когда-либо стал моим. Пока я был с Жупеном, эта тихая размеренная жизнь
принесла моей душе покой и умиротворенность. Мне будет тяжело расставаться
с ним - за немногие месяцы, что мы провели вместе, я успел полюбить его. И
все же вечером, после традиционной партии в шахматы, я сказал ему о своем
намерении продолжить путь.
Он налил нам виски, поднял свою рюмку и сказал:
- Счастливого пути, Корвин. Надеюсь, что мы еще увидимся
когда-нибудь.
Я не стал спрашивать его ни о чем, когда он назвал мое настоящее имя,
и он улыбнулся, поняв, что я ничем не выдам своего удивления.
- Мне было хорошо здесь с тобой, Жупен, - сказал я ему. - Если мне
удастся то, что я задумал, я никогда не забуду, что ты сделал для меня.
Он покачал головой:
- Мне ничего не нужно. Я счастлив тем, что имею, делая то, что я
делаю. Я радуюсь, обслуживая этот дурацкий маяк. Это вся моя жизнь. И если
тебе удастся то, что ты задумал... нет, нет, не говори мне об этом,
пожалуйста! Я просто старая пивная бочка, и ничего не хочу знать - я
только буду надеяться, что ты иногда заглянешь ко мне на огонек, и мы
сыграем партию-другую в шахматы.
- Обязательно, - пообещал я.
- Если хочешь, можешь утром взять "Бабочку".
- Спасибо.
"Бабочка" - так называлось его парусное суденышко.
- Прежде, чем ты уйдешь, - сказал он, я хочу предложить тебе взять
мою подзорную трубу, взобраться на башню и посмотреть на Гарнатскую
Завесу.
- Что нового я там могу увидеть?
Он пожал плечами.
- Об этом тебе лучше судить самому, без подсказок и помощников.
Я кивнул.
- Хорошо. Я сделаю это. Затем мы изрядно выпили, пока не
почувствовали себя совершенно раскованно, а затем принялись устраиваться
на ночлег. Мне будет недоставать старика Жупена. За исключением Рейна, он
был единственным другом, которого я нашел по возвращении. Засыпая, я
подумал о той долине, которая стала простыней огня в тот день, когда мы
проходили ее с войском. Что необычного могло происходить там сейчас,
спустя четыре года?
Мне снились тревожные сны о шабашах и оборотнях. Я спал, а над
головой всходила полная луна.
Я поднялся вместе с солнцем. Жупен еще спал, и я был этому рад,
потому что мне не хотелось устраивать никаких особых прощаний, и у меня
было странно тревожное ощущение, что вижу его в последний раз.
Я взобрался на башню, в комнату, где горел маяк, захватив с собой
подзорную трубу. Я подошел к окну, выходящему на берег, и стал смотреть на
долину.
Над лесом висел туман. Холодный, серый, мокрый туман, который,
казалось, прилипал к вершинам низкорослых деревьев. Черных деревьев, ветви
которых скрючились и переплелись, как пальцы паралитика. Среди них
мелькали странные черные животные, и по их внешнему виду я понял, что это
были не птицы. Может быть, летучие мыши. Какое-то недоброе присутствие
ощущалось в этом великом лесу, чья-то злая воля, и неожиданно я понял, что
это. Я сам.
Все это создал я сам, своим проклятьем я переродил мирную Гарнатскую
Долину в то, что она сейчас собой представляла: это был символ моей
ненависти, зла на Эрика и всех тех, кто сражался за него, позволил ему
захватить власть, выжечь мне глаза каленым железом. Мне не нравилось, как
выглядит этот лес, и когда я смотрел на него, я понял, как воплощается в
жизнь моя ненависть, как выглядит исполнившееся смертное проклятье Принца.
Я знал, потому что все это было частью меня.
Я создал новый путь в реальный мир. Гарнат сейчас стал тропинкой
сквозь Отражения. Отражения мрачные и суровые. только злое, темное и
дурное могло идти по этой тропе. Это и был источник тех чудовищ, о которых
говорил Рейн, чудовищ, не дававших покоя Эрику. Хорошо - в определенном
смысле, конечно - если эта борьба отвлечет его от всего остального. Но
когда я опустил подзорную трубу, я никак не мог избавиться от чувства, что
сделал что-то очень плохое. Ведь тогда я еще не знал, что когда-нибудь
снова увижу солнечный свет. Но сейчас, когда зрение вернулось ко мне, и я
вновь был на свободе, я понял, что выпустил из бутылки такого джинна,
которого очень тяжело будет загнать обратно. Даже без трубы я видел, как
странные формы ворочались в выжженном лесу. Я сделал то, чего никто и
никогда не решался сделать со времен правления Оберона: открыл новый путь
в Амбер. И открыл его только для плохого. Придет день, когда король Амбера
кто бы он ни был - встанет лицом к лицу с проблемой, как закрыть этот
путь. Я предчувствовал все это, глядя туда, вдаль, все понимая, потому что
это было моим созданием, творением моей боли, гнева и ненависти. Если
когда-нибудь я выиграю битву за Амбер, то мне придется разбираться с делом
рук своих, а это всегда нелегко. Я вздохнул.
Ну что ж, пусть будет так. А тем временем Эрику будет чем развеять
скуку.
Я быстро перекусил, снарядил "Бабочку", поднял парус, оттолкнулся от
берега и сел за руль. Жупен обычно вставал в этот час, но может быть, он
тоже не любитель долгих прощаний.
Я направил лодку к ближайшей земле, такой же сияющей, как Амбер,
месту почти бессмертному, но которое больше практически не существует. Его
пожрал Хаос много веков назад, но где-то от него должно было остаться
Отражение. Мне оставалось только найти его, узнать и опять сделать своим,
как это было в давние-давние времена. Затем, когда за мной будут стоять
преданные мне войска, я сделаю еще одну вещь, которой не знал Амбер. Я еще
не знал, как это будет, но я обещал себе, что в день моего возвращения в
бессмертный город повсюду будут громыхать пушки.
Когда я отплыл в Отражение, на самой границе реальности, белая птица
моей судьбы прилетела и опустилась мне на плечо. Я написал записку,
привязал ее к ноге птицы и послал в путь.
В записке было написано:
- Я иду!
И стояла моя подпись.
Я не успокоюсь, пока не отомщу, пока троне не станет моим, и тогда,
милый принц, прощайте все те, кто встал между мной и моей целью.
Солнце висело низко над левым плечом, ветры надували паруса и несли
меня вперед.
Я был свободен! Я бежал. Пока что мне удалось все! И у меня появился
шанс, тот шанс, о котором я мечтал всегда.
Черная птица моей судьбы прилетела и уселась мне на плечо. Я написал
записку, привязал ее к ноге птицы. В путь, на запад!
В записке было написано:
- Эрик, я вернусь!
И стояла моя подпись:
"Корвин, Повелитель Амбера".
Демон-ветер уносил меня на восток от солнца.
Роджеp Желязны. Девять пpинцев Амбеpа.
("Хpоники Амбеpа", книга 1)
перевод с англ. - ?
Rodger Zelazny. Nine Princes in Amber.
