предположить, что этот несчастный случай мог вызвать у меня психическую
травму. Может быть, в такой ситуации есть смысл понаблюдать за человеком
подольше?
Она кивнула:
- Тогда я включу в расходы за счет "Ангро" еще и обеды.
- Мне не хотелось бы вас обманывать, - сказал я. - Я действительно
думаю, что мне нужно сначала закончить учебу и только потом наниматься на
работу.
Энн закрыла мою руку своей ладонью. - Об этом мы поговорим в
следующий раз, - объявила она. - Но я должна заметить, что "Ангро"
предоставляет своим сотрудникам возможности для дальнейшего образования.
Однако сейчас мне важнее найти оправдание для того, чтобы самой
воспользоваться представительскими.
Хотя еще до конца семестра мы стали близки, я все равно отказывался
оставлять колледж и начинать работать на "Ангро Энерджи" в середине
учебного года.
Энн то уезжала, то снова возвращалась в город весь следующий семестр,
и мы виделись почти каждый выходной. Она словно сторожила меня, и как-то
раз я спросил:
- Ты здесь бываешь довольно часто. Они там, видимо, боятся, что меня
украдет какая-нибудь другая компания?
- Я так планирую свои дела специально, чтобы видеться с тобой, -
ответила она обиженно.
Никому, кроме меня, Энн не предлагала работы, даже студентам
последнего курса. В каждом из нас живет, видимо, тщеславие, но у меня
хватило ума понять, что я не настолько лучше всех остальных, чтобы
заслужить подобные знаки внимания...
...Если, конечно, из-за наших отношений она не расписала меня перед
своим начальством как нового да Винчи. В этом случае я понимал, мне будет
в "Ангро" очень неуютно. Никаких незаслуженных преимуществ мне не
хотелось, быть чьим-то любимчиком - тоже.
Однако Энн предугадала этот поворот в моих настроениях, как уже
неоднократно случалось в прошлом.
Разговор состоялся в один из солнечных, проникнутых свежестью
кристально чистых дней в конце апреля. Мы сидели за кофе, только на этот
раз я прогулял кое-какие занятия, благодаря чему нам удалось провести три
дня вместе, и кофе мы пили на террасе домика в горах, который то ли она
сняла, то ли он принадлежал "Ангро", то ли был предоставлен Энн на время
каким-то другом - я так и не уяснил.
- Я думаю, рано или поздно нам пришлось бы об этом поговорить, -
сказала Энн прежде, чем я успел оформить свои мысли в слова. - "Ангро"
интересуют вовсе не твои академические успехи, касающиеся вычислительной
техники.
- А если точнее? - спросил я, все еще разглядывая апельсиновые корки.
- Твоя уникальная способность мысленно общаться с компьютерами.
- Если такой способностью я и обладаю, - сказал я, - откуда ты можешь
о ней знать?
- Та уникальная способность, которой обладаю я, имеет отношение к
мыслительным процессам других людей.
- Телепатия? Ты знаешь, о чем я думаю?
- Да.
Видимо, обладателю какой-то паранормальной способности совсем
нетрудно убедить себя в том, что он не одинок в этом своем качестве.
- Почему "Ангро" нанимает экстрасенсов? - спросил я. - И много еще
таких?
- Таких, как ты, ни одного. Но компания, располагающая группой людей
вроде нашей, получит значительный перевес над конкурентами.
- Хотя я еще не знаю, что конкретно будет входить в мои обязанности,
но даже сейчас мне кажется, что у такого перевеса весьма сомнительная
этическая сторона.
Губы Энн сжались. Никогда раньше я не видел ее такой рассерженной.
- Посмотри вокруг, - сказала она. - Весь мир рушится. А почему?
Потому что грядет колоссальный энергетический кризис. Но его можно
предотвратить. Ты спросишь, как? Так вот, необходимая технология уже
существует, однако все это по частям принадлежит десяткам различных
концернов. Этот вышел вперед в одной области, тот - в другой. У этого
почти оформлен патент на что-то еще, у того - блестящие теоретические
разработки, но пока нет практических результатов. Все они мешают друг
другу, переходят друг другу дорогу. А если предположить, что одной
компании удастся прерваться сквозь эти идиотские препятствия, быстро
захватить к свои руки то хорошее, что может пригодиться, и превратить в
идею в реальность? Тогда мы получим дешевую, чистую энергию, много и
сразу. Конец кризисам. Разумеется, кое-кому сильно отдавят пальцы. Будет
множество судебных разбирательств, а позже, может быть, какие-то
антитрестовские меры. Ну и пусть. Такой компании, как "Ангро", это
нипочем. Она будет тянуть, улаживать и договариваться.
В июне я уехал работать в "Ангро", и наши с Энн отношения остались
прежними. Они стали прохладнее гораздо позже, когда я начал понимать, что
был для нее просто заданием. Кос-какие обстоятельства это, похоже,
подтверждали, но мне недоставало ее способности узнавать, что
действительно чувствуют люди. Возможно, я ошибался. Когда я первый раз
отправился куда-то с другой женщиной, Энн повела себя со мной довольно
холодно, а позже подарила мне книгу Колетт "Шери". Это случилось ближе к
концу моего пребывания в "Ангро", но еще до начала наших разногласий.
Прочитав историю молодого человека, который сумел оценить женщину старше
его возрастом когда было уже поздно, я так и не понял, действительно ли
Энн любила меня и переживала из-за моего поведения или ее просто
беспокоило, что она старше. С литературой всегда так. Двусмысленность...
Я затолкал салфетку с бумажными обертками в пустой стаканчик и
швырнул его в стоящую неподалеку урну. Потом двинулся через студенческий
городок. По дороге мне встретилось несколько автостоянок, и я начал
думать, не угнать ли машину...
Однако я почти забыл про железнодорожный путь неподалеку. По большей
части так ходили грузовые поезда, несколько пассажирских и смешанные. В
основном автоматические, грузовые. Правда, в отличие от грузовиков, каждый
из поездов сопровождали два-три человека на случай непредвиденных
обстоятельств.
Я снова переключил внимание на пролегающие неподалеку пути.
Скользнул внутрь компьютерной сети... Туда, обратно... Через,
вдоль...
Меньше чем через час должен был пройти поезд. Пассажирский. Клик.
Через три часа еще один. Смешанный. Клик. Через пять часов грузовой.
Последние два направлялись в Мемфис. Клик.
Я перебрался через пути, и выбрав укрытое от чужих глаз место, уселся
там в тени деревьев, отмахиваясь от комаров и проглядывая хранящиеся в
памяти компьютера данные о третьем поезде. Оказалось, его должны
сопровождать три человека - в локомотиве, в грузовом отсеке и в служебном
купе последнего вагона, - но, насколько я понимал, обычно они собирались
втроем в каком-нибудь удобном месте и резались в карты. Короче, поездом я
мог добираться в такой же безопасности, как и на грузовике. В том, что я
выбрал, было двадцать два грузовых вагона и три пустых пассажирских,
которые перегоняли в Мемфис.
Возникал вопрос, где лучше подсесть. Все зависело от того, где
разместятся сопровождающие, но я надеялся узнать это, когда поезд
"неожиданно" остановится. Разумеется, мне хотелось устроиться в
пассажирском вагоне.
Вскоре я задремал и проснулся, только когда появился второй поезд.
Солнце заметно сместилось к западу. Колени и плечи у меня немного ныли от
долгого лежания в неудобной позе. Ее рту пересохло.
Я потянулся, похрустывая суставами, и проводил взглядом второй поезд.
Потом проверил свой. Он уже приближался. Я запрограммировал остановку,
взяв в качестве ориентира ближайший электронный указатель дистанция, и
пожалел, что не додумался купить в студенческом городке плитку шоколада и
бутылку кока-колы.
Наконец поезд прибыл и начал тормозить, следуя моим указаниям.
Послышался визг колес. Проплыл мимо локомотив, потом несколько вагонов, и
весь состав замер.
Слева послышались голоса. Из служебного купе выбрался сопровождающий.
За ним еще один, который что-то прокричал третьему, что остался в купе.
Затем эти двое посовещались и, разделившись, двинулись к голове поезда по
обеим сторонам пути.
Я скользнул в компьютер локомотива. Как раз в этот момент кто-то
запрашивал его о причине остановки. Пока двое сопровождающих шли вдоль
состава, третий занялся проверкой систем.
Человек, который шел с моей стороны, заглядывал под вагоны и между
ними, решив, видимо, проверить состав до самого локомотива. Я заставил
открыться двери ближайшего локомотивного вагона, метнулся через насыпь,
вскочил внутрь и закрыл за собой дверь.
Когда локомотив разогнался, я встал и осмотрел все три вагона, потом
решил, что останусь в самом первом, чтобы услышать, если кто пойдет из
конца поезда. У меня не было уверенности, что сквозь шум движения удастся
что-нибудь услышать, но так казалось спокойнее. Затем я проскользнул в
центральный компьютер, отвечающий за движение на этом участие дороги. Стер
все упоминания о непредвиденной остановке и заменил их сведениями о том,
что поезд просто опаздывает. Прямо на моих глазах компьютер сформулировал
и передал команду локомотиву. Поезд тут же увеличил скорость. Если никто
из операторов не заметил изменения до тех пор, пока они не стерлись, я был
в относительной безопасности. Мне начало казаться, что я успешно овладеваю
искусством маскировки.
12
Не знаю, сколько прошло времени, потому что я не без наслаждения
претворял в жизнь великий таоистскнй принцип "ву вей" - ничегонеделания, -
но совершенно неожиданно у меня возникло ощущение, словно я нахожусь в
саду. Энн выбрала не самое удачное время, чтобы вдруг обрушивать на меня
философию просвещения, и я мгновенно насторожился.
- Энн? - произнес я, нащупывая точку опоры. - Что ты задумала на этот
раз?
- Я пропала... - донесся до меня ее голос вместе со смутным ощущением
боли.
Цветы начали увядать, запахи становились тоньше.
- Больно... Вот! Я его остановила!
- Энн, что происходит, черт возьми?
- Он здесь... Малыш Уилли пришел по мою душу.
В это мгновение что-то в моих ощущениях перевернулось. Я очутился
рядом с ней, вместе с ней, как в прошлом случалось всего несколько раз. Я
чувствовал себя гостем в ее разуме. Смотрел ее глазами, слушал ее ушами. И
чувствовал ее боль...
Мы оказались в квартире, довольно большой, но я даже не мог
представить, где она находится. Боковым зрением я заметил элегантную
мебель, но наш взгляд через всю длину комнаты приковывал Малыш Уилли,
прислонившийся к стене холла. Он стоял, чуть сгорбившись, и тяжело дышал.
Невысокий простенок отделял нас от маленькой кухни: Справа - большое окно
с видом на залитый солнцем горизонт, но я все равно не мог определить, где
находится квартира, хотя чувствовал, что это Восточное побережье. В углу
размещался ее компьютер-телефон-и-так-далее, одним словом "домашний блок",
как его теперь называют. Мы стояли у светло-коричневого кожаного
диванчика, опершись на марокканский столик. В груди у нас пульсировала
боль.
- Сестра моя, я понимаю твою точку зрения, - произнес Малыш Уилли, -
но ты только оттягиваешь исход, не больше.
Энн добавила силы в созданную для него галлюцинацию. Она заставляла
его испытывать острую сердечную боль, такую же для него реальную, как та
настоящая, которую Малыш Уилли вызывал у нее. Его это заметно отвлекало.
Он на несколько секунд оставил свои попытки, тем самым давая Энн
возможность разыскать меня и мысленно перенести к себе.
- Какое-нибудь оружие, Энн? Вон та тяжелая пепельница или лампа...
