Кузьмича на сельское хозяйство перевели, он совсем поправел. Дояр-
кам прохода не дает. А ими сейчас все больше мужики работают, вот
и получается, что ни поездка на ферму, то конфуз.
МИХАИЛ. А Никонов куда смотрит? Я же его специально к Егору прик-
репил. А с чем он к мастерам машинного доения пристает?
БОРИС. Требует, чтобы от каждого козла не меньше 6000 литров моло-
ка в год было. А то, говорит, я вас сам доить буду.
МИХАИЛ. И доит?
БОРИС. Доит.
МИХАИЛ. И даются?
БОРИС. Дояры-то разбегаются, так он на секретарях обкомов и райко-
мов норму выполняет.
ЕГОР. Борис, ты не прав. До нормы еще далеко.
МИХАИЛ. Мало мы женщин на руководящую партработу выдвигаем, вот
что я вам скажу. Если бы у нас секретарями бабы работали, смотришь
никакого конфуза и не было бы, одна обоюдная приятность.
Диалог Тасяча Двадцать Пятый
6 апреля 1989 года. 00 часов. 00
минут. Москва. Александровский сад.
Могила Неизвестного солдата.
СОЛДАТ. Неужели ситуация настолько безнадежна, что остается только
зубоскалить?
ОГОНЬ. Слишком много надо менять сразу, а эта задача не под силу
ни одному народу, тем более нашему.
СОЛДАТ. Сказочная ситуация: либо все головы разом руби, либо лучше
в бой не ввязывайся. И все-таки?
ОГОНЬ. Империи не только рушаться, они еще и разваливаются.
СОЛДАТ. Да в том-то и беда, что как раз на развалинах коммунисты
чувствуют себя, как рыба в воде, это их стихия. Любой развал, лю-
бая разруха им только на руку.
ОГОНЬ. Ты не учитываешь то, что партия тоже разваливается. И если
она будет распадаться быстрей, чем сама империя, то есть шанс на
успех.
СОЛДАТ. Что-то я не замечаю распада государственной партии. По
прежнему очереди на прием, по-прежнему рост ее рядов.
ОГОНЬ. Сегодня в партию идут только для того, чтобы обеспечить ль-
готные условия для личного существования. А чем больше членов, при
нашей бедности, тем меньше льгот. Рост партии съедает основы ее же
существования. Это, собственно, уже и не партия, а что-то вроде
клуба любителей игры в жмурки. Любой ее член может исповедовать
любую идеологию от фашизма до анархизма. Единственное, что от него
требуется, это сохранять инстинкт повиновения, то есть готовность
выполнить любую бессмысленную работу по указанию вышестоящего ор-
гана. И тогда, когда рост объема такой работы начинает отставать
от роста численности желающих ее выполнять, развал становится не-
минуем.
СОЛДАТ. Но это неуправляемый прцес. Получается, что опять надо си-
деть и ждать у моря погоды.
ОГОНЬ. Зачем ждать. Надо действовать. Развал государственной ком-
мунистической партии можно ускорить созданием негосударственных
коммунистических партий. Приче легальных партий.
СОЛДАТ. Это утопия. Государство в корне пресечет любую попытку
создания других партий.
ОГОНЬ. Других, да! Но запретить коммунистические партии им будет
не так-то просто. Сейчас складывается такая ситуация, когда неко-
торые коммунисты выходят из партии, разочаровавшись в ее политике.
Вот этим и следует воспользоваться.
СОЛДАТ. Но таких людей единицы.
ОГОНЬ. Их будет намного больше, если будет куда уходить. Что сей-
час пугает тех, кто не считает эту партию своей? Пугает судьба из-
гоя. А вы дайте ему такую организацию, куда он бы мог перейти не
меняя формально свою окраску. И он пойдет в нее.
СОЛДАТ. Но ведь от этого реакция государства на его поступок не
изменится, даже станет более жесткой.
ОГОНЬ. Государственной коммунистической партии очень трудно будет
воевать с негосударственными коммунистическими партиями. Трудно
хотя бы потому, что Программа и Устав их будут совпадать за исклю-
чением некоторых организационных нюансов.
СОЛДАТ. А может быть, проще пойти по пути польской "Солидарности"?
ОГОНЬ. Это совершенно разные вещи. Одно не может заменить другого.
Русскую "Солидарность", равно как и украинскую и грузинскую и.т.п.
созавать придется в любом случае. Образование же параллельных ком-
мунистических партий может значительно облегчить процес возрожде-
ния профсоюзного движения.
СОЛДАТ. А почему сразу не выступить в качестве самостоятельной не-
коммунистической партии, социалистической, например?
ОГОНЬ. Силенок не хватит. Сразу сомнут. Да и народ наш не готов к
открытой борьбе. Максимум на что его сегодня хватит, так это на
поддержку неформальных коммунистов. Стихийно люди делают это и
сейчас. Предвыборная кампания Бориса Ельцина - яркое свидетельство
этому. Этот стихийный процесс и надо организовывать.
СОЛДАТ. Хорошо, а к чему это приведет?
ОГОНЬ. Простые коммунисты, которые не связаны напрямую с преступ-
лениями партии против народа, получают возможность мирно уйти с
политической арены, где они вынуждены были играть роль буфера меж-
ду трудящимися и государственным аппаратом. В государственной пар-
тии остануться только те, для которых членство в ней неразрывно
связано с иих местом на государственной службе, в основном так на-
зываемая интеллигенция.
СОЛДАТ. Но этого тоже достаточно много, чтобы сделать вид, что ни-
чего особенного не произошло. Обзовут этот процесс обновлением
партии и все дела.
ОГОНЬ. Правильно. Но параллельные компартии уже со счета не сбро-
сишь. За ними будет большинство страны.
СОЛДАТ. Большинство играет роль только в демократическом государс-
тве. У на же большинство это не политическое, а чисто арифметичес-
кое понятие.
ОГОНЬ. Согласен. Реальная демократия может быть основана только на
реальной собственности и на реальной борьбе масс за свою собствен-
ность. Здесь у нас самое тонкое место. Пройдет мнрго лет, прежде
чем наши трудящиеся научатся защищать себя от своего государства.
Ноучить этому надо уже сейчас. Это самая трудная, но и самая бла-
городная работа.
СОЛДАТ. Что же конкретно нужно делать?
ОГОНЬ. Во-первых, необходимо государство кооперировать значитель-
ную часть государственной собственности. Здесь все средства хоро-
ши: и политические, и экономические. Рабочим же надо доказать, что
без своей, хотя и полуформально своей собственности их экономичес-
кая борьба обречена на провал. Государство предвидит опасность ко-
оперирования и старается всеми средствами дискредитировать коопе-
ративное движение, превратив кооператоров в легальных спекулянтов,
и вызывая на них таким образом, гнев населения, чтобы потом по
просьбе трудящихся прикрыть кооперацию вообще. Трудно, очень труд-
но будет доказывать, но надо убедить рабочих в том, что действи-
тельная кооперация начинается только тогда, когда начинается кон-
куренция. Надо не дать им попасться на государственную удочку, на-
до показать им, что действительная кооперация начинается только
тогда, когда рабочие берут ее под свою защиту, берут ее в свои ру-
ки.
СОЛДАТ. Но в любом случае государство оставит за собой решающее
слово: быть или не быть кооперации, быть или не быть конкуренту
государственной собственности.
ОГОНЬ. С потерей части своей собственности государство попытается
чисто политическими средствами сохранить свою долю в общественной
кормушке, но сделать это ему будет гораздо труднее, чем раньше,
когда владело всей собственностью. На базе крупной кооперативной
собственности неизбежно будут создаваться политические структуры,
организующие борьбу трудящихся как за свою кооперативную собствен-
ность так и за то, чтобы государство не объедало общество.
СОЛДАТ. Слишком неравная борьба.
ОГОНЬ. Надо учесть, что само государство под действием этого об-
щественного давления начнет постепенно приспосабливаться к новым
условиям. Среди гигантского госаппарата начнется конкуренция в
рамках этого аппарата. Для того, чтобы справится со своей новой
ролью, он вынужден будет сокращатся.
СОЛДАТ. Сами себя они никогда сокращать не будут.
ОГОНЬ. Да, но тогда оно будет вынуждено само себя кормить. А этого
государство никогда не умело. Да и никогда этому не научится. А
потом, нельзя смотреть на наше государство, как на какого-то монс-
тра, свалившегося к нам с Луны. Нет. Породило его то самое общест-
во, которое само позволило ему из мальчика на побегушках превра-
титься в прожорливого тирана. Любое нормальное государство стре-
мится поработить общество, которое его породило. Это - закон раз-
вития любого государства. В свою очередь, любое здоровое общество
стремится подчинить себе государственный аппарат, сделать его сво-
им послушным орудием. Это тоже закон! И только в непрерывной борь-
бе между этими противоположными стремлениями рождается и процвета-
ет цивилизованная жизнь. Если же общество лишается экономических
средств и основанных на них политических структур, которые делали
бы государство управляемым со стороны общества, то возникает спе-
цифическая общественная болезнь называемая фашизмом.
СОЛДАТ. От того, что диагноз поставлен, легче не становится.
ОГОНЬ. Легче нет, но яснее. Лечение не из легких. Все взаимосвяза-
но, миллион факторов. На нашей стороне один могучий союзник - на-
циональное движение в союзных республиках и других регионах Импе-
рии. Большевики использовали интернационализм, чтобы сколотить
гроб для России, а сегодня эти национальные "гвозди" превращаются
в мощные пружины освобождения. Фашизм нетерпелив, он будет стре-
мится заткнуть сразу все образовавшиеся бреши, а от этого он сам
будет расползаться на куски. Если удастся растащить его по нацио-
нальным квартирам, он задохнется. Задохнется от своих жертв.
Диалог Тысяча Двадцать Шестой
9 апреля 1989 года. 3 часа
15 минут. Тбилиси. Площадь
у здани правительства.
ВОИНЫ. Когда начнем? Надоело ждать! Весь кайф скоро пройдет.
КОМАНДИРЫ. Разговорчики в стою! Без команды не убивать!
ВОИНЫ. А что они такого натворили?
КОМАНДИРЫ. Разговорчики в строю! Как что натворили! Вам уже сто
раз объясняли. Это же грузины. Их Сталин народа нашего много погу-
бил. А они теперь отсоединится решили, чтобы от ответа уйти.
Мстить будем, пока не отсоединились!
ВОИНЫ. Кому? Здесь же одни бабы да дети.
КОМАНДИРЫ. Разговорчики в строю! Бабы, они хуже мужиков. Одна баба
двух мужиков родить может. Или трех. Беременных в первую очередь
кончать надо.
ВОИНЫ. Почему автоматы отобрали? Бабу дубиной разве прибьешь? Да и
ребенок увернуться может.
КОМАНДИРЫ. Разговорчики в строю! А саперные лопатки на что! Хрясть
и нет. Представте, что вы землепашцы, а у вас вашу землю хотят
отобрать.
ВОИНЫ. Чтобы это представить еще по стакану на брата надо.
КОМАНДИРЫ. Разговорчики в строю! Лопаты к бою хрясть! За мной! За
Родину! За Сталина! Ура!
ВОИНЫ. Ура! (бегут на демонстрантов).
Диалог Тысяча Двадцать Седьмой
10 апреля 1989 года10 часов
05 минут. Москва. Проспект
Маркса. Зал заседаний
Президиума Совета Министров.
Съумочные камеры направлены
на непопулярных артистов
самого популярного жанра.
Председательствующий
пытается сосчитать
присутствующих. С его лица
не сходит улыбка, выражающая
то удивление, то недоверие.
РЫЖКОВ. Зачем столько людей понакнали? У нас же Президиум
Совмина, а не КВН.
ПЕРВЫЙ ЗАМ. В самую точку попали, Николай Иванович. Сегодня
что-то вроде КВН: по телевизору показывать будут.
РЫЖКОВ. А какой вопрос обсуждать будем?
ТРЕТИЙ ЗАМ. О спасении Байкала.
РЫЖКОВ. Так вроде спасли уже.
ЧЕТВЕРТЫЙ ЗАМ. Ну, значит, о спасении еще чего-нибудь. Народ
