выправки.
- Мне хотелось бы побеседовать с владельцем судна и с капитаном
до того, как будет получено разрешение сойти на берег, - заявил он,
назвавшись правительственным уполномоченным.
Флайяно и капитан повели непрошеного гостя в каюту. Тот попросил
рассказать во всех подробностях историю с находкой потонувших кораблей
и черной короны.
- Благодарю вас, - сказал он, выслушав короткий и точный рассказ
капитана, дополненный экспансивными восклицаниями киноартиста, -
теперь мне все ясно. Видите ли, мы получили рапорт офицера
Ван-Каллена, но не могли решить, следует ли засекретить находку или
предать дело гласности. Каким-то образом слухи о небывалой находке
водолазов с итальянской яхты уже дошли до прессы, и репортеры караулят
вас. Поэтому я постарался повидать вас до встречи с ними. Думаю, что
за этим последует ряд просьб о лицензии на подводные раскопки, и нам
следовало заранее знать, как реагировать на них. Кстати, вы
претендуете на лицензию?
- Нет, благодарю покорно, - мрачно ответил Флайяно, - с меня
достаточно и одной встречи с вашей полицией.
- Вряд ли вы можете сетовать на нее, - сдержанно улыбнулся
чиновник, - вам повезло, что попался тактичный офицер, который нашел
возможность установить отсутствие связи с берегом и не перерыл всю
яхту от киля до кончиков мачт!
Флайяно резко поднялся, давая знак, что считает беседу
оконченной.
Дежурный полицейский у трапа удалился вместе с чиновниками, и не
успели итальянцы опомниться, как на яхту вломились четыре репортера,
каждый со своим фотографом. Наиболее осведомленным и назойливым
оказался представитель "Капского Аргуса", вполне оправдавший название
своей газеты. Фотографировали всех без исключения, особенно Леа и
Чезаре и, конечно, Сандру с Флайяно.
- Довольно! - воскликнул, наконец, Иво, проделывая яростные
прыжки по только что опустевшей палубе. - Ради бога, поставьте Пьетро
и Джулио у трапа и пусть дольше никого не пускают. А то не дадут даже
одеться для города! Чезаре, ты уже хочешь нас покинуть? - с
неискренним сожалением осведомился Флайяно.
- Надо выяснить, что в конце концов с Леа! Но если это протянется
долго, то ведь вы же не сможете ждать нас, - сказал убежденный в
приятельском дружелюбии художник.
- Да, к сожалению. Портовые расходы велики, и я не рассчитывал
быть здесь более трех-четырех дней.
- Я с вами, Чезаре, - лейтенант выступил из тени рубки, - я давно
обещал быть вашим переводчиком.
- О лейтенант, одну минуту. - Флайяно, нахмурившись, сказал
торопливо: - Я слышал, что вы выражали желание покинуть яхту в
Кейптауне...
- Синьор Флайяно, это недоразумение!
- Так я не могу вас задерживать. Услуги, оказанные всем нам, мы
очень ценим, без вас плавание могло бы не быть таким успешным. Но
сейчас до Цейлона и дальше ничего особенного не предвидится, и я
уверен, что капитан Каллегари справится сам.
Старый капитан побагровел.
- Я не могу, хозяин, остаться без штурмана и второго офицера на
борту. Скоро начнутся осенние штормы...
- Вторым офицером буду я сам. Но, впрочем, если вам трудно, то в
Коломбо вы сможете оставить "Аквилу". Там я намерен провести около
месяца и вызову вам замену! А здесь вы не вправе покидать яхту!
Флайяно повернулся и скрылся в каютном коридоре. Капитан, немой
от возмущения, неподвижно смотрел ему вслед. Лейтенант взял его под
руку.
- Не надо волноваться, капитан Каллегари. В конце концов синьор
Флайяно хозяин и сам ведет счет своим деньгам. Что тут можно сказать?
Я всегда буду вспоминать плавание с вами. И позвольте продолжить наше
знакомство на родине.
- Но ведь вы не сейчас уходите? - зазвенел голос Сандры.
- Нет, конечно. День-два пробуду на борту, пока не устроюсь на
берегу.
- А потом?
- Подожду перевода, который попрошу сегодня по телеграфу. Закажу
билет на самолет "Иоганнесбург - Каир". Погощу в Каире, оттуда домой.
Вот и не вышла моя мечта о райских островах. Впрочем, вы ее
основательно разрушили, и я только благодарен вам! Извините, Чезаре, я
невольно задержал вас.
Глава четвертая. ФЛОТ АЛЕКСАНДРА
На следующий день все кейптаунские газеты поместили разной
величины и степени сенсационности заметки о прибытии итальянской яхты
знаменитого киноартиста и потрясающем открытии у берегов Южной Африки.
Больше всех постарался "Капский Аргус".
"Черная корона неизвестных царей падает с головы прекрасной
девушки-водолаза обратно в океан, - сообщали набранные жирным шрифтом
строки. - Ее муж снова ныряет на страшную глубину, но не находит
ничего... так он заявляет присутствовавшему при всем этом полицейскому
инспектору. Но так ли это на самом деле? Может быть, корона спрятана
на дне в надежном месте и только один человек - итальянский художник -
владеет загадкой?.."
"В повторном интервью Чезаре Пирелли категорически отрицает это,
высказав предположение, что корона была каким-то образом отравленной и
вызвала таинственное заболевание его бесстрашной жены. Он обязательно
достал бы корону, хотя, как честно признался художник, ему претило бы
отдавать находку бесцеремонной полиции нашей страны. Из авторитетных
источников стало известно, что правительство собирается само
организовать специально экспедицию к затонувшим судам, но не давать
лицензий частным лицам..."
Чезаре бросил газету и рассмеялся.
- Я так и знал. Впрочем, ты, Флайяно, можешь потребовать свою
треть, когда будут найдены еще какие-либо ценности.
- Узнаешь про это, как бы не так, - Флайяно скептически хмыкнул.
- Следите за печатными трудами археологов. Через несколько лет,
пока извлекут, изучат, напечатают... - Сандра умолкла, не закончив
фразы.
Из каюты капитана появился Каллегари под руку с лейтенантом.
У сходней оба моряка обнялись, и Андреа легко поднял свой серый
военный чемодан.
- Прощайте, господа, еще раз, - Андреа церемонно поклонился,
устремляя на Сандру долгий и печальный взгляд.
Та протянула обе руки, которые он по очереди поцеловал.
- Мы увидимся в городе? - спросил Чезаре.
- Конечно, я буду здесь еще целую неделю. Пока я снял комнату
лишь в Гранд-отеле... дорого! Звоните 615. А вы?
- Мы с Леа к вечеру переберемся, освободится недорогой номер в
гостинице на Викториа-стрит. Может быть, заказать и для вас?
- Превосходно. Я без претензий. А поближе к вам с Леа - чего же
лучше?
Моряк размашисто зашагал по большим плитам набережной.
После его ухода на палубе воцарилось тягостное молчание, точно
все оставшиеся уличили друг друга в нехорошем поступке. Так, в
сущности, и было...
Сандра не пыталась скрыть своего угнетения, упорно глядя в
сторону моря и отрывисто попыхивая сигаретой. Флайяно следил за ней,
чуть прищурившись.
- Тебе надо отдохнуть, - повелительно сказал он ей, - вечером мы
приглашены на благотворительный бал, наверху, в парке. - Сандра не
ответила. Чезаре и Леа покинули корабль. В низковатой просторной
комнате старомодного отеля Леа вздохнула с облегчением.
- Здесь похоже на дом. Не знаю почему, но тесная каюта последнее
время давила меня. Хотелось снова очутиться на земле, идти куда хочу,
думать о цветах и музыке. Не стараться мучительно что-то вспоминать.
Мне снились какие-то черные пропасти с горящими огнем цветами на
дне... - Чезаре ласково привлек ее к себе.
- Все теперь скоро пройдет. Завтра отправимся к доктору Сандресу,
а через него нас примет профессор Ваз-Хепен. И скоро поедем домой!
- Мне совсем не хочется домой. Я вернусь туда, где все знакомо, а
черная пропасть останется. Мне кажется, надо побыть здесь или еще
куда-нибудь поехать, - виновато сказала Леа.
- Что ж, посмотрим, что скажут врачи. Тогда останемся или поедем,
куда захочешь, в заповедник к африканским зверям или поплывем в
Индию...
- В Индию! В Индию!
Вдруг жестокая тревога омрачила лицо Леа.
- Только, Чезаре, что бы ни сказали врачи, не отдавай меня им. Я
не могу быть в больнице. Ты знаешь меня. Я погибну!
- Клянусь тебе!
- А Сандра, она поплывет дальше? Мы расстанемся с ней? И с
капитаном Аглауко?
- Да, дорогая. Они хотят отплыть послезавтра. Увидимся в Риме
через полгода. Они еще навестят нас, не беспокойся. Давай пока
разбираться, ты умеешь быстро устраивать уют.
Сандра лежала без сна на широкой постели в отделенной тяжелыми
занавесками спальне каюты. Стена пирса прикрывала яхту от ветра, и,
несмотря на открытые иллюминаторы и большую крыльчатку, медленно
вращавшуюся в потолке, в темных полированных стенах, в толстых коврах
сгущалась духота. Возвращение с блестящего, полного молодежи бала
сюда, на темную и молчаливую яхту, показалось Сандре возвратом в
тюрьму. Не было больше ее хороших друзей - Чезаре и Леа, не стало и
ясноглазого рыцаря - лейтенанта. Капитан давно спал в своей маленькой
каюте, тесно примыкавшей к рубке. Бодрствовал только дежурный, угрюмый
Пьетро. На сонной пристани стало тихо, гул ночной работы доносился
откуда-то издалека. Впервые Сандра поняла, что долгое плавание,
пережитые впечатления и страхи, задумчивые беседы и размышления вслух
- все, что сблизило ее с молодыми спутниками, полными жизни и
стремления к чему-то иному, лучшему, сильно отразилось на ней.
Дважды пережившая крушение мечты и надежд на независимость, на
право своего пути, первый раз при попытке сделаться университетским
работником-исследовательницей и второй - в роли неудавшейся
кинозвезды. Сандра приобрела горький опыт с изрядной долей цинизма.
Там все, что относилось к любви, обозначалось лишь грязными словами, а
самым распространенным чувством была завистливая ненависть, двигавшая
всех и вся внутри этого обманного мирка. Но природная романтичность,
свойственная здоровой душе и сильному телу, всегда брала верх,
порождая предчувствие утешения, нового поворота жизни, на сей раз не
обманчивого, а настоящего. Такое ощущение хорошего будущего стало уже
привычным во время путешествия и вдруг оборвалось!
Рассыпалась компания хороших людей, и предстоящее плавание с
Флайяно уже ничего не обещало. В довершение всего Флайяно,
чувствовавший отдаление Сандры, стал донимать - ее ревнивой страстью.
Сандра понимала желание своего возлюбленного утвердить свое мужское
право, подчеркнуть ее безраздельную принадлежность себе - обладателю
многих красивых вещей. Желание, вызванное только ревностью. В Древней
Элладе половую любовь считали даром богов, в Индии - вознесли до
молитвенного служения. А мы, европейцы, унизили ее до похабного дела,
о котором слюнявые юнцы пишут на стенах общественных уборных, а
импотенты стараются представить ее простым инстинктом воспроизведения,
равным любому скоту.
И сегодня восторженным чутьем собственника Флайяно угадал тоску
Сандры, как только они вернулись с бала. Последовала сцена с угрозами
и упреками.
Сандра лежала не шевелясь, снедаемая стыдом и тоской, презирая
себя за свойственную ей медлительность в решениях, а может быть, и
просто неумение бороться. Пылкая и резкая Леа на ее месте уже
повернула бы всю свою жизнь, а она...
На яхте не отбивали склянок, но Сандра услышала их бой с
соседнего судна. Уже два часа ночи, а сон не приходит, наоборот, нервы
напряжены, как перед каким-то испытанием.
Флайяно подошел, бесшумно ступая по ковру, отодвинул край
портьеры, стараясь разглядеть, спит ли она, в тусклом розовом свете
ночника... Сандра замерла, не дрогнув ресницами. Иво снова задернул
