это - хоть по улице вот так вот.
Сэм стоял у стены своего дома, штанины пижамы над бело-коричневыми
штиблетами болтаются. В одной руке - фонарик, а в другой - банка с
чем-то.
Сэм с Клиффом-то раньше друзьями были. А как-то ночью выпивать стали.
Слово за слово. Глядь - а Сэм себе уже забор построил, да и Клифф туда же.
Это уже после того случилось, как Сэм Милли потерял, снова женился,
снова отцом стал - оглянуться не успели. Милли мне хорошей подругой была,
пока не умерла.
Сорок пять всего ей было. Сердце подвело. Она как раз во двор въезжала.
Машина катилась себе дальше, катилась, пока заднюю стенку гаража не
пробила.
- Ты посмотри, - говорит Сэм, штаны поддергивает и на корточки
садится. И фонариком на землю показывает.
Я смотрю и вижу: червяки какие-то за земле копошатся.
- Слизни, - говорит он. - Я им тут только что дозой засадил, -
говорит и банку поднимает, на "Аякс" похожую. - Они тут все заполонили,
- говорит, а сам во рту что-то ворочает. Потом голову на одну сторону
склонил и выплюнул - вроде, табак. - Постоянно надо опрыскивать, а то
совсем на голову сядут. - Он посветил фонариком на банку, а в ней этих
тварей полно. - Я приманку разбрасываю, а потом как время выдается,
выхожу вот с этой дрянью. Сволочь эта повсюду расползлась. Просто убийство
творят. Вот посмотри сюда, - говорит он.
Он встал. Взял меня за руку, к розовым кустам своим подвел. Показал
дырочки в листиках.
- Слизни, - говорит. - Куда ночью ни посмотришь. Я приманку
раскладываю, а потом выхожу и загребаю, - говорит. - Ужасное
изобретение, этот слизень. Я их вот в этой баночке берегу. - Он посветил
фонариком под куст.
Наверху пролетел самолет. Я представила себе, как в нем сидят люди,
пристегнутые к своим креслам, некоторые читают, некоторые вниз на землю
смотрят.
- Сэм, - говорю я, - как там остальные?
- Прекрасно, - говорит он и плечами пожимает.
Потом пожевал то, что он там жевал все время.
- Как Клиффорд? - спрашивает.
Я говорю:
- Как обычно.
Сэм говорит:
- Я иногда, когда тут на слизней охочусь, в вашу сторону посматриваю.
- Говорит: - С Клиффом бы опять подружиться. Вот сюда посмотри, -
говорит он и резко воздух в себя втягивает. - Вот еще один. Видишь?
Прямо. Где фонарик светит. - Он направил луч на землю под самым кустом.
- - Смотри, - говорит Сэм.
Я руки под грудью скрестила и туда наклоняюсь, где он светит. А там эта
тварь ползать перестала и башкой по сторонам вертит. Тут Сэм на нее с
банкой - и давай порошком посыпать.
- Склизкие твари, - говорит.
Слизень елозил по земле туда и сюда. Потом свернулся и выпрямился.
Сэм подобрал детский совочек, сгреб в него слизня и скинул в банку.
- С меня хватит, знаешь, - говорит Сэм. - Пора уже. Тут некоторое
время уже все вверх тормашками, так что я совсем голову потерял. Дома-то
пока все тихо-мирно, но это меня уже не касается.
Я кивнула. Он посмотрел на меня, а потом взгляда отводить не стал.
- Пойду я, наверное, - говорю я.
- Конечно, - отвечает. - Я сейчас тут закончу, а потом тоже пойду.
Я говорю:
- Спокойной ночи, Сэм.
А он:
- Слушай. - Жевать перестал. Что у него там было, во рту, он языком
под нижнюю губу запихал. - Ты Клиффу скажи, я привет передавал.
Я говорю:
- Ладно, скажу - передавал, Сэм.
Сэм руку в серебряные волосы запустил, будто хотел раз и навсегда их
пригладить, а потом той же рукой мне помахал.
В спальне я халатик сняла, сложила так, чтобы под рукой был. Не глядя
на часы, пощупала, чтоб стебелек будильника высовывался. Потом в постель
залезла, одеяло натянула, глаза закрыла.
И только тут вспомнила: ворота-то не заперла.
Я глаза открыла, в темноту смотрю. Клиффа потрясла. Он прокашлялся.
Сглотнул. В груди у него что-то зацепилось, забулькало.
Не знаю. От этого я почему-то подумала про тех тварей, которых Сэм
Лоутон порошком посыпал.
Я еще минутку подумала обо всем мире снаружи моего дома, а потом мыслей
уже не осталось, если не считать той, что надо побыстрее уснуть.
Speaking In Tongues
Лавка Языков
РАЙМОНД КАРВЕР
МИСТЕР НЕСИ-КОФЕ И МИСТЕР НА-ВСЕ-РУКИ
Перевел Иван Ющенко
Повидал я всякого. Собирался к матери, пожить несколько дней. Но только
забрался на верхнюю площадку лестницы, вижу - она на диване целуется с
мужчиной. Стояло лето. Двери настежь. Молотил телевизор. Вот такое я,
например, повидал.
Моей матери 65. Она ходит в клуб холостяков. Все равно, тяжело. Я
стоял, держась за перила, и смотрел, как ее целует мужчина. Она тоже его
целовала, и молотил телевизор.
Сейчас как-то легче. Но в то время, когда моя мать отвязывалась, я
вылетел с работы. Дети с ума посходили, жена как сбесилась. Тоже
отвязывалась. Парень, с которым она встречалась, был безработным
авиакосмическим инженером; они познакомились в обществе Анонимных
Алкоголиков. Он тоже был с приветом.
Его звали Росс, и у него было шестеро детей. Хромой, потому что первая
жена в него стреляла.
Не знаю, о чем мы только думали в те дни.
Вторая жена этого типа пришла и ушла, но стреляла в него первая, потому
что не платил алименты. Теперь-то я желаю ему только хорошего. Россу. Вот
же имечко! Но тогда все было иначе. В те дни я угрожал оружием. Говорил
жене:
- Думаю купить смит-и-вессон. - Да так и не купил.
Росс был коротышкой. Но не слишком маленький. Носил усы и всегда был в
пуловере на пуговицах.
Жена его как-то посадила. Уже вторая. Я узнал от своей дочери, что моя
жена внесла за него залог. Моей дочери Мелоди это нравилось не больше, чем
мне. Этот залог, то есть. Не скажу, что Мелоди была на моей стороне. Она
не принимала ни чью сторону, ни мою, ни матернину. Просто речь шла о
серьезных деньгах, и если что-то досталось Россу, Мелоди досталось бы на
столько же меньше. Так что Росс был у Мелоди на плохом счету. К тому же,
ей не нравились его ребятишки и то, что их у него так много. Но в
общем-то, говорила Мелоди, Росс был ничего.
Он ей один раз даже гадал.
Этот Росс все время что-нибудь чинил теперь, когда остался без работы.
Но я как-то снаружи видел его дом. Полный бардак. Кругом хлам. Во дворе
стояло два разобранных "плимута".
Когда у них все только начиналось, моя жена заявила, что он собирает
старинные машины. Это ее слова - "старинные машины". А на самом деле -
две трахомы.
Я ему дал кличку "Мистер На-все-руки". Однако у нас было что-то общее
- у меня с Россом. И не только одна женщина. Например, он не мог починить
телевизор, когда тот сходил с ума, и у нас не было картинки. Я тоже не
мог. Звук идет, а картинки нет. Если надо было узнать новости, мы садились
вокруг пустого экрана и слушали.
Росс и Мирна познакомились, когда Мирна пыталась бросить пить. Она
ходила на собрания где-то раза три-четыре в неделю Я сам то ходил, то не
ходил. Но когда Мирна повстречалась с Россом, я не ходил и пил уже пятый
день. Мирна ездила на собрания, а после заезжала домой к Мистеру
На-все-руки: готовила ему и убирала.
От деток его в этом смысле толку не было. Никто палец о палец не ударял
в доме у Мистера На-все-руки, кроме моей жены, когда она там бывала.
Все это творилось не очень давно, года три назад. Это было что-то в те
дни.
Я оставил мать целоваться со своим мужчиной на диване и поехала
покататься.
Когда я вернулся домой, Мирна сделала мне кофе.
Она пошла на кухню его делать, я дождался, пока польется вода. Потом
полез под подушку за бутылкой.
Может быть, Мирна его и любила. Но и у него кое-что на стороне было -
двадцатидвухлетняя штучка по имени Биверли. Мистер На-все-руки неплохо
устроился для коротышки с пуловере на пуговицах.
Ему было где-то около 35-ти, когда он пошел под откос. Потерял работу,
взялся за бутылку. Я его высмеивал, бывало, при удобном случае. Но теперь
больше не высмеиваю.
Бог тебя спаси и сохрани, Мистер На-все-руки.
Он говорил Мелоди, что работал над лунными запусками. Сказал, что с
астронавтами дружит. Обещал познакомить с астронавтами, когда те приедут в
город.
Современное у них предприятие - то, где Мистер На-все-руки работал
раньше. Я видел. Столовые самообслуживания, буфеты для руководства и все
такое. Мистер Неси-кофе в каждом кабинете.
Мистер Неси-кофе и Мистер На-все-руки.
Мирна говорит, что он интересовался астрологией, аурами, И-Цзином -
такими делами. Не сомневаюсь: он был вполне умен и интересен, этот Росс,
как и большинство наших бывших друзей. Я сказал Мирне, что точно знаю -
иначе он бы ей не был дорог.
Мой отец умер пьяный во сне, восемь лет назад. Это случилось в пятницу.
В полдень, и ему было 54. Вернулся домой с работы, с лесопилки, достал из
морозильника колбасы себе на завтрак и открыл кварту "Четырех Роз".
Мать сидела за тем же столом в кухне. Пыталась написать письмо своей
сестре в Литтл-Рок. В конце концов, отец встал и пошел в спальню. Мать
рассказывала, что он никогда не говорил "спокойной ночи". Да и утро,
как-никак, было.
- Киса, - сказал я Мирне вечером, когда она вернулась домой. - Давай
немного пообнимаемся, а потом ты соорудишь нам симпатичный ужин.
Мирна сказала:
- Мой руки.
Speaking In Tongues
Лавка Языков
РАЙМОНД КАРВЕР
ВИДОИСКАТЕЛЬ
Перевел Иван Ющенко
Безрукий позвонил мне в дверь, чтобы продать мне фотографию моего дома.
Если б не хромированные крюки - обычный на вид мужик, в районе пятидесяти.
- Как вы потеряли руки? - спросил я после того, когда он сказал,
зачем пришел.
- Это другая история, - ответил он. - Так будете брать карточку или
нет?
- Зайдите, - сказал я. - Я только что кофе сделал.
К тому же, я только сделал желе. Но безрукому про это не сказал.
- Можно, я туалетом воспользуюсь? - спросил безрукий.
Мне хотелось посмотреть, как он будет держать чашку.
Я понял, как он держит фотоаппарат. Старый "Полароид", большой и
черный. Аппарат был пристегнут у него к кожаным лямкам, которые
перехлестывали плечи и сходились за спиной6 вся эта конструкция и крепила
аппрат на груди. Он стоял на тротуаре у вас перед домом, находил его в
видоискателе, нажимал на рычажок, и выползала карточка.
Я, видите ли, смотрел в окошко.
- Где, вы говорите, у вас туалет?
- Там, направо.
Согнувшись, скрючившись, он выпутался из лямок. Положил аппарат на
диван и оправил пиджак.
- Можете посмотреть пока.
Я взял у него фотографию.
Маленький клочок газона, проезд, дверь гаража, крыльцо, окно веранды,
окно, в которое смотрел я, кухонное.
На кой мне нужна фотография этой трагедии?
Я всмотрелся получше и увидел свою голову - свою голову - там, в
кухонном окне.
И то, что я себя увидел вот так, заставило меня задуматься. Задумаешься
тут, скажу я вам.
Я услышал грохот сливного бачка. Безрукий шел по коридору, застегивая
молнию и улыбаясь, одним крюком поддерживал пояс, другим заправлял рубаху.
- Что скажете? - спросил он. - Нормально? Я лично думаю, неплохо
получилось.
Что я - не знаю, что делаю? Скажем прямо, тут без профессионализма
делать нечего.
Он почесал в паху.
- Вот кофе, - сказал я.
Он спросил:
- Ты тут один, да?
Заглянул в гостиную. Покачал головой.
- Тяжко, тяжко, - произнес он.
Сел рядом с фотоаппаратом, вздохнув, откинулся на спинку и улыбнулся,
будто знал что-то, чем не собирался со мной делиться.
- Пей кофе-то.
Я пытался придумать, что бы сказать.
- Тут трое пацанов приходили, предлагали мне адрес крупно на бордюре
написать.
Хотели за это доллар. Ты про них ничего не знаешь, правда?
Заход издалека. Но смотрел я на него как ни в чем не бывало.
Он наклонился вперед с важным видом, чашка балансировала между крюков.
