ЧЕБРИКОВ. А когда сольется?
ГРОМЫКО. Тогда, когда на каждый килограмм выращщеного сельскими
тружениками зерна будет приходится не менее одного комбайна, сде-
ланного из отлитого нашими металлургами металла. По моим прикидкам
лет через 12.
ЧЕБРИКОВ. Нет, такой срок меня не устраивает. Через 12 лет мне 75
будет. Тогда я уже о пенсии подумывать начну.
ГРОМЫКО. А почему вы хотите заниматься именно правовыми вопросами?
ЧЕБРИКОВ. Трудно объяснить. Но я кишками чую, что любого юриста за
пояс заткну.
ГРОМЫКО. Так и затыкайте, для этого вас партия на вашем месте и
держит.
ЧЕБРИКОВ. Вы меня не поняли, Андрей Андреевич. Здесь я по долгу
службы затыкаю, а там буду делать это по призванию.
ГРОМЫКО. А без призвания не можете?
ЧЕБРИКОВ. Могу, но надоело. Согласитесь, что после 60 лет партиец
имеет право сделать что-нибудь по призванию.
ГРОМЫКО. Сочувствую, но ничем помочь не могу.
ЧЕБРИКОВ. А вы замолвите за меня словечко Михаилу Сергеевичу.
ГРОМЫКО. А вы сами попросите, вон он сидит, о чем-то задумался.
ЧЕБРИКОВ. Это он не задумался, это его трубой придавило.
ГРОМЫКО. Господи боже мой, так что же вы стоите, помогите ему!
ЧЕБРИКОВ. Мне с балкона неудобно. Вы его в Генсеки предлагали - вы
и помогайте.
ГРОМЫКО. Так я же один не справлюсь.
ЧЕБРИКОВ. А может, не будем помогать?
ГРОМЫКО. Это как же?
ЧЕБРИКОВ. Не будем, и все. Скажем, что нас здесь не было.
ГРОМЫКО. А так можно?
ЧЕБРИКОВ. Можно!
ГРОМЫКО. Честно говоря, он мне тоже надоел. Главное, не поймешь,
чего он хочет.
ЧЕБРИКОВ. Ясно чего. Всех нас клоунами выставить и на этом фоне
вождем стать.
ГРОМЫКО. Так он и так Генсек, чего ему еще надо?
ЧЕБРИКОВ. Народ жаждет козлов отпущения, причем не усопших, как
раньше, а здравствующих. Вот он и хочет из партии козла сделать, а
сам овечкой прикинуться.
ГРОМЫКО. Как же так? Ведь он мне слово дал, что меня у Стены поло-
жит.
МИХАИЛ. Хоть сегодня, Андрей Андреевич, хоть сегодня.
ГРОМЫКО. Ай!
ЧЕБРИКОВ. Ой!
МИХАИЛ.(смеется) Здорово я вас разыграл, козлы!
ГРОМЫКО. И я тоже разыграл - на откровенность этого металлиста
вызвал. Ха-ха-ха!
ЧЕБРИКОВ. И я!
МИХАИЛ. Что и ты?
ЧЕБРИКОВ. И я тоже разыграл - проверил этого иностранного минист-
ра. Хе-хе-хе.
МИХАИЛ. Молодец! Я сразу понял, что ты его проверяешь.
ЧЕБРИКОВ. Он сказал, что вы и партия ему давно надоели.
МИХАИЛ. Слышал, слышал.
ГРОМЫКО. Неправда! Это он сказал, что козлы и партия едины.
МИХАИЛ. Не будем ссорится. Это даже хорошо, что вы спорите. Народ
любит, когда руководство спорит. А ты, Виктор, значит хочешь на
право перекинуться? А бесправием кто заниматься будет?
ЧЕБРИКОВ. Желающих, Михаил Сергеевич, пруд пруди.
МИХАИЛ. Ну хорошо, я тебя сейчас проверю: скажи-ка что такое де-
мократия?
ЧЕБРИКОВ. Демократия - это когда все все про всех знают и не боят-
ся сообщить об этом куда следует.
МИХАИЛ. Нет, это не демократия. То, о чем ты говоришь - это социа-
листический плюрализм. Демократия - это когда начальники спорят, а
народ поддерживает самого главного.
ГРОМЫКО. А как же я? А меня кто будет поддерживать?
МИХАИЛ. Тебя я в обиду не дам, Андрей Андреевич. И не потому, что
ты мне помагаешь, а потому, что ты нашему народу дорог, дорог, как
историческая достопримечательность: через два года тридцать лет
будет, как ты МИДом руководишь. Такого в истории человечества еще
не бывало. Так что два года и тебя любой ценой в Бюро продержу.
ГРОМЫКО. Спасибо. А потом к Стенке?
МИХАИЛ. Ну, это ты сам захочешь - к Стене или на пенсию.
ГРОМЫКО. К Стенке,к Стенке!
ЧЕБРИКОВ. А со мной что?
МИХАИЛ. А тебе, Виктор Михайлович, придется пока на старом месте
поработать. Не дорос ты еще до права.
ЧЕБРИКОВ. Не хотя бы из кандидатов в члены переведите, а то людям
в глаза стыдно смотреть.
МИХАИЛ. Это почему же стыдно?
ЧЕБРИКОВ. Народ у нас темный и малообразованный, Михаил Сергеевич,
и слово "кандидат" чаще всего связывают с ученной степенью.
МИХАИЛ. Так это же хорошо.
ЧЕБРИКОВ. Чего же хорошего? Подчиненные ко мне с разными вопросами
идут, как к ученому, а я окромя своей анкеты никаких ответов не
изучал. Я же политик, а не гимназист какой-то!
МИХАИЛ. Хорошо. У меня как раз три вакансии.
ГРОМЫКО. Какие вакансии?
МИХАИЛ. На ближайшем Пленуме всех двурушников выведу.
ГРОМЫКО. Каких двурушников?
МИХАИЛ. А тех, кто против меня двумя руками голосовал: Гришина,
Кунаева, Романова.
ГРОМЫКО. Тогда и Щербицкого надо выводить.
МИХАИЛ. Володя извинился передо мной. Его, оказывается, Гришин в
заблуждение ввел: сказал ему, что я кубанский шпион, а он и пове-
рил. Кубу с Кубанью спутал, чудак.
ЧЕБРИКОВ. Грищин просто так не уйдет.
МИХАИЛ. Что значит "не уйдет"?
ЧЕБРИКОВ. Ему не разрешат.
МИХАИЛК. Кто не разрешит?
ЧЕБРИКОВ. Дело в том, что Виктор Васильевич как председатель мест-
ной жидомасоннской ложи по должности обязан быть членом Политбюро.
МИХАИЛ.Откуда ты это знаешь?
ЧЕБРИКОВ. Все знают, Михаил Сергеевич.
МИХАИЛ. Я его все равно выгоню!
ЧЕБРИКОВ. Боюсь, что в этом вопросе Пленум вас не поддержит.
МИХАИЛ. Где же выход?
ЧЕБРИКОВ. Можно попытаться договорится заменить Гришина на Шевар-
надзе.
МИХАИЛ. Шеварнадзе? А он то тут при чем?
ЧЕБРИКОВ. Он первый зам.Гришина по ложе.
МИХАИЛ. Ты хочешь сказать, что Эдик тоже...
ЧЕБРИКОВ. Я ничего не хочу сказать, но то, что он зам - это точно.
МИХАИЛ.И ты сможешь об этом договорится?
ЧЕБРИКОВ. Я лично нет, - у меня при таких переговорах руки чешут-
ся, не люблю я их, ох не люблю. Думаю, что лучше всех это сделает
сам Шеварнадзе. Во-первых, он там свой человек, а во вторых личная
заинтересованность. Вы же сами учите нас, что человеческий фактор
каждой бочке затычка.
МИХАИЛ. Я учу этому?
ЧЕБРИКОВ. Да, я тут вашу с Раисой Максимовной февральскую перепис-
ку листал. Там вы о новом мышлении пишите и об этом факторе.
МИХАИЛ. Ну и как? Понравилось?
ЧЕБРИКОВ. Очень! Только вот о новом мышлении не понял. Что это та-
кое?
МИХАИЛ. О, это мое секретное оружие против Дикого Запада и Нена-
шенского Востока.
ГРОМЫКО. Секретное оружие? Раскажите,пожалуйста.
ЧЕБРИКОВ. Ни в коем случае не расказывайте, Михаил Сергеевич. Раз-
глашение государственной тайны карается по закону.
МИХАИЛ. Но ведь здесь все свои, Виктор Михайлович.
ЧЕБРИКОВ. Сегодня свои, после ХХVII съезда - чужие. Всякое быва-
ет. Нет, до съезда молчок.
МИХАИЛ. Не растраивайся, дед.Виктор прав: а вдруг ты завтра к мас-
сонам переметнешься. Шучу, конечно. Ну хватит болтать, давайте
считать, и ты Михалыч подключайся, работы на всех хватит.
Человек - это куча дерь-
ма, из которой торчит го-
лова. Голова - это тоже
дерьмо, Но оно затвердело
давно.
Устав внутренней службы КПСС
Ч А С Т Ь В Т О Р А Я
В О Ж Д И
Диалог Тысяча Одиннадцатый
23 апреля 1985 года.8 часов 10 минут.
Барвиха.Дача с часами.Группа отды-
хающих режется в подкидного.На ми-
нутной стрелке висит тетя с немец-
кой грацией и правым сапогом пока-
зывает с чего ходить.Игрок ходит по
своему .На грацию садится го-
лубь.Консультант читает телеграмму
и с криком"Я так и знала" падает на
бубнового короля.Раздается треск
порванной ткани.
МИХАИЛ. Что ты наделала? Опять все карты спутала!
АЛИЕВ. Не беда, Михаил Сергеевич, если бы не Раиска, мы бы снова
остались в дураках.
МИХАИЛ. Это ты бы остался, а я ни за что.
АЛИЕВ. Так мы же с вами в паре.
МИХАИЛ. Чего? Это я-то тебе пара? Сапог Кунаева тебе пара!
РАИЛЯ. Тише вы, срочная телеграмма.
МИХАИЛ. А ну дай сюда.
РАИЛЯ. Да че дай, че дай. Все равно не поймешь - здесь по масонски
написано.
МИХАИЛ. Ну-ка, ну-ка, читай.
РАИЛЯ. (читает) "Согласны на замену московского секретаря началь-
ником МИДа".
МИХАИЛ. Ничего себе! Что же получается, дед, ты тоже жид?
ГРОМЫКО. Скажете тоже. Я такой же жид, как Егорь Кузьмич - эфиоп.
МИХАИЛ. Кузьмич, ты случайно не эфиоп?
ЕГОР. Нет.
МИХАИЛ. Значит тогда дед не масон?
ЕГОР. Вроде так получается.
МИХАИЛ. Вроде так, вроде так. А как тогда понимать эту депешу?
ГРОМЫКО. Я думаю, что они решили интернационализовать свой клуб,
вот меня и предлагают.
АЛИЕВ. Везет же людям!
РАИЛЯ. Вы не поняли, дедушка. Это они требуют на твое место Шевар-
надзе посадить.
ГРОМЫКО. А меня куда?
МИХАИЛ. Куда, куда - а я откуда знаю? Приедет Эдик - спро-
сим. Да, что-то его долго нет. Завтра Пленум, а еще столько нере-
шенных вопросов.
АЛИЕВ. Главное решено!
МИХАИЛ. Что именно?
АЛИЕВ. Как нашу революцию назовем.
МИХАИЛ. Ну и как же мы ее назовем?
АЛИЕВ. Раз революционный Пленум в апреле, будет, то и революция,
значит, апрельская, Великая Апрельская Коммунистическая Революция.
Сокращенно ВАКР.
МИХАИЛ. А почему коммунистическая? У Ленина ведь социалистическая
была.
АЛИЕВ. Так это когда было. И потом, Ленин капитализм гробил, а мы
с социализмом кончаем. А после него ничего кроме коммунизма не
должно быть.
МИХАИЛ. Егор, а ты что по этому поводу думаешь?
ЕГОР. Практически Гейдар прав, а теоретически его взгляды несосто-
ятельны.
ГРОМЫКО. Это Гейдар-то несостоятельный? Да у него в одном цюрихс-
ком банке...
ЕГОР. Я не о том, Андрей Андреевич. Я о связи теории и практи-
ки. Практически после социализма должен быть и будет только комму-
низм. Но для теории мы должны оставить неопределенность, теории
простор нужен. Помните, чему учил на Ильич?
ГРОМЫКО. Какой Ильич?
ЕГОР. Первый. Так вот, он учил, что сначала надо в дело ввязаться,
а потом уже думать, что делать и как назвать. Поэтому я предлагаю
нашу революцию назвать Великой Апрельской Революцией. А потом пос-
мотрим, куда народ загонять будем: снова в коммунизм или временную
отсрочку дадим.
АЛИЕВ. Тогда сокращение получается ВАР.
МИХАИЛ. Не пойдет.
ЕГОР. Почему?
МИХАИЛ. Нехорошие ассоциации могут у народа возникнуть, раньше
времени догодаются, что с ними делать собираются.
РАИЛЯ. По-моему, лучше Первая Апрельская Революция.
АЛИЕВ. Сокращение получается ПАР.
МИХАИЛ. Отлично! Воздушно и романтично!
ЕГОР. Да, но тогда мы берем на себя очень серьезное обязательсво -
все последующие революции делать только в апреле,чтобы с нумераци-
ей не запутаться.
АЛИЕВ. Ну и что? В апреле, так в апреле.
ГРОМЫКО. Правильно, ближе к пасхе.
МИХАИЛ. О пасхе ни слова, товарищи коммунисты.
ГРОМЫКО. Доживете до моих лет, тоже одуше думать начнете. Это ж
надо, на старости лет заслуженного человека любимой работы лишить
задумали. А ведь мне обещали, что два года меня с места не троне-
те.
МИХАИЛ. Я обещал, что в Политбюро тебя продержу, а насчет места я
ничего не говорил. Михалыч свидетель.
ЧЕБРИКОВ. (из кустов) Не говорил, не говорил.
ГРОМЫКО. А кем же я тогда буду числится?
МИХАИЛ. Я же сказал, Эдик приедет - режим.
ГРОМЫКО. А может и не приедет, возьмет да и останется за бугром.
ЧЕБРИКОВ.(из фонтана) Не останется, не останется.
ГРОМЫКО. Все равно обидно.
РАИЛЯ. Да не хнычь ты. Сделает он тебя президентом, вот и все де-
ла.
МИХАИЛ. Ты что, Раечка? Это место забронировано для тебя, ты же
сама хотела.
РАИЛЯ. Хотела, да и расхотела. Я еше молодая - успею, а деда оби-
жать нельзя.
МИХАИЛ. Ну смотри, как знаешь.
РАИЛЯ. Поздравляю тебя, дед. Будешь Председателем Президиума Вер-
ховного Совета.
