобы
поправить его, но вдруг в зеркале, висевшей за стойкой, увидел, как
покупатель весело подмигнул, а Джимпи улыбнулся ему в ответ. Покупатель взял
сдачу, и я заметил блеск большой серебряной монеты, оставшейся в ладони
Джимпи, и быстрое движение, которым он опустил полдоллара себе в карман.
- Чарли, - спросила вошедшая женщина, - эклеры еще остались?
- Сейчас посмотрю.
Это позволило мне поразмыслить над тем, чему я стал невольным
свидетелем. Конечно, Джимпи не ошибся. Он нарочно недобил клиенту доллар, и
они прекрасно поняли друг друга. Каждый получил поло- вину.
Не зная, что делать, я бессильно прислонился к стеке. Джимпи работал у
Доннера пятнадцать лет. Доннер всегда относился к своим служащим, как к
близким друзьям, и не раз приглашал семью Джимпи к себе на ужин. Когда ему
нужно было отлучиться, Доннер оставлял его вместо себя, а еще я слышал, что
он давал Джимпи деньги на оплату больничных счетов жены.
Немыслимо красть у такого человека. Тут должно быть какое-то другое
объяснение. Например, Джимпи случайно ошибся, а полдоллара - всего лишь
чаевые. Или мистер Доннер разрешил делать скидку постоянным клиентам. Да
пусть будет что угодно, только бы Джимпи не оказался вором. Ведь он всегда
был так добр ко мне.
Я ничего не хотел знать. Я принес эклеры и принялся раскладывать по
прилавку булочки. На окошечко кассы я больше не взглянул.
Но... вошла маленькая рыжеволосая женщина - она всегда щиплет меня за
щеку и шутит, что скоро найдет мне подружку, - и я вспомнил, что она почти
всегда приходит, когда Доннер завтракает, а Джимпи стоит за стойкой. Он
частенько посылал меня относить заказы ей на дом. Я невольно подсчитал
стоимость ее покупки: 4 доллара 53 цента, и отвернулся, чтобы не видеть,
сколько пробьет ей Джимпи. Я горел желанием знать правду, но вместе с тем
боялся ее.
- Два пятьдесят три, миссис Уилер, - донесся до меня голос Джимпи.
Звон кассы. Звон сдачи. Стук по прилавку.
- Благодарю вас, миссис Уилер.
Я обернулся как раз в тот момент, когда его рука была в кармане, и
услышал приглушенный звон монет.
Сколько раз при передаче заказов он использовал МЕНЯ, как посредника? С
кем делил разницу? И неужели все эти годы я помогал ему красть?
Я не мог оторвать глаз от хлопочущего за стойкой Джимпи. Он был в
прекрасном настроении, возбужден, из-под его белого колпака на лицо струился
пот. Но вот он поймал мой взгляд, нахмурился и отвернулся. Мне захотелось
ударить его. Зайти за стойку и врезать ему как следует. Не помню, чтобы
раньше у меня возникало такое желание...
В тишине своей комнаты я выплеснул чувства на бумагу. Не помогло. Как
вспомню, что Джимпи обкрадывает мистера Доннера, мною овладевает желание
что-нибудь сломать, разбить, размозжить. Хорошо, что я не способен к
насилию. За свою жизнь я ни разу никого не ударил.
Нужно на что-то решиться. Сказать мистеру Доннеру, что человек,
которому он доверяет, как самому себе, - вор? Джимпи от всего откажется, а я
ничего не смогу доказать. А как сам мистер Доннер воспримет такую новость?
Не знаю, что делать.
9 МАЯ. Ночью не сомкнул глаз. Слишком многим я обязан мистеру Доннеру,
чтобы спокойно стоять в сторонке и смотреть, как его обкрадывают. Промолчав,
я стану соучастником Джимпи. Но имею ли я право доносить на него? Больше
всего меня беспокоит то, что это именно я помогал ему обделывать свои
грязные делишки. Пока я ничего не понимал, с меня и спроса не было, но
теперь молчание делает меня таким же преступником, как и Джимпи.
Да, Джимпи работает вместе со мной. Трое детей. А если Доннер выгонит
его? Вряд ли со своей деревянной ногой он найдет другую работу.
Какое мне до этого дело?
Ирония в том, что никакие, пусть даже самые обширные знания не помогут
мне решить эту маленькую задачку.
10 МАЯ. Рассказал обо всем профессору Немуру. Он заявил, что меня это
не касается, и совершенно ни к чему впутываться в дело, которое впоследствии
может оказаться весьма неприятным. Тот факт, что меня использовали как
посредника, не произвел на него никакого впечатления. Если в то время я не
соображал, что происходит, сказал он, значит, мое дело -сторона. Ты, мол,
виноват не больше, чем нож, когда он ранит, или машина, когда сбивает
человека.
- Не сравнивайте меня с бессловесной железякой! Я - человек.
На мгновение он смутился, потом рассмеялся.
- Естественно, Чарли. Но я говорю о том, что было до операции.
Довольный, напыщенный - мне захотелось дать по физиономии и ему.
- Я был личностью и до операции. Если вы забыли...
- Конечно-конечно, Чарли. Но пойми меня правильно... Все было
по-другому... -Тут он вспомнил, что нужно проверить чьи-то истории болезни и
сбежал.
Доктор Штраус. Обычно он во время наших пси- хотерапевтических сеансов
молчит, но, когда я упомянул о своих переживаниях, сказал, что мой долг -
рассказать все мистеру Доннеру.
Чем больше я думаю об этом, тем сложнее все кажется. Кто-то должен
распутать этот узел, и единственный, на кого я могу положиться, - Алиса.
В половине одиннадцатого я наконец решился Набирая ее номер, я трижды
вешал трубку и только в четвертый раз заставил себя дождаться ответа.
Сначала она и слышать не хотела о новой встрече со мной. Но я не
сдавался:
- Ты мне нужна, ты всегда давала хорошие советы. - И пока она еще
колебалась, добавил: -Ты ДОЛЖНА помочь мне! Ты сама сказала, что чувствуешь
ответственность за меня. Если бы не ты, я никогда не влез бы в эту историю.
Ты просто не можешь отмахнуться от меня!
Наверно, она что-то уловила в моем голосе, потому что согласилась
встретиться со мной в том самом кафе, где мы ужинали. Я повесил трубку н
уставился на телефон. Почему мне так важно знать, что ОНА думает, что
