широка, и у нее плоское днище. На носу и корме высокие надстройки. Носовая
надстройка возвышается на сорок два фута над килем, а кормовая - на
тридцать пять футов. Верхний этаж носовой надстройки резко выдается вперед
в виде бельведера с широкими окнами, дающими хороший обзор на три стороны,
а наверху находится плоская обсервационная палуба. Под нею, прямо от окон
бельведера, выдается бушприт, украшенный резной головой воина и рыбьим
хвостом. Дальше по изгибающемуся борту за капитанской рубкой и примерно на
уровне воды, как было бы у морского корабля, находятся два балкона, по
одному с каждой стороны корабля. Кормовая надстройка имеет аналогичный
бельведер, выступающий за корму, и вертикальный рулевой плавник, похожий
на огромное мельничное крыло. Этот руль закреплен на вертикальном кормовом
брусе - рудерпосте. Рудерпост связан с ахтерштевнем и - через него - с
движущими колесами.
Крылья корабля отходят в стороны от палубы. От одного конца до
другого они достигают ста двадцати футов. Ближайшая к корпусу часть крыла
закреплена жестко, но примерно треть крыла подвижна и приводится в
движение с помощью сложной системы больших шкивов и оттяжек. Эта часть
крыла может подниматься и опускаться. Движением этих крыльев управляют из
трюма. Через многочисленные шестеренки кинетическая энергия больших колес,
приводимых в движение рабами, передается на крылья. Крылья связаны
системой прочных, похожих на нейлон, тросов. Есть и храповик,
предотвращающий внезапное обратное движение: иначе порыв ветра мог бы
разрушить все это сооружение. Ванты от гигантских колес проходят над
нашими головами и соединяются с колесами через ряд круглых иллюминаторов в
борту.
Концепция птицекрылых воздушных кораблей не принадлежит исключительно
Танатору. Я помню, однако, что гений Возрождения Леонардо да Винчи не смог
создать действующую модель такого корабля, хотя его блокноты заполнены
чертежами орнитоптеров. Главная проблема - вес и движущая сила.
Меня изумила изобретательность, с которой небесные пираты создали
свои воздушные корабли. Например, фрегат не был, как я первоначально
считал, сооружен из дерева, а из специально обработанной бумаги. Огромные
листы плотного папируса смазываются специальным клеем и ряд за рядом
накладываются на плоские формы. Их просушивают в печах и снимают с форм,
получая в результате нечто похожее на пластмассу. Корпуса кораблей
невероятно тонкие и легкие, легче пластмассы или даже бальсового дерева,
но крепкие, прочные и выносливые.
Там, где только возможно, корабль делается из бумаги. Мачты, балки,
киль, ахтерштевень и форштевень, бушприт и распорки корпуса - все это
полые трубы. Крылья сооружены наподобие крыльев летучей мыши, из полых
трубок, похожих на сегменты бамбука, которые все сходятся к центральному
ребру. Между этими ребрами, однако, используется не бумага, а шелк.
Прочный шелк, плотно натянутый и закрепленный, как поверхность барабана,
покрывается воском, и все щели в нем замазываются воском. Здесь бумажные
плиты оказываются непригодными.
И все же даже самая легкая бумага не дала бы возможности этим
кораблям подниматься в небо, если бы не содержащийся внутри газ. Вся
нижняя часть корабля наполняется легким нейтральным газом, типа гелия или
водорода, чья огромная подъемная сила буквально лишает орнитоптеры веса. В
Белых горах бьют гейзеры этого газа, их закрывают и под давлением
накачивают газ в корпуса кораблей. Потом отвинчивают шланги, а отверстия
снабжают клапанами, которые позволяют выпускать легкий газ, если возникает
необходимость опуститься ниже. И корабли поднимаются в небо.
На корабле две мачты, рядом друг с другом, а не на носу и корме, как
у мореходной шхуны. Легкие ванты тянутся от мачты к мачте, а затем на
бушприт и на корму, и с них свисает множество ярких флажков и вымпелов.
На корабле находилось тридцать пять офицеров и матросов и восемьдесят
рабов. Именно необходимость в огромном количестве рабов делает флот
Занадара небольшим. Иначе, при такой удивительной технологии, они могли бы
захватить господство над всем миром джунглей.
А если когда-нибудь пираты изобретут паровую машину, Боже спаси
Танатор!
8. ГОРОД-В-ОБЛАКАХ
Так случилось, что мы прибыли в город небесных пиратов во время моего
периода отдыха.
Целыми днями мы летели на высоте двух тысяч футов над темно-алым
ковром Великого Кумала. Но вчера, к вечеру, наконец достигли предгорий
Варан-Хкор, а к рассвету на горизонте показался Занадар.
Моя смена спала в помещении на верхнем уровне, сразу под рядами
вентиляционных жалюзи. И у меня была возможность увидеть весь
Город-в-Облаках, как иногда называют Занадар.
Прямо по нашему курсу, на несколько градусов вправо, высокая гора
вздымала свою вершину из пурпурного мрака в яркое сверкание рассвета. Гора
в основном сложена из белого мергеля, похожего на белоснежный мел,
перевитый полосами серого кварца; вершина неровная, город построен на
разных уровнях, многочисленные башни и бастионы соединяются воздушными
мостами, которые пересекают пропасти между грандиозными зданиями и похожи
на расстоянии на паутину, соединяющую серые, покрытые росой травинки.
Город приближался, и я слышал громогласный голос первого помощника,
выкрикивающего в мегафон приказы закрепить все линии и люки.
- Внимание на полуюте! - кричал он голосом, похожим на туманный горн.
- Причальная команда - внимание у носовых тросов! Приготовиться к
демонстрации цветов! Парни у руля, поживее!..
Послышался более слабый голос с рулевой рубки, и первый помощник
передал на корму:
- Право руля на два пункта! Веселее у лебедок! Уравновесить руль,
прочнее держать, парни!
Я почувствовал, как по всему кораблю пробежала дрожь, большие лебедки
надо мной заскрипели, ванты загудели от напряжения, команда у лебедок
натянула их, поворачивая элероны и вместе с ними большие крылья. Корабль
развернулся направо. Я находил изумительно интересным бесконечно сложный
процесс управления полетом "Небесной чайки". Я все отдал бы, чтобы
находиться на верхней палубе и видеть все своими глазами. Я понимал, что
команда у лебедок контролирует размах и повороты крыльев, а команда у руля
собственно и осуществляет поворот корабля, поворачивая огромный рулевой
плавник направо или налево. Всей операцией руководили из пилотской рубки,
команды капитана передавались первому помощнику, который стоял на самом
верху конической башни между двумя мачтами; он в свою очередь передавал
команды на лебедки и руль.
Теперь мы шли по ветру. Крылья били медленнее, их отростки в виде
мельничных крыльев почти неподвижны, движение постепенно замедляется, так
как элероны теперь тормозят его. Заскрипели стойки, фрегат наклонился
вправо, и первый помощник выкрикнул очередной приказ. Не стану переводить
ядовитую брань, которой он пересыпал свои команды.
Теперь Занадар лежал прямо перед нами и гораздо ближе. Построенный на
горе, город небесных пиратов не нуждается ни в стенах, ни в укреплениях,
ни даже в навесном мосте. Архитектурный стиль сводился к четырехстенным
зданиям с плоскими крышами с многоуровневыми балконами, защищенными от
ветра полосатыми навесами. Здания очень массивные и прочные, с
необыкновенно толстыми стенами, резко сужающиеся к вершине. Вероятно,
такой стиль диктуется холодным воздухом большой высоты и ураганными
ветрами. Вершина горы состоит из множества вторичных пиков, десяток их
искусственно выровнены и превращены в посадочные площадки для флота
орнитоптеров. Я видел на ближайшей площадке, к которой мы направлялись,
рельсовые пути. По каждую сторону площадки располагались ангары без крыш,
похожие на сухие доки. Три сухих дока были заняты фрегатами, подобными
нашему. Эти фрегаты портовые команды притягивают в доки по рельсам, Должно
быть, на днище у них есть втягивающиеся колеса, потому что, видимо,
корабли садятся в центре площадки, оттуда перетаскиваются по рельсам и
закрепляются прочными тросами в доках.
Теперь концы крыльев бились в быстром легком ритме. С каждым их
движением пустой корпус отзывался гулом барабана. Мимо открытых жалюзи
проносились фантастические картины башен и воздушных мостиков над
пропастями. Я заметил сады на крышах, с яркими цветами, спелыми фруктами,
ярко-алыми листьями, защищенные от холодного воздуха стеклянными куполами.
На каждой башне во всей своей геральдической красе развевались
вымпелы с рисунками. Ряды балконов уходили вниз, между ними виднелись
закрытые стеклянными куполами бульвары, по которым между цветущими
деревьями прохаживались пестро одетые горожане или проезжали рикши с
колясками из позолоченной бумаги и дерева. Как я узнал позже от Лукора,
этот самый высокий уровень называется Верхним Городом; здесь живут
аристократы и придворные, со своими многочисленными прислужниками:
менестрелями, клоунами, фокусниками, лекарями, парикмахерами, парфюмерами,
скульпторами по бумаге, мастерами, изготовлявшими маски, организаторами
пирушек. Это богатый изнеженный класс, поддерживаемый вторым уровнем и его
работниками.
Мы опустились ниже и пролетели над тем, что Лукор позже назвал
Средним Городом. Улицы здесь не закрыты, они продуваются ветрами; дома
более приземисты, вдоль улиц многочисленные гостиницы, винные лавки,
закусочные, торговые конторы, дома игр и удовольствий. Яркие бумажные
фонари свисают со столбов, раскачиваясь на ветру: синие, медно-красные,
зеленые, как глаза гоблинов в вечернем полумраке. Здесь живут капитаны
пиратов из облачного братства, благородные каперы, которые владеют
собственными кораблями, а иногда и целыми эскадрами, они организуют
пиратские экспедиции против торговых караванов, которые пересекают опасные
горные тропы или останавливаются вблизи городов. В раздуваемых ветром
плащах и высоких сапогах, ведя под руки ярко раскрашенных девок, царапая
концами рапир мостовую, они бродят по ветреным улицам Среднего Города в
пьяном и высокомерном великолепии.
Нижний город я почти не видел: грязные лачуги лепятся у оснований
грандиозных, уходящих вверх зданий; суровые стражники и торопливые
согнутые фигуры рабочих и грязных уличных мальчишек. Здесь живут рабы,
слуги, воры и отбросы общества, спустившиеся в эту яму жалкой бедности с
более высоких уровней.
Мы парили на неподвижных крыльях. Первый помощник взревел.
Повернулись рычаги, освобождая клапаны. Засвистел выходящий газ. Фрегат
задрожал, осел, снова покачнулся, снова осел, и его киль коснулся
площадки. Я услышал, как портовая команда начала крепить тросы. Потом
скрип колес и скрежет рельсов: нас быстро потащили к причалу.
Дарлуна вышла через верхний парадный трап. Я видел ее только мельком,
смеющуюся, порозовевшую от возбуждения, одетую в сверкающие шелка; она
опиралась на руку принца Тутона.
Я вышел через грузовой люк, один из длинной линии согбенных шаркающих
рабов.
Помещения рабов находятся в Нижнем Городе за стенами, такими
толстыми, будто они сделаны из стволов секвойи. Здесь нам с Коджей выдали
номерки, которые нужно было на цепочке повесить на шею. Мы жили в
маленькой комнатке, рассчитанной на троих, ожидая, пока очередной корсар
не потребует новых рабов для своих колес. Тем временем нам ничего не
оставалось делать, кроме как прозябать.
Для меня переход от варварства племенного лагеря к этой развитой
городской цивилизации оказался очень болезненным. Похоже на современный
