спорить.
Робот не обратил внимания на реплику своего создателя.
- Право же, все это ни к чему, мистер Брок, - продолжал
он скрипучим голосом. - Деньги меня не трогают. Я понимаю,
многих осчастливило бы мое появление в ваших фильмах, но
слава для меня ничто. Нуль. Мне достаточно сознавать, что
я прекрасен.
Брок прикусил губу.
- Ну, вот что, - свирепо произнес он, - я пришел сюда
вовсе не для того, чтобы предлагать вам роль. Понятно? Я
ведь не заикнулся о контракте. Редкостное нахальство...
пф-ф! Вы просто сумасшедший.
- Я вижу вас насквозь, - холодно заметил робот. -
Понимаю, вы подавлены моей красотой и обаянием моего голоса
- такой, потрясающий тембр! Вы притворяетесь, будто я вам
не нужен, надеясь заполучить меня по дешевке. Не стоит, я
ведь сказал, что не заинтересован.
- Сумасшедший! - прошипел выведенный из себя Брок, а Джо
хладнокровно повернулся к зеркалу.
- Не разговаривайте так громко, - предупредил он. -
Диссонанс просто оглушает. К тому же вы урод, и я не желаю
вас видеть. - Внутри прозрачной оболочки зажужжали колесики
и шестеренки. Джо выдвинул до отказа глаза на кронштейнах и
стал с явным одобрением разглядывать себя.
Гэллегер тихо посмеивался, не вставая с тахты.
- У Джо повышенная раздражительность, - сказал он. -
Кроме того, я, видно, наделил его необыкновенными чувствами.
Час назад он вдруг стал хохотать до колик. Ни с того ни с
сего. Я готовил себе закуску. Через десять минут я
наступил, на огрызок яблока, который сам же бросил на пол,
упал и сильно расшибся. Джо посмотрел на меня. "То-то и
оно, - сказал он. - Логика вероятности. Причина и
следствие. Еще когда ты ходил открывать почтовый ящик, я
знал, что ты уронишь этот огрызок и потом наступишь на
него". Какая-то Кассандра. Скверно, когда память подводит.
Брок уселся на генератор (в лаборатории их было два -
один, побольше, назывался "Монстр", а другой служил
скамейкой) и перевел дыхание.
- Роботы устарели.
- Ну, не этот. Этого я не перевариваю. Он создает во
мне комплекс неполноценности. Жаль, что я не помню, зачем
его сделал. - Гэллегер вздохнул. - Ну, черт с ним. Хотите
выпить?
- Нет. Я пришел к вам по делу. Вы серьезно говорите,
что всю прошедшую неделю мастерили робота, вместо того чтобы
работать над проблемой, которую обязались решить?
- Оплата по выполнении, так ведь? - уточнил Гэллегер. -
Мне как будто что-то такое помнится.
- По выполнении, - с удовольствием подтвердил Брок. -
Десять тысяч, когда решите и если решите.
- Отчего бы не выдать мне денежки и не взять робота? Он
того стоит. Покажете его в каком-нибудь фильме.
- У меня не будет никаких фильмов, если вы не додумаетесь
до ответа, - обозлился Брок. - Я ведь вам все объяснял.
- Да я пьян был, - сказал Гэллегер. - В таких случаях
мой мозг чист, как грифельная доска, вытертая мокрой
тряпкой. Я как ребенок. И вот-вот стану пьяным ребенком.
Но пока, если вы растолкуете мне все сначала...
Брок совладал с приливом злости, вытащил наудачу первый
попавшийся журнал из книжного шкафа и достал из кармана
авторучку.
- Ну, ладно. Мои акции идут по двадцати восьми, то есть
намного ниже номинала... - Он вывел на обложке журнала
какие-то цифры.
- Если бы вы схватили вон тот средневековый фолиант, что
стоит рядом, это вам влетело бы в изрядную сумму, - лениво
заметил Гэллегер. - Вы, я вижу, из тех, кто пишут на чем
попало? Да бросьте болтать про акции и всякую чепуху.
Переходите к делу. Кому вы морочите голову?
- Все напрасно, - вмешался робот, который торчал у
зеркала. - Я не стану подписывать контракта. Пусть
приходят и любуются мною, если им так хочется, но в моем
присутствии пусть разговаривают шепотом.
- Сумасшедший дом, - пробормотал Брок, стараясь не
выходить из себя. - Слушайте, Гэллегер. Все это я вам уже
говорил неделю назад, но...
- Тогда еще не было Джо. Делайте вид, что рассказываете
не мне, а ему.
- Э-э... Так вот... Вы по крайней мере слыхали о фирме
"Вокс-вью пикчерс"?
- Само собой. Крупнейшая и лучшая телевизионная
компания. Единственный серьезный соперник - фирма
"Сонатон".
- "Сонатон" меня вытесняет.
Гэллегер был непритворно озадачен.
- Не понимаю, каким образом. Ваши программы лучше. У
вас объемное цветное изображение, вся современная техника,
первоклассные актеры, музыканты, певцы...
- Бесполезно, - повторил робот. - Не стану.
- Заткнись, Джо. Никто не может с вами тягаться, Брок.
Это вовсе не комплимент. И все говорят, что вы вполне
порядочный человек. Как же удалось "Сонатону" вас
обскакать?
Брок беспомощно развел руками.
- Тут все дело в политике. Контрабандные театры. С ними
не очень-то поборешься. Во время избирательной компании
"Сонатон" поддерживал правящую партию, а теперь, когда я
пытаюсь организовать налет на контрабандистов, полиция
только глазами хлопает.
- Контрабандные театры? - Гэллегер нахмурился. - Я
что-то такое слыхал...
- Это началось давно. Еще в добрые старые времена
звукового кино. Телевидение вытеснило звуковые фильмы и
крупные кинотеатры. Люди отвыкли собираться толпами перед
экраном. Усовершенствовались домашние телевизоры.
Считалось, что гораздо приятнее сидеть в кресле, потягивать
пиво и смотреть телепрограмму. Телевидение перестало быть
привилегией миллионеров; Система счетчиков снизила стоимость
этого развлечения до уровня, доступного средним слоям. То,
что я рассказываю, общеизвестно.
- Мне не известно, - возразил Гэллегер. - Без крайней
необходимости никогда не обращаю внимания на то, что
происходит за стенами моей лаборатории. Спиртное, плюс -
избирательный ум. Игнорирую все, что меня не касается.
Расскажите-ка подробнее, чтобы я мог представить себе
картину целиком. Если будете повторяться - не страшно.
Итак, что это за система счетчиков?
- Телевизоры устанавливаются в квартирах бесплатно. Мы
ведь не продаем их, а даем напрокат. Оплата - в зависимости
от того, сколько времени они включены. Наша программа не
прерывается ни на секунду - пьесы, снятые на
видеомагнитопленку фильмы, оперы, оркестры, эстрадные певцы,
водевили - все, что душе угодно. Если вы много смотрите
телевизор, вы и платите соответственно. Раз в месяц
приходит служащий и проверяет показания счетчика.
Справедливая система. Держать в доме "Вокс-вью" может себе
позволить каждый. Такой же системы придерживается "Сонатон"
и другие компании, но "Сонатон" - это мой единственный
крупный конкурент. Во всяком случае, конкурент, который
считает, что в борьбе со мной все средства хороши.
Остальные - мелкие сошки, но я их не хватаю за глотку.
Никто еще не говорил про меня, что я подонок, - мрачно
сказал Брок.
- Ну и что?
- Ну и вот, "Сонатон" сделал ставку на эффект массового
присутствия. До последнего времени это считалось
невозможным - объемное изображение нельзя было проецировать
на большой телевизионный экран, оно двоилось и расплывалось
полосами. Поэтому применяли стандартные бытовые экраны,
девятьсот на тысячу двести миллиметров. С отличными
результатами. Но "Сонатон" скупил по всей стране массу
гнилых кинотеатров...
- Что такое гнилой кинотеатр? - прервал Гэллегер.
- Это... до того как звуковое кино потерпело крах, мир
был склонен к бахвальству. Гигантомания, понимаете?
Приходилось вам слышать о мюзик-холле Радио-сити? Так это
еще пустяк! Появилось телевидение, и конкуренция между ним
и кино шла жестокая. Театры звуковых фильмов становились
все огромнее, все роскошнее. Настоящие дворцы. Гиганты.
Но, когда телевидение было усовершенствовано, люди перестали
ходить в кинотеатры, а снести их стоило слишком дорого.
Заброшенные театры, понимаете? Большие и маленькие. Их
отремонтировали. И крутят там программы "Сонатона". Эффект
массового присутствия - это, доложу я вам, фактор. Билеты в
театр дорогие, но народ туда валом валит. Новизна плюс
стадный инстинкт.
Гэллегер прикрыл глаза.
- А кто вам мешает сделать то же самое?
- Патенты, - коротко ответил Брок. - Я, кажется,
упоминал, что до последнего времени объемное телевидение не
было приспособлено к большим экранам. Десять лет назад
владелец фирмы "Сонатон" подписал со мной соглашение, по
которому всякое изобретение, позволяющее увеличить размер
экрана, может быть использовано обеими сторонами. Но потом
он пошел на попятный. Заявил, что документ подложный, а суд
его поддержал. А он поддерживает суд - рука руку моет. Так
или иначе, инженеры "Сонатона" разработали метод,
позволяющий применять большие экраны. Они запатентовали
свое изобретение - сделали двадцать семь заявок, получили
двадцать семь патентов и тем самым приняли меры против любых
вариаций этой идеи. Мои конструкторы бьются день и ночь,
пытаясь найти аналогичный метод и в то же время обойти чужие
патенты, но у "Сонатона" предусмотрено решительно все. Его
система называется "Магна". Работает с телевизорами любого
типа, но мой конкурент разрешает устанавливать ее только на
телевизорах марки "Сонатон". Понимаете?
- Неэтично, но в рамках закона, - заметил Гэллегер. - А
все-таки от вас за свои деньги зрители получают больше.
Людям нужен хороший товар. Величина изображения роли не
играет.
- Допустим, - горько сказал Брок, - но это не все.
Последние известия только и твердят об ЭМП - это новомодное
словечко. Эффект массового присутствия. Стадный инстинкт.
Вы правы, людям нужен хороший товар... Не станете же вы
покупать виски по четыре за кварту, если можно достать за
полцены?
- Все зависит от качества. Так в чем же дело?
- В контрабандных театрах, - ответил Брок. - Они
открываются по всей стране. Показывают программу
"Вокс-вью", но пользуются системой увеличения "Магна",
которую запатентовал "Сонатон". Плата за вход невелика -
дешевле, чем обходится домашний телевизор "Вокс-вью". К
тому же эффект массового присутствия. К тому же азарт
нарушения закона. Все поголовно возвращают телевизоры
"Вокс-вью". Причина ясна. Взамен можно пойти в
контрабандный театр.
- Это незаконно, - задумчиво сказал Гэллегер.
- Так же как забегаловки в период сухого закона. Все
дело в том, налажены ли отношения с полицией. Я не могу
обратиться с иском в суд. Пытался. Себе дороже. Так и
прогореть недолго. И не могу снизить плату за прокат
телевизоров "Вокс- вью". Она и без того ничтожна. Прибыль
идет за счет количества. А теперь прибыли конец. Что же до
контрабандных театров, то совершенно ясно, чье это
начинание.
- "Сонатона"?
- Конечно. Непрошенный компаньон. Снимает сливки с моей
продукции у себя в кассе. Хочет вытеснить меня с рынка и
добиться монополии. После этого начнет показывать халтуру и
платить актерам по нищенскому тарифу. У меня все иначе. Я-
то своим плачу, сколько они стоят, а это немало.
- А мне предлагаете жалкие десять тысяч, - подхватил
Гэллегер. - Фи!
- Да это только первый взнос, - поспешно сказал Брок. -
Назовите свою цену. В пределах благоразумия, - добавил он.
- Обязательно назову. Астрономическую цифру. А что,
неделю назад я согласился принять ваш заказ?
- Согласились.
- В таком случае, должно быть, у меня мелькнула идея, как
разрешить вашу проблему; - размышлял Гэллегер вслух. -
Дайте сообразить. Я упоминал что-нибудь конкретное?
- Вы все твердили о мраморном столе и о своей... э-э,..
милашке.
- Значит, я пел, - благодушно пояснил Гэллегер. -
"Больницу св. Джеймса". Пение успокаивает нервы, а бог
видит, как нужен покой моим нервам. Музыка и спиртное.
Дивлюсь, что продают его виноторговцы...
- Как-как?
- ...Где вещь, что ценностью была б ему равна? Неважно.
Это я цитирую Омара Хайяма. Пустое. Ваши инженеры хоть на
что-нибудь годны?
- Самые лучшие инженеры. И самые высокооплачиваемые.
- И не могут найти способа увеличить изображение, не
нарушая патентных прав "Сонатона"?
- Ну, в двух словах - именно так.
- Очевидно, придется провести кое-какие исследования, -
грустно подытожил Гэллегер. - Для меня это хуже смерти.
