становились все громаднее, их стволы мощными гладкими колоннами уходили
вниз, скрываясь в подлеске.
Довольно скоро Дан нашел то, что искал. Это походило на громадный
цветок с бледно-сиреневыми лепестками, пучком узловатых жил соединенный с
веткой. Протиснувшись между жилами, Дан нащупал клапаны, и "цветок" стал
расправляться, набухать, подниматься. Когда подъемная сила уравнялась с
весом человека, исполинский пузырь отделился от дерева-насоса и медленно
поплыл между ветвями. Поерзав, Дан разместил себя в тесной сетчатой
гондоле и стал потихоньку стравливать газ из выступавших по бокам пузыря
толстостенных баллонов, направляя движение живого аэростата. Этот вид
транспорта пользовался среди туземцев устойчивой популярностью, и здесь
Дан был с ними солидарен. Спустившись в нижний ярус, он набрал скорость и
теперь мог наслаждаться полетом, бесшумным и плавным, будто во сне.
Какая все же громада - этот Лес! - размышлял Дан, поглядывая вниз. Мы
поражаемся его размерам, но ведь и во времени он куда огромней нас и всего
животного мира. Диланы - только верхушка айсберга, а что у него внизу, в
подсознании? Эту древнюю гору не сдвинуть, она подавляет волю, высасывает
силы. Одно дело - черпать в Лесу знания: здесь - что урвал, то и твое. Но
погружаться в него с головой - всемогущие Духи, это не для меня! В любом
деле главное - вовремя остановиться, не то можно нырнуть так глубоко, что
забудешь, где небо...
Наконец Дан увидел их: небольшой отряд Псов торопливо продирался
сквозь заросли бамбука. Отсюда, сверху, они казались крошечными, как
игрушки, совсем не опасными. Последнее, впрочем, было верным.
Зависнув над ними, Дан подождал, пока Псы выберутся на открытое
пространство, просунул сквозь сетку гондолы игломет и прицелился. Первая
же игла уложила вожака, и Псы довольно шустро рассыпались и залегли,
беспокойно озираясь, но не догадываясь взглянуть прямо вверх. Они словно
специально подставляли себя под его иглы, и Дан пригвоздил к земле еще
двоих, прежде чем его заметили и стали по нему стрелять. Конечно, без
всякого успеха: иглы сюда попросту не долетали. А Дан продолжал
хладнокровно расстреливать этих игрушечных Песиков, пока те - их осталось
трое - не сообразили наконец спасаться бегством. Он догнал их без труда и,
по обыкновению, позволил ускользнуть лишь одному, напоследок ранив его в
ногу, - чтоб было кому нагонять на Псов страх.
Спустившись к месту экзекуции и избегая вглядываться в трупы (пусть
уж они так и останутся в его памяти - игрушками), Дан собрал оружие - если
оно ему и не пригодится, то Псам теперь точно не достанется.
Да уж, усмехался Дан, развешивая иглометы по сетке гондолы, что я
умею - так это выслеживать и пресекать. И не требуйте от меня большего! Я
- наблюдатель, это не так мало. К чему мне переигрывать, выходить из
привычной роли? Вообще, к чему лицемерить? Я нормальный огр, пусть и не
образцовый. Слегка сдвинутый, как и все, только помешан не на власти или
славе, а на знаниях - именно они в моей системе приоритетов занимают
главенствующее место, и за них я любому горло перегрызу. И Герда я
подбивал на бунт вовсе не из жалости к туземцам - какое там! Все куда
прозаичней: Псы встали между мной и Знанием, и я устраню преграду, только
и всего. Я так же замкнут на себя, как и всякий огр, и счастье других, что
для самореализации мне не требовалось никого убивать, иначе что бы меня
остановило? Я спасал диланов - да! - потому, что это мешало моим врагам,
но если бы понадобилось, я принялся бы гвоздить бедных крошек с не меньшим
старанием, пусть и без охоты. Вот вам правда, господа, полная и горькая!
Еще есть вопросы?
Почему-то это открытие огорчило Дана, хотя и ненадолго: он уже
наловчился сбрасывать минус-эмоции почти автоматически. Настораживала
внезапность прозрения, словно в последнем своем погружении в Лес Дан
переступил некую грань и исследование вдруг оказалось обоюдным - этого не
хватало!
Выгрузившись во втором ярусе, Дан отпустил аэростат. Какое-то время
громадный пузырь висел над самой его головой, упираясь верхушкой в
сплетение веток и рефлекторно стравливая газ, затем величаво уплыл в едва
ощутимом потоке воздуха к ближайшему дереву-насосу - Дан долго провожал
его взглядом.
Герд, говорил он безмолвно, Герд, чудак!.. Чего же ты маешься - все
просто. Мы - огры и другими стать уже не сможем. Это наш путь, и мы
пройдем по нему до конца, что бы ни ждало впереди. Да, можно сменить
шкуру, если того требует обстановка, но ты же хочешь обновиться полностью,
до костей!.. Зачем тебе это?
Дан глубоко вздохнул и потряс головой.
Прости, Герд. Прости, если можешь, но отныне наши пути расходятся.
Слишком круто ты берешь, идти с тобой дальше было бы безумием. Теперь уж
ты как-нибудь сам...
5
В ожидании темноты Герд полудремал в широкой, будто диван, развилке
пограничного дерева-исполина, изредка бросая по сторонам безучастные
взгляды. Путешествуя по ветвям вторые сутки, он начинал уже привыкать к
этой высотной жизни. Утром с такой же головокружительной высоты Герд
наблюдал отбытие из Логова странной команды. Полусотню Псов под личным
предводительством Верховного дополняла шестерка Вепрей во главе с
незабвенным и неистребимым Чаком. В центре процессии несли крытый
паланкин, но кого там скрывали, высмотреть не удалось. Только вряд ли это
была Уэ - скорее приманка, причем неуклюжая. Но если Рэй знает, чем
приманивать, то должен знать и остальное. Например, какого дьявола им всем
от меня надо? Уж если сам Верховный принял участие в охоте... Ладно, раз
они меня ждут - я приду. А там уж - кому как повезет.
Поверху Герд следовал за отрядом до самых скал, дождался, пока тот
втянется в пещеру, и сейчас сторожил, чтобы стая не разбежалась. Теперь
Герд знал, где ему устроят ловушку, но отвернуть не мог - даже если бы
захотел. Он был словно пущенная в цель стрела: только движение
поддерживало полет. Однако напролом лезть было бы глупо. В здешнем
лабиринте одних выходов на поверхность несколько десятков, и у Рэя просто
не хватит солдат перекрыть их все. Конечно, Чак наверняка подскажет
Верховному, что я выберу околопредельный вариант... значит, придется
решиться на невозможное.
Герд снова открыл глаза, огляделся. Лесная живность во множестве
сновала по ветвям, не обращая на него внимания, убежденная в полной его
безобидности. Никогда прежде Герд не видел столько зверья сразу, но ему и
в самом деле сейчас было не до них, он даже не ощущал обычной брезгливости
ко всем этим огромным слизнякам и паукам, к гусеницам-переросткам - когда
через его голень переползло жутковатое существо, похожее на заросшую
пышной шерстью змею, он даже не шевельнулся. А гастрономический интерес к
тварям поаппетитнее угас у Герда в первые же дни знакомства с Уэ...
Мысль зацепилась за воспоминание и устремилась вглубь, вспарывая
пласт за пластом, - к самому дну. Эти мысли, чтоб им!.. Как лавина:
тронешь камушек - и поехало, загремело. Насколько проще было раньше: меня
нацеливали и выстреливали, а остановить могла только смерть. Я идеально
вписывался в среду, шел от победы к победе - к чему было задумываться?
Плевать мне было на всех, и даже когда появилась Уэ, я лишь впустил ее под
свой панцирь... где она едва не задохнулась. А потом кто-то сообразил
вырвать ее, уже вросшую в меня, и я оказался вывернутым наизнанку,
открытым всем ударам и плевкам. А теперь еще эти мысли... Каждый поступок,
прошлый или будущий, обсасывается со всех сторон, подвергается десяткам
сомнений. Проклятье, когда же действовать?!
Так чего же я добиваюсь? Чтобы у этого помешанного на насилии сброда
одни догмы вытеснились другими? Ну а если опаснее всего само наличие догм?
Ведь ими можно загубить самые высокие цели. Да и кто дал мне право судить
и решать - за других?.. Так, договорился. Это уже позиция диланов.
Сбоку почудилось странное, и Герд повернул голову: по соседнему
стволу черным ручейком струилась колонна крохотных жучков, спешивших
куда-то по наверняка санкционированным Лесом делам. Здесь все были при
деле, либо ручные - как в гигантском парке. А теперь, похоже, в Системе
нашлось место и для Герда.
Герд закрыл глаза и снова провалился в дремоту, но почти сразу
шарахнулся обратно, отпугнутый Голосами. Они донимали его второй день, и
бороться с подступавшим безумием становилось все трудней. Началась болезнь
вполне безобидно - с внутренних диалогов, обычных для Герда, но
прогрессировала стремительно, раздражая его наяву и подавляя во сне. Но
сейчас требовалось выспаться перед ночным рейсом, и Герду приходилось
балансировать на краю пропасти, даже во сне не теряя настороженности.
Продержаться еще хотя бы сутки, подумал он. Надо, надо - я должен дойти! А
там пусть... что угодно. Надоело!
Он снова погрузился в сон, на этот раз слишком быстро, чтобы вовремя
затормозить, и сразу его оглушил многоголосый хор, из которого прорывались
отдельные фразы:
"...Ум? Ха! Что такое ум? - скажет вам Образцовый Огр. - Зачем?
Жратвы от него больше, или девка слаще?.. Честь? Еще лучше! У кого сила -
тот и умен, и честен, только так!.."
"...Посмотри на эту гниль, посмотри!.. Это же недочеловеки, они не
имеют права отравлять воздух, их надо втаптывать в грязь, из которой они
вышли. Ты не видел, как они пожирают диланов - живьем? За одно это следует
удавить каждого Пса десятикратно..."
"...Ложь, все ложь! Зверство от глупости, глупость от неразвитости...
и эгоизм оттуда. Это начало пути, детство, а разве можно обижать детей?.."
Эти три голоса солировали в хоре. В них угадывались знакомые
интонации, хотя звучали они с явным искажением. Голоса перебивали,
заглушали друг друга, спорили:
"...Шкала ценностей - вот суть! У каждого своя, и каждый смотрит в
себя, остальных подстраивая под себя, каждый - центр мироздания. А
несогласных - либо за уши в рай, либо в расход - а как иначе? Вся жизнь -
цепь недоразумений, сам человек - одно сплошное недоразумение..."
"...Человек растет, шкала меняется. Суть - в стадии развития и только
в ней. А путь один, и цели общие..."
"...Цель одна - очистить Лес от скверны! О другом забыть - до лучших
времен. Как возводить дом, не расчистив место? Всех Псов под корень,
каждого огра..."
"Молчать!" - беззвучно рявкнул Герд, и гвалт оборвался.
Герд растер ладонями виски. Это мне снилось? Вряд ли. Но все равно,
откуда голоса? Либо они сами по себе, либо я галлюцинирую. А может,
терзавшие меня сомнения сгруппировались в призрачные образы, и теперь Уэ,
Дан, другие - все они во мне, все это я? Я разделился, размножился... и на
какое имя мне теперь откликаться?
Постой-ка! А с чего это я вообразил, будто знаю план пещеры? Я же там
никогда не был! Значит, он тоже привиделся мне во сне... или в бреду? Что
ж, проверю заодно и себя. Если сведения точные, то Голоса вне меня и,
стало быть, вовсе не так я плох. Если же нет - им конец, вместе со мной.
Вот и будет полная ясность - чего тебе еще?
И вдруг мысли заглушил мощный и страстный Голос, прорвавшийся сквозь
все заслоны.
"Герд, дружище, - настойчиво внушал он, - оглянись вокруг, вслушайся
в себя. Подумай, кто тебе огры, кто диланы? Ты над всеми, тебя выделил Лес
- проникнись этим! Ты служишь ему, а он - тебе. Вдвоем вы - сила, с ним
для тебя ничто не слишком. В служении Лесу твое предначертание, ты создан
для этого, и судьба устроила вам встречу. Вашему могуществу не будет
