расположены к сантиментам.
-- Вполне законно, -- пожал плечами барон. -- Более чем... Отряд
сформирован из вастакских наемников, командир -- Элоар, эльф; насколько я
понял, он состоит в родстве с кем-то из лориенских владык. Численность --
девять человек. Задание -- челночное патрулирование зоны. прилегающей к
тракту, и зачистка территории в целях борьбы с повстанцами. Вы
удовлетворены?
Халаддин непроизвольно зажмурился, и перед глазами у него вновь возник
игрушечный бактрианчик из шерстяных ниток, втоптанный в застывшую кровяную
лужу. Вот, значит, как это у них называется -- "зачистка территории". Что ж,
будем знать...
-- А как вы, барон, оказались в том прискорбном положении, в коем мы
вас застали?
-- Боюсь, эта история столь невероятна, что вы мне все равно не
поверите.
-- Ну, тогда я вам скажу. Вы пытались воспрепятствовать этой самой
"зачистке" и ранили при этом кого-то из наемников. Или даже убили?..
Гондорец поглядел на них в явном замешательстве.
-- Откуда, черт побери, вам это известно?
-- Не важно. Странно, однако, ведет себя гондорский лейтенант...
-- Он ведет себя так, как и надлежит солдату и дворянину, -- сухо
ответил пленник. -- Надеюсь, вы не рассматриваете мое нечаянное признание
как попытку купить себе жизнь?
-- О, не беспокойтесь, барон. Полагаю, нам с сержантом следует вернуть
вам долг, хотя бы частично: теперь, похоже, наш черед совершить глупость...
С этими словами он оглянулся на орокуэна; тот чуть помялся, но махнул
рукою -- поступай как знаешь.
-- Простите за не вполне праздное любопытсво: а что вы станете делать,
если мы вас освободим?
-- Право же, затрудняюсь... Здесь, в Мордоре, если я попаду в руки
эльфов, они завершат начатое людьми Элоара, хотя, может, и не столь
экзотическим способом.
В Гондор мне дорога закрыта -- мой государь убит, а служить его убийце
и узурпатору я не собираюсь...
-- Что вы имеете в виду, барон? Мы ведь не имели никаких новостей со
дня Пеленнорской битвы...
-- Денетор умер ужасной смертью -- якобы сам себя сжег на погребальном
костре, -- а на следующий день, как на заказ, возник претендент на престол.
Дело в том, что, по древней легенде, которую никто никогда не воспринимал
всерьез, правившая Гондором Анарионская династия лишь хранит престол для
потомков мифического Исилдура. Вот такой "потомок" вдруг и сыскался -- некий
Арагорн, из северных следопытов. В качестве подтверждения своих
династических прав он предъявил какой-то меч -- якобы это легендарный
Андрил; кто и когда его видал, этот самый Андрил? Кроме того, он провел
несколько показательных исцелений посредством наложения рук: правда,
почему-то все исцеляемые были из тех, кто пришел вместе с ним с севера...
Наследный принц Фарамир удалился в Итилиен, где "княжит" под присмотром
капитана Берегонда -- того самого, что засвидетельствовал "самосожжение"
Денетора.
-- И что же, никто на Закате даже рта не раскрыл?
-- Тайная стража Арагорна -- болтают, будто она состоит из оживленных
эльфийскими чарами мертвецов, -- быстро отучила гондорцев задавать подобные
вопросы. Йомером они вертят как хотят, что неудивительно: его сестра вместе
с Фарамиром находится теперь под стражею в Итилиене. Впрочем, судя по всему,
и сам Арагорн лишь марионетка в руках эльфов, а реально правит Пэндором его
жена, присланная из Лориена, -- Арвен.
-- А что у нас, в Мордоре?
-- Барад-Дур разрушен до основания. Сейчас эльфы формируют что-то вроде
местной администрации из всяческих отбросов. Как мне сдается, они заняты
уничтожением любых проявлений культуры и целенаправленно охотятся на
образованных людей. По-моему, они всерьез решили вернуть вас в каменный век.
-- А вас?
-- Думаю, нами они займутся чуть погодя; пока что мы им нужны.
-- Ладно, -- прервал наступившее молчание Цэрлэг. -- Для начала надо
все-таки похоронить людей с кочевья. А потом вы как знаете, но я лично
собираюсь получить должок с этого самого... как бишь его -- Элоар? Хозяйка
синей юрты доводилась мне троюродной теткой, так что теперь он мой кровник.
-- А что, если я составлю вам компанию, сержант? -- спросил вдруг
Тангорн и в ответ на недоуменный взгляд орокуэна пояснил: -- Они забрали с
собою мой фамильный меч. Снотворное -- неплохо бы его вернуть; да и вообще я
не прочь передать этим ребятам приветик с того света.
Некоторое время разведчик в упор разглядывал гондорца, а потом кивнул:
-- Тангорн... Я ведь тебя помню по прошлогоднему Осгилиату. Это ты
тогда свалил "короля копьеносцев" -- Дэцзэвэга.
-- Точно. Было такое дело.
-- Только вот меча по твоей руке у нас не найдется. Ятаганом
когда-нибудь работал?
-- Да уж как-нибудь разберусь.
-- Ну и ладненько.
ГЛАВА 11
Мордор, близ Старого Нурнонского тракта.
Ночь с 11 на 12 апреля 3019 года
-- А где вы изучали язык, барон?
-- Вообще-то я больше шести лет провел в Умбаре и в Кханде -- если вы
это имеете в виду. Но начинал еще дома: у принца Фарамира (мы с ним дружны с
детства) великолепная библиотека -- все, разумеется, на восходных языках;
что называется, не пропадать же добру... Я, собственно, затем и отправился в
Мордор -- напоследок пошарить по пепелищу. Набрал целую сумку книг -- ее,
кстати, тоже прибрали, вместе со Снотворным, эти ребята. -- Тангорн кивнул в
сторону скрытой во тьме двугорбой дюны, где сейчас остановился на ночлег
вытропленный Цэрлэгом отряд Элоара. -- Нашел среди прочего страничку
превосходных стихов, совершенно мне незнакомых:
Клянусь четой и нечетой,
Клянусь мечом и правой битвой,
Клянуся утренней звездой,
Клянусь вечернею молитвой...
Не знаете, часом, что за автор?
-- Это Сахеддин. Он, вообще-то говоря, не поэт, а маг и алхимик. Время
от времени публикует стихи, утверждая при этом, будто бы он всего лишь
переводчик текстов, созданных в иных Мирах. А стихи и в самом деле отличные,
вы правы.
-- Черт побери, забавная идея!.. Ведь описывать Мир можно массой
способов, но истинный поэтический текст, где нельзя заменить ни единой
буквы, -- наверняка самый точный и экономный из них и уже в силу этого
должен быть самым универсальным! Если и есть что-то общее для разных Миров,
это будет поэзия -- ну, если не считать музыки... Такие тексты должны
существовать помимо нас, изначально вписанные в картину Сущего и Мыслимого
-- шумом морской раковины, болью отвергнутой любви, запахом весенней прели,
-- надо лишь научиться распознавать их... Поэты делают это интуитивно, но,
может быть, ваш Сахеддин действительно открыл для этого формализованный
метод -- почему бы и нет?
-- Ну да, нечто вроде современной науки поиска рудных жил -- взамен
ненадежных озарений рудознатцев... Значит, вы тоже полагаете, что Мир есть
Текст?
-- Тот мир, в котором живу я, -- без сомнения; впрочем, это дело
вкуса...
"Да уж. Мир есть Текст, -- подумал Халаддин. -- Любопытно было бы
как-нибудь перечесть на трезвую голову тот его абзац, в коем прописано, что
в один прекрасный день я в компании двух симпатичных профессиональных убийц
(а кто ж они еще?) приму участие в охоте на девятерых нелюдей (чего ради?
чем эти отличаются от прочих?), а в последние минуты перед боем, чтобы хоть
на миг забыть о медном привкусе во рту и мерзком сосущем холоде в животе,
буду предаваться глубокомысленным рассуждениям о поэзии... Воистину, автор
такого текста далеко пойдет, воображения ему не занимать".
Тут его размышления были прерваны, поскольку яркая двойная звездочка
над гребнем укрывшего их бархана мигнула, будто бы закрытая силуэтом ночной
птицы. Значит -- все... эх, глотнуть бы сейчас... Присев на корточки. он
принялся запихивать в заплечный чехол свое сегодняшнее оружие --
коротенький, непривычной для него конструкции орокуэнский лук и колчан с
шестью разномастными с бору по сосенке стрелами. Тангорн же, для которого
возможности Цэрлэга были пока в диковинку, в немом изумлении уставился на
разведчика, бесшумно возникшего из темноты в нескольких шагах от них.
-- Ваши перешептывания, прекрасные сэры, слыхать шагов за тридцать. Так
что, будь на месте тех охламонов мои ребята, вы бы уже считали Звезды на
ризах Единого... Ну ладно, проехали. Похоже, я успел ухватить своего
кровника за самый кончик хвоста. Как я понимаю, их отряд держит путь к тому
опорному пункту на тракте, про который рассказывал барон; до него, по моим
прикидкам, осталось миль пять-шесть, а там их уже не достать. Так что
диспозиция у нас будет такая...
Барханные пески упирались здесь в закатную окраину обширного -- десятки
квадратных миль -- хаммада: море, безмолвно катящее штормовые валы на
угрюмый каменистый пляж. Самая большая волна, как ей и положено, вздымалась
над самой кромкою берега -- огромная дюна, протянувшаяся на полмили в обе
стороны от горящего у ее подножия костра. Место для лагеря эльф выбрал с
умом: спину прикрывает откос дюны высотою футов сорок, а перед глазами
ровная как стол поверхность хаммада: двое часовых, отодвинутых вдоль линии
подножия дюны ярдов на двадцать к югу и северу от костра, полностью
перекрывают направления возможного нападения. Правда, с топливом тут
плоховато, но ведь саксаул горит долго и жарко, почти как уголь; притащил
каждый на горбу по десятку полешек в руку толщиной -- невелик труд, и грейся
потом целую ночь...
"А это не ловушка? -- обожгло вдруг Халаддина. -- Мало ли что Цэрлэг
все вокруг обнюхал... Слишком уж те беспечны. Жечь костер -- это еще ладно,
его видно только со стороны хаммада, а там, по идее, никого быть не должно.
Но то, что часовой подходит к огню -- подкинуть дровишек, да и согреться
чуток, -- это уже полное безумие, он ведь после этого слепнет минуты на три,
не меньше..." Именно во время такой вот отлучки "южного" дозорного они и
подобрались к его посту шагов на двадцать; тут разведчик оставил их с
бароном и растаял во мраке: ему еще предстояло, обогнув лагерь справа, по
хаммаду, подползти к "северному" часовому. "Нет, -- одернул он себя, -- не
надо шарахаться от собственной тени. Просто они настолько отвыкли встречать
сопротивление, что почитают охрану стоянки за проформу. Тем более --
последняя ночь в рейде, завтра смена -- баня там, выпивка, все такое...
Опять-таки -- получить премиальные по числу отрезанных оркских ушей...
Интересно, детские уши идут по той же цене или малость подешевле? А ну-ка
прекрати! Прекрати немедленно!! -- Он изо всех сил закусил губу, чувствуя,
что его опять начинает трясти, как тогда, в кочевье, когда он увидал
изуродованные трупы. -- Ты должен быть абсолютно спокоен -- тебе ведь сейчас
стрелять... Расслабься и медитируй... Вот так... Вот так..."
Он лежал, вжавшись в мерзлый песок, и пристально разглядывал силуэт
дозорного; тот без шлема (это правильно -- иначе хрен чего услышишь), так
что стрелять, наверное, лучше в голову. Вот ведь забавно -- стоит себе
человек, глядит на звезды, размышляет обо всяких приятных -- в своем роде --
вещах и не подозревает, что на самом деле он уже покойник. "Покойник" тем
часом с завистью оглядел семь фигур, разлегшихся вокруг костра (трое к югу,
трое к северу и один к закату, между огнем и откосом), а затем, воровато
отвернувшись, достал из-за пазухи флягу, глотнул, крякнул и шумно обтер
губы. А-атлично... Ну и бардак... Интересно, как это понравится его
"северному" напарнику? И тут сердце Халаддина дало перебой и со свистом
