повернул точную настройку...
14
Рэд сидел на кровати, Мондамей на полу, Цветы устроился на столе
между ними. По комнате плавали кольца сигарного дыма. Рэд поднял
изукрашенный кубок, стоящий на столе, и пригубил темное вино.
- Ну, хорошо. На чем мы остановились? - спросил он, расшнуровывая
ботинки и бросая их на пол рядом с кроватью.
- Ты сказал, что не хотел бы поехать ко мне и начать лепить горшки, -
заявил Мондамей.
- Это так.
- И ты согласился, что навсегда покинуть Дорогу было бы
затруднительно для тебя.
- Да.
- Ты также признал, что оставаться на Дороге и продолжать заниматься
прежним делом было бы опасно.
- Правильно.
- Тогда у тебя есть единственный выход, как мне кажется. Лучшая
оборона - нападение. Доберись до Чедвика раньше, чем он доберется до тебя.
- Гм... - Рэд прикрыл глаза. - Это был бы единственный вариант. Но до
него довольно далеко отсюда, и это будет, конечно, очень нелегко.
- Где он сейчас?
- По моим последним сведениям, он пустил весьма прочные корни в В-27.
Он очень богатый и влиятельный человек.
- Но ты мог бы его найти?
- Да.
- Насколько хорошо ты знаешь его эпоху и окрестности? - спросил
Мондамей.
- Я жил там около года.
- Тогда тебе лучше всего поступить так: поискать Чедвика.
- Думаю, ты прав.
Рэд внезапно опустил кубок, поднялся на ноги, начал быстро ходить по
комнате.
- Ты думаешь! А что еще остается делать?
- Да, да, - ответил Рэд, расстегивая рубашку и бросая ее на кровать.
- Слушай, нам придется поговорить об этом завтра утром.
Он расстегнул пряжку ремня, высвободился из брюк и бросил их рядом с
рубашкой. Потом снова принялся ходить.
- Рэд! - громко спросил Цветы. - У тебя начинается приступ?
- Не знаю. Мне не по себе, вот и все. Возможно. Лучше, если вы
уйдете. Мы поговорим еще утром.
- А мне кажется, что нам лучше остаться, - ответил Цветы. - Я хочу
знать, что происходит, и, возможно...
- Нет! Ни в коем случае! Я расскажу тебе потом! Уходите!
- Ладно, пойдем, Монди.
Мондамей поднялся и взял Цветы со стола.
- Могу ли я чем-нибудь помочь, что-нибудь принести? - спросил он.
- Нет.
- Спокойной ночи, тогда.
- Спокойной ночи.
Он вышел. Спускаясь по ступенькам лестницы, Мондамей спросил Цветы:
- Что случилось? Я немного знаю Рэда, и никогда раньше я не замечал
за ним никакого недомогания... никаких приступов. Что с ним?
- Не имею понятия. Они редко у него бывают, и всякий раз ему удается
остаться в одиночестве. Я думаю, это какие-то психические приступы, что-то
вроде маниакального психоза.
- Как так?
- Ты поймешь, что я имею в виду, если посмотришь на его комнату
завтра утром. С него потребуют солидный счет, вот увидишь. Он все
перевернет вверх дном.
- Он никогда не обращался к врачу?
- Мне об этом ничего не известно.
- В верхних веках должны быть очень хорошие врачи.
- Действительно. Но он не станет советоваться с доктором. Утром с ним
будет все в порядке... немного усталый, наверное... и может произойти
смена личности. Но с ним все будет в порядке.
- Какого рода перемена личности?
- Трудно сказать, сам увидишь.
- Вот наша комната. Ты уверен, что хотел бы попробовать?
- Я скажу, когда мы пойдем...
15
Чедвик и граф Альфонс Донатьен Франсуа, маркиз де Сад, играли в
шахматы в комнате со стенами, обтянутыми, словно книга, зернистым тисненым
сафьяном. Они сидели за столиком денежного менялы из В-15. Стоя, Чедвик
имел шесть футов росту. Стоя или сидя он весил двадцать пять стоунов [1
стоун - 6,35 кг]. Волосы его светлыми завитками ложились на низкий лоб,
под глазами темнели мешки, над глазами - полосы грима. Сетка лопнувших
сосудов украшала широкий нос и словно красная паутина пересекала щеки. У
него была толстая шея, широкие плечи, пальцы напоминали сосиски, и этими
уверенными и проворными пальцами он снял с доски пешку противника,
поставил на ее место своего слона.
Повернувшись вправо, где лениво покачивался бледно-голубой
поворачивающийся поднос с выставленными в круг аперитивами. Поворачивая
поднос, он быстро опустошил оранжевый, зеленый, желтый и
дымчато-золотистый сосуды, почти одновременно со вступившей музыкой рожков
и струн. Поставленные на место стаканы были немедленно наполнены вновь.
Он потянулся и посмотрел на противника по шахматам, который тоже
протянул руку к карусели с напитками со своей стороны.
- Вы делаете успехи, - сказал Чедвик, - или я дегенерирую. Возможно,
но не знаю, что именно.
Его гость отпил из прозрачного, потом из ярко-красного, янтарного и
снова прозрачного стакана.
- Учитывая все то, что вы делаете для моей пользы, - ответил он, - я
не могу принять последнее предположение.
Чедвик улыбнулся и некоторое время покачивал левой кистью.
- Я стараюсь, чтобы в моих писательских классах преподавали
интересные люди, - сказал он, - и крайне приятно, если один из них
оказывается таким замечательным собеседником.
Маркиз вернул Чедвику улыбку.
- Я действительно нахожу настоящее мое положение в значительной
степени более благоприятным, чем та ситуация, из которой вы меня извлекли
в прошлом месяце. И я должен признаться, что был бы рад продлить мое
отсутствие в родном столетии на более продолжительный срок, желательно -
навсегда.
Чедвик кивнул:
- Я нахожу ваши взгляды настолько интересными, что было бы жаль с
вами расстаться.
- К тому же, развитие литературы в последующие эпохи просто пленяет
меня: Бодлер, Рэмбо, Малларме, Верлен - и этот замечательный Арто!
Конечно, я все это предчувствовал.
- В этом я не сомневаюсь.
- Особенно, Арто.
- Могу себе представить.
- Его призыв к созданию театра жестокости - что за превосходная и
благородная идея!
- Да. Это большая заслуга с его стороны.
- Вопли, внезапный ужас. Я... - маркиз извлек шелковый платок из
рукава и промокнул лоб. Он слабо улыбнулся. - Мой очередной прилив
энтузиазма.
Чедвик усмехнулся.
- А эта игра, в которую вы вошли, - продолжал маркиз. - Эта черная
десятка! Она напоминает мне чудесные гравюры Яна Люкена, что вы показывали
мне на днях. Вы так все ярко описываете, что я почти чувствую себя
участником.
- Да, действительно, пора снестись и узнать, как двигается игра, -
заметил Чедвик, - посмотрим, как там дела.
Он встал и по устланному коврами полу прошел к черному мраморному
сфинксу, слева от камина, в котором еще лениво шевелились языки пламени.
Остановившись перед сфинксом, он пробормотал несколько слов, и тот высунул
длинный бумажный язык. Чедвик оторвал полоску бумаги и вернулся к столу,
бумагу он держал перед собой, словно свиток пергамента, и, нахмурив
кустистые брови, медленно развернул листок.
Протянув руку, он взял с подноса стакан, содержащий ровно унцию
чистого бурбона из Кентукки, выпил до дна и поставил стакан на место.
- Старина Рэд прошел первый этап, - сказал он. - Убил нашего
человека. Мы ждали этого. Первый выстрел - простое предупреждение. Так
сказать, поставить его в известность.
- Возникает вопрос...
- Да.
- Вы определенно были намерены дать жертве знать, что началась игра?
- Конечно. Пускай попотеет.
- Понимаю. Что произошло потом?
- Потом игра пошла всерьез. Следящее устройство было установлено в
его машине, а в предполагаемых местах бегства устроены ловушки. Дальше
четкость сообщения теряется. Он действительно направился в одну из засад,
где один из моих лучших людей (я возлагал на него большие надежды) должен
бы завершить дело. Не совсем ясно, что там произошло. Последний след: наш
человек установил, что имело место некое столкновение, но владелец
гостиницы не имел понятия даже о подлинной его природе, и что Рэд покинул
это место, сняв с машины наш передатчик и оставив его на стоянке.
Маркиз улыбнулся:
- Итак, второй удар тоже прошел мимо. От этого игра становится еще
интереснее, не так ли?
- Возможно. Хотя я был бы не прочь поставить точку уже в этом месте.
Меня беспокоит третий этап. Он засчитывается за мною, поскольку был
зарегистрирован в бюро игр, но на самом деле не был предпринят.
- Кто должен был играть за вас?
- Одна женщина со смертельно сильными руками и привычкой, которую вы
нашли бы столь восхитительной. Она просто исчезла. Отправилась в поездку с
новым дружком и обратно назад не вернулась. Мой агент ждал ее несколько
дней. Безрезультатно. Я думаю отозвать моего человека обратно и списать
эту попытку.
- Жаль. Как печально, что потеряно существо такой замечательной
природы. Но объясните мне, когда вы говорите: "несколько дней", как вы
измеряете промежуток, если не уверены, куда - или вернее будет сказать -
когда она отправилась?
Чедвик качнул головой:
- Это так называемые "дни плаванья", - объяснил он. - Мой человек
находится в определенной точке на Дороге постоянно. Течение времени там
примерно соответствует течению времени в большинстве входных точек Дороги.
Если бы он оставался в этой точке десять лет, а потом захотел бы вернуться
к входному въезду десятилетней давности, он мог бы отправиться туда вниз
по Дороге.
- Тогда сами въезды тоже смещаются?
- Да, можно посмотреть и с этой точки. Но предполагается бесконечное
число новых. Периодически мы изменяем знаки, но большинство
путешественников - настоящих, а не однодневных туристов - имеют при себе
компьютеры, те самые думающие машины, о которых я вам рассказывал, которые
следят за изменением обстановки.
- Значит, вы могли бы вернуть меня в мою эпоху и раньше того момента,
когда меня извлекли, и позже, и в тот же самый день?
- Да, любой вариант возможен. Что вы предпочитаете?
- Собственно, я хотел бы научиться управлять одной из ваших
машин-экипажей, а также одним из этих компьютеров. Смог бы я тогда
путешествовать самостоятельно? Смог бы я вернуться сюда, найти Дорогу
обратно из другой эпохи?
- После того, как вы один раз проехали по Дороге, происходит некое
физическое изменение организма, позволяющее находить Дорогу снова и снова,
- заверил его Чедвик. - Но я должен буду подумать о вашей просьбе. Я не
готов пожертвовать вашим обществом ради вашей тяги к перемене мест или
желания убить собственного дедушку.
Маркиз хихикнул:
- Нет-нет, поверьте. Я вовсе не такой неблагодарный гость. Но,
овладев необходимыми навыками, я мог бы увидеть все, что пожелаю, и всякий
раз возвращаться в этот же момент, не так ли?
- Давайте поговорим об этом позднее.
Маркиз улыбнулся и отпил абсента.
- Хорошо, - сказал он. - Итак, ваша жертва временно получила
невидимость?
- Да, пока он сам не выдал положение глупейшим образом. Он поставил
сам на себя где-то в бюро около В-12.
Наверное, он не знает, что недавно учет ставок был централизован.
Или, конечно, это может быть какая-то ловушка.
- Что вы намерены делать?
- Отвечать на вызов, естественно. Даже, если придется пожертвовать
следующим убийцей. Пока я могу это позволить, чтобы выяснить, допустил ли
он оплошность, или у него что-то было на уме.
- Кого именно вы думаете выставить?
- Мне кажется, это должен быть сильный человек. Возможно, пустим
Макса, этого киборга-танка из В-24. Или даже Тимьин Тина... хотя его я
предпочел бы приберечь на крайний случай. Но сейчас ударить нужно сильно.
