менты, выкрики "Правильно"!). Мало того, что он нашу родную Сверд-
ловскую область хотел в Канаду превраитить, он еще всю Москву в
неловкое положение поставил. Вы только посмотрите на москвичей -
они аж синие. И их можно понять: только вчера они кричали "ура"
товарищу Ельцину, а сегодня партийная совесть говорит им о том,
что Бориса надо гнать в три шеи. Вообще двурушничество московской
партийной организации стало нормой. С одной стороны, это хорошо,
потому, что есть определенная стабильность, но с другой стороны,
это плохо потому, что москвичи жрать стали столько, сколько вся
остальная страна, вернее наоборот: вся остальная страна столько,
сколько Москва. Или наооборот?
МИХАИЛ. Наоборот. Садись, мог бы на "контре" и закончить. О, вижу
и до наших славных Вооруженных Сил дошло всеобщее негодование. Да-
вай, Тимофеич, врежь по фронтовому.
ЯЗОВ. Прямо скажу, я бы с этим дизертиром в разведку не пошел. Я и
с другими-то никогда не ходил, а с этим и подавно. Это как же по-
нимать? Я на Таймырском фронте жизни своей не жалел тебя гада, за-
щищал, а из тебя вон какое дерьмо вышло. Да если б я знал, что так
получится, ни за что бы не стал воевать. Из-за таких как ты при-
дется, наверное, армию сократить: огромная страна не может в мир-
ное время 6 миллионов доблестных соколов прокормить. Ты думаешь
почему эти соколы Руста до Кремля допустили. Не знаешь? А тебе
скажу. Потому, что боялись промахнуться. А почему боялись промах-
нуться? Потому, что руки дрожат, дрожат от негодования, что в тылу
плохо работают. А из-за этого на фронте уже 3 месяца прибавки жа-
лованья нет. Его, Михаил Сергеевич, надо в рядовые расжаловать или
в штрафбат послать.
МИХАИЛ. Ну, со щтрафбатом ты, конечно, погорячился, а вот насчет
стройбата подумать надо. Ну что, будем подводить черту? Остальные,
и ты, Борис, тоже свои выступления могут сдать в Президиум. Все
деловые выступления будут опубликованы. Что? Что вы говорите? Дать
слово москвичам? Хорошо. Но только коротко и самокритично. Кто бу-
дет выступать от имени московских представителей?
МОСКВИЧ. Я?
МИХАИЛ. Представьтесь, пожалуйста.
МОСКВИЧ. Калабасов.
МИХАИЛ. Как, ка? Карабас?
КАРАБАСОВ. Калабасов
МИХАИЛ. Вот здорово. Смотрите, какие у нас москвичи пошли - сплош-
ные Калабасы-Балабасы (смех в зале, аплодисменты).
КАРАБАСОВ. Мне получено огласить клаткое заявление московской де-
легации.
МИХАИЛ. Постарайся вместо "л" говорить "р", а то товарищи могут
вас не так понять.
КАРАБАСОВ. Холошо, Михаир Селгеевич. Итак, заяврение московской
дерегации. Пелвое, Болис - ты не плав! Втолое: Болис - ты гнида.
Тлетье: Москва не хочет плохого Болиса, дайте ей холошего Леву.
МИХАИЛ. Мородец! Тфу ты, пристала зараза. Садись. С первыми двумя
тезисами московской декларации трудно не согласится. А вот что ка-
сается третьего, то тут вы сами решайте. ЦК не будет вам навязы-
вать свою волю. Это было бы недемократично. А это кто там плачет?
МИРОНЕНКО. Это я,Михаил Сергеевич.
МИХАИЛ. Тебя кто-нибудь обидел?
МИРОНЕНКО. Да, Борис Николаевич Елцин своим выступлением обидел.
Как я теперь комсомольцам в глаза буду смотреть, что я им скажу?
МИХАИЛ. Правду-матку скажи.
МИРОНЕНКО. Спасибо за совет, Михаил Сергеевич. Партия - наш руле-
вой! Ура!
МИХАИЛ. Что у нас там еще?
РАЗУМОВСКИЙ. От товарища Алиева поступило заявление с просьбой об
освобождении его от обязаностей члена Политбюро в связи с уходом
на пенсию по состоянию здоровья. Есть предложение удовлетворить
просьбу пенсионера.
АЛИЕВ. Я никакого заявления не писал.
РАЗУМОВСКИЙ. Товарищ Алиев хочет сказать, что он так устал, что
ему трудно даже заявление написать. Есть предложение уважить ста-
риковскую причуду. Кто "за"? Единогласно. У меня все.
МИХАИЛ. Какие будут замечания по ведению Пленума?
ЕГОР. У меня есть замечание. Почему мне слово не дали?
МИХАИЛ. Ну, говори. ЕГОР. Борис, ты не прав! (бурные продолжитель-
ные аплодисменты, все встают).
МИХАИЛ. С наступающим праздником, вас, дорогие товарищи!
Диалог Тысяча Девятнадцатый
1 июля 1989 года. Москва. Кремль.
Дворец съездов. Фойе. Плотная группа
делегатов старается не уронить
Честь Партии. Остальные в очереди
ждут своего часа. Честь,
изловчившись, встает на четвереньки.
ДЕЛЕГАТЫ. Ура!
МИХАИЛ. Осторожно, не уроните.
ДЕЛЕГАТЫ. Вы поудобнее там располагайтесь, Михаил Сергеевич. Лягте
лучше. Мы вас еще долго держать будем - каждый хочет под вами сфо-
тографироваться.
МИХАИЛ. Ну, как вам понравилась конференция?
ДЕЛЕГАТЫ. У-у-у !
МИХАИЛ. А как люди говорить научились, заметили?
ДЕЛЕГАТЫ. После вашего доклада немой заговорит. Так все по полоч-
кам разложено, что остается только звуки разучить.
МИХАИЛ. А откровенность какая, а смелость! Как этот из Комической
республики про Громыко с Соломенцевым врезал? Не побоялся!
ДЕЛЕГАТ. Это вы его своим вопросом вдохновили, а так он ни в жизнь
не решился бы.
МИХАИЛ. Конечно, не решился бы
ДЕЛЕГАТЫ. Вы когда его спросили: кто из нынешнего руководства от-
ветственность за застой несет? - весь зал аж замер.
МИХАИЛ. А чего испугались?
ДЕЛЕГАТЫ. Боялись, что он и вас назовет.
МИХАИЛ. А я не боялся. Мельников - мужик дисциплинированный, он
эти фамилии еще в марте со мной соглосовал.
ДЕЛЕГАТЫ. А все-таки жалко товарища Громыко. Столько лет в руко-
водстве промидел - за одно это уважать надо.
МИХАИЛ. Правильно. Будем выводить его из зоны критики. В конце
этого квартала обязательно выведем.
ДЕЛЕГАТЫ. Народ его очень любит.
МИХАИЛ. Хватит об этом. Давайте лучше об основных итогах конферен-
ции поговорим.
ДЕЛЕГАТЫ. Давайте!
МИХАИЛ. Ну, начинайте.
ДЕЛЕГАТЫ. Лучше вы. Этих итогов столько, что можно что-нибудь не
то ляпнуть.
МИХАИЛ. Смелее, смелее. Ну-ка скажите, какой главный итог конфе-
ренции?
ДЕЛЕГАТЫ. Они все главные!
МИХАИЛ. Нет, самый, самый главный!
ДЕЛЕГАТЫ. Самый главный - это то, что все вопросы успели рассмот-
реть.
МИХАИЛ. Так, так, так.
ДЕЛЕГАТЫ. Время-то в обрез было, а тут Ельцин со своей политичес-
кой реанимацией пристал. Если бы не вы да не Егор Кузьмич, в рег-
ламент вряд ли уложились бы.
МИХАИЛ. А вас не смущает то, что все вопросы рассмотрели, а ответа
ни одного не дали?
ДЕЛЕГАТЫ. Вы нас, Михаил Сергеевич, Совсем за неформалов принимае-
те. Разве мы не понимаем, что если на одной конференции и вопросы
рассмотреть и ответы дать, то никакой это тогда не партийный фо-
рум, а базар один.
МИХАИЛ. Да, постановка вопросов - это самая трудная задача. Поэто-
му партия этот груз на себя и взвалила. А ответы народ должен ис-
кать. Именно так Ленин понимал живое творчество масс. Помните, он
любил говорить: Мы, то есть коммунисты,кащу заварим, а народ пусть
хлебает.
ДЕЛЕГАТЫ. Расхлебывает.
МИХАИЛ.Нет, именно хлебает. Потому, что расхлебать до конца невоз-
можно будет - такое крутое варево.
ДЕЛЕГАТЫ. Что же это получается? Опять народ на готовенькое при-
дет. Он и так у нас дерьмоедом стал.
МИХАИЛ. Народ у нас хороший, товарищи. Я его частенко вижу. Причем
не через решетку с ним общаюсь, а прямо в клетку захожу.
ДЕЛЕГАТЫ. Так нельзя рисковать, Михаил Сергеевич. Надо беречь се-
бя. Первый раз пронесет, второй раз пронесет,а на третий - возьмут
да и рявкнут: "Мяса давай".
МИХАИЛ. Плохо вы наш народ знаете. Про мясо он давно и думать за-
был. Теперь ему мыло подавай.
ДЕЛЕГАТЫ. А зачем оно ему?
МИХАИЛ. Говорят, что после работы помыться хочется.
ДЕЛЕГАТЫ. Ничего себе! С жиру бесятся! Раньше при царе после рабо-
ты мылись, чтобы эксплуататорский пот смыть. Это понятно. А те-
перь, когда в основновном социалистический, его ж беречь надо.
МИХАИЛ. То-то я смотрю, во Дворце съездов социализмом отовсюду так
и несет. Но среди делегатов, я смотрю, тоже штучки попадаются.
ДЕЛЕГАТЫ. А что такое?
МИХАИЛ. Ну как же, опять кричат о каких-то наших привелегиях.
ДЕЛЕГАТЫ. Это не настоящие делегаты, это лазутчики. Настоящий де-
легат знает, что никакие это не привелегии, а обычное лечебное пи-
тание и другие благотворительные мероприятия по оказанию помощи
нашему авангарду.
МИХАИЛ. И откуда только эти сплетни берутся? Я лично никакими осо-
быми услугами не пользуюсь: ем, что дают, ношу, что надевают, еду
на чем везут.
ДЕЛЕГАТЫ. И мы тоже: едим, что берем, носим, что приносят, едем,
куда в путевке написано.
МИХАИЛ. Откуда такое отношение к активу? У этих рабочих на каждом
заводе буфет есть, продукты по талонам раздают. Все культурно. А
здесь на весь ЦК ни одного талона, представляете! А у крестьян? У
каждого свой огород, все под рукой. А у нас ни одной своей грядки.
Представляете? на фронте у коммунистов только одна привелегия была
- первым в атаку идти. И сегодня партийцы должны быть впереди.
ДЕЛЕГАТЫ. На фронте проще было, Михаил Сергеевич. Мы и сейчас ста-
раемся без очереди, но народ какой-то дикий стал. Приходится через
задний ход руководящую роль обеспечивать.
МИХАИЛ. Распустили мы население. Я еще могу понять, когда Сталина
ругают или Леонида Ильича. Когда про социализм неприлично выража-
ются, тоже можно понять. Но вот когда начинают кадры обижать, это-
го я понять не могу. В правовом государстве, по-моему, руководите-
лей критиковать нельзя. После смерти или после ухода на пенсию -
пожалуйста, а при исполнении обязанностей - ни-ни. Законодательст-
во наше в этом отношении никуда не годится. За абстрактную антисо-
ветскую агитацию и пропаганду 10 лет схлопотать можно, а за конк-
ретные нападки на конкретного руководителя только с работы крити-
ков увольняем или даже на лечение направляем. Как юрист я теперь
буду лично совершенствовать наше законодательство.
ДЕЛЕГАТЫ. Спасибо. С праздничными митингами и демонстрациями тоже
что-то делать надо.
МИХАИЛ. Обязательно! У нас лежат заявления от широких слоев нашего
населения. Многие требуют, чтобы горлопанов и неформалов лишить
паспортов и всех их на подъем Нечерноземья бросить. Но и на это мы
пойти не можем.
ДЕЛЕГАТЫ. Почему?
МИХАИЛ. Во-первых, потому, что демократизация еще не окончена: НЕ
ВСЕ УСПЕЛИ ВЫГОВОРИТСЯ. Компетентные органы просят продлить про-
цесс на годик - другой. А во-вторых, нельзя нам столько придурков
в Нечерноземье концентрировать - они здесь такую черноту устроить
могут, что потом не отмоешься
ДЕЛЕГАТЫ. Что-то делать надо.
МИХАИЛ. Надо! Учится надо, вот что.
ДЕЛЕГАТЫ. Опять учиться?
МИХАИЛ. Да не в школе, а на практике. На практике развитых стран.
Вы видели, как они там демонстрантов разгоняют?
ДЕЛЕГАТЫ. Видели. По программе "Время" часто показывают. Брандс-
бойтами и слезоточивыми газами. Но это ж негуманно.
МИХАИЛ. Если мы слепо будем копировать их опыт, то это будет не
очень гуманно. А если проявим творчество, то может не только дог-
нать, но и перегнать западную демократию.
ДЕЛЕГАТЫ. И восточную тоже надо перегнать.
МИХАИЛ. И западную, и восточную, и южную.
ДЕЛЕГАТЫ. А где мы столько воды возьмем, чтобы из брандсбойтов? У
нас на питье не хватает.
МИХАИЛ. Воду будем беречь, Вместо воды саперных лопаток побольше
надо.
ДЕЛЕГАТЫ. Лопаты?
МИХАИЛ. Сперная лопатка двух зайцев, товарищи, убивает. Во-первых,
лопата - это не автомат и не пушка, никто не скажет, что на мирных
демонстрантов напали вооруженные гвардейцы. Все будет выглядеть,
как встреча экстремистов с землекопами. А во-вторых, ликвидация
последствий будет происходить более оперативно: хрясть - и сразу
закопал.
ДЕЛЕГАТЫ. А как насчет слезоточивого газа? Ведь что могут там ска-
зать, они же повсюду орать будут, что при социализме люди плачут.
МИХАИЛ. Да, социализм и слезы - это несовместимо. Мы тут со специ-
алистами посоветовались и решили слезоточивые газы не применять.
ДЕЛЕГАТЫ. Правильно! Лучше танки и ракеты.
