я стал ощущать необходимость веры. Надеюсь, что Дьявол в своей великой
мудрости и милосердии поймет это и простит меня...
- Хасан, вас трудно оскорбить, - сказал я, - но я предупреждаю вас,
поймите меня - ни один волос не должен упасть с головы этого синего.
- Я здесь всего лишь скромный телохранитель...
- Ха-ха! У вас хитрость и коварство.
- Нет, Карачи. Благодарю вас, но это не так. Я горжусь тем, что
всегда выполняю взятые на себя обязательства. Таков закон, согласно
которому я живу. Кроме того, вы не сможете оскорбить меня до такой
степени, чтобы я вынужден был вызвать вас на поединок, тем самым позволив
вам выбрать род оружия. Нет, этого никогда не будет. Я не восприимчив к
вашим оскорблениям.
- Тогда остерегайтесь, - покачал я головой. - Ваш первый ход против
веганца будет и последним.
- Если так записано в Книге Судеб, Карачи, то...
- И зовите меня Конрад!
Хасан замолчал, а я поднялся и побрел прочь, обуреваемый тяжелыми
мыслями...
На следующий день все мы были еще живы. Мы быстро собрались и прошли
около восьми километров, прежде чем произошла непредвиденная задержка.
- Похоже, что где-то плачет ребенок, - внезапно сказал Фил.
- Вы правы.
- Откуда он доносится?
- Похоже слева, вон оттуда.
Мы пробежали сквозь заросли кустов и вышли к руслу пересохшего ручья.
На первом же повороте мы увидели ребенка, лежавшего между камнями,
завернутого в грязное одеяло. Его лицо и руки сильно покраснели под
палящими лучами солнца, что говорило о том, что он находился здесь
довольно продолжительное время. На его крохотном влажном личике были видны
многочисленные укусы насекомых.
Я опустился на колени, чтобы получше закутать его в одеяльце.
Эллен слегка вскрикнула, когда одеяло спереди приоткрылось и она
увидела тело ребенка. На груди его был врожденный свищ, и что-то
копошилось внутри него.
Диана закричала, отвернулась и начала всхлипывать.
- Что? - недоуменно спросил веганец.
- Один из покинутых, - сказал я, занимаясь ребенком. - Это один из
меченых.
- Как ужасно! - с чувством произнесла Диана.
- Это видимость или факт, что он брошен? - поинтересовался Миштиго.
- И то, и другое!
- Передайте его мне, - сказала Эллен, протягивая руки.
- Не прикасайтесь, - Джордж отодвинул его немного в сторону и сам
нагнулся ко мне. - Возьмите скиммер, - приказал он, обращаясь к
обступившим его людям. - Мы должны немедленно отправить его в больницу. У
меня нет оборудования, чтобы прооперировать здесь. Эллен, помоги мне.
Она заняла место рядом с ним и они вместе стали рыться в его
медицинском наборе.
- Напишите, что я сделал ему, и приколите эту записку к чистому
одеялу, чтобы врачи в Афинах знали об этом.
Эллен стала наполнять шприцы для Джорджа, затем промыла укусы и
смазала ожоги. Они вместе накачали ребенка витаминами, антибиотиками и еще
черт знает чем.
Дос Сантос связался с Ламией и попросил прислать один из наших
скиммеров.
Эллен и Джордж в это время завернули ребенка в чистое одеяло и
подкололи к нему записку.
- Как это ужасно! - сказал Дос Сантос. - Выбрасывать такое дитя. Ведь
ему предстояла такая мучительная смерть...
- Здесь это практикуется давно, - сказал я, обращаясь ко всем. -
Особенно вблизи "горячих" мест. В Греции всегда существовала традиция
детоубийства. Меня самого вынесли на вершину холма в тот день, когда я
увидел этот мир.
Миштиго закурил свою очередную сигарету, но, услышав мои слова, замер
и посмотрел на меня.
- Вас? Но зачем это сделали?
Я рассмеялся и стал рассматривать свои ноги.
- Это запутанная история. Я сейчас ношу специальную обувь, потому что
у меня одна нога короче другой. Кроме того, насколько я понимаю, для
ребенка я был слишком волосатым. Ну, и глаза у меня разные. Но я думаю,
что на все это не обратили бы внимания, не родись я на Рождество, а это
очень плохо.
- А что тут плохого - родиться на Рождество?
- Боги, согласно местным поверьям, считают это большим нахальством.
По этой причине дети, которые рождаются в это время, не являются детьми
людей. Они зачаты от различных злых духов, которые пугают местное
население, расстраивают их планы и все такое прочее. Этих духов называют
здесь калликанзаридами. Они очень похожи на тех ребят с рогами и копытами,
но, правда, некоторые все же больше напоминают людей. Они могут быть
внешне похожи на меня, поэтому мои родители, если только они в самом деле
были моими родителями, решили избавиться от меня. Вот почему я был
оставлен на вершине холма. Этим был сделан широкий жест - мол, возвращаем
дитя его настоящему родителю.
- И что же было потом?
- В нашей деревеньке жил старенький православный священник. Он
услышал об этом и пришел к ним. Он им сказал, что они совершили смертный
грех и будет лучше, если они побыстрее заберут своего ребенка назад и
подготовят его для того, чтобы он, священник, окрестил новорожденного на
следующий день.
- О! Так вы еще и крещены?!
- Да... - Я закурил сигарету. - Они вернулись за мной. Все правильно.
Но потом стали утверждать, что я не тот самый ребенок, которого они
оставили на холме. Они оставили обычного ребенка, на счет которого у них
возникли сомнения, что он мутант, а забирать им пришлось уже настоящего
урода. Вот что они потом говорили. Взамен они получили гораздо худшего
Рождественского ребенка. Никто меня не видел, и поэтому их утверждения
нельзя было полностью проверить. Однако священник настоял на том, чтобы
они оставили у себя этого ребенка. И как только они смирились со
случившимся, они стали бесконечно добры ко мне. Рос я очень быстро и был
очень силен для своих лет.
- Но крещение...
- О, это было для них... как бы наполовину.
- Как это наполовину?
- Во время моего крещения священника хватил удар и через день он
умер. Во всей нашей округе он был один, поэтому я не знаю, все ли было
выполнено так, как положено.
- Может быть, лучше проделать это еще раз, на всякий случай? Я
внимательно посмотрел на веганца, но не заметил на его лице и капли
иронии.
- Нет. Если небо не захотело меня тогда, то второй раз я просить не
собираюсь.
Мы расположились на ближайшей поляне и стали ждать скиммера...
В тот день мы прошли примерно с дюжину километров, что можно считать
прекрасным, если учесть состав нашей группы. Ребенок был погружен в
скиммер и отправлен прямо в Афины. Когда все было готово к отлету, я
громко спросил, не хочет ли еще кто-нибудь уехать. Никто, однако, не
отозвался.
Именно в этот вечер все и случилось...
Мы полумесяцем лежали вокруг костра. Было тепло и приятно. Хасан
прочищал свой обрез с алюминиевым стволом. Приклад оружия был из пластика,
поэтому оно было очень легким и удобным.
Возясь с оружием, Хасан наклонил дуло вперед и медленно стал
перемещать его прямо на Миштиго.
Должен признаться, проделал он все это мастерски. Длилось это
полчаса, и он перемещал дуло едва уловимым движением.
Но, когда положение дула зафиксировалось в моей голове, я вскочил и в
три прыжка оказался около араба. Я выбил обрез из его рук, и оружие,
отлетев метра на три, стукнулось о камень. Рука моя заныла от удара.
Хасан тотчас же вскочил. Зубы его щелкали, словно курок кремневого
ружья. Мне даже показалось, что из его рта посыпались искры.
- Объяснитесь! - закричал я. - Валяйте, скажите что-нибудь! Все, что
угодно! Вы ведь чертовски прекрасно знаете, что собирались только что
сделать!
Руки Хасана задрожали.
- Давайте! - подбодрил я его. - Ударьте меня! Всего лишь прикоснитесь
ко мне! Затем то, что я с вами сделаю, будет называться самообороной. Даже
Джордж тогда не сможет сложить то, что от вас останется.
- Я всего лишь чистил оружие. И вы повредили его, Карачи.
- Случайно оружие не направляется в цель. Вы собирались убить
веганца!
- Вы ошибаетесь.
- Ударьте меня! Или вы трус?
- Я не хотел бы ссориться с вами, Карачи.
- Тогда вы действительно трус!
- Нет, Карачи, я не трус!
Через несколько секунд он улыбнулся и спросил:
- Вы не боитесь бросить мне вызов?
Следующий ход был за мной. Я надеялся, что до этого не дойдет. Я
надеялся, что смогу вывести его из себя настолько, что он ударит меня или
вызовет на дуэль. Но теперь я понял, что этого мне не удалось сделать.
И это было плохо. Очень плохо!
Я был уверен в том, что смог бы одолеть любого врага оружием, которое
выбрал лично. Но если оружие будет выбирать он, то все может сложиться
совершенно иначе. Каждый знает, что существуют люди с обычными
музыкальными способностями, и есть люди с особыми способностями. Последним
достаточно один раз прослушать какое-нибудь произведение, и они тотчас же
сумеют проиграть его на пианино или на телистре. Они могут взять
какой-нибудь новый для них инструмент, и через несколько часов он будет
звучать в их руках так, словно они играли на нем несколько лет подряд. Это
особый, присущий им талант - способность быстрого проникновения в суть
того, что им предстоит сделать.
Именно такой способностью обладал Хасан в отношении различных видов
оружия. Может быть, таким талантом обладают и другие, однако этот араб в
течение многих десятилетий оттачивал грани своего мастерства, в равной
степени учась обращаться с пистолетом и гранатометом.
Кодекс поединков дает возможность ему выбрать средства дуэли, и он
был самым искусным из убийц, с которыми мне довелось когда-либо
встречаться.
Но я должен был помешать ему, и единственный способ, который
оставался в моем распоряжении, было сделать это на представленных мне им
условиях.
- Аминь! - сказал я. - Я вызываю вас на дуэль.
Он продолжал улыбаться.
- Согласен, перед этими свидетелями. Назовите своего секунданта.
- Фил Гребер. А ваш?
- Дос Сантос.
- Прекрасно. Разрешение на убийство одного человека и пошлина
находятся в моей сумке. Поэтому нет нужды откладывать это занятие надолго.
Когда, где и как вы желаете?
- Мы прошли мимо хорошей поляны в километре отсюда.
- Да. Помню.
- Возвращаемся туда завтра на заре.
- Договорились, - кивнул я. - Что касается оружия...
Он достал свой ранец и открыл его. Там было полно всяких интересных
штуковин, поблескивающих при свете. Он вытащил два предмета и захлопнул
ранец.
Сердце мое упало.
- Праща Давида, - провозгласил он.
Я осмотрел оружие.
- Расстояние пятьдесят метров, - добавил араб.
- Что ж, вы сделали хороший выбор, - сказал я ему, поскольку не
держал этого оружия в руках уже более столетия. - Мне бы хотелось
позаимствовать у вас одну ночь, чтобы поупражняться. Но, если вы
возражаете, то я сумею сделать ее сам.
- Можете взять любую и тренируйтесь хоть всю ночь.
- Спасибо.
Я выбрал пращу и подвесил ее к поясу. Затем взял один из наших
фонарей.
- Если я кому-нибудь понадоблюсь, то ищите меня на той поляне, у
дороги. Но не забудьте на ночь поставить часовых. Это опасная местность.
- Может быть, мне пойти с вами, - поинтересовался Фил.
- Нет, спасибо. Я пойду один. Увидимся завтра.
- Тогда спокойной ночи...
Я отыскал поляну, установил фонарь на одном ее краю так, чтобы свет
от него падал на несколько молодых деревьев, а сам пошел на
противоположный край. Затем я подобрал несколько камней и запустил их в
