и еще того краше: будешь, к примеру, до посинения слоняться в виде тени по
подземному царству -- чем такая жизнь, лучше уж и вправду сгнить нахрен
вместе со своей телесной оболочкой. Кое-кто собирается до скончания веков
возлежать на зеленой травке в чудесном саду, пить божественный нектар и
играть на лютне; неплохо, только, на мой вкус, скучновато. Но есть, парни, в
Восходных странах замечательная вера -- мне тут на днях поведал о ней один
бродячий проповедник; то есть она вообще очень неплоха -- без дураков! -- но
уж тамошний рай -- это в аккурат по мне.
Огляделся -- вроде слушают -- и продолжил:
-- Небесные чертоги, в них пир -- куда там королевской свадьбе, вино --
как из кладезя, но гвоздь программы, парни, -- это такие гурании. Девки,
которым вечно восемнадцать, красоты неописуемой... Про ихние достоинства --
тут всякий сможет убедиться от и до, поскольку всей одежи на них -- по
золотому браслету. Ну а уж насчет потрахаться -- на земле таких искусниц и
близко не бывало!.. Но есть одна загвоздка: путь в этот чертог наслаждений
открыт только людям праведной и безгрешной жизни; нас с вами, -- он развел
руками, -- туда и на порог не пустят...
По рядам прошла слабая, но отчетливая рябь, возник и замер недовольный
гул, кто-то в сердцах сплюнул -- и тут надули! Но Йомер вскинул руку -- и
вновь настала тишина, нарушаемая лишь безжизненным шелестом прошлогодней
травы.
-- Вернее сказать -- не пустили бы, но одна лазейка для таких
раздолбаев, как мы с вами, все ж таки оставлена. В этой замечательной вере
всякому, кто с честью пал в битве за правое дело -- а кто посмеет сказать,
что наше дело не правое? -- все грехи списываются, и его автоматом
причисляют к праведникам. Так что ежели кто решил войти в тот рай
посредством будущей безгрешной жизни -- флаг вам в руки, ребята! Я лично на
такое не надеюсь, а потому собираюсь свести знакомство с гураниями здесь и
теперь в качестве доблестно павшего -- это когда ж еще представится такой
случай? Так что приглашаю с собою всех, кто хочет и может, а прочим --
счастливо оставаться!
Тут он привстал в стременах и громовым голосом воззвал куда-то ввысь,
приложивши ко рту рупором латную рукавицу:
-- Э-ге-гей, девки!!! А ну отворяйте ваш небесный бордель, хоть время и
неурочное! Готовьтесь принять три лучших полка роханской кавалерии -- ставлю
голову против поломанной стрелы, что этих клиентов вы не забудете до
старости! Нам пора в атаку, так что будем у вас на небесах минут через
десять -- как раз чтоб вам подмыться!
И случилось чудо -- люди вдруг начали оживать! В рядах послышались смех
и замысловатая брань: с правого фланга поинтересовались -- можно ли на
гурании словить триппер и если да, то долго ли его лечат в тамошнем раю?
Подъехавший тем временем поближе к Йомеру дол-амротский князь Имрахиль --
черноусый красавец, известный своими амурными похождениями, -- адресовался к
молоденькому левофланговому, зардевшемуся как маков цвет:
-- Не тушуйся, корнет! Знающие люди говорят, будто в том заведении
можно сыскать красотку на любой вкус. Для тебя там небось припасен целый
табун романтических барышень -- ждут не дождутся, чтобы ты почитал им стихи
при луне!
Юноша под общий хохот покраснел еще сильнее и сердито сверкнул глазами
из-под пушистых, совершенно девичьих ресниц. Йомер же тем временем крутанул
коня так, что из-под копыт веером разлетелись земляные комья, и взмахнул
рукой:
-- По коням, ребята!! Тамошняя мадам уже небось послала за лучшим вином
для новых клиентов. Клянусь хохотом Тулкаса, каждый из вас сегодня получит
столько нурнонского, что сможет в нем утопиться -- кто на небесах, кто на
земле! Павших угостят Валары, живых -- король Рохана. За мно-о-ой!!!
С этими словами он отшвырнул куда-то за спину изуродованный шлем и, не
оглядываясь более, погнал коня вперед, к тому самому месту, где его
наметанный глаз приметил в несокрушимом частоколе троллийской панцирной
пехоты крохотную чужеродную заплатку -- округлые темные щиты вастакских
копейщиков. Встречный ветер свистел в ушах и трепал его слипшиеся от пота
соломенные волосы; рядом, почти стремя в стремя, мчался Имрахиль. "Черт
побери, князь, наденьте шлем -- справа лучники!!" "После вас, прекрасный
сэр! -- оскалился в усмешке тот и, крутанув меч над головою, прокричал
сорванным от команд голосом: -- Дол-Амрот и Лебедь!" "Рохан и Белый конь!"
-- откликнулся Йомер, а за их спиною уже разросся в величественное стаккато
слитный грохот тысяч копыт: роханские и дол-амротские всадники двинулись в
последнюю атаку -- победить или умереть.
ГЛАВА 9
Всем известно, что вастакские пехотинцы -- не чета троллийским; эти от
удара Йомера поразлетались как кегли, и сверкающий клин конницы Заката с
хрустом проломил панцирь мордорских оборонительных порядков. Чуть погодя в
тыл мордорцам ударил второй клин -- режущее острие из остатков серой фаланги
Арагорна, заключенное в оправу из гондорских латников. Около шести вечера
эти клыки сомкнулись в теле Южной армии, близ ее лагеря. На этом сражение
как таковое закончилось, и начался разгром: исполинский костер, возникший на
месте парка осадной техники, выхватывал из сгущающихся сумерек то застрявшую
в грязи орокуэнскую повозку с ранеными, то сплошь утыканного стрелами
мумака, мечущегося по полю, давя своих и чужих. Йомер, наткнувшийся посреди
всей этой победной неразберихи на Арагорна, как раз церемонно обнимал под
всеобщие победные клики собрата-полководца, когда заметил летящего к ним во
весь опор всадника -- давешнего застенчивого корнета. Парнишка, по совести
говоря, показал себя молодцом -- хоть к награде представляй. Когда рохирримы
повстречались близ мордорского лагеря с остатками конницы южан, он съехался
один на один с лейтенантом харадримов и, ко всеобщему изумлению, вышиб из
седла чернокожего гиганта и сорвал с него багровый плащ со Змеем -- тот
самый, которым сейчас победно размахивал над головой. Спешившись в десятке
шагов перед отечески оглядывающими его вождями, корнет сдернул шлем, тряхнул
головою, будто норовистая лошадка, и по плечам его внезапно рассыпалась
копна волос -- вызолоченный вечерним солнцем ковыль роханских степей.
"Йовин! -- только и сумел вымолвить Йомер. -- Какого черта..." Юная
воительница в ответ показала язык и, небрежно кинув брату харадримский плащ
-- тот так и остался сидеть в ошеломлении, прижимая к груди сестрин трофей,
-- остановилась перед Арагорном.
-- Здравствуй, Ари, -- спокойно сказала она, но лишь Ниэнна смогла бы
назвать цену этого спокойствия. -- Поздравляю тебя с победой. Теперь все
отговорки насчет "воинского служения", как я понимаю, утратили силу. И если
я больше не нужна тебе -- скажи это прямо сейчас: клянусь звездами Барды, я
тотчас перестану отравлять тебе жизнь.
"Как ты могла такое подумать, моя прекрасная амазонка!" -- и вот она
уже сидит у него поперек седла, смотрит сияющими глазами, лепечет чепуху, а
потом преспокойно целует при всем честном народе -- ибо роханские девушки
вообще не слишком считаются с южными условностями, а уж героиня-то
Пеленнорского сражения и вовсе плевать на них хотела... А Йомер глядел на
всю эту идиллию, темнея лицом, и думал про себя: "Дуреха, разуй же ты глаза,
ведь у него ж на роже все написано -- кто ты ему и кто он тебе! Ну почему,
почему эти дуры вечно падают на таких проходимцев -- добро б еще был какой
красавец..." -- впрочем, не он первый и не он последний в этом Мире, да и в
других мирах тоже...
Вслух же он, разумеется, ничего такого говорить не стал и попросил
лишь: "Ну-ка покажи, что с рукой"; когда же та принялась выступать --
дескать, во-первых, она совершеннолетняя и сама разберется, а во-вторых, это
даже и не царапина, а так просто... -- вот тут уж он рявкнул от души, так
что уши в трубочку свернулись, и в выражениях простых и энергичных расписал
пеленнорской героине, что он с ней сотворит, ежели та при счете "три!" не
очутится на перевязочном пункте. Йовин, рассмеявшись, откозыряла --
"Слушаюсь, мой капитан!" -- и только по тому, с какой непривычной
осторожностью она поднималась в седло, он понял: ох, не царапиной там
пахнет.. Девушка, однако, уже успела прильнуть к плечу брата -- "Ну Йом, ну
не дуйся, пожалуйста, если хочешь -- отлупи меня как следует, только не
ябедничай тетушке", -- потерлась носом об его щеку, как в детстве... Арагорн
с улыбкой наблюдал за ними, и Йомер вздрогнул от неожиданности, перехватив
взгляд следопыта: именно такие глаза бывают у лучника за миг до того, как он
спустит тетиву.
Значение этого взгляда он понял лишь назавтра, когда, откровенно
говоря, было уже поздно. В тот день в палатке Арагорна собрался военный
совет с участием Имрахиля, Гэндальфа-Митрандира и нескольких эльфийских
вождей (их армия подошла ночью -- в аккурат к шапочному разбору). На нем
дунадан без обиняков разъяснил наследнику роханского престола -- а теперь
уже, считай, королю, -- что отныне тот является не союзником, а подчиненным,
и жизнь Йовин, находящейся под специальной охраной в Минас-Тиритском
госпитале, всецело зависит от благоразумия брата.
-- О, дражайший Йомер, без сомнения, может не сходя с этого места
проткнуть меня мечом -- а потом полюбоваться вот в этом полонтире, что
произойдет с его сестрой; зрелище будет не для слабонервных. Нет, сама она,
разумеется, ни о чем таком не подозревает; извольте убедиться, сколь
трогательно она помогает ухаживать за тяжелораненым принцем Фарамиром. Что?
Гарантии? Гарантия -- здравый смысл: с той поры, как я займу престол
Воссоединенного Королевства Гондора и Арнора, мне просто никто уже не будет
опасен...
Каким образом? Да очень просто. Король Гондора, как вам известно,
погиб: да-да, ужасная трагедия -- повредился рассудком и сам сжег себя на
погребальном костре, представьте себе... Принц Фарамир ранен отравленной
стрелой и выздоровеет не скоро -- если вообще выздоровеет, это зависит...
гм... от многих обстоятельств. Принц Боромир? Увы. такой надежды нет: он пал
в бою с орками на Андуине, за водопадами Рэроса, и я своими руками погрузил
его тело в погребальную ладью. А поскольку идет война, я как наследник
Исилдура не вправе оставить страну в безвластии. Итак, я принимаю
командование гондорской армией и вообще всеми вооруженными силами Закатной
коалиции... Вы что-то хотели сказать, Йомер?.. Нет?..
Итак, мы тотчас же начинаем поход на Мордор; гондорскую корону я,
понятное дело, смогу принять, лишь вернувшись оттуда с победой. Что до
Фарамира, то я склонен отдать ему в княжение одну из гондорских земель -- да
хоть тот же Итилиен; по совести говоря, он всегда больше интересовался
поэзией и философией, нежели делами государственного управления. Впрочем, не
стоит загадывать так далеко: сейчас положение принца критическое, и он может
просто не дожить до нашего возвращения. Так что беспрестанно молитесь о его
выздоровлении все то время, что мы с вами пробудем в походе, дражайший
Имрахиль, -- говорят, будто молитвы лучшего друга имеют в глазах Валаров
особую ценность...
Когда выступаем? Немедленно, как только додавим у Осгилиата остатки
Южной армии. Вопросы есть? Вопросов нет.
А едва лишь палатка опустела, человек в сером плаще, стоящий оплечь
Арагорна, произнес с почтительной укоризной:
-- Вы неоправданно рисковали. Ваше Величество. Ведь этот Йомер был,
считай, не в себе -- вполне мог наплевать на все и нанести удар...
