управлять "фуриями". Он и сейчас мог спасти Дэннера, но
делать этого не собирался. Никакой необходимости. Да и
небезопасно. Стоит только один раз вмещаться в сложный
механизм, контролирующий жизнь общества, и никто не сумеет
предугадать, чем это обернется. Может возникнуть цепная
реакция, которая дезорганизует всю систему. Нет, не
стоит...
Возможно, ему самому когда-нибудь придется
воспользоваться этим прибором в ящике. Правда, он надеялся,
что до этого дело не дойдет. Гарц быстро задвинул ящик и
услышал мягкий щелчок замка.
Итак, он стал контролером. В каком-то смысле -
хранителем машин, которые намного преданнее людей, подумал
Гарц. Старый вопрос, и ответ на него единственный: никого,
сегодня никого. Над ним не было никого, его власть была
абсолютной. Благодаря этому небольшому механизму в ящике
письменного стола его никто больше не контролирует. Ни
чья-либо совесть или сознание, ни его собственная. Ничто
ему не грозит...
Он услышал шаги по лестнице, и на мгновение ему
показалось, что он задремал. Несколько раз ему уже снилось,
что он - это Дэннер, который слышит у себя за спиной тяжелые
размеренные шаги. Но сейчас это был не сон.
Очень странно, что вначале он уловил далекую и едва
слышную поступь металлических ног, а уж затем торопливые
шаги Дэннера, который быстро взбегал по лестнице служебного
входа. Все произошло так быстро, словно спрессовалось в
одно мгновение. Сначала он уловил глухой, едва слышный
ритм, потом внезапный шум и хлопанье дверьми внизу, а затем
шаги взбегающего по лестнице Дэннера.
Дэннер широко распахнул дверь, и крики и топот снизу
ворвались в тишину кабинета, словно грохот урагана,
донесшийся наконец до слуха наблюдателя. Но урагана,
который привиделся в кошмарном сне, ибо прорваться дальше
ему уже не удастся - время остановилось.
Время остановилось вместе с Дэннером, замершим на пороге.
Его лицо конвульсивно подергивалось, в руках он сжимал
пистолет. Дэннера сотрясала такая дрожь, что он схватился
за пистолет обеими руками.
Гарц действовал почти бессознательно, точно робот.
Слишком часто подобную сцену он рисовал в своем воображении.
Если бы он мог повлиять на "фурию", чтобы ускорить смерть
Дэннера, он давно бы с ним покончил. Но он не знал, как это
сделать. Оставалось только одно: ждать - с такой же
тревогой, как и сам Дэннер, и все-таки Гарц надеялся, что
возмездие свершится и его исполнитель нанесет удар прежде,
чем Дэннер узнает правду. Или когда он окончательно утратит
надежду.
Гарц давно был готов к этой встрече. Он не помнил, как в
его руке оказался пистолет, не помнил, как открыл ящик
стола. Время и в самом деле остановилось. Он был уверен,
что "фурия" не допустит, чтобы Дэннер поднял на кого-либо
руку. Однако Дэннер стоял перед ним в дверном проеме,
сжимая дрожащими руками пистолет, и Гарц, прекрасно
владевший техникой, где-то в глубине сознания ощущал
неуверенность - он понимал, что "фурии" управляемы и потому
могут подвести. Он не полагался на них, особенно когда речь
шла о его собственной жизни, - ведь он лучше других знал,
как легко совершается предательство. Гарц не помнил, как
пистолет оказался у него в руке. Курок словно сам надавил
на палец, ладонь ощутила отдачу, выстрел расколол воздух.
Гарц услышал, как пуля звякнула о металл.
Время снова пришло в движение и понеслось вдвое быстрее,
чтобы наверстать упущенное. "Фурия" была всего на шаг
позади Дэннера, ее стальная рука обняла его и отвела
пистолет Дэннера в сторону. Дэннер успел выстрелить, но на
секунду замешкался, и "фурия" сумела помешать ему. Пуля
Гарца первой достигла цели.
Она навылет прошила грудь Дэннера и звякнула о стальную
грудь робота за его спиной. Лицо Дэннера утратило
выразительность, превратилось в маску, такую же безликую,
как маска робота над его головой. Дэннер отшатнулся назад,
но не упал, поддерживаемый роботом. Потом медленно
соскользнул на пол. Пистолет глухо стукнул о покрытый
ковром пол. Из обеих ран хлынула кровь.
Робот неподвижно застыл над ним, кровавая полоса, как
орденская лента, пересекала его грудь.
"Фурия" и управляющий стояли, как бы глядя друг на друга.
И хотя "фурия", как всегда, безмолвствовала, Гарцу
показалось, что она говорит: "Самооборона - не оправдание
для убийства. Мы не наказываем за намерение но мы
преследуем деяние. Любое преступление. Любое убийство".
Гарц едва успел бросить револьвер в ящик стола, как в
кабинет ворвались люди, которые подняли шум внизу.
Удивительно, как он додумался вовремя спрятать пистолет.
Ведь он никак не ожидал, что дело примет такой оборот.
С первого взгляда все выглядело как классическое
самоубийство. Он словно со стороны слышал, как дает
объяснения чуть дрожащим голосом. Все видели, как этот
безумец, следом за которым неотступно шагал робот, вбежал в
его кабинет. Это был уже не первый случай, когда убийца,
сопровождаемый "фурией", пытался проникнуть к управляющему,
умоляя отвести от него кару.
- Дело в том, - объяснял Гарц своим подчиненным уже
окрепшим голосом, - что, исполняя свой долг, "фурия"
помешала этому человеку выстрелить в меня. И тогда он
выстрелил в себя.
Следы пороха на одежде Дэннера безоговорочно подтверждали
слова Гарца.
Итак, самоубийство. Это объяснение способно
удовлетворить всякого, но только не компьютер.
Труп вынесли. Гарц и "фурия" остались в кабинете, стоя
друг против друга и как бы глядя друг на друга через стол.
Если даже кому-то из служащих это показалось странным, то он
не подал и вида.
Гарц сам не знал, как оценить эту ситуацию. Ничего
подобного раньше не случалось. Ни один дурак не додумался
бы совершить убийство на глазах у "фурии". И сейчас даже
ему, управляющему, не известно, каким образом компьютеры
изучают улики и устанавливают степень виновности. Он не
знал, отзовут ли компьютеры "фурию" в данном случае. А что,
если смерть Дэннера и в самом деле была самоубийством?
Может, тогда его, Гарца, оставят в покое?
Он знал: машины уже начали анализировать все
обстоятельства происшедшего. Правда, пока еще неясно,
получила ли "фурия" приказ с этого момента следовать за ним,
куда бы он ни шел, до самого его смертного часа или она
останется стоять здесь, просто стоять, пока ее не отзовут...
Впрочем, сейчас это уже не имело значения. Либо эта
"фурия", либо какая-нибудь другая в настоящий момент,
конечно, уже получила инструкции относительно его.
Оставалось прибегнуть к единственному средству. Слава богу,
он еще может кое-что предпринять.
Гарц отпер ящик письменного стола и, выдвинув его,
коснулся клавишей - он-то думал, что ему никогда не придется
к этому прибегать. Очень тщательно, цифру за цифрой, он
вложил в компьютеры закодированную информацию и посмотрел
сквозь стеклянную стену. Ему показалось, что он видит, как
внизу, на невидимых глазу лентах, одни данные стираются, а
на их месте появляется другая, фальшивая информация.
Он взглянул на робота и едва заметно улыбнулся.
- Сейчас ты все забудешь, - сказал он. - И ты, и эти
компьютеры. А теперь можешь идти, ты мне больше не нужен.
То ли оттого, что компьютеры работали очень быстро (как
оно и было на самом деле), то ли в силу простого совпадения,
но только "фурия" задвигалась, словно подчиняясь приказанию
Гарца. С того самого момента, когда Дэннер выскользнул из
ее рук, она стояла без движения. А сейчас новый приказ
оживил робота, и пока одна программа сменялась другой,
движения его были импульсивны. Казалось, он согнулся в
неловком поклоне, так что голова его оказалась на одном
уровне с головой Гарца.
Гарц увидел собственное лицо, отразившееся в гладкой
физиономии "фурии". Было что-то похожее на насмешку в этом
неловком поклоне робота, чью грудь украшала кроваво-красная
орденская лента, делавшая его похожим на дипломата,
награжденного за заслуги. Однако заслуги эти были весьма
сомнительны: этот точный механизм стал соучастником
преступления. Удаляясь, робот оглядывался на Гарца, как бы
унося с собой отражение его лица.
Гарц наблюдал, как "фурия" гордо шествовала к двери.
Затем услышал, как ее размеренные шаги загрохотали вниз по
лестнице. Всем телом ощущая эту тяжелую поступь, от которой
содрогался пол, Гарц внезапно почувствовал тошноту и
головокружение - он подумал, что сейчас сама структура
общества сотрясается под его ногами.
Машины тоже подвержены коррупции.
Жизнь человечества все еще зависела от компьютеров, но
компьютерам нельзя больше доверять. Гарц заметил, что у
него дрожат руки.
Он задвинул ящик стола и услышал, как мягко щелкнул
замок. Руки его дрожали, и эта дрожь, казалось, отдавалась
во всем теле, и он с ужасом подумал о том, как непрочен этот
мир.
Внезапно нахлынувшее чувство одиночества, как холодный
порыв ветра, охватило его. Никогда еще Гарц не испытывал
такой острой потребности в общении с себе подобными. Не с
каким-то одним человеком, а с людьми вообще. Просто с
людьми. Такое естественное и примитивное желание быть среди
людей.
Схватив шляпу и пальто, он стал быстро спускаться вниз.
На середине лестницы остановился, глубоко засунув руки в
карманы, но никакое пальто не спасло от внутреннего озноба.
За спиной послышались шаги.
Сначала он не смел оглянуться. Он слишком хорошо знал
эту поступь. Но в нем боролись два страха, и он не знал,
какой из них сильнее - боязнь убедиться, что "фурия"
приставлена к нему, или боязнь обнаружить, что ее нет. Если
бы она действительно оказалась за его спиной, он, скорее
всего, испытал бы чувство странного успокоения, ибо это
означало, что он может доверять машинам. Что же касается
этого ужасного чувства одиночества, то оно должно пройти.
Не оглядываясь назад, он шагнул еще на одну ступеньку.
За спиной послышался зловещий отзвук, словно повторивший его
шаг. Он с трудом перевел дух и оглянулся.
Лестница была пуста.
Выждав время, которое, как ему показалось, длилось
бесконечно долго, Гарц, часто оглядываясь, начал спускаться
вниз. И снова он слышал грохот шагов у себя за спиной.
Однако "фурии" не было видно. Никакой "фурии".
Эринии снова нанесли свой тайный удар - невидимая глазу
"фурия" его совести следовала за ним по пятам.
Казалось, снова возродилось понятие греха и вернулось в
мир, где он был первым человеком, вновь испытавшим ощущение
внутренней вины. Очевидно, компьютеры все- таки не подвели.
Гарц медленно спускался по лестнице. Он вышел на улицу,
все еще слыша характерную поступь за спиной. Сейчас она уже
не отдавалась металлическим звоном, но ни избавиться от нее,
ни откупиться было невозможно.
Отныне она навсегда будет сопровождать его.
-------------------------------------------------------------
1) - Фурии - в римской мифологии богини мести и угрызений
совести, наказывающие человека за совершенные грехи
Они отождествляются с эриниями в греческой мифологии
Героя греческой мифологии Ореста эринии преследуют
за убийство матери.
2) - От английского escape - бежать, спастись. Эскапизм
- стремление уйти от действительности в мир иллюзий.
Генри Каттнер
Шок
Перевод А. Тетерниковой
Когда Грегг, подняв глаза от книги, увидел, что сквозь
стену к нему в квартиру лезет какой-то человек, он на
мгновение подумал, что сошел с ума. С такими явлениями
обычно не сталкиваются ученые-физики средних лет,
подчинившие свою жизнь определенному распорядку. А все-таки
в стене сейчас было отверстие, и в эту дыру протискивалось
какое-то полуголое существо с ненормально увеличенным
черепом.
- Кто вы такой, черт побери? - спросил Грегг, когда к
нему вернулся дар речи.
Человек говорил на каком-то странном английском языке:
слова сливались, интонации звучали необычно, но понять его
все-таки было можно.
- Я - важная персона, - объявил он, покачивая плечами и
грудью. - Моя персона сейчас в 1953 году, а?.. а моя
важность... у-у-у!
Он сделал судорожное усилие и, протиснувшись в отверстие,
