говорившего сверкнули в полумраке фанатичным огнем. - Всю свою молодость я
мечтал о возрождении величия братства, в тайну которого был посвящен еще
ребенком. И вот, благодаря золоту моих приисков мечта осуществилась. Я,
Вирата из Козалы, стал Магистром сынов Джезма - первым Великим магистром
за последние пять веков!
Убеждения Невидимых тверже гранита. Одну за другой я прибирал к рукам
разрозненные секты зугитов, джилитов, эрликитов и джезудитов, кропотливо
сплетая из тонких нитей стальной канат. Мои посланники проникали в самые
отдаленные уголки земли и везде находили приверженцев братства - в битком
набитых городах и в дремучих лесах, в бесплодных горах и в мертвом
молчании пустынь. Не сразу, постепенно, община росла, и не только
благодаря объединению сподвижников, но и за счет тех отчаявшихся, кто,
разуверившись в других учениях, вступал в ряды сынов Джезма. Перед его
священным огнем все равны. Среди моих сторонников есть почитатели Гуллы и
Сета, Митры и Деркето, Иштар и Юна.
Десять лет назад вместе со своими сподвижниками я пришел в этот
город: вместо домов - груды камней, каналы забиты камнями, на месте садов
- колючие заросли. Горцы обходили плато стороной - они боялись
потусторонних сил, которые, по их словам, обитали в городских развалинах.
Понадобилось шесть лет, чтобы отстроить город заново. Это был нелегкий
труд, и на него ушла большая часть моих сокровищ - ведь работать
приходилось втайне, и все материалы завозили издалека, что было нелегким,
а подчас и опасным делом. Грузы доставляли из Иранистана: сначала по
старому караванному пути на юге страны, в горах сворачивали в скрытую
расселину и, наконец, по древней тропе, прорезавшей западный склон,
поднимали на плато. Затем по моему приказу тропу уничтожили. И вот, после
долгих лет, я смог увидеть Джанайдар в его былом великолепии... Смотри!
Магистр поднялся с трона и кивнул, приглашая следовать за собой, -
черные гиганты не отставали от него ни на шаг. Они прошли в альков,
скрытый за тяжелыми гобеленом, и очутились перед выходом на небольшой, в
узорной решетке балкон. С балкона открывался вид на чудесный сад,
обнесенный стеной высотой футов пятнадцать, почти невидимой за сплетением
ползучих растений. Необычный, пьянящий аромат поднимался от деревьев,
кустов, цветов и фонтанов с серебряными журчащими струями. Конан увидел
женщин, гуляющих меж деревьев, - легкие, полупрозрачные одежды из шелка и
бархата едва скрывали наготу их стройных гибких тел. Судя по тонким
чертам, большей частью они были из Вендии, Иранистана и Шема. Мужчины,
словно опьяненные наркотиком, лежали на подушках под деревьями. Откуда-то
доносилась негромкая, томная музыка.
- Это Райский сад, каким он был еще во времена до Потрясения. -
Вирата, закрыв балконную дверь, вернулся в тронный зал. - За преданную
службу воину дают выпить сока красного лотоса. Проснувшись в этом саду и
увидев подле себя прекраснейших в мире женщин - покорных, готовых утолить
его желания, - он начинает думать, что и в самом деле угодил живым на
Небеса, куда, как внушают жрецы, попадают все, кто отдал жизнь за своего
повелителя. - Козаланец чуть растянул губы в усмешке. - Я знаю, что такой
"рай" тебе пришелся бы не по вкусу, потому и показал его. Немного правды
тебе не повредит. Если Тигр за тебя не поручится, правда умрет вместе с
тобой, в противном случае ты узнаешь не больше, чем любой сын Великой
Горы.
В моей империи ты можешь подняться высоко. Дай время - и я стану
могущественным, как мой великий предок. Шесть лет я копил силы и лишь
потом начал борьбу. Последние четыре года, как и в далеком прошлом, мои
посланники вновь обращаются к отравленным кинжалам; непобедимые и
неподкупные, не знающие иного закона, кроме моей воли, они скорее умрут,
но выполнят приказ.
- Чего же ты добиваешься?
- Неужели еще не понял? - голос магистра упал до шепота, глаза
расширились, в них засветились огоньки безумия.
- Пожалуй, - проворчал Конан. - Но предпочел бы услышать от тебя
самого.
- Я хочу править миром! Отсюда, из Джанайдара, я буду вершить его
судьбу! Цари на своих тронах превратятся в жалких марионеток, подвешенных
на ниточках. Ослушники умрут. И наступит день, когда никто не осмелится
пойти против моей воли. Мне будет принадлежать власть! Власть! Это -
высшая цель!
Конан мысленно сравнил хвастливые притязания магистра на абсолютную
власть с положением в братстве таинственного Тигра, с мнением которого тот
вынужден был считаться. Похоже, влияние магистра было далеко не
безгранично.
- Где девушка - Нанайя? - спросил Конан. - Твои шабатийцы, убив
Гаттуса, схватили ее и увели с собой.
Вирата чуть переиграл, изображая удивление.
- Не понимаю, о ком ты, - ответил он. - Они не приводили пленников.
Магистр, конечно же, солгал, но настаивать было бессмысленно. Конан
насторожился: непонятно, почему джезмит не хочет признать, что знает о
девушке?
Магистр вторично сделал знак, негр вновь ударил в гонг, и вновь вошел
согнувшийся в поклоне Хазан.
- Хазан проводит тебя, - сказал Вирата. - Туда же, в комнату,
принесут еду и питье. Ты не арестован - стражи не будет. Но я просил бы
тебя не покидать своих покоев без охраны. Мои люди относятся к чужакам с
недоверием, а поскольку ты пока не состоишь в братстве, то... - Магистр
вдруг замолчал и многозначительно посмотрел на киммерийца.
4. ЗВОН МЕЧЕЙ
Вслед за невозмутимым стигийцем Конан покинул тронный зал, прошел
между двумя рядами сверкавших золотом и серебром стражников и из широкого
парадного коридора свернул в боковой, поуже. Вскоре слуга ввел его в
комнату со сводчатым потолком в украшениях из слоновой кости и сандалового
дерева. Единственная тяжелая дверь была сколочена из тиковых досок,
обшитых листами меди. Окон в комнате не было, свет и воздух проникали в
нее через отверстия в потолке. На стенах во множестве висели гобелены с
замысловатыми рисунками, шаги скрадывали богатые ковры, в которых нога
утопала по щиколотку.
Не издав ни звука, Хазан поклонился и закрыл за собой дверь.
Оставшись один, Конан сел на бархатную кушетку. За всю свою жизнь, до
предела насыщенную самыми невероятными и опасными приключениями, он не
попадал в ситуацию более сложную, чем эта. Поразмыслив с минуту над
возможной участью Нанайи, он принялся обдумывать план действий.
Из коридора послышался легкий стук сандаловых подошв. В сопровождении
Хазана вошел огромный негр, в руках он держал широкий поднос с яствами в
позолоченных блюдах и с изящным кувшином вина в центре. Прежде чем Хазан
закрыл дверь, Конан успел заметить острие шлема, высунувшееся из-за ковра
на противоположной стене коридора: в потайной нише прятались воины.
Значит, Вирата солгал, сказав, что стражи не будет. Впрочем, иного он от
магистра и не ждал.
- Господин, вот вино с Кироса и пища, - сказал стигиец. - А позже я
пришлю девушку, прекрасную и свежую, как утро, чтоб вы могли с нею
развлечься.
- Ладно, - проворчал Конан.
Послушный жесту Хазана, раб поставил поднос. Тот сам отведал каждого
блюда, отхлебнул глоток вина и только потом с поклоном удалился.
Обостренным, как у волка в западне, зрением Конан отметил, что последним
из принесенного стигиец попробовал вино, а в дверях чуть качнулся. Едва
закрылась дверь, Конан осторожно понюхал вино. На фоне благоухающего
букета, такой слабый, что уловить его могли лишь чуткие ноздри варвара,
угадывался знакомый запах - запах красного лотоса из зловещих топей южной
Стигии. Отведавший его сока засыпал мертвым сном, надолго или нет -
зависело от количества выпитого.
Хазану следовало чуть поторопиться. А что, если Вирата задумал и его,
Конана, пропустить через свой Райский сад?
Тщательно исследовав пищу, киммериец убедился, что в нее ничего не
подмешано. Тогда он с аппетитом приступил к еде.
Быстро покончив с немногочисленными яствами, он воззрился голодными
глазами на поднос, словно в надежде отыскать на нем хотя бы еще кусочек.
Вдруг дверь снова приоткрылась, и в комнату скользнула гибкая фигурка -
девушка с золотым амулетом на груди, с поясом в драгоценных каменьях;
стянувшим тонкую талию, и в полупрозрачных шелковых шароварах.
- Ты кто? - рыкнул на нее Конан.
Девушка подалась назад, смуглая кожа на ее лице чуть побледнела.
- Не бей меня, господин! Я не сделала ничего дурного! - От страха и
волнения темные зрачки округлились, речь прервалась, пальцы задрожали, как
у ребенка.
- Да я и не думал - просто спросил, кто ты такая.
- Я... меня зовут Парисита.
- Как ты сюда попала?
- Меня похитили Невидимые, мой господин. Однажды ночью, когда я
гуляла в саду моего отца в Айдохья. Тайными тропами они привели меня в
свой ненавистный город демонов, где я, как многие другие девушки Вендии,
Иранистана и других стран, стала рабыней. - Она говорила быстро и шепотом,
точно боясь, что ее прервут или подслушают. - Я зд-десь уже несколько
месяцев. Однажды меня высекли - я думала, что помру от стыда! А еще я
здесь видела, как девушки умирали под пытками! О, какой позор для моего
отца: вдруг он узнает, что его дочь - игрушка в лапах демонопоклонников!
Конан смолчал, но его горящий взгляд был достаточно красноречив.
Пусть его собственная судьба замешана на крови, пусть ему не однажды
приходилось убивать и грабить, но в отношениях с женщинами он неизменно
следовал своему грубоватому кодексу чести варвара. До этой минуты он еще
сомневался, вступать ли ему в братство Вираты, чтобы потом, укрепив
положение, так или иначе устранить всех, занимавших в нем высшие посты. Но
сейчас главная цель определилась: надо во что бы то ни стало раздавить
этот змеиный клубок и обратить их логово себе на пользу... Между тем
Парисита продолжала:
- Начальник над девушками получил задание отобрать кого-нибудь для
тебя, но главное - надо было узнать, не спрятал ли ты на теле оружия.
Чтобы обыскивать без помех, подмешали в вино зелья. А после, когда
очнешься, усыпив лаской бдительность, я должна была выведать лазутчик ты
или на самом деле тот, за кого себя выдаешь. Указали на меня. Я и так
отчаянно трусила, а когда увидела, что ты не спишь, то чуть было вовсе не
померла со страху... Скажи, ты ведь не убьешь меня?
Конан усмехнулся. Он не тронул бы и волоса на ее голове, но предпочел
пока не говорить об этом. Страх девушки еще может сослужить ему добрую
службу.
- Парисита, - обратился он к ней, - ты знаешь что-нибудь о женщине,
которую накануне привела с собой банда шабатийцев?
- Да, господин. Они привели с собой пленницу и, скорее всего, хотели
поступить с нею так же, как в свое время поступили со всеми нами - сделать
ее наложницей. Но та оказалась с характером. Уже в городе, после того как
ее передали страже гирканцев, она вдруг вырвалась и, выхватив кинжал,
всадила его в грудь брата Захака. Теперь Захак требует ее смерти, и,
думаю, ради какой-то пленницы Вирата не захочет портить отношения с
гирканцами.
- Так вот почему магистр солгал мне насчет Нанайи, - прошептал Конан.
- Да, господин. Сейчас Нанайя в дворцовом подземелье, а завтра на
рассвете ее подвергнут пыткам и казнят.
Смуглое лицо Конана приняло зловещее выражение.
- Сегодня, ближе к полуночи, ты проведешь меня в спальню Захака. -
Его полыхающие, с прищуром, глаза выдавали дальнейший план.
Девушка покачала головой:
