ни стоило, но я приучу себя жить в одиночестве. Чтобы у огра, да еще
истинного, да еще Вепря - и такое?.. Ломать, ломать себя!"
- Ты не задумывался, - заговорил Дан, - отчего Лес не расправится с
панцирниками? Они ведь досаждают ему нещадно, а он терпит - почему? Одно
из двух: либо самоубийцы-диланы все же уговорили его сложить оружие,
либо... Скорее всего, Лес уже принял в себя пришельцев и теперь
пытается вылечить - как собственный больной орган.
- Вылечить? Их? - Герд недоверчиво ощерился.
- Но не все же они звери? И среди них есть любящие отцы, почтительные
сыновья, преданные друзья...
- Что не мешает им жечь и вешать!
- Занятное сочетание, верно?.. Видишь ли, дружище Герд, каждый
человек, любя других, в сущности любит в них себя. Да-да, именно так! Но
этого "себя" надо еще уметь разглядеть. Обнаружить себя в родных и близких
нетрудно, но если тебе годами внушали, будто "они" - это вовсе не "мы", а
нечто совсем иное, чужеродное, абсолютно ни в чем не тождественное, -
тогда нет в "них" меня и дозволено все! Не согласен?
Герд не ответил, пытаясь ухватить мелькнувшую на задворках сознания
мысль. В словах Дана было что-то... важное.
- Выходит, они убивают от недостатка воображения? - спросил он. -
Так?
- Ну, не совсем. Фантазия ставит вопросы, но если существуют только
готовые рецепты да устоявшиеся связи...
- Постой, - сказал Герд, морща лоб. - Эти устоявшиеся связи... можно
ли их разрушить?
- Пожалуй. - Дан взъерошил разросшуюся шевелюру. - Они должны иметь
вещественное воплощение в мозговой структуре и...
- И что тогда станет с человеком? - перебил Герд.
Дан смотрел на него, задумчиво дожевывая фрукт и аккуратно снимая
ухоженным мизинцем капли сока с углов рта.
- Если у него не сложилось цельного мировоззрения, - заговорил он
медленно, - логически завязанного на самые глубинные, чувственные свойства
психики... а есть лишь свод норм и правил... и вдруг его этого свода
лишить... - Дан кивнул. - Видимо, человек потеряет ориентацию и пойдет
вразнос - его начнет мотать из стороны в сторону, покуда не образуются
новые нормативные связи, новая система ориентиров.
Отбросив огрызок, Дан сорвал с ветки листок, промокнул губы.
- Рефлексы, навыки - затрагиваются? - спросил Герд.
- Зависит от глубины проработки - можно стереть и это.
Дан покосился на рассыпанные по траве фрукты, вздохнул.
- Странный разговор у нас получается, - заметил он. - Чего ты
добиваешься?
Герд усмехнулся краем рта:
- Хочу понять себя. Зачем я, куда иду, что мною движет... Не ясно?
- Отчего же, способ не нов: через себя прийти к осмыслению Вселенной.
Хоть в этом богоподобные диланы уступают нам: мы-то в теории представляем,
что такое совершенство, - они же органически не способны воспринять
зверство и подлость. А если и поймут что-то, нам не подскажут, не
снизойдут.
Да, мысленно согласился Герд, диланы нам не союзники, о них лучше
забыть.
- Резюмирую, - жестко заговорил он. - Следует разорвать действующие в
Псиных мозгах связи и создать взамен новые. Пусть каждый убийца увидит в
жертве себя. В каждом зарезанном, расстрелянном, сожженном - себя, только
себя! Новые связи заставят Псов видеть то, чего нет. И пусть они
продолжают убивать, если не боятся обезуметь!
- Все это прекрасно - в теории, - со вздохом откликнулся Дан. - Вот
на практике как?
- Но ты же имеешь выход на подсознание Системы? Подскажи Лесу
направление, подтолкни его! Диланы этого не сделают, для них свобода воли
священна. Но мы-то вылеплены из той же грязи, что и панцирники!
Дан запрокинул голову, с сомнением вгляделся в сплетение веток.
- Собственно, почему не попробовать? - обратился он к Лесу. - Что мы
теряем? - Дан снова обратил лицо к Герду. - Но позволь, дружище, чем в это
время будешь заниматься ты?
- Искать Уэ.
- В Логове?
Герд неопределенно пожал плечами.
- У тебя зуд в пятках? - осведомился Дан. - Ну так Псы тебе их
поджарят - ты этого добиваешься?.. Послушай, Герд, я человек незлой, но
безжалостный: ты ведь сейчас думаешь не головой, а мышцами, не исключено -
ягодичными. Знаешь, к чему приводят подобные эксперименты?
- Все? - спросил Герд равнодушно.
- Ну да, конечно, - ворваться во вражеский стан, нарубиться всласть,
отвести душу!..
- Мне нужна Уэ, - сказал Герд. - Что здесь не ясно?
- Удивительно! Ты хотел понять себя? Ну так вглядись внутрь и ответь:
что бы ты сделал, окажись на месте Уэ остальные диланы - все скопом. Пошел
бы за них на смерть?
Герд честно вслушался в себя... и не понял. Диланы были ему
симпатичны, хотя и странны, он их уважал и даже жалел, но чувства были
поверхностные, рассудочные... А когда думал об Уэ, внутри все
переворачивалось, хотелось рубить и жечь...
Дан вздохнул.
- Вот смеху-то! - заметил он грустно. - Не годимся мы в рай, дружище
Герд, не созрели. За свое, за кровное - в огонь, а остальные пусть
выкручиваются сами.
2
Логово Псов было устроено бездарно - гнусная пародия на военный
лагерь. Вместо того, чтобы обосноваться где-нибудь на пустыре, подальше от
расслабляющего комфорта и в безопасности, Псы выбрали для поселения
туземную деревню, укрытую, как обычно, в глубине гигантского роще-дерева,
и зачем-то окружили ее халтурно выкопанным рвом и завалами из нарубленных
кустов. Преодолеть это смехотворное препятствие не составляло труда -
достаточно было забраться в кроны деревьев. Так Герд и поступил, благо
потолок нижнего яруса был здесь невысоким.
Герд не часто наведывался в верхние этажи, и каждый раз у него
возникало ощущение, будто он угодил внутрь исполинского механизма, к тому
же действующего. Внизу Герд уже привык к непрестанному шевелению веток, но
там это не выглядело так устрашающе. Впрочем, еще раньше он убедился, что
ему не грозит быть раздавленным между сдвигающимися ветвями: Лес
предупредительно освобождал проход, так что при некоторой сноровке здесь
можно было передвигаться почти так же быстро, как по траве.
Конечно, Герд не надеялся разыскать Уэ в лагере, и все же что-то
влекло его сюда, направляя движение в трехмерном лабиринте, да и выбирать
было не из чего. А еще Герд ощущал здесь давящую тяжесть в груди, и это не
было страхом, насколько он его помнил. Нет, это был Псиный дух - густой,
душный, злобный, изгнавший из этих мест почти всю живность.
Иногда в мешанине шевелящихся веток ненадолго возникали просветы, и,
проходя над ними, Герд мог наблюдать лагерную жизнь. Окраины Логова кишели
солдатами, и теперь, после знакомства с диланами, почти все они казались
Герду неуклюжими уродами. Против ожидания, истинных оказалось здесь
немало. Они еще держались особняком, но прочим ничем не выделялись - такие
же голые и скудно вооруженные, как остальные, только покрепче.
Здесь было грязно - обслуживающая деревню роща не справлялась с
выведением отходов, и ограм пришлось выкопать огромные мусоросборники,
распространявшие вокруг омерзительную вонь. В одном из них Герд наткнулся
взглядом на истерзанный труп девочки-диланки, похожей на Уэ, будто ее
младшая сестра, и у него свело челюсти от ненависти. Да что же они,
слепые? Или просто не хотят видеть, куда сунулись поганым своим рылом? Был
бы у меня сейчас лучемет!..
Но странный зов повлек Герда дальше.
Вплотную к деревне начались владения Псов, и, пробираясь над
скоплениями мохнатых латников, Герд удваивал осторожность, потому что
почти у каждого висел на плече игломет. Волею обстоятельств из
разрозненных, приданных батальонам команд Псы сплотились в одну чудовищную
Стаю и теперь могли диктовать свою волю всем прочим ограм.
Наконец путь Герду преградила небольшая поляна, укрытая от любопытных
глаз бревенчатым частоколом. В центре, над тлеющим костром, покачивался
подвешенный за локти туземец - жизнь вынудила Псов вернуться к примитивным
пыткам. Ноги пленника покрывала буро-серая корка, но его лицо выражало
лишь сочувствие к своим мучителям. По виду дилан казался молодым (все они
походили на подростков), но, скорее всего, это был вполне зрелый мужчина,
стоик и праведник, - один из многих самоубийц, безуспешно пытавшихся
вразумить огров и тем исправно поставлявших Псам скальпы на униформу.
Охраняли туземца двое - других Псов на поляне не было, как и
предписывалось уставом. Один из палачей, грузный седеющий верзила,
подпирал спиной высокий пень неподалеку от ограды и флегматично поглощал
кусок вяленого мяса. Второй деловито ворошил дротиком угли в костре.
"И этот собачий помет стоит жалости? - мысленно обратился Герд к Уэ.
- Девочка, посмотри на них - это же мразь, их даже мечом касаться гадко!"
"Они не понимают, - отвечала ему Уэ. - Их беда в том, что косности
они достигли прежде, чем зрелости. Их нацелили на зло, а думать не
научили".
"Будем искать виноватых? Бешеных собак убивают, хотя они виноваты
лишь в том, что не смогли уберечься от заразы. Здесь не до сантиментов!"
"Герд, Герд!.. Давно ли ты сам был таким?"
"ТАКИМ я не был никогда!"
"Ты еще не знаешь своей силы и потому жесток. Думай, Герд, думай,
малыш, думай..."
"К дьяволу!"
Примерившись, Герд метнул стилет. Охранник не шелохнулся, и в первый
момент Герд обрадовался точному попаданию, но в следующий - увидел свой
стилет торчащим из пня в сантиметре от псиной шеи. Так далеко
промахнуться, с каких-то семи метров!..
Герд поднес ладонь к лицу - пальцы не дрожали. Просто не слушались.
Все! - понял он, холодея. Остался без зубов, поздравляю!
Пес повернул голову, тупо уставился на клинок. Не спеша отодвинулся
от ствола, потрогал лапой. Заворчал негодующе.
Развернувшись, как пружина, Герд неслышно перелетел через частокол,
чиркнул костяшками пальцев по загривку палача. Без звука тот ткнулся в
пень и осел, а Герд, перекатившись через голову, увернулся от летящего в
него дротика, в три прыжка настиг второго Пса, оглушил и его. Огляделся.
Теперь он был хозяином поляны, но вряд ли надолго. Отвязав пленника,
Герд принял его на плечо и поспешил вернуться в крону роще-дерева. Далеко
уносить дилана не стал - спрятал в первом же попавшемся дупле, обмотал его
ноги одеялом-"лекарем" и повернулся уходить.
- Герд! - знакомо пропел сзади хрустальный голос, и он, вздрогнув,
обернулся.
Туземец смотрел на него в упор, загадочно мерцая глазищами. Который
раз Герд подивился тому, насколько диланы все хрупкие, нежнокожие и
гладколицые - словно дети. Можно вообразить, какими им виделись огры!
- Уэ нет в лагере, - сказал дилан. - Не трогай Псов.
- А где она?
Дилан не ответил.
- Не лез бы ты в эти игры, малыш, - проворчал Герд. - И без тебя
голова кругом!
Он ушел, уверенный, что дилан больше не воспользуется гостеприимством
Псов, - не захочет же он снова подставлять их под удар! Ведь это его боль
привела Герда к поляне, хотя вряд ли дилан звал его осознанно. Но кто мог
предполагать, что навязанное Герду одиночество сделает его таким чутким?
Даже и теперь Герд не торопился покидать лагерь, хотя больше его
здесь уже ничто не держало. Он не забыл подобрать на поляне стилет, но, по
сути, был теперь безоружен. Мышцы вышли-таки из-под контроля, в последний
миг уводя в сторону тщательно нацеленный удар. Герда лишили права на
убийство, отныне ему позволялось лишь оглушать своих врагов, да и то -
надолго ли? Если откажет глазомер и удары превратятся в касания... хорош
