оборвалось куда-то в пустоту, ибо он понял -- началось! Да причем давненько
началось, только он -- придурок, раззява! -- все прошляпил; да и барон не
лучше, два сапога пара... Потому что "северный" часовой уже бессильно
оплывал наземь, опираясь спиною на крепко обнявшего его Цэрлэга: мгновение
-- и, бережно и бесшумно опустив тело вастака на песок, разведчик втек в
заполненный спящими световой круг, точно лис в кроличий садок.
Заторможенно, будто во сне, Халаддин привстал на одно колено, натягивая
лук: боковым зрением он заметил справа уже изготовившегося к рывку барона.
Часовой, похоже, уловил-таки какое-то движение во мраке, но, вместо того
чтобы тут же заорать: "Тревога!!!", принялся (случается ж такое помрачение
мозгов!) судорожно прятать за пазуху неуставную флягу с выпивкой. Этого мига
как раз и хватило Халаддину, чтобы, дотянув пятку стрелы до подбородка,
привычно опустить наконечник на дюйм ниже мишени -- головы четко
подсвеченного сзади дозорного; двадцать шагов дистанции, неподвижная цель --
младенец и тот не промахнется. Он даже не ощутил боли, когда спущенная
тетива стегнула его по левому предплечью, ибо в тот же миг до него донесся
хлопок попавшей в цель стрелы -- сухой и звучный, как будто в деревяшку.
Вастак вскинул руки -- в правой так и зажата злополучная фляга, --
провернулся на пятках и медленно повалился навзничь. Барон ринулся вперед и
уже миновал убитого, когда от костра донесся придушенный вопль -- ятаган
сержанта обрушился на первого из тех троих, что лежали с северной стороны
костра, и тишина мгновенно разлетелась на тысячу звенящих и воющих осколков.
Халаддин тем временем, согласно диспозиции, огибал лагерь по периметру,
держась за световым кругом и вопя на разные голоса: "Окружай, ребята, и чтоб
ни одна сука не ушла!!" -- ну и все прочее в этом роде. Одурелые спросонья
наемники, вместо того чтобы немедля рассыпаться в стороны, инстинктивно
жались к костру. На южном фланге Тангорн столкнулся с троими; один тут же
свернулся калачиком, бережно держась за живот, а барон уже успел подобрать
выпавший из его руки меч, широкий и -- хвала Туласу! -- прямой, отшвырнув
прочь ятаган, с которым ему пришлось начинать бой: свет от костра при этом
упал на его лицо, и двое оставшихся вмиг побросали оружие и рванули прочь,
истошно вопя: "Гхэу, гхэу!!!" (вурдалак, в которого якобы обращаются
непогребенные мертвецы). Не ожидавший такого Халаддин начал стрелять по ним
с запозданием и, похоже, так и не попал -- во всяком случае, они оба канули
в ночь. Цэрлэг в суматохе успел ранить еще одного из "северных" вастаков и
теперь, отбежав чуть в сторону, звал:
-- Эй, Элоар, где ты, трус?! Я пришел к тебе взять цену крови за
Тэшгол!
-- Я здесь, Морготово отродье, -- откликнулся насмешливый голос. -- Иди
ко мне, я почешу тебе за ушком! И -- уже своим:
-- А ну, без паники, трупоеды! Их всего трое, и мы сейчас сделаем их,
как маленьких! Мочите косоглазого -- он старший, и не подставляетесь ихнему
лучнику!
Эльф возник чуть правее костра -- высокий, золотоволосый, в легких
кожаных доспехах, -- и каждое движение, каждая черточка его облика рождали
завораживающее ощущение гибкой, смертельно опасной мощи. Чем-то он походил
на собственный меч -- тонкий мерцающий луч из голубоватого звездного льда,
при одном лишь взгляде на который делалось холодно в груди. Цэрлэг с хриплым
криком взмахнул ятаганом -- ложный выпад в лицо и сразу по дуге справа на
опорное колено, Элоар небрежно отразил удар, и всем, включая даже военлекаря
второго ранга, стало ясно -- сержант отхватил кусок не по своим зубам.
Мастер скрадывания и просачивания нарвался на мастера-фехтовальщика, и весь
вопрос в том, с которого выпада тот его убьет -- со второго или с третьего.
А лучше всех это понял Тангорн, который в мгновение ока перемахнул
пятнадцать ярдов, отделявшие его от места схватки, и обрушился на эльфа
слева, бросив беспорядочно отступавшему разведчику:
"Спину мне прикрой, дуралей!!"
Работа истиного профессионала -- не важно, в какой области, -- всегда
захватывающее зрелище, а уж тут сошлись Мастера -- высший класс. Жаль,
зрителей было маловато, да и те, вместо того чтобы следить за перипетиями
сценического действа, занимались в основном собственными делами -- пытались
убить друг дружку, а это занятие, как легко догадаться, требует известной
сосредоточенности. Тем не менее оба партнера вкладывали в работу всю душу, и
их филигранные па математически точно вписывались в перфорации смертоносных
кружев, выплетаемых сверкающей сталью. Кстати, Тангорнова ремарка насчет
"прикрыть спину" тоже была более чем уместна: сержанту пришлось немедленно
принять бой с обоими оставшимися в строю вастаками -- один из них, по
счастью, сильно хромал. Халаддину, вооруженному одним лишь луком,
ввязываться в ближний бой -- да и вообще вылезать из темноты -- было
категорически запрещено; стрелять же по этому калейдоскопу своих и чужих
было бы чистым безумием, так что он лишь перемещался в некотором отдалении,
высматривая подходящую цель.
Мало-помалу стало ясно, что Тангорн одолевает. Хотя его вастакский меч
был на добрых три вершка короче, он сумел дважды зацепить противника -- в
правое предплечье и в ногу, над самым коленом. Эльфы, как известно, плохо
переносят кровопотерю, так что выпады Элоара теперь с каждым мигом теряли
свою стремительную точность; барон теснил его, спокойно выжидая мгновение
для решительного удара, когда случилось нечто необъяснимое. Эльфийский
клинок вдруг дрогнул и отклонился в сторону, полностью открыв корпус Элоара,
и меч гондорца молниеносно поразил его в нижнюю часть груди. Халаддин
невольно сглотнул, уверенный, что из спины эльфа сейчас вылезет дымящееся от
крови лезвие -- такого удара не выдержала бы ни одна кольчуга, не то что
кожаные доспехи... Но от этих доспехов клинок Тангорна отскочил как от
заколдованных; эльф же, явно знавший, что так оно и будет, перехватил меч
обеими руками и тут же обрушил на врага чудовищной силы рубящий удар --
сверху вниз. Ни уклониться, ни отвести этот удар в сторону барон уже не мог.
Он успел лишь припасть на одно колено и принять меч Элоара на свой --
"острие против острия"; хлипкая вастакская сталь разлетелась вдребезги, и
эльфийский клинок чуть не на треть вонзился ему в бедро. Тангорн сумел еще
откатиться в сторону, избежав следующего, пригвождающего к земле, удара, но
эльф настиг его одним прыжком, и... И тогда Халаддин, сообразив, что
выжидать-то, пожалуй, уже нечего, выпустил стрелу.
Впоследствии он понял, что выстрел тот был просто невозможен. Доктор и
так-то стрелял весьма посредственно, а уж бить навскидку не умел вовсе; тем
более -- по движущейся цели: тем более что Элоар был почти закрыт от него
сражающимися вастаками и Цэрлэгом. Однако факт остается фактом: он тогда
выстрелил не целясь -- и пущенная им стрела угодила эльфу точнехонько в
глаз, так что тот, как принято говорить, "умер раньше, чем тело его
коснулось земли".
ГЛАВА 12
Костер к тому времени почти потух, но схватка продолжалась и в
сгустившемся мраке. Оба вастака как заведенные продолжали атаковать Цэрлэга;
дважды Халаддин стрелял по ним -- едва лишь те отрывались от сержанта, и оба
раза мазал самым позорным образом. Наконец хромающий вастак пропустил еще
один удар; уронив меч, он опустился на карачки и со стонами пополз прочь,
волоча раненую ногу. Халаддин плюнул было на доходягу -- хрен бы с ним, не
до него, -- но вовремя заметил, что тот подобрался к одному из тюков и, сидя
прямо на земле, уже вытащил из него лук; сунув же руку в свой колчан, он,
разом оледенев, нащупал в нем одну-единственную стрелу. Они одновременно
взяли друг дружку на прицел, но тут нервы у доктора сдали: он спустил тетиву
-- и сразу отпрыгнул вправо, уловив в тот же самый миг смертоносное
дуновение, прошелестевшее полутора футами левее его живота. Вастаку повезло
меньше: он, сделав свой выстрел, не мог увернуться и лежал теперь навзничь,
с халаддиновой стрелою, засевшей под ключицей. Цэрлэг тем временем обманным
движением заставил своего противника раскрыться и нанес ему удар в шею; все
лицо орокуэна было теперь сплошь покрыто липкими брызгами, а уж про руку-то
и говорить нечего -- с пальцев чуть не капало... Ну что, вроде как все?..
Виктория, мать ее так...
Халаддин, не теряя ни минуты, навалил дров в угасающий костер и,
устроившись так, чтобы не загораживать свет, одним отработанным движением
распорол липнущую к пальцам штанину Тангорна. Крови было порядком, хотя для
такой глубокой раны можно считать, что не так уж и много -- бедренная
артерия по крайней мере не задета; хвала Единому, что эльфийские клинки чуть
ли не втрое уже вастакских. Так... жгут... Теперь затампонировать...
Сержант, обойдя стоянку, деловито прикончил двоих вастаков, подававших
признаки жизни, и опустился на корточки рядом с военлекарем.
-- Что скажешь, доктор?
-- Ну что -- бывает и хуже. Кость цела, связки, сколько я вижу,
практически не задеты, самые крупные сосуды -- тоже. Подай-ка вон ту
тряпицу.
-- Держи. Идти он сможет?
-- Шутить изволите?..
-- Тогда, ребята, -- разведчик тяжело поднялся на ноги и зачем-то
тщательно отряхнул песок с колен, -- тушите свет и сливайте воду. Двое-то
удрали, и гнаться за ними по этой темнотище уже без смысла. Еще до рассвета
они добредут до этого своего опорного пункта на тракте -- заплутать по
дороге им просто негде, чеши себе прямиком на север по краешку хаммада. Как
только развиднеется, они начнут прочесывание. Улавливаете?
Тангорн внезапно приподнялся на локте, и Халаддин с ужасом понял, что
тот оставался в полном сознании все то время, пока они ковырялись в его
ране. Костер ярко высветил лицо барона, оранжево блестящее от пота; голос
его, впрочем, ничуть не утратил прежней твердости, разве что чуть осел:
-- Не берите в голову, парни. В конце концов я должен был стать
покойником еще позавчера; доведись мне переиграть кон, я распорядился бы
отсрочкой точно так же... -- С этими словами он резко оттянул вниз свой
ворот, открывая сонную артерию. -- Давайте, сержант, -- чик-чирик, и дело с
концом... а то больно уж неохота обратно -- по шейку в песочек. Уносите
ноги, и удачи вам. Жаль, наше знакомство было столь скоротечным, но тут уж
ничего не попишешь.
-- Я, барон, человек простой, -- спокойно отвечал Цэрлэг, -- и привык
действовать по уставу. А пункт сорок второй, к вашему сведению, говорит
ясно: "укол милосердия" дозволяется лишь при прямой угрозе того, что раненый
попадет в руки врага. Вот появится прямая угроза -- завтра, к примеру, --
тогда и поговорим.
-- Не валяйте дурака, сержант! За каким хреном гробиться всем троим --
меня-то этим вы все равно не спасете...
-- Р-разговорчики в строю!! Вместе пришли -- вместе и уйдем, а на
прочее -- воля Единого. Доктор, осмотрите тючок эльфа -- нет там аптечки?
Халаддин мысленно обозвал себя ослом: поискать эльфийскую аптечку мог
бы догадаться и сам. "Так, что там у него?.. Великолепный лук и колчан на
тридцать стрел, каждый наконечник заключен в кожаный чехольчик -- ага,
значит, отравленные; чудо-оружие, непременно наложу на него лапу. Бухта
эльфийской веревки -- полфунта весу, пинта объему, сто футов длины, выдержит
трех мумаков; в хозяйстве сгодится. Эльфийские галеты и фляга с эльфийским
же вином (которое и не вино вовсе); превосходно -- сейчас же дам глотнуть
