Я сказала: "Ты что не спишь, Сэм?" - и подошла поближе к забору.
"Хочешь, что-то покажу?" - сказал он.
"Сейчас подойду," - сказала я.
Вышла из ворот, прошла по тротуару. Так чудно было разгуливать по улице
в ночнушке и в халате. Я еще подумала, что надо бы запомнить такую
прогулку.
Сэм стоял сбоку возле дома в пижаме и в белых с бежевым туфлях. В одной
руке у него был фонарик, в другой - жестянка с чем-то.
Сэм и Клиф раньше были друзьями. А потом как-то вечером напились.
Наговорили всякого. А там уже Сэм забором отгородился, а после и Клиф
забор поставил.
Это было после того, как Сэм похоронил Милли, снова женился и снова
стал отцом - все как-то в два счета. Мы с Милли так дружили до самой ее
смерти. Ей всего-то было сорок пять. Сердце. Хватануло, как раз когда во
двор заезжала.
Машина так насквозь гараж и проехала.
"Погляди," - сказал Сэм, поддернув пижамные штаны, и присел на
корточки.
Посветил фонариком вниз. Я присмотрелась и увидела какие-то
червеобразные штучки на лоскутке земли.
"Слизни," - сказал он. "Я их сейчас вот этим посыпал," - сказал и
поднял жестянку, как из-под "Аякса". - "Одолели," - сказал он, покатав
что-то там у себя во рту. Отвернулся вбок и сплюнул табак этот свой, что
ли. "Вот приходится сыпать все время, чтоб хоть не так плодились." - Он
посветил фонариком на стеклянную банку, полную тварей. - "Приманку им
выкладываю и чуть что - сразу сюда с отравой. Кишмя кишат. Ужас, что
делается. Вот глянь," - сказал он.
Встал. Взял меня под локоть, подвел к своим розам. Показал мне дырочки
в листьях.
"Слизни," - сказал он. - "Ночью везде, куда ни глянь. А я приманку
выложу, потом хожу собираю." Он перевел луч фонарика под розовый куст.
Над нами прогудел самолет. Мне представилось, как в нем сидят люди,
пристегнутые - кто читает, кто вниз смотрит на землю.
"Сэм," - сказала я. - "Как твои?"
"Нормально мои," - сказал он и пожал плечами.
Пожевал эту свою жвачку. "Клифорд как?" - сказал он.
"Все так же," - сказала я.
Сэм сказал: "Я иной раз разберусь тут со слизняками - поглядываю на
вашу сторону." Сказал: "Хорошо бы мы с Клифом снова дружили. Ты посмотри,
что," - сказал он и быстро вздохнул. "Вот он где. Видишь? Прямо фонариком
я на него свечу." - Луч фонаря упирался в землю под розовым кустом. "Вот
полюбуйся," - сказал Сэм.
Я сложила руки на груди и нагнулась туда, где был свет фонаря. Тварь
перестала ползти и водила головой из стороны в сторону. Тут Сэм навис над
ней с жестянкой и посыпал порошком.
"Гады склизкие," - сказал он.
Слизень задергался так и эдак. Потом завернулся калачиком и вытянулся.
Сэм взял детский совок, поддел на него слизняка и скинул в стеклянную
банку.
"Я ведь завязал," - сказал Сэм. - "Припекло. Тут ведь дело до того
дошло, что уже совсем берега перестал различать. Дома-то у нас стоит пока,
но я уж к этому никаким боком."
Я кивнула. Он посмотрел на меня. Всё смотрел.
"Пойду-ка я уже," - сказала я.
"Конечно," - сказал он. - "Я тут повожусь еще, а как доделаю, тоже
пойду."
Я сказала: "Спокойной ночи, Сэм."
Он сказал: "Слушай." Перестал жевать. Языком заправил, что жевал, за
нижнюю губу. - "Ты скажи Клифу, что я привет передаю."
Я сказала: "Я ему скажу, Сэм."
Сэм провел рукой по своим серебристым волосам, как будто хотел их
пригладить раз и навсегда, а потом той же рукой помахал мне.
В спальне я сняла халат, сложила так, чтобы был под рукой. Не глядя на
время, пощупала, что будильник на взводе. Потом залезла в постель,
натянула одеяло и закрыла глаза.
И тут вспомнила, что забыла запереть калитку.
Открыла глаза и просто полежала так. Немного потормошила Клифа. Он
откашлялся.
Сглотнул. Что-то запуталось и дрожало у него на груди.
Не знаю. Мне почему-то вспомнились твари, на которых Сэм сыпал дуст.
Минуту я думала о мире за стенами дома. А потом у меня не осталось
никаких мыслей, только одна - что надо уснуть побыстрей.
Speaking In Tongues
Лавка Языков
Раймонд Карвер
Куда девается вся джинса
Перевел Иван Ющенко
В уши Эдит Пэкер были вставлены наушники, она курила одну из мужниных
сигарет.
Телевизор работал без звука, а она сидела на диване, подобрав под себя
ноги, и листала журнал. Джеймс Пэкер вышел из гостевой, переделанной им
под кабинет, и Эдит Пэкер вытащила проводок из уха. Она вытянула вперед
одну ногу и пошевелила пальцами в знак приветствия.
Он сказал:
- Мы идем или как?
- Иду, - сказала она.
Эдит Пэкер нравилась классика. Джеймсу Пэкеру - нет. Он был бухгалтер
на пенсии. Но все еще помогал с налогами старым клиентам и в такие моменты
музыку не слушал.
- Ну, если идем, так пошли.
Он взглянул на телевизор и пошел его выключать.
- Иду, - сказала она.
Она закрыла журнал и встала. Вышла из комнаты на заднее крыльцо.
Он направился за ней - нужно было проверить, что задняя дверь закрыта,
и что горит лампочка над крыльцом. Потом он все стоял и выжидал чего-то в
гостиной.
До местного культурного центра было ехать десять минут, значит, первую
игру они уже пропускали.
На том месте, где Джеймс обычно парковался, уже стоял старый
микроавтобус, так что пришлось доехать до конца.
- Машин сегодня уйма, - сказала Эдит.
Он сказал:
- Меньше было бы, если бы вовремя поехали.
- Все равно было бы так же много. Просто мы бы их не увидели. - Она
игриво подергала его за рукав.
Он сказал:
- Если мы едем играть в бинго, надо выходить вовремя.
- Цыц, - сказала Эдит Пэкер.
Заметив свободную парковку, он завернул туда. Заглушил двигатель и
выключил фары. Сказал:
- Не знаю, повезет ли сегодня. Я думаю, у меня удачный момент был,
когда я возился с налогами для Говарда. Но теперь, мне кажется, не тот
фарт. Какой тут фарт - полмили тащиться, просто чтобы поиграть.
- Ты за меня держись, - сказала Эдит Пэкер. - Удача придет.
- Пока что не чувствую, - сказал Джеймс. - Дверь свою заблокируй.
Дул холодный ветер. Джеймс Пэкер застегнул молнию на воротнике до
самого горла, а Эдит запахнула пальто. Им было слышно, как прибой бьется о
камни у подножия скалы за зданием.
Она сказала:
- Дай-ка мне сперва одну из своих сигареток.
Они встали под фонарем на углу. Фонарь был поврежден и держался на
проволочных растяжках. Растяжки дрожали на ветру, отбрасывали тени на
мостовую.
- И когда ты бросишь? - спросил он, прикуривая свою сигарету и дав
подкурить ей.
- Когда ты бросишь, - ответила она. - Брошу, как только ты бросишь.
Как тогда ты бросил пить. Так и тут. Как только ты.
- Я тебя могу научить шить, - сказал он.
- Хватит одного искусника в доме, - сказала она.
Он взял ее за локоть, и они тронулись дальше.
Когда добрались до входа, она бросила сигарету и затоптала ее. Они
поднялись по ступенькам и прошли в фойе. В помещении стоял диван,
деревянный стол, были сложены складные стулья. По стенам развешаны
фотографии рыбацких лодок и военных кораблей, на одной была изображена
перевернутая лодка - на киле стоял мужчина и махал рукой.
Пэкеры прошли через фойе до коридора. Джеймс держал Эдит под руку.
Несколько клубных активисток сидели сбоку от дальнего прохода и
записывали тех, кто входил в зал собраний, где уже вовсю играли - женщина
на сцене выкликала номера.
Пэкеры поспешили за свой обычный столик. Но их места уже заняла молодая
парочка.
Девица была в джинсах, как и ее кавалер-волосатик. На ней были и
кольца, и серьги, и браслеты, так что она вся блестела в матовом свете.
Как раз когда Пэкеры проходили мимо, девица повернулась к приятелю и
ткнула пальцем в номер у него на карточке. Потом ущипнула его за руку.
У парня волосы были связаны сзади в хвост. Пэкеры заметили и еще
кое-что - крохотное золотое колечко у него в ухе.
Джеймс, пока вел Эдит к другому столу, все оборачивался, чтобы
полюбоваться на этакое. На месте он сперва снял свою куртку, помог Эдит с
пальто, а потом снова взглянул на парочку, рассевшуюся на их местах.
Девица проглядывала свои карточки, когда называли номера, и совалась
проверять номера в карточках приятеля - как будто у этого типа, подумал
Джеймс, у самого мозгов не хватает за своими номерами следить.
Джеймс взял стопку карточек для бинго, приготовленных на столе. Отдал
половину Эдит.
- Выбери победителя - другого, - сказал он. - Потому что я беру эти
три сверху. Какая разница, какие мне брать, Эдит, я фарта сегодня не
чувствую.
- Не обращай ты внимания, - сказала она. - Кому они что плохого
делают.
Просто молодые еще, вот и все.
Он сказал:
- Бинго проводится по пятницам для местных жителей.
Она сказала:
- У нас свободная страна.
Протянула ему назад пачку карточек. Он переложил их на другой край
стола. Потом они взяли из миски фишки.
Джеймс вытащил долларовую бумажку из пачечки, которую держал для
походов на бинго. Положил доллар рядом со своими карточками. Одна из
клубных женщин - худая. С голубоватыми волосами и бородавкой на шее
(Пэкеры знали только, что это - Алиса) - как раз проходила с банкой
из-под кофе. Она собирала монетки и бумажные деньги и выдавала мелочь из
банки. Эта женщина и еще одна выдавали выигрыши.
Женщина со сцены назвала "Ай-25", и кто-то в зале выкрикнул: "Бинго!"
Алиса пробралась между столиками. Взяла выигравшую карточку и держала в
руке, пока женщина на сцене зачитывала выигрышные номера.
- Бинго, - подтвердила Алиса.
- Этот бинго, леди и джентльмены, равняется двенадцати долларам, -
провозгласила женщина на сцене. - Поздравляем победителя!
Пэкеры сыграли еще пять игр без всякого результата. Однажды у Джеймса
на одной карточке чуть не выпало. Но затем пять номеров подряд были не
его, а на пятом выпал бинго у кого-то другого.
- Эта игра почти была у тебя в кармане, - сказала Эдит. - Я смотрела
на твою карточку.
- Фортуна надо мной глумится, - сказал Джеймс.
Он наклонил карточку так, что фишки ссыпались на ладонь. Сжал руку в
кулак.
Встряхнул в кулаке фишки. На него налетело что-то смутное - о
мальчике, который выбросил в окно несколько фишек. Настигшее издалека
воспоминание заставило его почувствовать себя одиноким.
- Может, карточки поменяешь? - сказала Эдит.
- Не везет мне сегодня, - сказал он.
Он снова взглянул на молодую парочку. Те смеялись над чем-то. чТо
сказал парень.
Джеймсу было ясно, что они не замечают в зале никого, кроме себя.
Алиса обошла столики, собирая деньги для следующей игры, и едва
объявили первый номер, Джеймс увидел, как джинсатый положил фишку на
неоплаченную карточку.
Назвали еще одно число. Джеймс увидел, как парень проделал то же.
Джеймс был ошарашен. Он не мог сосредоточиться на своих собственных
карточках. Он все поглядывал. чТо там поделывает джинсатый.
- Джеймс, смотри к себе в карты, - сказал Эдит. - Ты пропустил
"Эйч-34". Будь повнимательней.
- Этот тип, который уселся на наше место, жульничает. Я глазам своим
не верю, - сказал Джеймс.
- Как это жульничает? - спросила Эдит.
- Играет по карточке, за которую не заплатил, - ответил Джеймс. -
Кто-то должен на него заявить.
- Только не ты, дорогой, - сказала Эдит. Она говорила медленно и
попыталась удержать взгляд на своих карточках. Уронила фишку на номер.
- Это тип жульничает, - повторил Джеймс.
Она вынула фишку из руки и положила ее на номер.
- Ты знай себе играй, - сказала Эдит.
Он снова перевел взгляд на свои карты. Но знал, что эту игру можно
списывать.
Неизвестно, сколько номеров он пропустил и насколько отстал. Он сжал в
кулаке свои фишки.
Женщина на сцене объявила: "Джей-60".
Кто-то закричал: "Бинго!"
- Господи, - сказал Джеймс.
Объявили десятиминутный перерыв. После перерыва должна была начаться
