посетителей. Здесь хорошо. И еще хорошо иметь сразу так
много денег.
Правда, для того чтобы получить их, ему пришлось пойти на
убийство. Но чувство вины ничуть не тревожило его: не
пойман - не вор. А ему, Дэннеру, гарантирована полнейшая
безнаказанность, какой не обладал еще ни один человек. Он
прекрасно знал, какая кара ожидает убийцу. И если бы Гарц
не убедил его в абсолютной безопасности, Дэннер никогда бы
не решился нажать на спусковой крючок...
Какое-то старое, давно забытое словечко на мгновение
всплыло в памяти: грех... Но оно ничего не пробудило в его
душе. Когда-то это слово странным образом было связано с
чувством вины. Когда-то давно, но не сейчас. Человечество
с тех пор далеко ушло в своем развитии. Понятие греха
превратилось в бессмыслицу.
Он постарался не думать об этом и приступил к салату из
сердцевины пальмы. Салат ему не понравился. Ну что ж,
случается и такое. В мире нет ничего совершенного. Он
отхлебнул еще вина. Ему нравилось, что бокал, словно живой,
слегка подрагивает в руке. Вино превосходное. Дэннер
подумал, не заказать ли еще, но потом решил, что не стоит.
На сегодня, пожалуй, хватит. Ведь впереди его ждет
множество разнообразных наслаждений. Ради этого стоило
многое поставить на карту. Никогда раньше ему такого случая
не представлялось.
Дэннер был из числа тех, кто родился не в свой век. Он
прожил на свете уже достаточно много, чтобы помнить
последние дни утопии, но был еще настолько молод, чтобы не
ощущать в полной мере пресса новой политики, которую
компьютеры ввели для своих творцов. В далекие годы его
юности роскошь была доступна всем. Он хорошо помнил
времена, когда был подростком: последние из эскапистских
(2) машин тогда еще выдавали сверкающие радужными красками,
утопичные, завораживающие картины, которые никогда не
существовали в реальности и вряд ли могли существовать. А
потом жесткая политика экономии положила конец всем
удовольствиям. Теперь каждый имел лишь самое необходимое.
И все обязаны были работать. А Дэннер ненавидел работу
всеми фибрами души.
Когда произошел этот перелом, он был еще слишком молод и
неопытен для того, чтобы выйти победителем в конкурентной
борьбе. Богатыми могли себя считать сегодня лишь те, кто
сумел прибрать к рукам предметы роскоши, которые еще
производили машины. На долю же Дэннера остались только
яркие воспоминания да тоскливая злоба обманутого человека.
Единственное, что ему хотелось, - это вернуть былые
счастливые дни, и ему было абсолютно наплевать на то, каким
путем он этого достигнет.
И вот теперь он своего добился. Он провел пальцем по
краю бокала, почти ощущая, как тот отозвался на это
прикосновение едва слышным звоном. "Хрусталь?" - подумал
Дэннер. Он был слишком мало знаком с предметами роскоши и
плохо во всем этом разбирался. Но он научится. Всю
оставшуюся жизнь ему предстоит этому учиться и вкусить
наконец счастье.
Он посмотрел вверх и сквозь прозрачный купол крыши увидел
неясные очертания небоскребов. Они обступали его со всех
сторон, точно каменный лес. И это только один город. Когда
он устанет от него, будут другие города. Всю страну, всю
планету опутала сеть, соединяющая один город с другим,
подобно огромной паутине, напоминающей загадочного
полуживого монстра. И это называется обществом.
Он почувствовал, будто кресло дрогнуло под ним.
Протянув руку к бокалу с вином, он быстро осушил его.
Неосознанное ощущение какого-то неудобства, словно задрожала
сама земля, на которой стоял город, было чем-то новым.
Причина была - ну да, конечно, - причина в этом неведомом
страхе.
Страхе из-за того, что его до сих пор не обнаружили.
Пропадал смысл. Город представляет собой сложный
комплекс, и, конечно, он живет спокойно в расчете на то, что
машины неподкупны. Только они и удерживают людей от
вырождения и стремительного превращения в вымирающих
животных. И среди этого множества машин аналоговые
компьютеры стали гироскопами всего живого. Они
разрабатывают законы и следят за их исполнением -
исполнением законов, которые необходимы человечеству, чтобы
выжить. Дэннер многого не понимал в тех огромных изменениях
которые потрясли общество за годы его жизни, но для себя
кое-что он все-таки уяснил.
Он чувствовал, что во всем есть определенный смысл:
в том, что он презрел законы общества, в том, что сидел
сейчас в роскошном ресторане, утопая в мягком, глубоком
кресле, потягивая вино, слушая тихую музыку, и никакой
"фурии" не было за его спиной в качестве доказательства
того, что компьютеры являются ангелами-хранителями
человечества...
Если даже "фурию" можно подкупить, то во что остается
верить людям?
И тут она появилась.
Дэннер слышал, как внезапно смолкли все звуки вокруг.
Оцепенев, он застыл с вилкой в руке и уставился в
противоположный конец зала, туда, где была дверь.
"Фурия" была выше человеческого роста. На какое-то
мгновение она замерла у двери, и луч послеполуденного солнца
ярким зайчиком отразился от ее плеча. Глаз у робота не
было, но казалось, что его взгляд неторопливо, столик за
столиком, ощупывает весь ресторан. Затем робот шагнул в
дверной проем, и солнечный зайчик скользнул в сторону.
Похожий на закованного в стальные латы высокого мужчину,
робот медленно брел между столиками.
Отложив вилку с нетронутой пищей, Дэннер подумал:
"Это не за мной. Все, кто здесь сидит, теряются в
догадках, но я-то твердо знаю, что он пришел не за мной".
И в памяти ясно и четко, во всех деталях, как те
воспоминания, что проносятся в сознании тонущего человека,
возник их разговор с Гарцем. Как в капле воды, способной
отразить широкую панораму, сконцентрировать ее в крошечном
фокусе, в мгновение сфокусировались сейчас в его памяти те
тридцать минут, которые Дэннер провел с Гарцем в его
лаборатории, где стены, если нажать кнопку, становились
прозрачными.
Он снова увидел Гарца, полного блондина с печально
опущенными бровями. Этот человек казался необычайно
расслабленным, пока не начинал говорить, и тогда его
пламенный темперамент заставлял вибрировать даже воздух.
Дэннер снова вспомнил, как стоял перед столом Гарца, ощущая
по дрожанию пола едва слышное гудение компьютеров. Они были
хорошо видны отсюда сквозь стекло: гладкие, сверкающие, с
поблескивающими, будто свечи в разноцветных лампадках,
огоньками. Снизу глухо доносилось их жужжание - словно
машины переваривали факты, осмысляли их и, подобно оракулам,
- изрекали свои выводы на загадочном языке цифр. Только
такие, как Гарц, способны были понять то, что они вещают.
- У меня к тебе дело, - начал Гарц. - Я хочу, чтобы ты
убрал одного человека.
- Ну уж нет! - ответил Дэннер. - Ты что, за дурака меня
принимаешь?
- Подожди, не спеши. Тебе нужны деньги?
- Для чего? - с горечью спросил Дэннер. - На шикарные
похороны?
- На шикарную жизнь! Я знаю - ты не дурак. Я чертовски
хорошо знаю, что ты не согласишься сделать то, о чем я тебя
прошу, до тех пор, пока не получишь деньги и гарантию
безнаказанности. Но именно это я и собираюсь тебе
предложить. Гарантию безнаказанности.
Дэннер бросил взгляд сквозь прозрачную стену на
компьютеры.
- Да уж, конечно, - сказал он.
- Послушан, я отдаю себе отчет в том, что говорю. Я...
- Гарц замялся, беспокойно оглянувшись вокруг, как будто
сомневался в предпринятых мерах предосторожности. - То, о
чем я говорю, - нечто совершенно новое, - продолжал он. - Я
могу пустить любую "фурию" по ложному следу.
- Ну, конечно... - недоверчиво бросил Дэннер.
- Правда, правда. Я покажу тебе, как это делается. Я
могу отвести любую "фурию" от ее жертвы.
- Каким образом?
- Это, разумеется, тайна. Дело в том, что я нашел способ
закладывать в компьютер искаженные данные, так что машины
выносят неверные определения виновности или же делают
неверные выводы после признания виновности.
- Но это же опасно!
- Опасно? - Гарц взглянул на Дэннера из-под своих
печальных бровей. - Конечно, опасно. Я знаю это. И потому
не слишком часто прибегаю к этому способу. В общем-то я
проделал это только один раз. Я разработал метод
теоретически и один раз проверил его на практике. Он
сработал. Чтобы доказать тебе, что я говорю правду я
повторю его. Затем повторю еще раз, для того, чтобы
обезопасить тебя. Вот и все. Мне не хочется вносить
путаницу в работу вычислительных машин без особой
необходимости. Когда ты сделаешь свое дело, мне это больше
не потребуется.
- Кого я должен убить?
Гарц невольно посмотрел вверх - туда, где несколькими
этажами выше располагались кабинеты наивысшего ранга.
- 0'Райли, - сказал он.
Дэннер тоже посмотрел в потолок, словно мог увидеть
сквозь перекрытия подошвы ботинок высокочтимого 0'Райли -
управляющего. Главного Контролера электронных
вычислительных машин, вышагивающего по пушистому ковру
где-то там, над его головой.
- Все очень просто, - сказал Гарц. - Я хочу на его
место.
- Почему бы тогда тебе самому не убрать его, если ты
уверен, что можно отделаться от "фурии"?
- Потому, что это выдаст меня с головой, - раздраженно
сказал Гарц. - Подумай сам. У меня есть совершенно
очевидный мотив для преступления. Даже калькулятор покажет,
кому больше всего выгодна смерть 0'Раили. И если я еще и
сумею отделаться от "фурии", все начнут ломать голову, как
это мне удалось. У тебя же нет никаких побудительных причин
для убийства 0'Райли. Никто, за исключением компьютеров, об
этом знать не будет, а уж о них я позабочусь.
- А откуда я узнаю, что ты действительно можешь это
сделать?
- Очень просто. Смотри сам.
Гарц поднялся и быстро пересек комнату по мягкому
пружинящему ковру, который обманчиво придавал его походке
молодую стать. У дальней стены комнаты на уровне
человеческой груди был расположен контрольный пульт с
наклонным стеклянным экраном. Гарц нервно ткнул пальцем
кнопку, и на экране появился план одного из районов города.
- Мне нужно отыскать сектор, где находится "фурия", -
объяснил он.
Изображение на экране начало мерцать, и Гарц снова нажал
кнопку. Нечеткая сеть городских улиц заколебалась, стала
яркой, а затем погасла, пока он быстро сканировал один район
за другим. Затем план района снова стал четким. Три
волнистые полосы разного цвета пересеклись в одной точке
неподалеку от центра. Точка медленно двигалась по экрану -
соответственно скорости идущего человека, уменьшенного в
масштабе, соответствующем изображению улицы, по которой он
шел. Вокруг него медленно плыли цветные линии,
сфокусированные в одной точке.
- Вот здесь, - сказал Гарц, наклоняясь вперед, чтобы
прочесть название улицы. С его лба на стекло упали капля
пота, и он неловко стер ее пальцем. - Вот идет человек в
сопровождении "фурии", она следует за ним неотступно. Вот
сейчас будет хорошо видно. Смотри-ка!
Над столом был расположен другой экран, побольше.
Включив его, Гарц нетерпеливо ждал, когда уличная сценка
появится в фокусе. Толпы людей, оживленное движение, шум -
одни куда-то спешат, другие слоняются без дела. И середина
толпы - словно оазис отчуждения, словно остров в людском
морс. А по этому находящемуся в гуще движения островку
бредут неразлучные, будто Робинзон и Пятница, двое его
обитателей. Первый из них - изможденный, усталый мужчина -
шагает, не отрывая глаз от земли. Второй - закованный в
блестящие доспехи верзила - следует за ним шаг в шаг.
Кажется, невидимые стены отделяют их от толпы, сквозь
которую они движутся, ограждают пространство, которое
смыкается, как только они проходят, и распахивается перед
ними, делая проход. Одни прохожие с любопытством глазеют на
них, другие в замешательстве отводят взгляд. А находятся и
такие, кто смотрит с откровенным нетерпением, ожидая
момента, когда Пятница поднимет свою стальную руку, чтобы
нанести Робинзону роковой удар.
- Гляди внимательно, - взволнованно бросил Гарц. -
Погоди минуту... Я хочу отвести "фурию", чтобы она
перестала преследовать этого человека.
