Судя по всему, это было крошечное шило. Он пнул его ногой к переборке и
вышел из каюты.
Проходя мимо столовой, он снова услышал истерический крик Красиски. В
тот же момент мимо него промчался Линд, на ходу вытирая себе руки.
В столовой находились капитан с Барсетом и еще двумя мужчинами. Руки
и ноги Красиски уже были связаны, но он все еще пытался выскользнуть из
тисков обоих мужчин, с пеной у рта продолжая что-то кричать на неизвестном
языке.
- Отпустите его, - сказал Линд. - Дайте мне с ним поговорить. - Оба
мужчины отпустили поляка и отступили назад. Линд спокойно заговорил с
Красиски: - Мы ничего вам не сделаем. Не беспокойтесь.
Но тот продолжал что-то лепетать на своем непонятном языке. Тогда
Линд послал Барсета узнать, не говорит ли кто из команды по-польски. Но
Барсет остался стоять на месте и ответил, что сам уже пытался выяснить
этот вопрос, и оказалось, что этого языка никто здесь не знает.
Линд вышел и вернулся со своим ящичком.
- Во всяком случае, мы должны его успокоить, - сказал он и достал
шприц. Когда Красиски это увидел, то понадобились усилия уже трех мужчин,
чтобы удержать этого тощего человечка, пока Линд делал ему инъекцию. У
Годдера словно весь желудок перевернулся при этом зрелище.
Через несколько минут Красиски как-то обмяк. Линд послал человека за
носилками, а Годдер прошел в салон посмотреть, нет ли там Керин и миссис
Леннокс. Он увидел Мадлен Леннокс, когда она мелькнула в одном из
иллюминаторов, и вернулся обратно на палубу. Там он увидел ее. Она стояла,
прислонившись к поручням. Они смущенно посмотрели друг на друга, после
чего он сказал ей, что Эгертон умер.
- Какой ужас, - прошептала она. - У меня, видимо, на всю жизнь
останется этот кошмар перед глазами.
Подошла Керин, и Годдер сообщил ей то же самое.
- А что будет с Красиски? - спросила она.
- Передадут властям в Маниле, - ответил Годдер. - А потом будет
приблизительно так же, как в произведении Кафки. В открытом море от руки
поляка, имеющего бразильское подданство, погибает англичанин, и поляк,
судя по всему, невменяемый, не может быть передан суду и судим за
убийство. Все это происходит на корабле, который идет под панамским
флагом, но, судя по всему, никогда не видел этой страны. Конечно, его
изолируют, но какой от этого будет толк - неизвестно.
- А мистер Эгертон? - спросила Мадлен Леннокс. - Он что, будет
погребен прямо в море?
- Этого я не знаю, - ответил Годдер. - Все, наверное, будет зависеть
от желания его родственников. Если труп обложат льдом, то его, наверное,
можно будет сохранить до Манилы. Конечно, если "Леандр" имеет такие
возможности.
Керин Брук передернула плечами.
- Как все это ужасно и бессмысленно! И все из-за того, что мистер
Эгертон был похож на какого-то другого человека.
- Видимо, на какого-то немца, - заметил он. - Возможно, во время
войны они встретились в концентрационном лагере. Но почему вы все время
говорите "мистер Эгертон"? Ведь он был полковником.
- Он просил не называть его так, - объяснила Керин. - Он сказал, что
так звучит сухо и помпезно. - Она смахнула слезу. - А он был таким милым
человеком.
Молча и с каким-то мрачным видом она наблюдала за заходом солнца.
Этот человек прошел всю войну, думал Годдер, смерть грозила ему на каждом
шагу, но ему удалось ее избежать. А теперь он наткнулся на хилого и
тщедушного сумасшедшего, и тот принес ему смерть.
Линд появился из-за угла каменной надстройки и поманил его рукой.
- Я хотел бы вам кое-что показать, - сказал он.
Годдер последовал за ним в каюту Эгертона. Перед дверью стояли боцман
и еще один человек. Капитан тоже был там, но только в каюте. Труп Эгертона
все еще лежал на койке, но теперь был прикрыт.
- Взгляните, - сказал Линд и стянул покрывало с лица Эгертона. Черная
повязка, закрывающая глаз, сползла или была снята, и лежала рядом со
щекой.
Годдер удивленно вскрикнул.
- Черт возьми! - прошептал он. Оба глаза Эгертона были закрыты, но
левый, который раньше закрывала черная повязка, имел такие же округлые
очертания, как и правый.
- Когда мы его хотели положить на носилки, повязка соскользнула, -
объяснил Линд и большим пальцем осторожно приоткрыл веко. Потом также
осторожно закрыл его. - Совершенно нормальный глаз. Повязка была только
ширмой.
- Но зачем это было нужно? - спросил Годдер. - Может быть, его глаз
был очень восприимчив к свету?
- Фотофобия? Но ведь кори у него не было, и если глаз очень
восприимчив, то он и воспален. На паспорте он тоже снят с повязкой.
Капитан Стин протянул Годдеру паспорт. С фотографии на Годдера
смотрело узкое лицо с повязкой на глазу.
- К сожалению, мы должны были информировать вас об этом, мистер
Годдер, так как в Маниле вы тоже будете вынуждены выступить свидетелем.
- Да, конечно, - ответил тот. - Но все это кажется мне непонятным. -
Он посмотрел на Линда. - Может, у вас есть какие-то предположения?
Линд покачал головой.
- Нет. Возможно, конечно, у него был нервный тик, но ничто не
говорило за это.
- Что ж, тоже какое-то объяснение. А что насчет похорон? Вы нашли в
паспорте какие-нибудь данные о том, кто должен быть извещен о несчастье?
- Одно имя мы нашли, - сказал капитан. - Но эта женщина, по всей
вероятности, не родственница. Некто сеньора Консуэла Сантос из
Буэнос-Айреса. Ей уже сообщили о случившемся.
Годдер кивнул, и Линд снова набросил покрывало на лицо.
- Вы свободны, - крикнул он людям, которые стояли за дверью.
Годдер смешал у себя в каюте порцию мартини и прошел вместе с ней в
салон. Уже стемнело. В салон вошел Барсет, зажег свет и закрыл занавески
на иллюминаторах, так как они находились непосредственно под капитанским
мостиком.
- О, боже ты мой! - простонал стюард. - Я практически весь, с ног до
головы, покрыт гусиной кожей.
- Куда поместили Красиски? - поинтересовался Годдер.
- В госпиталь, туда, где раньше были вы. На дверь навесили еще один
замок. Первый помощник здорово накачал его снотворным, но он продолжает
подавать голос, так что на нижней палубе сегодня вряд ли кто заснет.
- Будем надеяться, что он все-таки угомонится, ведь силенок у этого
человека маловато. Если он будет продолжать бушевать, он сам себя погубит.
- Может, оно было бы и к лучшему... О, боже, находиться на одном
корабле с мертвецом и сумасшедшим! - Он закурил сигарету. - Скажите, в
Голливуде действительно все так, как об этом говорят? Ну, что там деньги
можно найти прямо на улице?
- О, вы хотите стать актером?
- Ну что вы! Я не такого высокого мнения о себе. Но иногда у меня
появляется мысль, что было бы совсем недурно иметь там нечто вроде
ресторана. Вот это по моей части, ибо, что касается продуктов питания, я в
них знаток. А как там с профсоюзами?
- Все идет через профсоюзы, - ответил Годдер.
- Хм, об этом я бы с удовольствием поговорил с вами еще раз. Может
быть, вы мне дадите какие-нибудь рекомендации?
Когда Барсет ушел, Годдер снова задумался об Эгертоне. Эта повязка на
глазу. Она казалась бессмысленной, пока Эгертона считали именно тем
человеком, за которого он себя выдавал. Из этого сразу напрашивался вывод,
что он был не тем человеком, за которого себя выдавал, и что он выдумал
себе какую-то легенду. Выходит, какой-то авантюрист или мошенник? Но что
нужно было ему на дешевом паровом судне? Авантюристы обычно проделывают
свои дела на больших океанских лайнерах. Даже если бы он ограбил всех
пассажиров, он вряд ли покрыл бы свои расходы.
В салон вошли Керин и Мадлен Леннокс, и Годдер поделился с ними
своими соображениями. Им было трудно в это поверить, ибо это было непохоже
на Эгертона, как они заявили.
- А где он сел на корабль? - спросил Годдер.
- В Калласе, как и все, - ответила Керин.
- И он ни разу не встречался с Красиски?
Керин задумалась.
- Нет. Они появились на борту в разное время. Красиски, кажется,
перед самым отплытием. А потом он внезапно заболел. Мы подумали, что он
страдает морской болезнью, но мистер Линд сказал, что у него поднялась
температура. И тем не менее мне кажется, что они однажды встречались друг
с другом. - Она рассказала об эпизоде, который произошел во время спасения
Годдера. - И у меня сложилось впечатление, что Красиски узнал мистера
Эгертона, а тот, судя по всему, никогда не видел Красиски.
- Бредовые измышления параноика, - бросил Годдер. - Но, с другой
стороны, тут могло быть и другое. Почему Красиски интересовался его
глазом?
Вошел капитан Стин и успокоил дам, сказав, что Красиски помещен под
замок и что им не нужно беспокоиться. Увидев стакан, стоящий перед
Годдером, он очень огорчился.
- Я удивлен, мистер Годдер, что вы больше не питаете уважения к
смерти, - заметил он кислым тоном.
Эти люди, подумал Годдер, никогда не поймут, что ход их мыслей
неверен. Такие люди всегда уверяют, что мертвый - это не только застывший
кусок плоти, который больше никогда не увидит восхода солнца, никогда не
услышит пения птиц, никогда больше не выпьет ни капли вина, но они уверены
в том, что он ушел в более прекрасную и более богатую жизнь, в вечный рай.
И тем не менее им жаль любого мертвого, потому что ему не повезло и потому
что он больше не может наслаждаться теми страданиями, которые уготованы
ему здесь на земле.
- Капитан, - сказал Годдер, - все это зависит от того, как смотреть
на вещи. А поскольку мы уже никогда не сможем спросить об этом Эгертона,
то никогда и не узнаем, кто из нас прав.
Вошел Спаркс, неся в руке телеграфный бланк.
- Наконец удалось получить через Калифорнию, сэр, - сказал он. - Я
связался с Аргентиной. Сообщение для полковника Эгертона.
- Для него оно немного запоздало, - заметил капитан.
- Да, сэр. И мне очень жаль, что я не получил его немного раньше: оно
было составлено сегодня утром. Было бы лучше, если бы аргентинская станция
передала его через американские станции.
Стин открыл конверт.
- Хм, подписано именем Консуэла. Должно быть, это та самая женщина,
которой мы сейчас послали сообщение.
- Возможно. Через несколько часов мы должны получить ответ. Я буду в
радиорубке. - С этими словами радист ушел.
- Ничего тут важного нет, - хмуро сказал капитан. - Но он бы,
конечно, порадовался этому сообщению. - Капитан зачитал его вслух:
"Полковнику Уолтеру Эгертону, пароход "Леандр". Энрике присоединяется
моим пожеланиям и желает удачного путешествия. С любовью, Консуэла".
У Керин и Мадлен Леннокс на глазах выступили слезы. А Годдер подумал,
не слишком ли поздно, через шесть дней желать удачного путешествия.
Правда, телеграмма могла застрять в пути.
Когда Годдер на следующее утро, в самом начале девятого, появился в
столовой, там еще никого не было. Обе дамы, сообщил стюард, попросили
принести им кофе в каюты, а капитан уже позавтракал.
- Никого из них упрекнуть в этом не могу, - сказал Годдер. - Кстати,
стюард, как вас зовут?
- Карл Бергер.
- Так вот, Карл, я думаю, мне хватит чашки кофе и чашки компота.
Команда уже в основном устранила повреждения. Остатки зеркала были
убраны, была повешена новая лампа. Дырочку в перегородке позади зеркала
расширили и забили пробкой, которая была приблизительно того же цвета, что
и переборка.
Куря сигарету, Годдер внезапно подумал: очень странно, что Красиски
имел с собой на борту оружие. Ведь ему нужно было иметь чемодан с тройным
дном, чтобы протащить оружие через таможню. Правда, когда у человека не
