словно светилось изнутри - высвечивалась каждая неровность, каждая складка
безупречно упругой плоти, каждая вена или жилка под гладчайшей
прозрачно-тонкой кожей. Ни одной неверной линии, ни намека на ошибку -
смотреть на такое совершенство было невыносимо. Дан ощущал, как изнутри
взбухает нечто громадное и могучее, с чем он мог не совладать. Но странно,
странно... Если вдуматься, не должен он так остро реагировать на эту чужую
красоту, расцветшую в тени вечного Леса. Миллионы лет исполин оберегал
диланов от забот и болезней, от холода и ветра, и вывел породу людей
прекрасную, как цветок, и столь же хрупкую, ничем не застрахованную на
случай бедствия - даже подкожный жир отсутствовал у диланов изначально.
Да, странно: диланы мало соответствовали огрским критериям красоты, и все
же всякий раз у Дана кружилась голова от источаемой туземками свежести,
рядом с ними он ощущал себя монстром, грубым и грязным насквозь.
Безнадежно, неотмываемо грязным, ибо невозможно для огра достичь
абсолютного здоровья диланов...
Дан усмехнулся: еще один комплекс - мало мне других! Все же Лес нашел
во мне лазейку: всегда я питал слабость к красоте, а что может быть
прекраснее женщины? А если она еще и умна, и добра - это уже колдовство, в
прежние времена за такое затаптывали конями...
А ведь внешне эта диланка неотличима от других - все они будто
двойняшки, во всяком случае, на взгляд огра. Каждый раз я словно
встречаюсь с одной и по уши влюблен именно в эту, единственную. Надо быть
Гердом, чтобы из всех выделить Уэ - как он отличает ее от других? А
главное, зачем?
- Ну, иди! - хрустально пропел ее голос, и Дан послушно перевалился
через лепесток и скатился на упругое дно, погрузившись в умопомрачительное
благоухание. Женщина живо перевернулась на живот, заглянула в его лицо.
- Мы встречались раньше? - спросил он, хотя был уверен в обратном. -
Как тебя зовут?
Вопрос дурацкий: ему ли не знать, что диланы не нуждаются в кличках -
куда проще идентифицировать себя через Лес.
- Я буду звать тебя Ли, - сказал Дан, подумав: так, в императрицы ее!
- а чем мы хуже Герда?
- А сколько тебе лет? Вы, кстати, не бессмертны?
Диланка покачала головой, продолжая вглядываться в его лицо. Ну
хватит! - хотелось ему взмолиться. Не усугубляй мои комплексы, детка!
Неужели это так страшно?
Женщина рассмеялась - будто серебряные колокольчики зазвенели - и
погладила Дана по щеке нежной ладонью.
- Глупыш! - сказала она ласково. - Ты же великолепен!
- Как зверь?
Фыркнув, диланка небольно дернула его за ухо.
- Ты так думаешь или чувствуешь? - продолжал допытываться Дан.
- Разве не все равно?
- Ну что ты! Мы, например, чувствуем одно, думаем другое, говорим
третье, а уж делаем-то!.. Ну, объясни, зачем я вам?
- А сам не знаешь?
- Я хочу услышать от тебя.
- Ладно. - Она взяла в свои ладошки большую руку Дана. - Во-первых, -
начала она загибать его пальцы, - мы такие жадюги - ты же знаешь! Узнавать
новое, невиданное - это так... Ты слушаешь?
Завороженный мельканием розового язычка между жемчужными зубами, Дан
очнулся и кивнул. Диланка прыснула и продолжала:
- Никогда раньше не встречались мы с таким обилием новизны, и потому
с радостью идем на сближение - понимаешь?
Да уж куда ближе! - ухмыльнулся Дан не без смущения. Даже по огрским
меркам это считалось бы развращенностью, но разве могут эти потрясающе
добрые существа не быть чистыми? Да и к чему нормировать поведение
человека, обреченного на альтруизм?
- Ладно, - сказал он. - Во-вторых?
- Во-вторых, - кивнула Ли, загнув ему еще один палец, - диланы должны
подружиться с ограми, разве нет?
- Вот это да! - Дан рассмеялся. - Выходит, наши свидания служат
великой цели?
- Почему же нет? Разнополым иноплеменникам договориться легче - было
бы желание.
Гм... Как раз с желанием у огров все в порядке! Дан представил, как
бы этот лесной зверек ощущал себя в Империи, примерил к Ли разнообразные
декорации, вплоть до самых великолепных... Нет-нет, не стыкуется, нет. А
уж одежда-то на ней!..
- И в-третьих, - заключила диланка серьезно, - мы хотим вам помочь.
- Вам настолько нас жаль?
- Нет, не то. Жалость унижает, да? Жалеют свысока, а мы на равных. Мы
разделяем вашу боль, нам плохо вместе с вами. Это сочувствие.
Дан вздохнул: он пришел сюда развеяться и отвлечься, но... не
получалось.
- Послушай, моя прелесть, - заговорил он. - Вот ты лежишь со мной
рядом - тебе не противно? Я даже не имею в виду внешность, хотя... - Дан
покосился на свою ладонь, узкую, аристократическую, с ухоженными овальными
ногтями, - рядом с пальчиками диланки она казалась лапой зверя, созданной
разрывать плоть. - К дьяволу это!.. Но загляни внутрь меня - я же огр до
омерзения, такой же, как и Псы! Но их вы отвергаете, а ко мне снисходите -
почему?
- Ну чего ты? - Ли погладила его по голове, словно ребенка (что она
там толковала про равенство?). - Конечно, ты - огр, такой же, как Герд, и
куда больший, чем Псы. Но каждому своя мера - не требуй от себя слишком
много.
- Слишком - это сколько? Не предавать - это слишком?
- Да никого ты не предавал - просто отошел в сторону. Герд знает об
этом и не в претензии. Ну не всем же быть героями!
- Отличная мысль! И что же остается этим "не всем"?
- Но если не веришь в успех, зачем рисковать?
- И позиция удобнейшая! - восхитился Дан. - Не верить и поэтому не
участвовать - риска никакого! Пусть другие набивают шишки, а я,
хитроумный, на это погляжу... Замечательно!
- Но ведь шансов-то почти нет!
- Шансов мало, но мое неучастие действительно сводит их почти до
нуля. Это неконструктивная позиция, увы.
- Но должен же быть смысл! Ради чего рисковать?
Она повторяет мои доводы, вдруг понял Дан. И в ее исполнении они уже
не кажутся убедительными, хотя девочка вполне искренна, не может быть
иной.
- Чтобы остаться человеком, - ответил Дан. - Это не так мало, верно?
Он приподнялся и сел, привалившись спиной к мясистому лепестку.
Притянул к себе Ли, ткнулся лицом в нежную грудь, затрепетав от сладостной
боли, разбуженной этим чудесным существом.
- Что, милая, не получается переспорить? - спросил Дан грустно. - А
как хорошо было бы нам вместе!
Диланка только вздохнула и снова погладила его по голове.
Отодвинувшись, Дан встал, улыбнулся на прощание - не слишком весело -
и отбыл. Этот райский уголок готов был его принять, но... грехи не
пускали.
4
Не сбавляя скорости, Герд мчался по тоннелю. Темнота была абсолютной,
но каким-то образом Герд не терял ориентации, будто видел сверху все эти
каменные коридоры, а внутри них и себя, и неясные пульсирующие тени,
стягивающиеся к нему со всех сторон, выстраивающиеся в неровную цепь.
Теней было много, и наверняка это были солдаты Рэя - больше некому. Место
для ловушки выбрали с умом: здесь они могли перекрыть Герду все пути, - но
в суматохе солдаты не успели распределиться по ходам равномерно, и даже
сейчас у Герда оставался выбор. Прорвать эту тонкую завесу будет несложно.
Он переиграл Рэя - теперь это было очевидно, а подробности мало заботили
Герда. Он возвращался мыслями к разговору с Верховным и усмехался
снисходительно.
Умник Рэй, думал он, ты так красиво все изобразил, да только мне это
не подходит - ты плохо меня смоделировал. Даже если бы я соблазнился
благородством и величием цели - с тобой, Рэй, нам не по пути. Может,
иногда цель и оправдывает средства, но не здесь, Рэй, не здесь. Ибо
существует неразрешимое противоречие: истинный гуманист никогда не сможет
переступить через трупы невинных, а тот, кто на это решится, вряд ли
сумеет вывести других к свету. Потому что истоки его поступков вовсе не в
человеколюбии, как он всех убеждает, а все в той же эгоистической страсти
самоутверждения. Нельзя любить человечество, презирая людей. И никогда
тебе не смыть кровь диланов, Рэй!
Из десятков коридоров, ведущих к поверхности, Герд без колебаний
выбрал тот, по которому навстречу ему двигался единственный солдат, и
теперь они стремительно сближались. Остальные огры скоро стали
разворачиваться, наверняка направляемые оператором страж-системы, но и это
не тревожило Герда - слишком большая у него была фора.
Наконец впереди забрезжил свет, а чуть позже Герд услышал гулкие
шаги. Навстречу ему, озаренный прыгающим пламенем факела, неторопливо
бежал исполин, перегораживая фигурой проход.
Вот так встреча - это же Кебрик! И судя по тяжелым дуэльным мечам и
стальным латам, он специально готовился к поединку. Выходит, Рэй
предусмотрел и такой вариант?
Герд круто затормозил, озираясь. Укрыться было негде, отступать -
поздно. А одолеть в считанные минуты эту закованную в металл глыбу -
невозможно. Ах, Рэй, Рэй!.. Сколько же ступеней в твоей ловушке?
Завидев Герда, гигант удовлетворенно хрюкнул и остановился, вставляя
факел в трещину стены. Затем обнажил клинки и сделал шаг назад, приглашая
атаковать. Дыхание его было мощным и ровным - Кебрика нисколько не утомила
пятиминутная пробежка. Он был полон сил и злобы, но не торопился. Время
работало на него - на это чудовище с кошмарной харей полуживотного.
- Ну ты, образина! - сказал Герд, вынимая мечи. - Рад встрече.
Конечно, можно было попытаться заманить Кебрика в темноту, где у
Герда резко повышались шансы, - но времени на маневры не оставалось.
Они сошлись, клинки со звоном столкнулись, и Герд поразился
проворству гиганта: в скорости тот уступал ему самую малость, с лихвой
возмещая это чудовищной силой и безупречной техникой. Это была идеальная
машина разрушения: громадные мышцы мгновенно откликались на сигналы
бездумного, высокоавтоматизированного мозга, движения были экономны и
рефлекторны, а нервы, кажется, отсутствовали вовсе. Впервые Герд
встретился с равным противником, но отнюдь не в равных условиях: сам он
мог только защищаться - удары же Кебрика были сокрушительны и нацелены на
убийство. Гигант рубил сплеча и без пауз, но сил у него не убывало,
наоборот - с каждой минутой его атаки становились мощнее. Глаза под
тяжелыми надбровиями разгорались звериной яростью, Кебрика охватывало
боевое безумие, но на расчетливости движений это не сказывалось никак. Ни
разу Герд не получил и тени шанса обогнуть противника.
"Ну что за прелесть! - думал Герд отстраненно, будто не его сейчас
намеревались изрубить в лапшу. - Как хочется ему отнять у меня жизнь! А
может, сделать ему такой подарок? Ох, какая машина!.."
Одержимость Кебрика нарастала, делая его сильнее и опасней, а Герд
все не мог зажечь себя боем, хотя прежде такая драка вызвала бы у него
восторг. Скоро равновесие нарушилось, и мечи Кебрика стали проникать в
оборону Герда все глубже, оставляя отметины на его обнаженном теле. Вид
крови привел колосса в исступление, и удары посыпались на Герда градом,
бросая его от стены к стене, высекая снопы искр из камня, добавляя Герду
порезов. Но пока Герд ухитрялся оберегать себя от серьезных ранений.
Теперь он знал, что Кебрика ему не одолеть, даже при избытке времени.
Но и довести единоборство до конца им вряд ли позволят: с полдюжины Псов
уже набегали на Герда сзади, в то время как остальные обтекали место
схватки по соседним тоннелям, перекрывая пути отхода и лишая Герда
последнего шанса.
Краем глаза Герд уже видел сзади мерцание факелов, но приближаться
