же, рядом, толпились не меньше дюжины вооруженных людей: зуагиры,
гирканцы, иранистанцы, шемиты, и, к своему большому удивлению, Конан
увидел среди них и злодейского вида гиперборея - первого за все время, что
он пробыл в Джанайдаре.
Чтобы оценить силы врага, варвару хватило мимолетного взгляда. И тут
же его внимание приковал человек в центре комнаты. Тот стоял между ним и
магистром, широко - на манер всадника - расставив ноги, ростом почти с
Конана, хотя и не такой плотный. Широкие плечи, стальные мускулы и гибкое,
как китовый ус, тело выдавало в нем сильного воина. Короткая черная борода
не могла скрыть воинственно выпяченной нижней челюсти, а серые глаза под
высокой меховой шапкой смотрели холодно и пронзительно. Облегающие штаны
не скрывали мускулистых ног. Пальцы правой руки поглаживали усыпанный
каменьями эфес сабли, пальцы левой теребили жидкие усы.
Итак, игра окончена. Перед Конаном стоял Ольгерд Владислав, искатель
приключений из Запорожья, который знал варвара слишком хорошо, чтобы в нем
обмануться. И, разумеется, он не забыл, как три года назад Конан вытеснил
его в борьбе за лидерство в банде зуагиров, оставив на память об их споре
сломанную руку.
- Наш гость желает присоединиться к нам, - нарушил молчание Вирата.
Человек по прозвищу Тигр усмехнулся:
- Лучше уж лечь в постель с леопардом, чем с этим. Я знаю Конана уже
порядочно. Он ужом проползет в твои ряды, настроит против тебя всех людей,
а потом, когда меньше всего будешь этого ждать, всадит в спину нож.
Десятки обращенных на киммерийца глаз заполыхали жаждой смерти. Для
воинов Тигра слово их начальника было решающим.
Конан расхохотался. Ну что ж, он сделал все возможное и дурачиться
дальше не имеет смысла. Наконец-то он может сорвать с дикой души варвара
ненавистную маску светского хлыща, чтобы без глупых сожалений с головой
отдаться кровавым игрищам!
Магистр пожал плечами.
- Ты знаешь, Тигр, в подобных вещах я полностью полагаюсь на твое
мнение. Поступай как знаешь, он безоружный.
При мысли о беспомощности своей жертвы лицо воинов исказил волчий
оскал. В воздухе засверкала обнаженная сталь. Ольгерд жестоко усмехнулся.
- Мы придумаем тебе конец позабавней, - сказал он. - Интересно,
будешь ли сохранять то же спокойствие, с каким развешивал на крестах людей
в Хауране... Связать его!
Не прерывая речи, Ольгерд потянулся за саблей, но так медленно и
неохотно, словно забыл, какую опасность таит в себе этот черноволосый
варвар, какая дикая необузданная сила заключена в этих вздувшихся буграми
мускулах.
Не успел Ольгерд вытащить клинок, как Конан, вдруг прыгнув вперед,
нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Мощь огромного кулака могла бы
сравниться разве что с мощью молота в руках кузнеца. Ольгерд рухнул на
каменный пол, изо рта его хлынула кровь.
Конан схватился за эфес сабли, но над ним уже навис гиперборей с
огромным ильбарским кинжалом. Он один разгадал под маской нарочитого
спокойствия смертоносную ярость варвара, но все-таки не смог уберечь
своего начальника. Однако он не дал Конану завладеть саблей: тот выпустил
эфес и круто повернулся, чтобы встретить врага. Гиперборей ударил, но
варвар успел перехватить в запястье руку, и острие клинка, подрагивая,
остановилось в дюйме от его груди. Нечеловеческим усилием удерживая смерть
левой рукой, Конан правой выхватил из-за пояса гиперборея кинжал и всадил
ему по самую рукоятку меж ребер. Враг повалился с предсмертным хрипом, а
Конан, вырвав из ослабевших пальцев страшный клинок, легко, как пантера,
вскочил на ноги.
Все произошло с ошеломляющей быстротой - в мгновение ока. Прежде чем
кто-либо очухался, Ольгерд уже лежал недвижим, а над ним хрипел
гиперборей. Когда подоспели остальные, их встретил трехфутовый ильбарский
клинок в руке искуснейшего воина Хайборийской эры.
Внезапный выпад в развороте - и опередивший прочих зуагир с отчаянным
воплем отступил назад: из рассеченной сонной артерии с хлеставшей кровью
быстро уходила жизнь. Глухо застонал гирканец, зажимая ладонями вспоротый
живот. Стигиец, до которого дотянулся клинок, вдруг споткнулся,
схватившись за кровавую култышку вместо правой руки: запястье с ятаганом
упало ему под ноги.
Конан не отступил к стене, чтобы обезопасить тыл. Наоборот, бешено
размахивая окровавленным кинжалом, он прыгнул прямо в гущу врагов.
Киммериец очутился как бы в центре урагана: вокруг него, сверкая, взлетали
и опускались сабли, из ран потоками струилась кровь, слышались хрип,
проклятия и стоны, но каким-то чудом все удары врагов попадали мимо цели -
варвар двигался так стремительно, так быстро менял стойки, что враги никак
не могли за ним уследить. Их многочисленность только мешала делу: сбитые с
толку его увертливостью, ошеломленные неожиданным нападением и кровавой
резней, они лишь попусту размахивали оружием, зачастую раня и убивая друг
друга.
В яростной схватке длинный ильбарский кинжал оказался несравненно
удобнее ятаганов и сабель, и Конан успешно пользовался его преимуществами:
ударами сверху разрубал черепа, отсекал конечности, с размаху вспарывал
животы.
Это была работа мясника - тяжелая и кропотливая, но Конан не сделал
ни одного лишнего движения. Он уверенно перемещался среди напряженных тел
и стальных клинков, оставляя за собой кровавый след.
Схватка длилась не больше минуты. Наконец уцелевшие, устрашенные
огромными потерями, отступили в замешательстве. Тогда, окинув быстрым
взглядом комнату, Конан нашел магистра, по-прежнему лежавшего на кушетке
между бесстрастными кушитами. Но едва мускулы ног напряглись для прыжка,
как громкий шум заставил Конана оглянуться.
В дверях, выходящих в коридор, появились стражники-гирканцы с
тяжелыми луками, и люди в комнате, не мешкая, подались по сторонам. На
раздумье - секунда, пока руки воинов с напряженными, узловатыми мышцами
вкладывают стрелы и, прицеливаясь натягивают тетивы луков. Главное -
просчитать, успеет ли он убить магистра, прежде чем убьют его самого. Нет,
ничего не выйдет: еще в прыжке его тело пронзят с полдюжины сажал,
пущенных из тугих луков гирканских кочевников. Они поражают и за пятьсот
шагов и легко пробьют его кольчугу. Да от одних ударов стрел его тело, не
долетев до цели, рухнет на пол.
И вот в тот миг, когда начальник лучников открыл рот, чтобы крикнуть
"Бей!", Конан плашмя бросился на пол. Стрелки спустили тетивы. С тонким
свистом, сталкиваясь на лету, с полдюжины стрел пролетели в нескольких
дюймах над его головой.
Пока лучники доставали из колчанов новые стрелы, киммериец, не
выпуская кинжала, с такой силой оттолкнулся кулаками от пола, что тело его
подбросило в воздух. Миг - и он снова на ногах. Но прежде чем гирканцы
вновь изготовились к стрельбе, Конан был уже среди них. Звериным натиском
и неустанной работой клинка он проложил тропу из окровавленных, корчащихся
тел. Разметав какой-то сброд за дверью, Конан помчался по коридору. Он
несся наугад, захлопывая за собой двери комнат в слабой надежде сбить
погоню со следа, а суматоха во дворце все набирала силу. Вот Конан свернул
в узкий ход и вдруг очутился в тупике с зарешеченным окном.
Из ниши с дротиком в руке выскочил горец-гимелиец. Конан обрушился на
него подобно горному обвалу. Устрашенный видом невесть откуда взявшегося
перепачканного кровью чужака, гимелиец дико закричал и вслепую ткнул своим
оружием, промахнулся, потянул было на себя, но еще раз ударить не успел:
варвар, потеряв разум от обилия крови, яростно взмахнул кинжалом. Брызнула
алая струя, и голова горца, соскочив с плеч, глухо брякнула о камень.
Конан метнулся к окну. Размахнувшись, он ударил тяжелой рукоятью по
прутьям - бесполезно! Тогда, вцепившись в решетку обеими руками, он уперся
подошвами в стены по обе стороны окна и что было сил потянул решетку на
себя. Мышцы вздулись, глаза залил пот, последний бешеный рывок - и решетка
вместе с каменной крошкой вылетела из окна! Киммериец с трудом протиснулся
в образовавшуюся брешь и оказался на балконе в ажурной отметке из тонких
медных прутьев. Внизу благоухал сад, а за его спиной слышался громовой
топот ног по коридору. Рядом с ухом пропела стрела. Выставив перед собой
руку с кинжалом, наклонив голову, Конан прыгнул вперед и, прорвавшись
сквозь легкое ограждение, полетел боком вниз, однако приземлился на ноги
мягко, по-кошачьему.
Сад был пуст, если не считать с полдюжины наложниц, которые, завидев
варвара, с визгом разбежались в разные стороны. Не теряя времени,
киммериец помчался к стене напротив петляя меж деревьев, чтобы спастись от
града стрел. Бросив взгляд через плечо, Конан увидел на балконе десяток
разъяренных воинов с перекошенными злобой лицами. Резкий крик подсказал
ему: впереди опасность!
По стене, размахивая саблей, бежал человек.
Этот парень - смуглый толстый вендиец - точно рассчитал место, к
которому должен был выбежать варвар, но сам туда немного опоздал. Высотой
стена была в рост человека, не больше. На бегу ухватившись за край, Конан
оттолкнулся от земли и легко взлетел на гребень. Через секунду,
увернувшись от удара сабли, он погрузил ужасный клинок в выпирающий живот
вендийца.
Тот, заревев как бык, в последнем усилии обхватил своего убийцу и, не
разжимая рук, стал заваливаться через парапет. Конан едва успел заметить
уходящую вниз отвесную гладкую стену. Небольшой выступ задержал падение,
но ненадолго - оба рухнули с высоты пятнадцати футов прямо на камни!
Однако Конан изловчился и в падении поменялся с вендийцем местами, так что
жирное тело смягчило удар. И все-таки киммерийца тряхнуло так, что душа
едва не отлетела от тела.
6. ПРИЗРАК УЩЕЛИЙ
Конан, пошатываясь, поднялся на ноги. Руки его были пусты. Подняв
голову, он увидел над краем парапета ряд голов в тюрбанах и шлемах. Но вот
появились луки и стрелы.
Конан затравленно огляделся - укрыться негде. Вновь броситься плашмя?
Нет, бесполезно: с высокой стены он послужит для лучников отличной
мишенью.
Зазвенела спущенная тетива, и, ударившись о камень стрела разлетелась
в щепки. Конан кинулся на землю - за тело убитого вендийца. Просунув под
него руку, он перевалил окровавленное, все еще теплое тело на себя. Едва
он это сделал, как целый град стрел обрушился на труп. Конан почувствовал
себя точно под наковальней, по которой вдруг дружно замолотила компания
кузнецов. К счастью, этот вендиец оказался настолько толстым, что все
острия застревали в мертвой плоти, не причиняя вреда варвару.
- Кром! - выругался Конан. - стрела задела ему икру.
Наконец джезмиты убедились, что только разукрашивают труп перьями, и
дробный стук прекратился. Конан нащупал пухлые волосатые запястья. Затем,
повернувшись на бок, вскочил и забросил мертвеца себе за спину. Руки
варвара задрожали от напряжения - вендиец весил не меньше самого Конана.
Прикрываясь трупом как щитом, Конан стал удаляться от стены. Увидев,
что жертва ускользает от мести, джезмиты разом завопили и послали вдогонку
целую тучу стрел, но те также не достигли цели.
Еще несколько шагов - и киммериец укрылся за торчащим каменным зубом.
Конан сбросил мертвеца, - грудь и лицо трупа украшали не меньше дюжины
стрел.
- Будь у меня лук, я бы научил этих псов кой-чему, - процедил варвар
сквозь зубы, выглядывая из-за камня.
Над стеной повсюду торчали головы, но луки бездействовали. Среди
тюрбанов и шлемов Конан узнал высокую меховую шапку Ольгерда Владислава.
Ольгерд закричал со стены:
