терял психическое равновесие; периодов, заполненных дикими, похожими на
сны видениями, которые на самом деле были не снами, а какими-то бредовыми
странствиями ума. Между этими периодами ко мне возвращалась способность
мыслить нормально, и в один из последних таких периодов я решил попытаться
сохранить свой разум. Зачем - я до сих пор не уверен. Может быть, само это
решение было решением безумца. Иногда мне казалось, что будет лучше, если
я потеряю всякое представление о причинности, всякое рациональное
понимание себя. И все же я решил попытаться выстоять против надвигающегося
хаоса.
Начал я с рассказа самому себе истории своей жизни. Сначала
отрывочно, в общих чертах, потом все глубже и подробнее. Обратившись к
детским воспоминаниям, я оттуда начал медленно продвигаться вперед и так
несколько раз. Вспоминал лица одноклассников в начальной школе, отыскивая
имена для каждого из них. Извлекал из памяти даже скатерти, ковры и
картины на стенах, о которых не вспоминал годами. Каждого родственника,
каждого друга... Одежду, которую носил когда-то давно... Свою первую драку
и первую любовь. Каждую боль в своей жизни. Я перелистывал многочисленные
рождества, дни благодарения, дни рождения, вспоминал, кто где сидел на
праздничных обедах, подарки, которые дарили мне и которые дарил я,
свадьбы, рождения, смерти... Дело, что вели родители... Это последнее
заняло меня надолго, и я порой удивлялся, сколько невероятных подробностей
можно обнаружить в памяти, если немного напрячься...
Дело, что вели родители?..
Я вспоминал компьютеры и все те игры, в которые я с ними играл. О
каждом из них я думал, как о своих одноклассниках, поскольку многие
компьютеры представлялись мне как бы самостоятельными личностями.
Я даже помнил, как я решил, что каким-то образом чувствую работу
электроники внутри каждого из них...
Мне вдруг захотелось, чтобы у меня был компьютер, с которым я мог бы
поговорить, и снова вспомнилось то странное, почти забытое все эти годы
чувство.
Клик. Клик. Клик. Кликлик. Да. Именно так. И вдруг...
...Я увидел бесконечные ряды огней, вращающиеся кольца пламени,
услышал треск контактов, щелчки переключений и последовал за яркими
витками спирали в эту волшебную страну...
Словно я вернулся в детство. Именно такое у меня возникло ощущение.
Только машина была не та, что воскресала в памяти, а другая, настоящая...
Я вглядывался в помещенный где-то неподалеку большой компьютер. Никаких
сомнений. Как мне это удалось и где он находится, я еще не понимал, но
чувствовал, как перебегают туда-сюда данные, и, пока я смотрел, картина с
каждой секундой становилась все отчетливее и понятнее...
Каким-то образом я вступил в контакт с больничным компьютером,
оказавшись в его внутреннем функциональном мире молчаливым партнером и
наблюдателем. В мгновенье ока я перестал чувствовать себя одиноким.
С тех пор, просыпаясь каждое утро, я убегал из реального мира и
проскальзывал в эту удивительную машину, ставшую моим другом. Там, внутри,
хранился колоссальный объем информации, которой я отдавал все свое
внимание, перестав реагировать на возникающее время от времени смутное
желание пообщаться с теми, кто меня кормит, лечит и моет. Всех этих людей
я знал теперь по именам - кто на дежурстве, кто отдыхает, а познакомившись
с личными досье, узнал и кое-какие подробности их биографий. Все меню я
читал заранее. Прочел истории болезни всех пациентов больницы - в том
числе и свою. Положение у меня было тяжелое с совершенно пессимистическим
прогнозом. Чуть позже я обнаружил, что могу выяснить значение любого не
известного мне термина через канал связи с компьютером медицинской
библиотеки. Я даже знал, где находятся все мои пролежни, хотя сам их не
чувствовал. Сведения из собственной истории болезни здорово меня
расстроили, но зато теперь у меня появилось окно в мир, которого не было
раньше.
Новые данные в историю болезни заносились с числами, и постепенно ко
мне вернулось настоящее ощущение времени. Текли дни и недели, недели
складывались в месяцы, а мое окно в мир тем временем росло и превращалось
в огромный панорамный экран...
Больничный компьютер имел канал связи с полицейским, медицинская
библиотека связывалась с университетским компьютером, тот - с военным, а
этот - с метеорологическим и так далее и так далее. А по пути встречались
банковские компьютеры, машины проектных фирм, частные компьютеры, выходы
на иностранные системы...
При желании я мог "бродить" по всему свету, быть в курсе последних
новостей, читать книги, в считанные секунды отыскивать необходимые факты,
наблюдать за любыми спортивными играми и событиями реальной жизни...
Я научился укрощать магнитные потоки. Кликликлик.
Конечно, мне было небезразлично, что мое тело лежит без движения и
без пользы. Но по крайней мере я снова стал частью большого мира. У меня
появилось множество удивительных вещей, за которыми можно наблюдать.
Забываясь, я мог целыми днями следить за какими-нибудь деловыми,
политическими или военными манипуляциями с людьми, предметами, деньгами...
Я видел, как одни корпорации захватывают другие, как проводятся
экономические санкции в политически сложных ситуациях, как ведутся
переговоры о профессиональном спортсмене экстра-класса, как гуманитарный
университет реорганизуют в технический институт. Я предсказал
самоубийство, заранее догадался об экономическом успехе океанографического
концерна, присутствовал на операции по спасению потерянного спутника. Я
уже не был одинок. Конечно, я хотел снова обрести свое нормально
функционирующее тело, но по крайней мере мне перестали мерещиться
разъедающие прикосновения безумия...
Я неоднократно задумывался - разумеется, задумывался, а как же? - о
природе своей уникальной связи с машинами. Ни о чем подобном я раньше не
слышал и не читал. Казалось, это какая-то неестественная форма телепатии -
между человеком и машиной. Я не один раз пытался уловить мысли людей,
находившихся рядом, но из этого решительно ничего не получалось. Судя по
всему, мой дар имел строго определенную направленность. Я понимал, что,
должно быть, родился с какими-то крохотными зачатками этой способности. Но
она никогда не развилась бы, не попади я в уникальные обстоятельства.
Однако как бы дар ни возник и ни развивался, мне оставалось только
благодарить за него судьбу. У других пациентов - в лучшем состоянии, чем
я, - были, возможно, в комнатах телевизоры. Я же прямо в голове мог
подключаться практически ко всему миру.
...Шло время. История болезни показывала, что мое состояние
неизменно. По-прежнему недостаточный вес, катетеры, электростимуляция
кишечника. Время от времени внутривенные вливания. Регулярные дозы
лекарств. Меня все так же переворачивали и перекладывали, но пролежни
оставались. Показаний для дальнейшего хирургического вмешательства не
было. Более того, один из неврологов предполагал, что я уже совершенно
выжил из ума. Все говорило о том, что я остаюсь - и скорее всего до конца
своих дней останусь - растением.
Любые попытки примириться с этой мыслью ни к чему хорошему не
приводили: она преследовала меня и во сне и порой наяву. Я, конечно,
досконально изучил свое состояние и все связанные с ним медицинские
проблемы, но ничего обнадеживающего не нашел. Тем не менее поиски новых
развлечений среди чудес информационной сети никогда не заслоняли для меня
достижений медицины, которые могли бы помочь мне справиться со своим
недугом.
Не помню точно, когда именно у меня возникло чувство тревоги. Не по
поводу своего состояния, нет. Ничто в моей истории болезни не предвещало
неминуемой смерти или внезапного ухудшения. Я не принимал ни стоических
поз, ни каких-либо решений о покорности судьбе, и во мне по-прежнему жила
крохотная надежда на выздоровление. Меня не оставляла ничем не
подтвержденная уверенность в том, что это самое "достижение медицины"
все-таки появится и вернет мне полноценную жизнь. В этом я не мог себе
отказать. А вот чувство тревоги объяснить гораздо труднее. Когда я плутал
по информационной сети, у меня иногда возникало впечатление, что кто-то
смотрит мне через плечо. Поначалу это случалось редко, короткими
наплывами, но вскоре такое ощущение стало приходить все чаще и чаще.
Первое время я считал, что это просто параноидальные фантазии. В конце
концов, я довольно долго находился в тяжелом состоянии и это не могло не
сказаться на мне, тем более что теперь у меня оставался только один способ
как-то отвлечься, и способ в высшей степени необычный. То, что меня начали
преследовать электронные призраки, видимо, просто реакция, рассуждал я,
возможно, здоровая реакция, подчеркивающая, что я теперь замечаю, даже ищу
что-то за пределами той заполненной моим "я" вселенной, где мне довелось
прожить так долго. Но ощущение, что я не один, не уходило, становясь все
сильнее, и со временем стало моим постоянным спутником. Я даже как-то
сжился с ним и не собирался оставлять свои прогулки по информационной
сети. Однако этот период мне вспоминается не очень четко, что связано,
возможно, с последующими событиями.
Однажды утром я проснулся со странным ощущением в левом бедре. Ни
двинуть ногой, ни сделать чего-то еще столь же сложного я не мог, но
маленький участок кожи, размером, быть может, с ладонь, покалывало. Потом
буквально начало жечь. Я почувствовал себя очень неуютно и совершенно не
мог сосредоточиться. Не мог ускользнуть в информационную сеть, ничего не
мог - только думал и думал о том, что происходит, наверно, несколько часов
подряд. Странно, как мне не пришло в голову, что это, возможно,
обнадеживающий признак. Я воспринимал новое ощущение просто как еще одну
пытку. Проснувшись в следующий раз, я почувствовал то же самое в пальцах
левой ноги, и время от времени вспыхивали какие-то ощущения в икре.
Болезненный участок на бедре стал больше. Только тогда до меня дошло, что
со мной происходит, видимо, что-то хорошее.
Дальше - сумятица, монтаж, и этот период занял не одну неделю. Я
помню ужасный звон в ушах. Он продолжался несколько дней подряд и лишь
потом превратился в отдельные звуки, а еще позже - в слова. Наверно,
больше суток я просто не замечал слабого свечения и только через день
понял, что возвращается зрение. Теперь уже жгло правую ногу, живот, руки.
Все зудело, и в конце концов я почувствовал боль от пролежней. Не помню
точно момента, когда улучшение в моем состоянии заметила дежурная
медсестра. Врачи приходили толпами. Мне довелось встретиться с тем самым
неврологом, который решил, будто я сошел с ума, и даже поговорить с ним.
Разумеется, я не рассказал ему - как и никому другому - об "эффекте
витков", опасаясь, что подобный рассказ только утвердит его в прежнем
мнении.
Прошло немало времени, отданного физиотерапевтическим процедурам,
прежде чем я смог ходить, но для начала мне было достаточно просто
кататься в кресле по коридорам (позже я научился возить себя сам),
разглядывать через окно сад или машины на дороге, разговаривать с другими
пациентами. Как хорошо было вернуть способность есть самостоятельно! И я
решил не начинать курить снова, поскольку полностью и незаметно для себя
освободился от прежнего пристрастия к никотину.
Мысль о смерти родителей все еще отдавалась болью в душе, и я знал,
что после больницы первым делом навещу их могилы. Однако времени с тех пор
