раскидистых дубах вдоль Итилиенского тракта: северяне при случае платили
мордорцам той же монетой. Легко догадаться, что в глазах попавших на фронт
работяг вроде Цэрлэга вся эта "война" выглядела полным дурдомом.
Фангорнское сражение круто изменило ситуацию. Армии Мордора и Изенгарда
и без того-то почти втрое уступали в численности объединенным силам
Гондорско-Роханской коалиции. После гибели экспедиционного корпуса
возможности оборонительной стратегии оказались для Мордора полностью
исчерпанными: удержать Итилиен имеющимися у него силами было теперь
невозможно. Их, конечно, с лихвой хватило бы на оборону крепостей,
запирающих проходы в Хмурых и Пепельных горах, однако что в том проку?
Гондорцам и рохирримам не было бы никакой нужды штурмовать их -- достаточно
просто поддерживать блокаду и ждать, пока Мордор капитулирует -- или умрет
от голода. Трезво просчитав комбинацию, в Барад-Дуре поняли, что есть
один-единственный шанс разорвать этот удушающий захват.
До тех пор, пока в тылу у рохирримов остается не взятый Изенгард, те
наверняка не решатся перебросить войска на юго-восход, за Анориен. Хотя
армия Изенгарда невелика, взять его очень непросто, ибо отсталый Рохан не
располагает серьезной осадной техникой. Следовательно, в распоряжении
Мордора имеется запас времени -- минимум полгода. За этот срок необходимо
под прикрытием вялотекущей войны в Итилиене собрать в кулак все силы, какими
только располагает держава: провести всеобщую мобилизацию, прикупить
наемников, получить войска от союзников -- вастаков и особенно харадримов.
Затем следует внезапно обрушить всю эту мощь на временно лишенный роханской
помощи Гондор и сокрушить его армию в режиме блицкрига -- после чего выйти
из войны по известной схеме "мир в обмен на земли" (сохранив за собой
итилиенский Перекресток). Риск огромен, но выбирать-то не из чего!
Зеркало оценило этот план как имеющий весьма приличные шансы на успех.
Гэндальф кусал локти -- война на северо-закате тем временем шла вовсе не так
успешно, как он ожидал. Правда, Йомеру, совершившему стремительный марш на
Закат, удалось овладеть стратегически важной Хельмовой падью, выиграв
кровопролитное сражение при Хорне, и прорваться в долину Изена. В
действительности, однако, эта победа рохирримов была пирровой: потери
наступавших оказались столь велики, что о штурме самого Изенгарда теперь
нечего было и думать; оставалась лишь осада -- именно то, к чему сейчас
подталкивал их Мордор.
Выход нашли эльфы. Подойдя к Изенгарду рохирримы с изумлением узрели на
его месте сверкающее под закатными лучами водное зеркало, из которого
нелепо, будто коряга из болота, торчала изенгардская цитадель Ортханк. Эльфы
решили проблему радикально -- разрушили ночью плотины на Изене и утопили
спящий город вместе со всеми его защитниками. Ужаснувшийся Гэндальф с
кипящим от ярости Йомером (на дне искусственного озера оказались все
богатства Изенгарда, которые, собственно, и составляли цель похода
рохирримов) поехали к эльфам -- разбираться.
...Назад они вернулись затемно, в высшей степени немногословными и
избегающими глядеть друг на дружку. Йомер, в ответ на недоуменные вопросы
своих офицеров -- следует ли праздновать победу? -- бросил: "Как хотите", и
удалился в свою палатку, где в полном одиночестве напился до остекленения,
чего за ним раньше не водилось. Гэндальф зачем-то поспешил к Ортханку и
пытался переговорить с затворившимся там Саруманом, подучил ледяной отказ и
теперь, обессиленно сгорбившись, сидел у воды, наблюдая за переливами лунной
дорожки... В конечном счете эльфы, наверное, правы -- главное сейчас
развязать себе руки на севере и вести рохирримов на юг... Только вот
Зеркало... Неужели этот чистоплюй Саруман был тогда прав?.. Нет, об этом
лучше не думать... В любом случае пути назад уже нет... И этот
следопыт-дунадан, как бишь его -- Арагорн? Арахорн? Зачем это, интересно, он
вдруг понадобился эльфам?..
А война на юге тем временем набирала ход. Конечно, войсковые
перемещения такого масштаба, как затеянные Мордором, не скроешь от разведки
противника -- даже если бы тот не располагал Зеркалом. Гондор тоже начал
было стягивать к Минас-Тириту войска своих союзников из Анфаласа. Этира,
Дол-Амрота, однако Мордор осуществил развертывание раньше. Успешно проведя
отвлекающий удар на севере -- общим направлением на Лориен и далее на
Эсгарот -- и сковав там основные силы эльфов, мордорская армия всей мощью
обрушилась на Гондор. Осгилиат был захвачен с ходу: шестью днями спустя
победоносная Южная армия, опрокинув и рассеяв превосходящие ее по общей
численности, но бестолково расположенные гондорские части, стояла со всей
своею осадной техникой под стенами так и не успевшего изготовиться к обороне
Минас-Тирита: мощные Пеленнорские укрепления были перед этим взяты штурмом
буквально за пару часов. И когда в покоях Денетора вдруг ожил палантир и
Саурон предложил немедленный мир в обмен на признание за Мордором права на
ограниченное военное присутствие в Итилиене, король Гондора тут же
согласился -- вполне резонно полагая, что ухитрился выменять телку на
цыпленка. А вот дальше началось нечто непонятное.
На следующий день в Сауроновом палантupe возник человек в белом плаще,
представившийся Митрандиром, военным комендантом Минас-Тирита. Подписание
мира, к сожалению, придется отложить на несколько дней, поскольку король
Тондора внезапно занемог. Почему переговоры ведет не Фарамир? О, принц
находится буквально между жизнью и смертью -- ранен в бою отравленной
стрелой... То есть как это -- чьей?! У мордорской армии вообще нет на
вооружении отравленных стрел? Гм... Честно говоря, он не в курсе... А принц
Боромир, увы, вот уже несколько месяцев как считается погибшим где-то на
севере. Одним словом, следует обождать с недельку, пока король не одолеет
свой недуг; да-да, пустая формальность...
И мордорцы стали ждать. Война выиграна, скоро по домам: оно конечно,
дисциплина -- дело святое, но уж по случаю победы-то?.. А?.. В конце концов,
если Изенгард падет, а рохирримы повернут на юг, Саруман даст знать, так что
даже в самом пиковом варианте времени на подготовку к встрече -- выше
крыши... Знать бы им, что палантир Сарумана молчит оттого лишь, что
давным-давно перебежавший к победителям Грима прихватил его с собою в
качестве приданого, а армия Рохана находится уже в трех дневных переходах.
ГЛАВА 7
Гондор, Пеленнорские поля.
15 нарта 3019 года
Мордорцы поняли, что их обвели вокруг пальца, лишь когда на северном
обрезе белоснежного туманного пледа, укрывшего Пеленнорские поля, стала
расплываться бурая клякса роханского войска, а из отверзшихся ворот
Минас-Тирита хлынул поток гондорских воинов, тут же застывающий в боевых
порядках. Ярость утроила силы обманутых "победителей"; они обрушились на
гондорцев так, что обратили тех в бегство, прежде чем подоспели рохирримы, и
едва не ворвались на их плечах в город. Утомленная долгим переходом
панцирная конница Рохана не оправдала надежд: она оказалась малоподвижной, и
легкие конники-орокуэны спокойно засыпали ее тучами стрел, легко уклоняясь
от ближнего боя. И хотя Южная армия Мордора почти двукратно уступала
противнику в численности и была к тому же захвачена врасплох, чаша весов
начала отчетливо клониться на ее сторону.
Вот тут-то в тылу мордорцев, на юго-восходном краю Пеленнорских полей,
и появились свежие части врага -- только что высадившиеся с прошедших по
Андуину кораблей: десант был не слишком многочисленным, и мордорский
главнокомандующий не придал значения первым паническим рапортам -- "этих
невозможно убить!". Бой между тем закипел с новой силой. На северном краю
поля лучники-умбарцы и искусно маневрирующая орокуэнская конница совершенно
сковали действия роханских латников: на закатном направлении боевые мумаки
харадримов вновь опрокинули и рассеяли гондорскую пехоту, а инженерные части
за десять минут разбили вдребезги хваленые -- якобы "мифриловые" --
городские ворота и начали катапультную бомбардировку внутренних укреплений.
И лишь на юго-восходе творилось что-то неладное: высадившиеся с кораблей
части двигались вперед как нагретый нож сквозь масло; когда командующий
Южной армией появился на участке прорыва, глазам его представилась вот какая
картина.
По полю в полном молчании неспешно двигалась фаланга глубиною в шесть
рядов, примерно по сто человек в ряд. Воины, одетые в серые плащи с
опущенными на лицо капюшонами, были вооружены лишь длинными узкими
эльфийскими мечами; ни лат, ни шлемов, ни даже щитов у них не было. В облике
бойцов из первых рядов было нечто совершенно несуразное, и командарму
понадобилось несколько секунд, прежде чем он сообразил, в чем дело: они были
буквально утыканы трехфутовыми умбарскими стрелами, но шагали себе как ни в
чем не бывало... Командовал серыми держащийся позади них всадник в шлеме с
глухим забралом, одетый в поношенный маскировочный плащ дунаданского
следопыта. Солнце стояло почти в зените, однако всадник отбрасывал длинную
угольно-черную тень; у фаланги тени не было вовсе.
Командарму-Юг тем временем доложили, что строй этих воинов нельзя
прорвать ни конницей, ни боевыми мумаками -- животные при виде их приходят в
такой ужас, что управлять ими становится невозможно. Неуязвимая фаланга тем
временем продолжала пробиваться на северо-закат -- по счастью, не слишком
быстро и крайне прямолинейно. Троллийским панцирным пехотинцам удалось
несколько затормозить ее продвижение, а тем временем инженеры успели
перетащить сюда от стен две батареи полевых катапульт. Расчет командующего
был точен: в предугаданный им момент фаланга оказалась в обширной отлогой
западине, и тогда установленные на ее гребне катапульты открыли ураганную
стрельбу с загодя просчитанных дистанций и углов. Трехведерные кувшины с
нафтой в мгновение ока обратили западину в извергающийся вулкан, и победный
клич мордорцев взлетел под самый купол холодного мартовского неба.
Взлетел -- и тут же оборвался, ибо из полопавшихся черно-оранжевых
пузырей нафтового пламени вновь возникли надвигающиеся шеренги серых воинов.
Плащи их тлели и дымились, а у некоторых горели ярким пламенем: горели и
древки застрявших в их телах стрел. Вот один из этих живых факелов --
четвертый справа в первой шеренге -- вдруг замер и начал разваливаться на
куски, подняв целый сноп искр: соседи упавшего тотчас же сомкнули строй.
Стало видно, что бомбардировка не прошла для серых даром: в центральной
части западины. куда пришелся основной удар, было раскидано не меньше
полусотни таких дымящихся головешек: некоторые из них, однако, не оставляли
попыток встать и двинуться вперед.
Командующий резко ударил кулаком по луке седла -- сейчас боль вернет
его в реальный мир и в просыпающемся мозгу за считанные минуты истают
бледнеющие ошметья этого ночного кошмара... Хрена!.. Он по-прежнему стоит у
края выжженной западины на Пеленнорских полях, а его воины, готовые идти за
ним в огонь и воду, сейчас обратятся в беспорядочное бегство -- ибо
происходящее просто не по их части. И тогда он, не раздумывая более, вскинул
над головою ятаган и с громовым криком: "Мордор и Око!!!" бросил своего
аргамака в карьер, огибая серый строй с правого его фланга -- ибо именно
сюда сместился по каким-то своим соображениям дунадан в шлеме с глухим
