находится в моем распоряжении. Слишком мало, конечно. Эрик весьма
осторожен.
- Подойди-ка поближе и прошепчи мне свои возражения на ушко, братец,
сказал я.
Но он этого почему-то не сделал.
Я был последним, кого ждали за столом, поэтому я знал, что скоро
время тому, что должно произойти.
И я не ошибся.
Зазвучали шесть труб и в залу вошел Эрик.
Все встали.
Кроме меня.
Стража была вынуждена стащить меня со стула с помощью цепей и с их же
помощью поддерживать меня в вертикальном положении.
Эрик улыбнулся и спустился по лестнице справа от меня. Я с трудом
различал его собственные цвета под горностаевой мантией, в которую он
завернулся.
Он встал во главе стола, остановившись возле своего кресла. Подошел
слуга, вставший позади него, и виночерпии принялись разливать вино по
бокалам.
Когда все бокалы были наполнены, он поднял свой.
- Пусть вечно будете вы все обитать в Амбере, - провозгласил он, -
вечном городе.
И все подняли бокалы.
Кроме меня.
- Возьми бокал, - сказал Джулиан.
- Подай его мне.
Он этого не сделал, но одарил меня долгим тяжелым взглядом. Тогда я
быстро взял свой бокал в руку и поднял его.
Между нами было сотни две людей, но мой голос разнесся по всей зале,
и Эрик не отрывал от меня взгляда, когда я произносил свой тост:
- За Эрика, который сидит на самом конце стола!
Никто не попытался ударить меня, в то время как Джулиан выплеснул
содержимое своего бокала на пол. Остальные последовали его примеру, но мне
удалось почти допить свой, прежде чем его выбили у меня из рук.
Тогда Эрик сел, дворяне последовали его примеру, а меня отпустили, и
я упал на свое место.
Начали подавать блюда, а так как я был голоден, то ел больше
остальных и с большим удовольствием.
Музыка не умолкала ни на секунду, и трапеза продолжалась по меньшей
мере два часа. За все это время никто не сказал мне ни одного слова и сам
я тоже больше ни к кому не обращался. Но мое присутствие ощущалось всеми,
и наш стол поэтому был заметно тише остальных.
Каин сидел далеко от меня, по правую руку Эрика. Я решил, что Джулиан
далеко не в фаворе. Ни Рэндома, ни Дейдры не было. В зале находилось много
других дворян, многих из которых я узнал, и многих считал своими друзьями,
но ни один из них не кивнул в ответ, случайно встретившись со мною
глазами.
Я понял, что для того, чтобы Эрик стал королем Амбера, оставалась
простая маленькая формальность.
Вскоре так и случилось.
После обеда речей не было. Просто Эрик встал из-за стола.
Во внезапно наступившей тишине торжественно зазвучали трубы.
Затем составилась процессия, ведущая к тронной комнате Амбера.
Я знал, что за эти последует.
Эрик встал перед троном, и все склонили головы.
Кроме меня, но об этом не стоит и говорить, потому что меня все равно
пригнули так, что и встал на колени.
Сегодняшний день был днем его коронации.
Наступила тишина. Затем Каин внес подушку, на которой покоилась
корона. Корона Амбера. Он преклонил колена и застыл в этом положении,
протягивая ее.
Затем рывком цепей меня подняли на ноги и протащили вперед. Я понял,
что должно произойти. До меня это дошло во мгновение ока, и я стал
бороться. Но силой и ударами меня вновь поставили на колени у самых
ступенек трона.
Зазвучала мягкая музыка - это были "Зеленые рукава" - и за моей
спиной Джулиан провозгласил:
- Смотрите на коронование нового короля Амбера!
Затем он прошептал мне:
- Возьми корону и протяни ее Эрику. Он коронует сам себя.
Я взглянул на корону Амбера, сверкающую на алой подушке в руках
Каина.
Серебряная, с семью высокими пиками, на каждом сверкал драгоценный
камень. Она была украшена изумрудами, и по бокам у висков были вделаны
большие рубины.
Я не шевелился, вспоминая те времена, когда видел под этой короной
лицо нашего отца.
- Нет, - просто ответил я, и получил удар по лицу.
- Возьми ее и протяни Эрику, - повторил он.
Я попытался ударить его, но цепи были натянуты надежно. Мне снова
дали пощечину.
- Ну хорошо, - сказал я в конце концов и нехотя потянулся к короне.
Несколько секунд я держал ее в руках, затем быстро одел себе на
голову и провозгласил:
- Я короную себя, Корвина, в короли Амбера!!!
Корону немедленно отобрали и положили на подушку. Меня несколько раз
сильно ударили по спине. По залу прокатился шепоток.
- А теперь возьми ее и попробуй еще раз, - прошипел Джулиан. -
Протяни ее Эрику. Последовал еще один удар.
- Хорошо, - ответил я, чувствуя, что по спине моей течет что-то
мокрое и липкое.
На этот раз я швырнул корону изо всех сил, надеясь выбить Эрику глаз.
Он поймал ее правой рукой и улыбнулся мне, как будто заставил меня
сделать то, что хотел.
- Спасибо, - сказал он. - А теперь слушайте меня, все присутствующие,
и те, кто слышит меня в Отражениях. В этот день я принимаю корону и трон.
Я беру в руку свою скипетр королевства Амбера. Я честно завоевал этот
трон, и я беру его, и сажусь на него по праву моей крови.
- Лжец! - выкрикнул я, и тут же чья-то рука зажала мне рот.
- Я короную себя, Эрика Первого, королем Амбера.
- Долго живи, король! - прокричали дворяне три раза.
Затем он наклонился и прошептал мне на ухо:
- Твои глаза видели самое прекрасное зрелище за всю твою жизнь...
Стража! Уберите Корвина и пусть ему выжгут глаза! Пусть он запомнит все
великолепие этого дня, последнее, что он видел в жизни! Затем киньте его в
самую глубокую темницу, самое далекое подземелье Амбера, и пусть имя его
будет забыто!
Я плюнул в него и меня избили.
Я отчаянно сопротивлялся при каждом шаге, пока меня волокли из зала.
Никто не смотрел на меня, и последнее, что я помню, это фигура Эрика,
сидящего на троне, улыбающегося и раздающего милости окружавшим его
дворянам.
То, что он приказал, было со мною сделано. Бог милостив - я потерял
сознание прежде, чем они успели кончить.
Не имею ни малейшего представления, сколько времени прошло с тех пор,
как я очнулся в абсолютной темноте от непереносимой боли в голове.
Возможно, именно тогда я произнес свое проклятие, а может быть, это
случилось в тот миг, когда на мои глаза опускалось раскаленное железо. Не
помню. Но я знал, что никогда Эрик не будет спокойно восседать на своем
троне, потому что проклятие принца Амбера, произнесенное в ярости, всегда
сбывается.
Я уткнулся лицом в солому в полной темноте своего подземелья, и слез
не было. Это и было самое страшное. Спустя долгое время, - только я и ты,
Боже, знаем, сколько времени прошло - ко мне вновь пришел сон.
Сон ушел, и вновь пришла боль. Я поднялся на ноги. Шагами я попытался
измерить свою тюрьму. На полу была дыра для уборной, в углу валялся
соломенный матрас. Под дверью проделана небольшая щель, а за щелью поднос,
на котором лежал затхлый кусок хлеба и бутылка воды. Я поел и попил, но
это не прибавило мне сил.
У меня так сильно болела голова, и в душе моей не было покоя.
Я не спал столько, сколько мог выдержать, но никто не пришел
навестить меня. Я просыпался, шел на противоположный конец камеры, находил
наощупь поднос с пищей и ел, то есть если находил его. Я старался все
время спать.
После того, как я проснулся в восьмой раз, боль ушла из моих глазниц.
Я ненавидел моего брата, который был королем в Амбере. Лучше бы он убил
меня.
Я много думал о том, как реагировали остальные на такую кару, но
ничего не приходило в истерзанный болью мозг.
Когда же мрак придет и в сам Амбер, я знал, что Эрик горько пожалеет
о том, что со мной сделал. Это я твердо знал, и только это утешало меня.
Так начались дни тьмы, и я не мог измерить их течение. Даже если бы у
меня были глаза, я не смог бы отличить день от ночи в этом мрачном
подземелье.
Время шло своим путем, ему не было до меня дела. Иногда меня бил
озноб, когда я задумывался об этом, и я весь дрожал в холодном поту.
Провел ли я здесь несколько месяцев? Или часов? А может быть, лет? Или
недель?
Я позабыл все, что касалось времени. Я спал, бродил (я уже точно
знал, куда надо поставить ногу и где повернуть) и думал обо всем, что
сделал и чего не успел в своей жизни. Иногда я сидел, скрестив ноги, дыша
ровно и глубоко, опустошая свой мозг, находясь в прострации так долго, как
только мог. это помогало - ни о чем не думать, и думать ни о чем.
Эрик был умен. Хотя сила жила во мне, сейчас она была бесполезна.
Слепец не может управлять Отражениями.
Борода выросла до груди и волосы щекотали спину. Сначала я все время
был голоден, но затем аппетит пропал. Иногда, когда я вставал слишком
резко, кружилась голова. Я все еще мог видеть, но только в кошмарных снах,
и мне становилось еще горше, когда я просыпался.
Позже, однако, я стал почти забывать события, приведшие меня к
слепоте. Я смотрел на них со стороны, как будто это было не со мной, а с
посторонним человеком.
Я очень много потерял в весе. Я старался представить сам себя,
изможденного и худого. Я не мог даже плакать, хотя несколько раз
чувствовал, что мне очень хочется это сделать. Что-то не в порядке даже со
слезными протоками. Страшно, что человека можно довести до такого
состояния.
Однажды в дверь тихо-тихо поскреблись. Я не обратил на это внимания.
Снова раздался тот же звук, и вновь я не отреагировал.
Затем я услышал свое имя, произнесенное слабым вопросительным
шепотом.
Я пересек камеру:
- Да?
- Это я, Рейн. Как вы тут?
Я расхохотался:
- Прекрасно! Ох, лучше не придумаешь! Бифштексы с шампанским каждую
ночь и куча девочек! Боже! Ну и вопросы ты задаешь!
- Простите, - сказал он, что я ничего не могу сделать для вас.
Я услышал боль в его голосе.
- Знаю, - ответил я.
- Если б мог, я сделал все.
- И это знаю.
- Я тут кое-что принес. Возьмите.
Маленькое окошко у пола скрипнуло, открываясь.
- Что здесь? - спросил я.
- Чистая одежда. И три буханки свежего хлеба, головка сыра, немного
говядины, две бутылки вина, блок сигарет и много спичек.
Голос мой сел от волнения, в горле пере сохло.
- Спасибо, Рейн. Ты хороший. Как тебе удалось все это?
- Я знаю стражника, который стоит на часах в эту смену. Он будет
молчать, слишком многим он мне обязан.
- Смотри, как бы ему не пришло в голову заплатить все долги сразу -
одним доносом, - предостерег его я, - Так что, хоть я и очень тебе
благодарен, лучше больше так не рискуй. Можно не говорить, что все, что
может тебя выдать, я уничтожу.
- Как бы я хотел, чтобы все случилось наоборот, о мой принц!
- Присоединяюсь к этому мнению. Спасибо, что подумал обо мне, когда
это запрещено делать.
- Ну, это как раз было легко, - ответил он.
- Что нового в Амбере?
- Правит Эрик. Вот и все.
- Где Джулиан?
- Отослан обратно в Арденский лес со своими воинами.
- Почему?
- Что-то странное проникает к нам из Отражений, все последнее время.
- Ах вот как? Понятно. А что Каин?
- Он все еще в Амбере, ублажает себя, как может. В основном пьет и
развлекается с бабами.
- А Жерар?
- Он адмирал всего флота.
Я вздохнул с облегчением. Признаться, я переживал, что его уход в
южные воды во время битвы навлечет на него немилость Эрика.
- А что стало с Рэндомом?
- Он пленник, но в своих собственных покоях.
- Что? Его взяли в плен?!
- Да. Из центра Лабиринта в Рембе он появился прямо здесь, с
