Нетопырей.
- Такова МОЯ позиция, - сказал Джек и звякнул бубенчиками.
- Полагаю, надо проверить твою историю, - его собеседник со
вздохом поднялся.
- Я подожду здесь, - скзал Джек.
Повелитель Нетопырей отвел его в зал с высоким потолком,
находившийся за железной дверью, и там перерезал его путы.
Джек осмотрелся. На мозаичном полу он заметил знакомые
символы, по углам - кучи тряпья темные занавеси на стенах. В
центре зала находился маленький алтарь, а рядом - столик с
инструментами. Пахло ладаном.
Джек шагнул вперед.
- Твое имя странным образом попало в Расчетную Книгу, -
сказал Повелитель Нетопырей. - А другое имя было вычеркнуто.
- Возможно, ангелы-хранители передумали.
- Насколько мне известно, раньше такого не бывало. Но если ты
- один из семи избранных, пусть будет так. Послушай, что я скажу,
прежде чем отправишься нести свою службу у Щита.
Он хлопнул в ладоши, и занавес зашевелился. Вошла Ивен. Она
подошла к своему господину и стала рядом с ним.
- Хотя для этого понадобится твоя Сила, - сказал он Джеку, -
не думай, что она столкнется с моей здесь, в Хай-Дадажен. Скоро мы
зажжем огни, и появятся тени. Даже если я недооценил тебя, знай,
что у моей леди были годы, чтобы чтоб изучить Искусство, и что она
оказалась исключительно одаренной. Попробуй только устроить
что-нибудь помимо того, зачем я тебя сюда привел, и мы с ней
объединим свое умение. Неважно, в чем ты уверился, она - не
двойник.
- Знаю, - скзал Джек. - Двойники не плачут.
- Когда это ты видел, чтобы Ивен плакала?
- Спросишь ее когда-нибудь.
Когда он посмотрел на алтарь и пошел вперед, она опустила
глаза.
- Я лучше начну. Будьте любезны, станьте в малый круг, -
сказал он.
Он по очереди раздувал угли в десяти чашах, которые стояли в
три ряда - три чаши, четыре и три. Джек добавил ароматические
порошки, и они вспыхнули, пская разноцветный дым. Потом он прошел
в дальний конец алтаря и начертил на полу лезвием железного ножа
узор. Он заговорил, и тень его разделилась на несколько теней,
потом снова собралась в одно целое, заколебалась, застыла,
потемнела и, словно бесконечная дорога на восток, простерлась
через зал. Несмотря на мигающий свет, она после этого уже не
двигалась и потемнела настолько, что, казалось, обрела глубину.
Джек услыхал, как Повелитель Нетопырей шепнул Ивен:
- Мне это не нравится! - и быстро посмотрел в их сторону.
Стоя в кругу, в мигающем свете и клубящемся дыму, он,
казалось, становился все темнее и двигался все увереннее. Когда он
взял с алтаря маленький колокольчик и позвонил в него, Повелитель
Нетопырей крикнул: "Перестань!" - но не нарушил малый круг, потому
что возникло ощущение присутствия в зале кого-то еще -
напрягшегося, приглядывающегося.
- Ты прав в одном, - сказал Джек. - Что касается Искусства,
ты - мой хозяин. Я не собираюсь скрестить с тобой мечи, тем более
там, где ты - властелин. Скорее, я просто хочу на некоторое время
занять тебя и обеспечить свою безопасность. Вам, даже обоим
вместе, потребуется несколько минут, чтобы сломить Силу, которую я
здесь накопил... Ах, тогда вам будет о чем подумать помимо этого.
А, вот!
Он схватил за ножку ближайшую чашу и швырнул ее через весь
зал. Угли рассыпались по тряпью. Оно загорелось, и языки пламени
лизнули край занавесей. Джек продолжал:
- Меня не призывали нести службу у Щита. Когда обломки стола
обугливались в пламени свечи, горевшей у нас за обедом, я изменил
запись в Расчетной Книге. Запись, которую ты обнаружил - моих рук
дело.
- Ты посмел нарушитьт Великий Договор и играть судьбами мира?
- Да, - сказал Джек. - Какой прок от мира сумасшедшему? Ты же
хотел свести меня с ума. А на договор мне наплевать.
- Значит, отныне ты навсегда становишься вне закона, Джек. Не
считай больше своим другом никого из людей тьмы.
- Я никогда и не считал.
- Договор и его исполнитель, Книга, - единственное, к чему мы
все относились с почтением... Всегда относились с почтением.
Несмотря на все прочие различия, Джек. Теперь ты в итоге движешься
к своему уничтожению.
- Ты здесь и так чуть меня не уничтожил. А таким образом я
могу с тобой распрощаться.
- Я уничтожу то представление о тебе, которое ты создал, и
потушу пламя, которое ты зажег. Потом я восстановлю против тебя
полмира. У тебя ьольше не будет ни минуты покоя. Ты кончишь свою
жизнь несчастным.
- Ты однажды убил меня. Ты отнял мою женщину и сбил ее с
пути. Ты сделал меня своим пленником, носил меня на шее, напускал
на меня Боршина. Знай, когда мы снова встретимся, не меня будут
пытать и сводить с ума. У меня длинный список... и ты возглавляешь
его.
- Мы встретимся снова, Джекки-тень, может, даже через
несколько минут. Тогда ты сможешь позабыть о своем списке.
- О, ты сказал "список". Это напомнило мне кое о чем. Тебе не
интересно узнать, чье имя я вычеркнул, когда вносил в Книгу свое?
- Что же это было за имя?
- Как ни странно - твое. Право, тебе нужно почаще выбираться
из дома. Если бы ты не сидел тут постоянно, то ощутил бы холод,
обратил бы внимание на Щит и прочел бы запись в Книге. Потом ты
отправился бы нести службу у Щита, а я не стал бы твоим пленником,
и всех этих неприятностей можно было бы избежать. Отсюда мораль:
побольше упражнений на свежем воздухе. Так-то.
- Тогда ты стал бы пленником барона или опять вернулся бы в
Глив.
- Спорный вопрос, - скзал Джек, бросив взгляд через плечо. -
Теперь занавес занялся, как надо, и можно отправляться. Через...
скажем, три сезона, может меньше, как знать?.. когда бы ни
закончилась твоя служба у Щита, ты, конечно же, отыщешь меня. Если
сразу не получится, не теряйся. Добивайся своего. Когда я буду
готов, мы встретимся. Я отберу у тебя Ивен. Я отберу у тебя
Хай-Даджен. Я уничтожу твоих нетопырей. Я буду смотреть, как ты
идешь от жизни к смерти и обратно - не один раз. Ну, а пока
прощай.
Он повернулся и пристально осмотрел свою тень.
- Я не буду твоей, Джек, - услышал он голос Ивен. - Все, что
я говорила, правда. Я скорее убью себя, чем стану твоей.
Он глубоко вдохнул ароматный воздух, потом сказал:
- Посмотрим.
И шагнул вперед, в тень.
- VI -
С сумкой за плечами он шел на восток, а небо тем временем
просветлело. Воздух был прохладным, меж серых трав вились струйки
тумана. Туманом были полны долины и глубокие ущелья. Сквозь
прозрачную пелену облаков пробивался свет звезд. Налетавшие с
ближайшего озера ветерки влажно бились о каменистую землю.
Джек на минуту остановился и перебросил ношу на правое плечо.
он обернулся и опсмотрел на страну тьмы, которую покидал. Шел он
быстро и ушел далеко. Но нужно было уйти еще дальше. С каждым
шагом, который Джек делал к свету, силы врагов, способные
сокрушить его, ослабевали. Вскоре он станет для них недосягаем. Но
враги и дальше будут искать его, они не забудут. Значит, удрав, он
поступил правильно. Он будет тосковать по царству тьмы с его
жестокостью и ведьмовством, восторгами и чудесами. Оно было его
жизнью: в нем было и то, что он ненавидел, и то, что любил. Джек
знал, что ему придется вернуться и принести с собой то, что
удовлетворит оба эти чувства.
Повернувшись, он продолжил свой путь.
Тени перенесли его в тайник неподалеку от Сумеречных Земель,
где он хранил накопленные за многие годы магические рукописи. Он
бережно завернул их и понес с собой на восток. Как только он
попадет в Сумеречные Земли, то окажется в безопасности, а когда
минует их, то будет вне всякой опасности.
Какрабкаясь, он продирался по Рениссалским горам. Там, где
горная цепь ближе всего подходила к Сумеречным Землям, Джек увидел
самую высокую гору - Паникус.
Поднявшись выше тумана, Джек увидел вдали неясный силуэт
Утренней Звезды на фоне Эвердон - Вечного Рассвета. Там, на своем
утесе, Утренняя Звезда лежал неподвижно, с поднятой головой, лицом
к востоку. Непосвященному он показался бы скульптурой, созданной
ветром на вершине Паникуса. В самом деле, больше, чем наполовину
он был камнем, его кошачий торс был со скалой одним целым.
Сложенные крылья были прижаты к спине, Джек знал, хотя подходил к
нему сзади, что руки Утренней Звезды все еще скрещены на груди,
левая поверх правой, что втер не спутал его похожие на проволоку
волосы и бороду, и что лишенные век глаза все еще уставлены на
восточный горизонт.
Тропинки не было. Последние несколько сот футов подъема Джеку
пришлось преодолевать почти отвесный каменный склон. Тени здесь
были густыми, и Джек как всегда шагал вверх, будто шел по равнине.
Не успел он достичь вершины, как вокруг завизжали ветры, но и они
не заглушили голос Утренней Звезды, который шел словно из недр
горы.
- Доброе утро, Джек.
Тот стоял слева от него и смотрел наверх, где черную, как
покинутая им ночь, голову Утренней Звезды закрыло облачко.
- Утро? - скзал Джек.
- Почти. Всегда почти утро.
- Где?
- Везде?
- Я принес тебе выпить.
- Я пью дождевую воду из туч.
- Я принес вино, сделанно из винограда.
Огромная, испещренная шрамами от ударов молний, фигура тут же
поаернулась к нему, рога склонились вперед. Джек отвел взгляд от
немигающих глаз, цвет которых никак не мог запомнить. В глазах,
никогда не видавших того, на что должны были бы смотреть, есть
что-то жуткое.
Он опустил левую руку и перед Джекои оказалась покрытая
шрамами ладонь. Джек поставил на нее мех с вином. Утренняя Звезда
поднял его, выпил и уронил к ногам Джека. Он утер рот тылом
ладони, легонько срыгнул и снова уставился на восток.
- Что тебе нужно, Джек-из-Тени? - спросил он.
- От тебя? Ничего.
- Тогда почему же ты всякий раз, как идешь этой дорогой,
приносишь мне вино?
- По-моему, ты его любишь.
- Да.
- Ты, наверное, мой единственный друг, - сказал Джек. - У
тебя нет ничего, что мне хотелось бы украсть. У меня нет ничего,
что тебе было бы действительно нужно.
- Может, тебе жаль меня? Я ведь привязан к этому месту?
- Что такое жалость? - спросил Джек.
- То, что удерживает меня здесь в ожидании зари.
- Ну так во мне ее нет, - сказал Джек, - потому что у меня
есть нужда не сидеть на одном месте.
- Знаю. Полмира узнало, что ты нарушил договор.
- А знают они, почему?
- Нет.
- А ты?
- Конечно.
- Откуда?
По форме облака я узнал, что далеко отсюда, в одном городе
три сезона спустя кто-то поссорится с женой и убийцу повесят
раньше, чем я закончу говорить. Падает камень, и по его падению я
узнаю, сколько девиц лишилось чести, и как движутся айсберги на
другом краю света... По тому, каков ветер, я определяю, куда в
следующий раз ударит молния. Я так долго смотрел, и настолько сам
часть всего этого, что от меня ничего нельзя скрыть.
- Ты знаешь, куда я иду?
- Да.
- А что я там буду делать?
- И это тоже.
- Тогда, если знаешь, скажи - сбудется ли мое желание?
- Твой план удастся, но к тому времени может получиться так,
что ты уже захочешь совсем другого.
- Я не понимаю тебя, Утренняя Звезда.
- Я заню и это. Но так со всеми оракулами, Джек. Когда
происходит то, что было предсказано, то, кто спрашивал, уже не тот
же самый человек, каким был, когда задавал вопрос. Невозможно
заставить человека понять, каким он станет с течением времени, а
тот, для кого пророчество действительно верно, всего лишь его
будущее "я".
- Очень мило, - сказал Джек. - Но я-то - не смертный. Я -
человек тьмы.
- Вы все смертны, неважно, какую часть мира зовете своей
родиной.
- Я не меняюсь. У меня нет души.
- Меняешься, - сказал Утренняя Звезда. - Все, что живет,
меняется или умирает. Ваш народ холоден, но ваш мир - теплый и
имеющий и обаяние, и очарование, и чудеса. Вы не можете понять
тех, кто обитает на освещенной стороне планеты - но их наука так
