Меня вполне устроит служба победителю. Регентство мне тоже не помешает.
Хотя мне все еще хочется выторговать у тебя голову Рэндома, как часть
нашего договора.
- Не пойдет, - сказал я. - Либо мы договорились, либо нет.
- Договорились.
Жерара я оставлю на следующий день. каин меня окончательно вымотал.
Я повалился в постель и заснул.
Жерар, узнав, как обстоят дела, согласился нас не трогать. Может быть
потому, что попросил его об этом именно я, так как до сих пор он считал
Эрика меньшим из существующих зол.
Я быстро договорился с ним, пообещав все, что он просил, благо ничьих
голов ему не требовалось.
Затем я вновь провел смотр войскам и рассказал им об Амбере. Странным
образом они быстро сдружились - краснокожие верзилы и мохнатые человечки с
когтями и клыками.
Это было печально, и это было правдой.
Мы были их богами, и больше тут не о чем было говорить.
Я видел великую флотилию, плывущую по волнам большого океана цвета
крови. Я задумался. В тех Отражениях, через которые нам предстояло
проплыть, многие погибнут.
Я подумал о войске из Авернуса и моих рекрутах из Отражения, которое
они называли Рник. Им предстояло пройти к настоящему миру и Амберу.
Из перемешанной колоды я взял карту Бенедикта. Долго пытался
разыскать его, но не почувствовал ничего, кроме холода.
Затем я взял Бранда. И опять долгий могильный холод.
Вдруг раздался крик. Даже скорее не крик, а вопль, раздирающий душу.
- Помоги мне! - кричал голос.
- Как?
- Кто это? - спросил он, и я увидел, как тело его забилось в
судорогах.
- Корвин.
- Забери меня отсюда, брат Корвин! Все, что ни попросишь, отдам я
тебе взамен!
- Но где ты?
- Я...
И в моем мозгу возникли какие-то странные туманные картины, которые
он отказался принять, и еще один крик, как в предсмертной агонии, а потом
- тишина.
Поверхность карты снова похолодела.
Я весь дрожал. Не знаю, от чего.
Я закурил и подошел к окну, глядя в ночь, оставив карты разбросанными
по столу в той комнате замка, которую мне отвели.
Туманная дымка затянула далекие звезды. Ни одного знакомого
созвездия. быстро взошла маленькая голубая луна. Ночь принесла неожиданный
зябкий холод, и я плотнее завернулся в плащ. Вспомнилась страшная зима
неудавшейся русской кампании. Боги! Я чуть было не замерз до смерти! И к
чему все это привело?
Ну конечно, к трону Амбера.
Потому что это было достаточным воздаянием за все прошлые горести и
несчастия.
Но что с Брандом? Где он? И кто придумал для него такие пытки?
Ответов у меня не было.
Я напряженно думал, глядя на путь голубого небесного диска. Неужели я
чего-то не учел, пустившись в эту авантюру, неужто просмотрел какую-то
важную деталь?
Нет ответа.
Я снова сел за стол рядом с небольшой рюмкой виски. Перебрав всю
колоду, нашел карту Отца.
Оберон, Правитель Амбера, стоял передо мной в зелено-золотых одеждах.
Высокий, широкоплечий, в густой черной бороде и волосах продернуты
серебряные нити. С зелеными кольцами в золотой оправе и таким же
зеленоватым мечом. Когда-то мне казалось, ничто не может сместить
бессмертного короля с трона Амбера. Что произошло? Я все еще не знал
этого? Он исчез. Как отец встретил свой конец?
Я уставился на карту и сконцентрировался.
Ничего... Нет... Ничего...
Что это?
Да, что-то есть...
Я ощутил ответ, даже скорее ответное движение, почти незаметное,
фигура на карте чуть изменила позу и съежилась до тени того человека,
который когда-то был моим отцом.
- Отец?!
Тишина.
- Отец!
- Да...
Голос слаб и далек, как шум в морской раковине, едва слышный шелест.
- Где ты? Что случилось?
- Я...
Долгое молчание.
- Да? Это Корвин, твой сын. Что такого произошло в Амбере, что ты
ушел?
- Кончилось мое время. - Голос звучал еще дальше, еще приглушеннее.
- Ты хочешь сказать, что отрекся от престола? Братцы ничего мне не
говорили, я не так доверяю им, чтобы спрашивать. Сейчас Эрик захватил
город, а Джулиан сторожит Арденский лес. Каин и Жерар патрулируют море.
Блейз объявил войну им всем, и я с Блейзом. Скажи, чего ты хочешь, отец?
- Ты единственный из всех, кто... кто спросил, - выдохнул он. - Да...
- Что "да"?
- Да, боритесь против них.
- А ты? Чем я могу помочь тебе?
- Мне... уже нельзя помочь. Взойди на трон...
- Я? или вместе с Блейзом?
- Ты!
- Да?
- Я даю тебе свое благословение... Займи трон... и поспеши... с этим!
- Но почему, отец!
- У меня не хватает дыхания... Займи трон!!!
Затем и он тоже исчез.
Значит, отец был жив. Вот так штука. Что же теперь делать?
Я прихлебывал виски и думал.
Однако, главное то, что он жив. И он был Королем Амбера.
Почему он ушел, куда? Зачем, почему, и все такое.
Кто знает? Уж только не я. А значит, больше не о чем говорить.
Однако... Я никак не мог сообразить, что к чему.
У нас с Отцом никогда не было особо теплых отношений. Правда, я не
ненавидел его, как Рэндом или некоторые другие. Но так же верно и то, что
у меня не было особых причин любить его. Это был большой могущественный
человек, и он сидел на троне. Вот и все. В нем была почти вся история
Амбера, какой мы ее знали, а история Амбера простирается назад на столько
тысячелетий, что им давно потеряли счет. Вот и весь сказ.
Лично я допил свой виски и пошел спать.
На следующее утро я присутствовал на военном совете генерального
штаба Блейза. У него было четыре адмирала, каждый командовал примерно
четвертью флота, и целый ворох армейских офицеров. Всего присутствовало
около тридцати высоких чинов, больших и красных или маленьких волосатых.
Заседание длилось около трех часов, затем сделали перерыв, чтобы
перекусить. Было решено выступить через три дня. Так как открыть путь в
Амбер мог только один из нас - человек королевской крови - то мне
предстояло занять место на флагмане, а Блейзу - провести войска сквозь
земли Отражений.
Меня это тревожило, и я спросил, что бы стал он делать, если бы я не
появился вовсе и не предложил ему свою помощь. В ответ я услышал две вещи:
во-первых, ему тогда пришлось бы сделать все одному, то есть сначала
провести флот и оставить его на большом расстоянии от берега, потом
вернуться на единственном корабле в Авернус и вывести солдат в заранее
назначенное место встречи; и во-вторых, что все это время он искал среди
Отражений одного из своих братьев, который согласился бы ему помочь.
Второй его план показался мне не совсем реальным, хотя в принципе и
исполнимым. Что же касается первого, то у него просто ничего бы не вышло,
потому что флот находился бы слишком далеко в море, чтобы увидеть
какие-либо сигналы с суши, а придти в точно установленное место да еще к
назначенному времени - учитывая не только препятствия на пути, но и те
непредвиденные обстоятельства, когда речь идет о такой огромной армии -
было практически просто невозможно.
Но я всегда считал Блейза за блестящего стратега, и когда он разложил
передо мной карты Амбера и его пригородов, которые составил сам, и
объяснил мне ту тактику, которой собирался придерживаться, я увидел
настоящего принца Амбера, почти безупречного в своем амплуа.
Единственная неприятность заключалась в том, что выступали мы тоже
против принца, да еще того, кто в настоящее время занимал куда более
выгодную позицию. Я был встревожен, но с приближением коронации прямое
нападение оставалось единственным выходом, и я решил не раздумывая идти по
избранному пути. Если мы проиграем, наша песенка спета, но только у Блейза
была армия, которая могла противостоять Эрику, и у него были свои расчеты,
в отличие от меня.
Я проходил по землям Авернуса, глядя на его долины, покрытые нежным
туманом, на пропасти и дымящиеся кратеры вулканов, его яркое-яркое солнце
на совершенно сумасшедшем небе; я думал о его холодных, от которых по телу
шла дрожь, ночах и слишком жарких днях, о россыпях скал и темном песке, о
больших пурпурных растениях, похожих на огромные кактусы; и в полдень
второго дня, стоя на скале, возвышающейся над морем, под шапкой киноварных
облаков, я решил про себя, что мне нравится это место, и что если сыны его
погибнут в смертном бою за богов, я сделаю его бессмертным в песне.
Стараясь не поддаваться страхам и сомнениям, я взошел на флагман
флотилии и принял командование. Я ввел корабли в шторм, и мы вышли из него
значительно ближе к месту нашего назначения. Я вел эскадру меж водяных
смерчей, и мне все удалось. Затем мы переплыли каменную мель, и воды стали
темнее. Цвет их стал приближаться к амберскому. Так что я все еще знал,
как это делается. Я мог влиять на нашу судьбу в пространстве и во времени.
Я мог привести нас домой. То есть ко мне домой.
Я провел корабли мимо странных островов, где каркали зеленые птицы, а
зеленые обезьяны висели на деревьях как фрукты, раскачиваясь, вереща и
кидая в море камнями, в нас, без всякого сомнения.
Я повел корабли далеко в море, затем обратно к берегу.
Блейз тем временем делал марш-бросок по равнинным мирам. Шестым
чувством я знал, что он проведет войска, какие бы препятствия не ставил
ему на пути Эрик. Я держал с ним связь с помощью карт и узнавал о всех
битвах, в которых он уже участвовал. Так, например, он потерял тысяч
десять убитыми на равнинах в битве с кентаврами, пять тысяч при страшном
землетрясении, пятнадцать при внезапной эпидемии чумы, девятнадцать
погибло или пропало без вести в джунглях, в отражении, которого я не
узнал, когда напалм падал на них с каких-то жужжащих предметов,
проносившихся над головами, шесть тысяч дезертировало в том отражении,
которое выглядело как обещанный им рай, судьба пятисот солдат,
пересекавших пустыню, где над ними внезапно вспыхнуло и загорелось
грибообразное облако, была неизвестна, восемь тысяч шестьсот солдат были
уничтожены почти мгновенно в долине, где совершенно неожиданно открыли
огонь какие-то военные машины, восемьсот заболевших пришлось оставить,
двести погубили переправы, пятьдесят четыре погибло на дуэлях, которые они
затеяли между собой, триста отравились незнакомыми фруктами, тысяча была
убита неожиданным нападением целого стада животных, похожих на бизонов,
семьдесят три пропали, когда их походные палатки загорелись, полторы
тысячи были смыты наводнением, две убиты ураганными ветрами, неожиданно
подувшими из-за голубых холмов.
Я был доволен, что сам к этому времени потерял всего-навсего сто
восемьдесят шесть кораблей.
Спать, видеть сны... Да, есть вещи, которые действуют постепенно...
как медленный яд. Эрик уничтожал нас исподволь, не торопясь, по одному.
Предполагаемая коронация должна была состояться через несколько недель, и
он вне всякого сомнения знал, что мы приближаемся, потому что мы
продолжали умирать.
Есть такой закон, по которому только принц Амбера может
путешествовать по Отражениям, хотя, конечно, он может провести с собой
столько людей, сколько сочтет нужным. Мы вели наши войска и видели их
гибель, но я хочу сказать об Отражениях следующее: есть Отражение, а есть
Вещество, и в этом - корень всей жизни. Из Вещества один только Амбер,
реальный город на реальной земле, на которой есть все. Отражений же
бесконечное множество. Любая вероятность реального существует хоть где-то.
Амбер самим своим существованием отбросил Отражения по всем направлениям,
