Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Roman legionnaire vs Knight Artorias
Ghost-Skeleton in DSR
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Проза - Жорж Санд Весь текст 3068.47 Kb

Консуэло. Графиня Рудольштадт.

Предыдущая страница Следующая страница
1  2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 262
сказать, до того плохо она была обута. Зато ее стан, затянутый в корсаж,
слишком тесный и лопнувший по швам, был строен и гибок,  словно  пальма,
но без округлости, без соблазнительности. Бедная девочка об  этом  и  не
думала, она привыкла к тому, что все белокурые, белые и полненькие доче-
ри Адриатики вечно звали ее "обезьяной", "лимоном", "чернушкой". Ее  ли-
цо, совершенно круглое, бледное и незначительное, никого бы не поразило,
если б короткие, густые, закинутые за уши волосы и в то же время серьез-
ный вид человека, равнодушного ко всему внешнему миру, не  придавали  ей
некоторой мало приятной оригинальности. Непривлекательные лица постепен-
но теряют способность нравиться. Человек, обладающий  таким  лицом,  для
всех безразличный, начинает относиться безразлично к своей особе и  этим
еще более отталкивает от себя взоры. Красивый следит за собой,  прихора-
шивается, приглядывается к себе, точно постоянно смотрится в  воображае-
мое зеркало. Некрасивый забывает о себе и становится небрежным. Но  есть
два вида некрасивости: одна, страдая от общего неодобрения,  завидует  и
злобствует, - это и есть настоящая, истинная некрасивость; другая, наив-
ная, беззаботная, мирится со своим положением и равнодушна к  производи-
мому ею впечатлению, - подобная  некрасивость,  не  радуя  взора,  может
привлекать сердца; такою именно и была некрасивость Консуэло. Люди вели-
кодушные, принимавшие в ней участие, на первых порах сожалели,  что  она
некрасива, потом, как бы одумавшись, бесцеремонно гладили ее по  голове,
чего не сделали бы по отношению к красивой, и говорили: "Зато ты, кажет-
ся, славная девочка". Консуэло была довольна и этим, хотя отлично  пони-
мала, что такая фраза значит: "Больше у тебя ничего нет".
   Между тем красивый молодой синьор, протянувший  Консуэло  кропило  со
святой водой, продолжал стоять у кропильницы, пока все ученицы  одна  за
другой не прошли мимо него. Он разглядывал всех с большим  вниманием,  и
когда самая красивая из них, Клоринда, приблизилась к нему, он решил по-
дать ей святой воды и омочил пальцы, чтобы  иметь  удовольствие  прикос-
нуться к ее пальчикам. Молодая девушка, покраснев от чувства  удовлетво-
ренного тщеславия, ушла, бросив ему стыдливо-смелый  взгляд,  отнюдь  не
выражавший ни гордости, ни целомудрия.
   Как только ученицы скрылись за оградой  монастыря,  учтивый  патриций
вернулся на середину церкви  и,  приблизившись  к  профессору,  медленно
спускавшемуся с хоров, воскликнул:
   - Клянусь Бахусом, дорогой маэстро, вы мне скажете, которая из  ваших
учениц только что пела "Salve, Regina"!
   - А зачем вам это знать, граф Дзустиньяни? - спросил профессор, выхо-
дя вместе с ним из церкви.
   - Для того, чтобы вас поздравить, - ответил  молодой  патриций.  -  Я
давно уже слежу не только за вашими вечерними церковными службами, но  и
за вашими занятиями с ученицами, - вы ведь знаете, какой я любитель цер-
ковной музыки. И уверяю вас, я впервые слышу Перголезе в таком совершен-
ном исполнении, а что касается голоса, то это  самый  прекрасный,  какой
мне довелось слышать в моей жизни.
   - Клянусь богом, это так, - проговорил профессор с самодовольной важ-
ностью, наслаждаясь в то же время большой понюшкой табаку.
   - Скажите же мне имя неземного существа, которое привело меня в такой
восторг, - настаивал граф. - Вы строги к себе, никогда  не  бываете  до-
вольны, но надо же признаться, что свою школу вы сделали одной из лучших
в Италии: ваши хоры превосходны, и ваши солистки  очень  хороши.  Однако
музыка, которую вы даете исполнять своим  ученицам,  такая  возвышенная,
такая строгая, что редко кто из них может передать все ее красоты...
   - Они не могут передать эти красоты так, чтоб их  почувствовали  дру-
гие, раз сами их не чувствуют, - с грустью промолвил профессор. - В све-
жих, звучных, сильных голосах, слава богу, недостатка у нас нет,  а  вот
что касается до музыкальных натур - увы, они так редки, так  несовершен-
ны...
   - Ну, во всяком случае, одна у вас есть, и притом изумительно одарен-
ная, - возразил граф. - Великолепный голос! Сколько чувства, какое  уме-
ние! Да назовите же мне ее наконец!
   - А ведь, правда, она доставила вам удовольствие? -  спросил  профес-
сор, избегая ответа.
   - Она растрогала меня, довела до слез... И при помощи  таких  простых
средств, так натурально, что вначале я даже не мог понять, в  чем  дело.
Но потом, о мой дорогой учитель, я вспомнил все то,  что  вы  так  часто
повторяли, преподавая мне ваше божественное искусство, и впервые постиг,
насколько вы были правы.
   - А что же такое я вам говорил? - торжествующе спросил маэстро.
   - Вы говорили мне, что великое, истинное и прекрасное в  искусстве  -
это простота, - ответил граф.
   - Я упоминал вам также о блеске, изысканности и изощренности и  гово-
рил, что нередко приходится аплодировать этим  качествам  и  восхищаться
ими.
   - Конечно; однако вы прибавляли, что эти второстепенные качества  от-
деляет от истинной гениальности целая пропасть. Так  вот,  дорогой  учи-
тель, ваша певица - одна по ту сторону пропасти, а все  остальные  -  по
эту.
   - Это правда и хорошо сказано, - потирая от удовольствия руки,  заме-
тил профессор.
   - Ну, а ее имя? - настаивал граф.
   - Чье имя? - лукаво переспросил профессор.
   - Ах, боже мой! Да имя сирены, или,  вернее,  архангела,  которого  я
только что слушал.
   - А для чего вам это имя, граф? - строго возразил Порпора.
   - Скажите, господин профессор, почему вы хотите сделать из него  тай-
ну?
   - Я вам объясню, если вы предварительно откроете мне, почему  вы  так
настойчиво добиваетесь узнать это имя.
   - Разве не естественно непреодолимое желание узнать, увидеть  и  наз-
вать то, чем восхищаешься?
   - Так  позвольте  же  мне  уличить  вас,  любезный  граф,  -  это  не
единственное ваше основание: вы большой любитель и знаток музыки, это  я
знаю, но к тому же вы еще и владелец театра Сан-Самуэле. Не столько ради
выгоды, сколько ради славы вы привлекаете к себе лучшие таланты и лучшие
голоса Италии. Вы прекрасно знаете,  что  мы  хорошо  учим,  что  у  нас
серьезно поставлено дело и что из нашей школы выходят большие  артистки.
Вы уже похитили у нас Кориллу, а так как не сегодня завтра у  вас  ее  в
свою очередь может переманить какой-нибудь другой театр, то вы и бродите
вокруг нашей школы, чтобы высмотреть, не подготовили ли мы для вас новой
Кориллы... Вот где истина, господин граф. Сознайтесь, что я сказал прав-
ду.
   - Ну, а если бы и так, дорогой маэстро, - возразил граф  улыбаясь,  -
какое зло усматриваете вы в этом?
   - А такое зло, господин граф, что вы развращаете, вы губите эти  бед-
ные создания.
   - Однако что вы хотите этим сказать, свирепый профессор? С каких  пор
вы стали хранителем этих хрупких добродетелей?
   - Я хочу сказать то, что есть в действительности, господин граф. Я не
забочусь ни об их добродетели, ни о том, насколько прочна  эта  доброде-
тель: я просто забочусь об их таланте, который вы извращаете и  унижаете
на подмостках своих театров, давая им исполнять  пошлую  музыку  дурного
вкуса. Разве это не ужас, не позор видеть, как та самая Корилла, которая
уже начинала было по-настоящему понимать серьезное искусство, опустилась
от духовного пения к светскому, от молитвы - к шутке,  от  алтаря  -  на
подмостки, от великого - к смешному, от Аллегри и Палестрины - к  Альби-
нони и цирюльнику Аполлини?
   - Итак, в своей строгости вы отказываетесь открыть мне имя  этой  де-
вушки, несмотря на то, что я не могу иметь никаких видов на нее, не зная
еще, есть ли у нее качества, необходимые для сцены?
   - Решительно отказываюсь.
   - И вы думаете, что я его не открою?
   - Увы! Задавшись этой целью, вы его откроете, но  знайте,  что  я  со
своей стороны сделаю все возможное, чтобы помешать вам  похитить  у  нас
эту певицу.
   - Прекрасно, маэстро, только вы уже наполовину  побеждены:  ваше  та-
инственное божество я видел, угадал, узнал...
   - Вот как! Вы убеждены в этом? - недоверчиво  и  сдержанно  промолвил
профессор.
   - Мои глаза и сердце открыли мне ее, в доказательство чего  я  сейчас
набросаю ее портрет: она высокого роста - это, кажется, самая высокая из
всех ваших учениц, - бела, как снег на вершине Фриуля, румяна,  как  не-
босклон на заре прекрасного дня. У нее  золотистые  волосы  и  лазоревые
глаза и приятная полнота. На одном пальчике колечко с рубином, - прикос-
нувшись к моей руке, он обжег меня, точно искра волшебного огня.
   - Браво! - насмешливо воскликнул Порпора. - В таком случае мне нечего
от вас таить: имя этой красавицы - Клоринда. Идите к ней сейчас же с ва-
шими соблазнительными предложениями, дайте ей золота, бриллиантов,  тря-
пок! Она, конечно, охотно согласится поступить в вашу труппу и,  вероят-
но, сможет заменить Кориллу, так как нынче публика ваших театров предпо-
читает красивые плечи красивым звукам  и  дерзкие  взгляды  возвышенному
уму.
   - Неужели я так ошибся, мой дорогой учитель, и  Клоринда  всего  лишь
заурядная красотка? - с некоторым смущением проговорил граф.
   - А что, если моя сирена, мое божество, мой архангел, как вы ее назы-
ваете, совсем нехороша собой? - лукаво спросил маэстро.
   - Если она урод, умоляю вас, не показывайте ее мне: моя мечта была бы
слишком жестоко разбита. Если она только некрасива, я мог бы еще обожать
ее, но не стал бы приглашать в свой театр: на сцене талант  без  красоты
часто является для женщины несчастьем, борьбой, пыткой. Однако  что  это
вы там увидели, маэстро, и почему вы вдруг остановились?
   - Мы как раз у пристани, где обычно стоят гондолы, но сейчас я не ви-
жу ни одной. А вы, граф, куда смотрите?
   - Поглядите вон на того юнца, что  сидит  подле  довольно  невзрачной
девчушки, - не мой ли это питомец Андзолето,  самый  смышленый  и  самый
красивый из наших юных плебеев? Обратите на него внимание, маэстро.  Это
так же интересно для вас, как и для меня. У этого мальчика лучший  тенор
в Венеции, страстная любовь к музыке  и  исключительные  способности.  Я
давно уже хочу поговорить с вами и просить вас заняться с ним. Вот его я
действительно прочу для своего театра и надеюсь, что через несколько лет
буду вознагражден за свои заботы  о  нем.  Эй,  Дзото,  поди  сюда,  мой
мальчик, я представлю тебя знаменитому маэстро Порпоре.
   Андзолето вытащил свои босые ноги из воды, где они беззаботно  болта-
лись в то время, как он просверливал толстой иглой хорошенькие раковины,
которые в Венеции так поэтично называют fiori di mare [4]. Вся его одеж-
да состояла из очень поношенных штанов и довольно тонкой, но  совершенно
изодранной рубашки, сквозь  которую  проглядывали  его  белые,  точеные,
словно у юного Вакха, плечи. Он действительно отличался греческой красо-
той молодого фавна, а в лице его было столь часто встречающееся  в  язы-
ческой скульптуре сочетание мечтательной грусти  и  беззаботной  иронии.
Его курчавые и вместе с тем тонкие белокурые волосы, позолоченные  солн-
цем, бесчисленными короткими крутыми локонами вились вокруг его алебаст-
ровой шеи. Все черты его лица были  идеально  правильны,  но  в  пронзи-
тельных черных, как чернила, глазах проглядывало чтото слишком  дерзкое,
и это не понравилось  профессору.  Услышав  голос  Дзустиньяни,  мальчик
вскочил, бросил все ракушки на колени девочки, сидевшей с ним рядом, и в
то время как она, не вставая с места, продолжала нанизывать их вперемеж-
ку с золотистым бисером, подошел к графу и, по местному обычаю,  поцело-
вал ему руку.
   - В самом деле красивый мальчик! - проговорил профессор, ласково пот-
репав его по щеке. - Но мне кажется, что он занимается уж слишком  ребя-
ческим для своих лет делом, ведь ему, наверно, лет восемнадцать?
   - Скоро будет девятнадцать, sior profesor [5],  -  ответил  Андзолето
по-венециански. - А вожусь я с раковинами только потому, что хочу помочь
маленькой Консуэло, которая делает из них ожерелья.
Предыдущая страница Следующая страница
1  2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 262
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (2)

Реклама