- Блейз! - хрипло выкрикнул я. - Через две-три мили отсюда дорога
приведет нас к реке Ойзен, которая впадает в море. Я думаю, это наш
единственный шанс. Вся Гарнатская долина будет выжжена. Наше единственное
спасение - вовремя достичь воды.
Он кивнул.
Мы понеслись вперед с удвоенной силой, но огонь опережал нас.
Мы, однако, добрались до развилки, сбивая пламя с дымящихся одежд,
вытирая копоть с глаз, выплевывая пепел из пересохших ртов, проводя руками
по волосам, где тлели маленькие угольки.
- Еще с четверть мили, не больше, сказал я.
Несколько раз меня ударяли падающие ветви. Лицо и все открытые
участки кожи пульсировали от лихорадочной боли, да и все остальное тело
было не лучше. Мы неслись по горящей траве вниз по склону холма, и увидев
у его подножия воду, побежали еще быстрее, хотя раньше считали, что это
невозможно. Мы бросились в реку с разбега, и ее холодная прохлада обняла
нас.
Мы с Блейзом старались плыть как можно ближе друг к другу, а течение
подхватило нас и несло по извилистому руслу Ойзена. Ветви деревьев над
нашими головами были похожи на огненные лучи в соборе. Когда они с треском
ломались и падали, нам приходилось либо уворачиваться, либо нырять как
можно глубже, чтобы избежать ненужных ожогов. Воды вокруг нас шипели, по
ним плыли обугленные деревяшки, а головы уцелевших воинов, плывших за
нами, были похожи на кокосовые орехи.
Темные воды были прохладны, наши ожоги начали болеть, мы дрожали и
стучали зубами.
Горящий лес мы оставили за собой через несколько миль, и перед нами
расстилалась плоская низкая равнина, ведущая к морю. Это было идеальным
местом для засады лучников Джулиана, решил я. Я сказал об этом Блейзу, и
он согласился, но заметил, что не знает, чем тут можно помочь. Я вынужден
был признать его правоту.
Лес все еще горел, и мы плыли по течению.
Казалось, прошли долгие часы, хотя на самом деле это конечно было не
так, прежде чем мои страхи не превратились в действительность и на нас
посыпалась туча стрел. Я нырнул и долго плыл под водой. Так как плыл я по
течению, то мне удалось преодолеть большое расстояние прежде, чем я снова
вынырнул. Но когда это произошло, в меня опять посыпались стрелы.
Один Бог знает, какая из этих стрел могла стать для меня последней,
но я не стал ждать, а опять набрал полную грудь воздуха и нырнул.
Цепляясь руками за дно, я наощупь пробирался среди подводных камней
так долго, как только мог, затем выплыл у правого берега, постепенно
выдыхая воздух по мере того, как приближался к поверхности.
Я вынырнул, судорожно вздохнул и снова погрузился, даже не посмотрев,
в каком месте реки я нахожусь.
Я плыл до тех пор, пока мои легкие, казалось, не начали разрываться,
потом опять вынырнул.
На этот раз мне не повезло. Одна из стрел вонзилась в бицепс. Мне
удалось вновь нырнуть и сломать ее у наконечника, когда я достиг дна.
Потом я вытащил острие, продолжая плыть наподобие лягушки, извиваясь всем
телом и помогая себе одной правой рукой. Когда я в следующий раз вынырну,
то буду отличной мишенью для стрелков, это-то я понимал.
Поэтому я заставлял себя плыть все дальше и дальше, до красных искр в
глазах и полного помрачения сознания. Наверное, я оставался под водой
минимум три минуты.
Когда я вынырнул на этот раз, ничего, однако не произошло, и я
перевел дух, жадно дыша.
Добравшись до левого берега, я уцепился за прибрежные корни и
огляделся. Деревьев здесь почти не было и огонь сюда не дошел. Оба берега
казались пустынными, но и на реке никого не было видно. Могло ли быть так,
что я оказался единственным пережившим весь этот ад? Это казалось
маловероятным. В конце концов нас было слишком много, когда мы начинали
этот поход.
Я был полумертв от усталости, и все тело болело и жгло. Каждый
кусочек моей кожи был как в огне, но вода была настолько холодной, что я
весь дрожал и посинел от холода. Если я вообще хотел остаться в живых, мне
придется выйти из реки. Но сначала я решил на всякий случай проплыть под
водой еще несколько раз, прежде чем выбираться на берег.
Не знаю как, но мне удалось нырнуть и проплыть под водой еще четыре
раза, и я почувствовал, что если нырну в пятый, то уже не вынырну. Поэтому
я уцепился за прибрежный булыжник, немного передохнул и выполз на сушу.
Я перекатился на спину и огляделся, не узнавая местности. Пожар,
однако, сюда еще не достиг. Справа от меня рос густой кустарник, и я
пополз к нему, свалился лицом на землю и заснул.
Первое, что я ощутил при пробуждении - желание вообще не просыпаться.
У меня не было места, которое бы не болело, да к тому же меня тошнило. Я
пролежал так несколько часов в полубессознательном состоянии, и в
конце-концов с трудом дополз до реки, где с жадностью напился. Затем опять
вполз в кустарник и заснул.
Когда я пришел в себя во второй раз, мне все еще было плохо, но я
чувствовал себя намного сильнее. Я дошел до реки и обратно, и с помощью
ледяной карты Блейза обнаружил, что он жив.
- Где ты? - спросил он, когда мы вошли в контакт.
- Понятия не имею. Мне повезло, что я вообще где-то. По-моему,
недалеко от моря. Я слышу плеск волн и узнаю запах.
- Ты рядом с рекой?
- Да.
- На каком берегу?
- Левом, если смотреть по направлению к морю. Северном.
- Тогда оставайся на месте, - сказал он, - и я пошлю за тобой
кого-нибудь. Я сейчас собираю наше войско. Со мной уже две тысячи человек,
так что Джулиан не подойдет близко. Но каждую минуту подходит все больше и
больше народу.
- Хорошо.
На этом наш разговор окончился. Я остался на месте и, не теряя
времени, заснул.
Я услышал, как кто-то продирается сквозь кусты и тут же притаился.
Раздвинув несколько веток, я посмотрел вперед.
Это были три краснокожих великана. Так что я выпрямился, почистил
одежду, пригладил рукой волосы, сделал несколько глубоких вдохов и
выступил вперед.
- Я здесь.
Услышав мой голос, двое из них выхватили мечи и заняли оборонительную
позицию. Но они быстро оправились, улыбнулись, отдали мне честь и
проводили в лагерь. Он был примерно в двух милях. Я дошел до него,
умудрившись не сутулиться по дороге.
Появился Блейз и сообщил мне:
- У нас уже более трех тысяч.
Затем он опять позвал военного врача, чтобы тот обо мне позаботился.
Ночь прошла спокойно, никто на нас не нападал, и всю ночь и весь
следующий день к нам присоединялись остатки нашего войска.
Их было уже пять тысяч. В отдалении виднелся Амбер.
Мы спали всю ночь и отправились в путь наутро. К полудню проделали
примерно двадцать миль. Мы маршировали вдоль берега, и нигде не было видно
и признака войск Джулиана.
Боль от ожогов начала проходить. Бедра я почти не чувствовал, но
плечо и руки давали о себе знать, причем иногда было так больно, что
хотелось кричать во все горло.
Мы продолжали идти вперед и вскоре оказались в сорока милях от
Амбера. Погода оставалась устойчиво хорошей, а лес слева от нас весь
выгорел и стоял черный, как деготь. Огонь уничтожил весь кустарник в
долине, а это было нам на руку. Ни Джулиан, ни кто-то другой не мог
устроить нам засаду. Мы бы увидели их за милю. До захода солнца прошли еще
десять миль и разбили лагерь на берегу.
На следующий день мы начали подъем. На Колвир вела огромная лестница,
позволяющая людям находиться на ней не более двух в ряд. Однако вскоре она
сузится, и мы вынуждены будем идти гуськом.
Мы прошли вверх сто ярдов, потом двести, триста... С моря рванул
ураганный ветер, мы прижались к камню и стали идти осторожнее. Потом мы
недосчитались примерно две-три сотни человек.
Мы продолжали подниматься, и пошел дождь. Путь стал круче, камень был
скользкий. Поднявшись примерно на четверть высоты Колвира мы встретили
колонну спускавшихся солдат. Первый из наступающих обменялся ударами с
нашим авангардом, и оба упали мертвыми. Мы выиграли две ступеньки, и еще
один был убит.
Так продолжалось больше часа, и к тому времени мы поднялись примерно
на треть высоты Колвира, а наша линия продолжала укорачиваться, подходя
все ближе ко мне и Блейзу. Хорошо хоть, что наши краснокожие великаны были
сильнее солдат Эрика. Бряцание оружия, короткий крик, и человек пролетал
мимо нас в пропасть. Иногда краснокожий, иногда мохнатый, но чаще всего он
был одет в форму войск Эрика.
Мы дошли до половины лестницы, сражаясь за каждую ступеньку. У
вершины перед нами окажется широкая лестница, по отражению которой я
спускался в Рембу. Эта лестница приведет нас к Большой Арке - восточным
воротам Амбера.
От идущих впереди нас солдат осталось человек пятьдесят. Потом сорок,
тридцать, двадцать, дюжина...
Мы прошли уже примерно две трети пути, и лестница позади нас сбегала
зигзагами к подножию Колвира. Восточной лестницей редко пользуются. Она
почти для красоты. В наши первоначальные планы входило пройти по выжженной
равнине, а затем сделать круг, обойти гору с запада и войти в Амбер сзади.
Но огонь и Джулиан спутали нам все карты. Нам бы никогда не удалось то,
что мы задумали. Теперь нам оставалось либо атаковать в лоб, либо
отступить. А отступать мы не собирались.
Еще три воина Эрика были убиты и мы взобрались еще на четыре
ступеньки. Затем наш человек полетел вниз и мы потеряли ступеньку.
Ветер с моря был резок и холоден, и у подножия горы стали собираться
птицы. Сквозь облака проглянуло солнце, так как Эрику, наверное, было не
до управления погодой в такой опасной близости от нас.
Мы поднялись еще не шесть ступенек и потеряли еще одного человека.
Это было странно, и дико, и печально...
Блейз шел впереди меня, так что скоро настанет его черед. Затем мой,
если он погибнет.
Впереди только шестеро наших воинов.
Десять ступенек...
Их осталось пятеро.
Мы медленно продвигались вперед, а сзади, насколько хватал взгляд,
каждая ступенька была залита кровью. Что-то было в этом извращенно
чувственное, аморальное.
Наш пятый человек убил четверых, прежде чем упал сам, так что мы
прошли еще один короткий поворот. Вперед и вверх - третий наш солдат
дрался с мечами в обеих руках. Хорошо, что он бился в священной войне, за
святое дело, потому что каждый удар он наносил с большим воодушевлением и
внутренней силой. Умирая, он захватил с собой еще троих.
Следующий не обладал такой верой и не так хорошо владел мечом. Он был
убит сразу же, и теперь их оставалось всего двое.
Блейз вытащил свой длинный филигранный меч, и лезвие его засверкало
на солнце.
- Скоро, брат, - сказал он, - мы посмотрим, что они смогут сделать
против Принца Амбера.
- Надеюсь, только одного из них, - ответил я, и он ухмыльнулся.
Мы прошли примерно три четверти пути, когда наступила очередь Блейза.
Он ринулся вперед, мгновенно убив первого, кто находился перед ним.
Острие его меча впилось в горло второго, и почти сразу он ударил плашмя по
голове третьего, скидывая его вниз. Несколько мгновений продолжалась дуэль
с четвертым, но и тут все быстро было кончено.
Я тоже держал свой меч наготове, поднимаясь следом за ним и глядя на
то, что он делает.
Он был великолепен, даже лучше, чем я его помнил. Он несся вперед,
как вихрь, и меч в его руке был живым в отблесках света. Они падали перед
ним! Боже, как они падали! И что бы ни говорили о Блейзе, в тот день он
показал себя истинным принцем и вел себя соответственно этому рангу. Я
стал думать, сколько он продержится.
В левой руке он держал кинжал, используя его с ярой жестокостью, как
