удовлетворены ответом, я скажу вам вот что. Если бы я пожелал убить вас, я
не сделал бы этого, имея в руке нож. И я бы не выбрал в качестве оружия
борьбу.
- Почему?
- Потому, что много лет назад, когда я был еще мальчишкой, я работал
на курорте в Керчи, обслуживал столики состоятельных клиентов,
негоциантов. Тогда вы обо мне ничего не знали. Я только-только покинул
свой Памир. Тогда вы и ваш друг прибыли в Керчь.
- Теперь я вспомнил. Да... В том году умерли родители Фила. Они были
моими хорошими друзьями - и я собирался отправить Фила в университет. Но
тут подвернулся какой-то веганец, который увел у него первую жену и
отправился с ней в Керчь. Да, это был... Забыл его имя.
- Это был Прильпай Диго. И он был похож на гору, возвышающуюся на
краю огромной долины - высокий, казалось, его невозможно было сдвинуть с
места. Он боксировал на веганский манер, кулаками, обвязанными кожаными
ремнями с десятком заостренных шипов, торчащих вокруг руки.
- Да, я помню...
- Вы никогда прежде не дрались таким способом, но боролись с ним за
эту девушку. Собралась огромная толпа из веганцев и земных женщин, даже я
забрался на стол, чтобы лучше видеть происходящее. Уже через минуту ваша
голова была в крови. Он все хотел, чтобы кровь потекла по вашим глазам, но
вы упорно отряхивали ее. Мне было тогда пятнадцать лет. И к тому времени я
убил всего лишь троих. Я думал, что вы вот-вот умрете и я так и не
дождусь, что вы дотронетесь до него. И тогда ваша правая рука молотом
обрушилась на него с непостижимой силой! Вы ударили его прямо в середину
той двойной кости, которая есть на груди синекожих - а кости у них более
прочные, чем у нас, но вы раскололи его, как яйцо. Я бы никогда не смог
сделать ничего подобного. В этом-то уж я уверен. А теперь я узнал, что вы
сломали хребет крысопауку... Нет, Карачи, я убивал бы вас только с
почтительного расстояния...
- Но ведь это же было так давно... Я считал, что никто не помнит
этого.
- И вы отвоевали девушку!
- Да. Правда, я сейчас уже забыл ее имя.
- Но вы не вернули ее назад, поэтому, наверное, он и ненавидит вас.
- Фил? Из-за этого... Я даже забыл, какой она была на вид.
- Зато он ничего не забыл. Вот почему, как мне кажется, он вас
ненавидит. Я чую эту ненависть, чую ее источник. Вы отобрали у него его
первую жену! И я был этому свидетель.
- Это было ее собственное желание.
- Вот он и страдает, а вы остаетесь молодым! Печально, Карачи, когда
у друга есть причины ненавидеть друга.
- Да.
- Вот почему и я не отвечаю на ваши вопросы.
- Может ли случиться такое, чтобы вас наняли убить веганца?
- Может.
- Почему?
- Я сказал, что это возможно, а не то, что это свершившийся факт.
- Тогда я вам задам еще вопрос, и делу конец. Ну что хорошего, если
веганец умрет? Его научная книга, может быть, была бы очень полезной для
улучшения взаимоотношений между людьми и веганцами.
- Не знаю, что здесь могло бы быть хорошего, Карачи. Я предлагаю вот
что: давайте лучше перейдем к нашим ножам.
Мы так и сделали. Я наконец уловил особенности этих ножей и воткнул
два подряд в центр мишени. После этого два ножа просвистели рядом с моими,
причем я даже слышал, как последний лязгнул о лезвие одного из моих ножей
и завибрировал, как защемленная пила.
- Скажу вам вот что, - произнес я, снова вытаскивая нож. - Я старший
в этой поездке и отвечаю за безопасность всех ее участников. Поэтому я
также буду охранять и веганцев.
- Это было бы совсем неплохо, Карачи. Защита ему будет нужна.
Я положил ножи на поднос и двинулся к двери.
- Мы отправляемся, да будет вам известно, завтра в десять часов утра.
Конвой скиммеров ждет нас на первой взлетной площадке на территории
Управления.
- Хорошо. Спокойной ночи, Карачи.
- Я же вас просил: зовите меня Конрад. Хорошо?
- Да. Я закрыл дверь, но эхо ударов ножей о мишень долго и неотступно
преследовало меня...
4
Пока шесть больших скиммеров пересекали океан, держа курс на Египет,
я в своих мыслях перенесся на остров Кос, к Кассандре, а затем не без
труда оторвался от своих размышлений и стал думать о поджидающей нас
таинственной стране песков Нила, крокодилов, мутантов, о мертвых фараонах,
вечный сон которых ныне был потревожен одним из моих недавних проектов.
Затем я стал размышлять о человечестве, устроившемся на посадочной
станции на Титане, работающем в Земном Управлении, терпящем унижения на
Галере и Бакабе, гнущем спины на Марсе и перебивающемся случайной работой
на Рильпахе, Витане, Дивбахе и добром десятке планет Веганской Лиги. После
этого мысли мои вернулись к самим веганцам.
Эта раса синекожих людей, с их чудными лицами и смешными фамилиями,
пригрела и накормила нас, холодных и голодных. Она высоко оценила тот
факт, что наши колонии на Марсе и Титане были неожиданно вынуждены перейти
на самообеспечение и сумели выстоять целое столетие - после тех
злополучных Трех Дней, прежде чем был изобретен достаточно надежный
межзвездный транспорт.
Подобно жуку-вредителю (сравнение Джорджа Эммета) мы стали искать
себе второй дом, потому что испоганили свой прежний. Прибегали ли тогда
веганцы к инсектицидам? Нет! Это была древняя мудрая раса, она позволила
нам поселиться на их планетах, жить и работать в их городах, на их
материках и посреди моря. Потому что даже такой высокоразвитой
цивилизации, как веганская, требуется ручной труд существ с отдельным
большим пальцем.
Хороших домашних слуг нельзя заменить никакими машинами. Не меньший
спрос имеется также на механиков, обслуживающих машины. А также хороших
садовников, рыбаков, шахтеров, работников искусств, особенно, если речь
шла об искусстве ранее неведомой расы. Разумеется, было общепринято, что
наличие мест проживания людей понижало стоимость смежных районов,
населенных веганцами, но с лихвой компенсировалось вкладами людей в
увеличение общего благосостояния привилегированных веганцев в целом.
Мысль об этом вернула меня на Землю. Веганцы никогда прежде не
сталкивались с совершенно разоренной цивилизацией, и поэтому наша земная
культура произвела на них довольно глубокое впечатление.
Они были очарованы нами, очарованы настолько, что даже решили терпеть
находящееся на Галере наше правительство. Очарованы настолько, что за
баснословные деньги покупали билеты для посещения Земли и это только для
того, чтобы поглазеть на развалины некогда богатой цивилизации. Очарованы
даже в такой степени, что покупали на Земле обширные территории и
устраивали там курорты.
Есть какая-то особая притягательная сила у планеты, постепенно
превращающейся в музей (нечто подобное некогда сказал о Риме Джаймо
Джойо).
Вот таким-то образом мертвая Земля все еще приносит своим внукам
небольшой, но весьма ощутимый доход каждый финансовый веганский год. Вот
почему существует Управление. И этим живут Лорел, Джордж, Фил и все
остальные.
В какой-то мере даже я сам.
Далеко внизу серо-голубой ковер океана казался темно-бурой землей
материка, а вскоре он и на самом деле кончился. Мы приближались к Новому
Каиру.
Посадка была произведена за пределами города. По сути дела здесь не
было взлетно-посадочной полосы. Мы просто опустились на шести скиммерах на
свободную площадку и оставили Джорджа в качестве часового.
В старом Каире уровень радиации все еще был высок, поэтому люди, с
которыми приходилось иметь дело, жили главным образом в Новом Каире. Это
облегчало проведение экскурсии.
Миштиго хотел посмотреть мечеть Конг-бай в Городе Мертвых, уцелевшую
после Трех Дней. Он настоял на том, чтобы я пустил его в свой скиммер, и
мы сделали несколько кругов на небольшой высоте.
Миштиго при этом делал фотоснимки и любовался видами развалин. Что
касается памятников, то ему хотелось осмотреть пирамиды Луксора и Карнака
в долине царей и цариц.
К нашему счастью, мы осмотрели мечеть только с воздуха. Внизу под
нами сновали какие-то быстрые темные тени, останавливаясь только для того,
чтобы швырнуть камни в наши аппараты.
- Кто это? - поинтересовался Миштиго.
- Пораженные радиацией, - ответил я. - Люди-мутанты. Они очень
различаются размерами, формами и степенью умственной и моральной
деградации.
После нескольких кругов он удовлетворенно улыбнулся, и мы вернулись в
лагерь. Отсюда мы двинулись по разбитой дороге - два временных помощника,
я, Миштиго, Дос Сантос, Диана, Эллен и Хасан.
Постепенно дорога становилась все шире. То тут, то там стали
попадаться пальмы, дававшие некоторую тень. Коричневые дети с огромными
глазами смотрели нам вслед. Они присматривали за обширной территорией, на
которой паслась шестиногая корова, которая, как и тысячи лет назад,
подобно всем этим существам, вертела водоподъемное колесо, причем
единственным отличием при этом было то, что она оставляла на песке не
четыре, а шесть отпечатков копыт.
Мой уполномоченный в этой местности Рамзес Смит встретил нас на
постоялом дворе. Его загорелое лицо было покрыто сетью морщин. У него были
типичные для таких людей печальные глаза, однако он время от времени
весело смеялся, что несколько скрашивало общее грустное впечатление,
которое он производил.
Мы сидели, потягивая пиво в главной комнате двора, дожидаясь Джорджа.
Местные часовые должны были сменить его у скиммеров.
- Работа продвигается довольно быстро, - сообщил мне Рамзес.
- Хорошо, - кивнул я, весьма довольный тем, что никто не спрашивал
меня, в чем, собственно, состоит эта "работа". Мне хотелось уловить
удивление на лицах присутствующих.
- Как поживают ваши жена и дети? - спросил я у управляющего.
- Спасибо. Вполне прилично.
- А новорожденный?
- Он выжил, и без каких-либо дефектов, - с гордостью сказал Рамзес
Смит. - Я отправил свою жену на Корсику на время ее беременности. Вот
фото.
Я сделал вид, что внимательно изучаю карточку, издавая при этом
одобрительные, как и положено, междометия.
- Если уж мы заговорили о снимках, - начал я, - то не нуждаетесь ли
вы в дополнительном оборудовании?
- Нет, нет. У нас хорошая аппаратура. Все идет как по маслу. Когда вы
хотели бы посмотреть работу?
- Сразу же после того, как что-нибудь перекусим.
- Вы - мусульманин? - вмешался в разговор Миштиго.
- Я испанской веры, - серьезно ответил Рамзес.
- На самом деле? Это ведь та самая метафизическая ересь, которая
отрицает тройственную природу Христа?
- Мы не считаем себя еретиками! Я сидел, размышляя о том, насколько
правы были мы, греки, выпустив на свободу логику в этот несчастный мир.
Ход моих мыслей прервал Миштиго, пустившись в перечисление забавного
перечня изречений христианской ереси.
В порыве ярости за то, что мне пришлось быть гидом в этом
путешествии, я записал их все в журнал путешествий.
Позднее Лорел сказал мне, что это был отличный, хорошо сработанный
документ, что лишний раз доказывает, насколько мерзко я должен был
чувствовать себя тогда. Я даже случайно занес туда анекдот о случайной
канонизации Будды как святого Иосафата в шестнадцатом столетии.
В конце концов, пока веганец сидел здесь и высмеивал нас, я понял,
что или сейчас нагрублю ему, или переменю тему для разговора. Поскольку я
сам христианином не был, эта теологическая комедия ошибок вовсе не
оскорбляла мои религиозные чувства. Меня гораздо больше тревожило то, что
