каждый из них использовал другого для сведения счетов с ней.
Наконец, Люси написала Оливеру, что уходит от него. Она писала без
боли, без оправданий, никак не объясняя своих планов на будущее.
Да у нее и не было никаких планов. Вся ее энергия, все силы,
казалось, уходили на то, чтобы каждое утро, открыв глаза приготовиться к
следующему дню наедине с сыном.
Отправляя письмо мужу, Люси пыталась заставить себя определить свое
будущее. Но строя планы, она не могла избавиться от чувства, что все это
недолговечно - одна улыбка Тони, одно слово Оливера могут все переменить.
"Я должна уйти от тебя", - написала она. "Мы с Тони не можем жить под
одной крышей", и здесь она не кривила душой, но со временем она уже не
верила в написанное ею самой, как приговоренный к смерти, проведя
несколько месяцев в своей камере привыкает к неизменности решеток, к лицам
охранников, к регулярному однообразному питанию, к прогулкам и верит в них
больше, чем в слова приговора, которые несут ему смерть в далеком и
неопределенном будущем.
Потом пришла эта телеграмма, разрушив мучительную и привычную рутину,
этот бессмысленный дрейф, ощущение замедленности времени, чувство что
можно все отложить на неопределенное время, что можно не принимать
решений, которые изменят твою жизнь.
Она сказала Тони собираться и помогла ему уложить его вещи. Чемоданы
с его вещами были аккуратно расставлены на крыльце - телескоп, бейсбольная
бита, удочка, эти уцелевшие атрибуты ушедшего детства и минувшего лета -
были сложены в углу. Люси не сложила свои вещи, и Тони заметил это. Она
знала, что это не ускользнет от его внимания. Но он как всегда смолчал.
Было уже почти три часа. Люси спокойно сидела на крыльце в ожидании мужа.
Ее взгляд скользил по вещам сына. Стоял ясный солнечный день с легким
запахом надвигающейся осени, озеро приобретало более холодный оттенок
голубизны, как бы готовясь к предстоящей зиме.
Тони вышел на крыльцо. На нем был костюм, который он носил, когда они
направлялись сюда и который теперь казался мал на него. В руках он нес
небольшой чемоданчик, который он поставил на пол рядом с другими вещами.
- Это все? - спросила Люси.
- Да, - ответил мальчик.
- Ты все проверил? В твоей комнате ничего не осталось?
- Ничего не осталось.
Люси чуть задержала на нем взгляд, затем снова перевела глаза на
спокойную гладь озера и на далекие покрытые дымкой горы.
- Уже почти осень, - сказала она и чуть вздрогнула. - Я никогда не
любила осень. Странно не слышать больше горна, - продолжала Люси, стараясь
поддержать разговор с Тони хотя бы таким, не совсем удачным способом.
Тони не ответил. Он посмотрел на часы.
- Когда приедет папа? - спросил он.
- С минуты на минуту, - Люси снова ощутила свое поражение. - Он
обещал приехать в три часа.
- Я, наверное, пойду встречу его у ворот.
И Тони направился прочь от дома.
- Тони, - позвала Люси.
Он послушно остановился.
- Что? - спокойно спросил он.
- Подойди сюда, - ее тон был почти кокетливым. - Пожалуйста.
Тони неохотно вернулся и остановился перед матерью.
- Что ты хотела? - спросил он.
- Хочу посмотреть на тебя в твоей городской одежде, - ответила Люси.
- Ты выглядишь таким взрослым. Рукава слишком коротки. - Она прикоснулась
к руке сына. - И в плечах тесно, правда? ты вырос на несколько дюймов за
лето. Как только приедешь домой, тебе нужно будет купить новую одежду для
школы.
- Я пойду к воротам, - прервал ее мальчик.
Люси сделала последнюю попытку.
- Тони, - она несмело улыбнулась, чувствуя, что это последняя
возможность быть с ним наедине, когда никого уже нет в округе, только
озеро и холмы, постепенно погружающиеся в осень. - Тони, поцелуй меня.
Он стоял совершенно безмолвно, но без всякой злобы вглядываясь в лицо
матери. Потом он повернулся и равнодушно пошел к воротам.
Люси покраснела.
- Тони, - резко выкрикнула она. Он снова остановился и терпеливо
ждал.
- Что ты хочешь?
Люси помедлила, потом сказала:
- Ничего.
Из-за дома донеслись шаги и появился Джеф. На нем тоже была городская
одежда - коричневый твидовый костюм и тщательно завязанный галстук. Под
мышкой он нес грамофон. Этот мальчишка все свои выходу на сцену и уходы
совершает с грамофоном, подумала Люси, испытывая истерическое желание
расхохотаться. Джеф нерешительно приблизился к крыльцу. Он был бледнее,
чем две недели назад, как будто все это время безвыходно сидел дома. Он
остановился, не поднимаясь на крыльцо.
- Привет, Тони, - сказал он. - Люси.
Тони не ответил. Люси растерялась. Она усилием воли уже давно
вычеркнула Джефа из всех своих планов. Теперь, глядя на него, она
испытывала смешанное чувство - воспоминание о восхитительных мгновениях
прошлого и раздражение. Она замаскировала свое недовольство наигранной
небрежностью интонаций.
- Привет, Джеф, - легко сказала Люси. - Я и не знала, что ты еще не
уехал.
- Я снова приехал, - смущенно начал Джеф, - чтобы помочь сестре
упаковать вещи. Я узнал, что вы еще здесь и подумал...
Он посмотрел на вещи расставленные на крыльце.
- Вы сегодня уезжаете?
- Что тебе надо? - обратился к нему Тони, не обращая внимания на
заданный вопрос.
- Просто пришел попрощаться, - ответил Джеф. Аккуратный городской
костюм и очевидное замешательство делали его таким маленьким и по-юношески
неуклюжим. Если бы он так одевался все лето, отметила про себя Люси,
вспоминая его футболу, босые ноги, я бы ни за что не прикоснулась к нему.
Джеф поставил грамофон на край крыльца. Он заискивающе улыбнулся Тони.
- Я подумал, что тебе это может пригодиться. Это подарок. Очень
хороший грамофон. Я знаю, что ты любишь слушать музыку, и я подумал... -
Он осекся под угрожающим взглядом немигающих глаз.
Люси вмешалась, тронутая смущением Джефа.
- Это так мило с твоей стороны, - ее слова звучали неестественно с
наигранной гостеприимностью. - Но это слишком. Что ты будешь делать в эти
холодные вечера в Нью Хэмпшире, когда воет ветер и метет снег? - Она с
преувеличенным восторгом посмотрела на грамофон. - Это действительно
превосходная вещица, правда, Тони?
Тони не шелохнулся. Он стоял, широко расставив ноги, чувствуя свою
власть над ними обоими.
- Ты мне даришь его? - переспросил он у Джефа.
- Да, - ответил тот.
- Зачем?
- Зачем? - Джеф удрученно повторил вопрос. - Не знаю. Просто мы так
хорошо проводили время вместе этим летом. Я хочу подарить тебе что-то на
память.
- Ты может скажешь наконец "Спасибо"? - подсказала Люси.
- И что он теперь совсем мой? - продолжал Тонни6 не обращая внимания
на мать и обращаясь прямо к Джефу.
- Конечно, - заверил Джеф. - Ты можешь взять его с собой в школу и
поставить в своей комнате. Когда вы будете собираться, можете танцевать
под музыку и... - Джеф остановился и напряженно наблюдал за Тони, который
сделал шаг к грамофону не сводя с него глаз и бесстрастно прикасаясь к
блестящей поверхности. Затем он подошел к углу, где стояла прислоненная к
стене бейсбольная бита, и взяв ее вернулся к грамофону. Свободной рукой он
сбросил его с крыльца и с тщательным расчетом начал направлять удары.
- Тони! - закричала Люси. Она бросилась вперед, чтобы остановить его,
но Джеф схватил ее за руку. - Оставь его в покое, - резко приказал он. И
они молча наблюдали, как Тони хладнокровно и методично уничтожал машину.
Через минуту-другую Тони остановился, тяжело дыша. Он повернулся и
посмотрел на мать и Джефа тяжелым взрослым взглядом победителя. Он
театрально опустил на землю биту.
- Ну вот, - сказал он.
- Это была бесполезная дикость, - сказала Люси. - Мне стыдно за тебя.
- И она повернулась к Джефу. - Я прошу прощения за него.
- Не извиняйся за меня, - возразил мальчик. - Никогда. И ни за что.
- Все в порядке, Тони, - тихо ответил Джеф. - Если тебе так легче,
мне все равно.
Тони перевел взгляд с обломков сначала на мать, потом на Джефа.
- Нет, - сказал он. - Мне так не легче. Кажется, вам нужно поговорить
до приезда папы. Я обещал Берту, что приду попрощаться. Я вернусь через
пять минут, - угрожающе произнес он и направился к докам.
Люси и Джеф смотрели ему вслед, пока маленькая фигурка не скрылась из
виду. Потом Джеф пнул носком ботинка обломки грамофона:
- Вот удивилась бы тетушка, узнав, что случилось с ее подарком. -
Шагнув на крыльцо он подошел к Люси. - Эти три недели были такие убогие,
правда?
Убогие, отметила про себя Люси. Это что так сейчас модно говорить в
Дартмунде? Она не сразу ответила. Не буду поддаваться, решила она. Я порву
с ним навсегда. Она усмехнулась.
- Почему ты смеешься? - подозрительно спросил Джеф.
- Просто вспомнила, что пришло мне в голову, когда Тони громил
несчастный грамофон, - ответила Люси.
- Что же?
- Я вспомнила, как ты настойчиво работал с ним, обучая его правильно
наносить удары, - и она передразнила: - "Не ставь ногу туда, не ставь ногу
сюда". Он несомненно усвоил уроки, правда?
- Не смешно, - сказал Джеф.
- Ну, не так все страшно. Скажешь тете, что грамофон украли и она
подарит тебе другой на следующее Рождество.
- Не в этом дело, - возразил Джеф. - Он ненавидит меня.
- Многие ненавидят нас за всю нашу жизнь. Что с того?
- А ты? - спросил Джеф.
- Конечно же, нет, - ответила Люси.
- Прости, - сказал юноша, опустив руки в карманы. Теперь он казался
еще меньше. - Наверное, мне лучше было не появляться.
- Нет, - ответила Люси. - Я рада, что ты пришел. Это даже где-то
храбрый поступок. - Она говорила по матерински успокаивающе. - И не надо
так расстраиваться. Это был всего лишь поучительный эксперимент для тебя.
Летний курс для студентов третьего года обучения - короткий семестр,
обязателен для получения степени бакалавра - свободный выбор
преподавателя.
- И ты так легко к этому относишься? - Лицо Джефа выражало крайнее
удивление и боль.
- Преподаватель... - озадаченно продолжала Люси. - Как это в женском
роде? Преподавательница? Как-то не очень звучит, правда?
- Я причинил много неприятностей, так?
Люси скорчила гримасу, давая понять, что юноша переоценивает свою
значимость. - Нужно быть готовым платить за развлечения, - пояснила она.
- Развлечения? - Джеф был потрясен.
- Что ты так оскорбился? Это было настоящее развлечение, не так ли? И
мне было бы очень неприятно узнать, что тебе это не понравилось. Или ты
делал это из чувства долга?
- Это было прекрасно, - торжественно заявил Джеф. - Просто
захватывало дух... как землетрясение.
- О боже, - Люси замахала руками суетливым девичьим жестом. - Уже
поздно так серьезно говорить об этом снова.
На лице Джефа опять появилось выражение боли.
- Ты сегодня совсем другая? Почему?
- Другое время года. - Люси подошла к чемоданам и принялась
разглядывать их, нахмурившись, как бы сверяя наличие вещей со списком,
который держала в памяти.
- Ты возвращаешься? К нему? - спросил Джеф.
Люси притворилась удивленной.
- К кому?
- К твоему мужу, - сказал Джеф.
- Думаю, что да, - беззаботно произнесла Люси и повернулась к Джефу.
Какой смысл было говорить ему о ее письме мужу. - Обычно все возвращаются
к своим мужьям. Это одна из главных причин, по которой выходят замуж -
иметь куда возвращаться.
- Люси, - взмолился юноша, - что случилось с тобой?
- Люси подошла к краю крыльца и посмотрела на другой берег озера.
