и не любила шумных сборищ. Когда-то сильная и здоровая женщина, впервые
она слегла после того, как Эгерт убил на дуэли своего первого противника;
Соллю иногда приходило в голову, что мать его избегает, едва ли не боится.
Впрочем, он всегда гнал от себя странные или неприятные мысли.
...Ясным солнечным днем - пожалуй, это был первый по-настоящему
весенний день - купцу Вапе, гулявшему по набережной под руку с молодой
женой, случилось приятное знакомство.
Новый знакомец, показавшийся Вапе чрезвычайно благородным молодым
человеком, был, как ни странно, господин Карвер Отт; знаменательным было
то, что юный гуард прогуливался в обществе сестры - незаурядных размеров
девицы с высокой пышной грудью и скромно опущенными серо-голубыми глазами.
Девицу звали Бертиной; вчетвером - Карвер рука об руку с Вапой,
Бертина подле красавицы Сении, молодой купцовой жены - они непринужденно
прошлись взад-вперед по набережной.
Вапа был удивлен и одновременно растроган - впервые кто-то из "этих
проклятых аристократов" проявил к нему столь теплое внимание. Сения
мельком поглядывала на юное лицо Карвера - и опускала глаза, будто
опасаясь наказания за один только запретный взгляд.
Миновали группу гуардов, картинно расположившуюся вокруг парапета;
Сения, бросив опасливый взгляд, обнаружила вдруг, что молодые люди не
беседуют, как обычно - отвернувшись, как по команде, в сторону реки, все
они одинаково зажимали руками рты и время от времени странно сотрясались,
словно всех в одночасье поразил один и тот же недуг.
- Что это с ними? - удивленно спросила она у Бертины.
Та только грустно покачала головой и пожала плечами.
С беспокойством переведя взгляд с гуардов на сестру и с сестры на
Сению, Карвер вдруг понизил голос:
- Ах, поверьте, в городе, где так сильны традиции разврата... Бертина
- невинная девушка... И очень трудно выбрать ей подруг, будучи уверенным,
что тлетворные влияния... О, как было бы хорошо, если бы Бертина
подружилась с госпожой Сенией!
В последних словах его проскользнул вздох.
Вчетвером повернули и пошли в обратную сторону; гуардов у парапета
стало меньше, те, что остались, упорно смотрели на реку, а один сидел
прямо на булыжной мостовой и всхлипывал.
- Пьяны, по обыкновению, - осуждающе заметил Карвер. Сидящий поднял
на него мутные глаза - и согнулся пополам, не в силах сдержать хохота,
раздирающего ему грудь.
На другой день Карвер с сестрой нанесли Вапе визит; Бертина
призналась Сении, что совсем не умеет вышивать шелком.
На третий день Сения, которой нестерпимо скучно было коротать дни в
одиночестве, попросила мужа разрешить ей почаще встречаться с Бертиной -
это развлечет обоих, к тому же сестра Карвера попросила ее об уроках
вышивания.
На четвертый день Бертина явилась, сопровождаемая, как стражей,
верным братом, который был непривычно хмур и вскоре раскланялся. Купец
уселся за счета; Сения повела гостью наверх, в свои комнаты.
Посвистывала канарейка в узорной клетке; извлечены были из корзинки
иглы и тонкое полотно. Пальцы Бертины, слишком жесткие и грубые,
отказывались подчиняться, но девушка старалась изо всех сил.
- Милая, - задумчиво произнесла вдруг Сения посреди урока, - а
правда, что ты совсем-совсем невинна?
Бертина укололась иголкой и сунула палец в рот.
- Не смущайся, - улыбнулась Сения, - мне кажется, мы можем быть друг
с другом вполне откровенны... Ты и правда... ну, понимаешь?
Бертина подняла на Сению ясные серые глаза, и та с удивлением
увидела, что глаза эти невообразимо грустны:
- Ах, Сения... Ах, это такая печальная история...
- Я так и думала! - воскликнула жена Вапы. - Он соблазнил тебя и
бросил, да?
Бертина помотала головой и снова тяжко вздохнула.
Некоторое время в комнате было тихо; потом с улицы донесся дружный
смех двух десятков молодых глоток.
- Гуарды... - пробормотала Сения, подойдя к окну. - Смеются... Отчего
они все время здесь смеются?
Бертина всхлипнула. Сения вернулась и присела рядом:
- Послушай... а ОН... твой возлюбленный... Был гуард?
- Если бы... - прошептала Бертина, - гуарды нежны и благородны...
гуарды верны и мужественны... гуарды...
Сения скептически поджала губы:
- Вот уж не думаю, что гуарды верны... Кстати, твоего возлюбленного
звали не Эгерт Солль?
Бертина подпрыгнула на подушках. Снова стало тихо.
- Милая, - шепотом начала Сения, - а ты... можешь мне сказать... Ты
испытала... ну, понимаешь, говорят, что женщина тоже испытывает...
наслаждение... Понимаешь?
И Сения покраснела - такая откровенность далась ей нелегко.
Бертина снова подняла глаза - на этот раз удивленные:
- Но, милая... Ты же замужем!
- Да в том-то и дело, - Сения резко встала, недовольная собой. -
Процедила сквозь зубы: - Замужем... В том-то и дело...
Ее гостья медленно отложила вышивание.
Их беседа длилась около часа; Бертина говорила и говорила, и голос ее
не хрипел, а, напротив, обретал почти музыкальные нотки. Она закатывала
глаза и нежно поглаживала спинку кресла; она ворковала, и Сения, замершая
с расширенными глазами, только переводила дыхание да время от времени
облизывала пересохшие губы.
- И все это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО бывает? - спросила она наконец дрожащим,
прерывающимся голосом.
Бертина медленно, торжественно кивнула.
- И я этого НИКОГДА не узнаю? - прошептала Сения, замирая от горя.
Бертина поднялась. Набрала в грудь воздуха, будто намереваясь
кинуться в холодную воду. Рванула на груди платье... На пол один за другим
упали два круглых, набитых ватой мешочка.
У Сении перехватило дыхание, и она не смогла закричать.
Платье сползло с Бертины, как кожа со змеи. Под платьем обнаружились
мускулистые плечи, широкая грудь, покрытая курчавыми волосами, живот с
выступающими буграми мышц...
Когда платье скользнуло ниже, Сения закрыла руками глаза.
- Если ты закричишь, - шепотом сказал тот, кто был Бертиной, - твой
же собственный муж тебя...
Сения не дослушала - она попросту лишилась чувств.
Конечно, Эгерт не стал пользоваться беспомощностью слабой женщины.
Конечно, ему скоро удалось привести Сению в чувство; вышло так, что
доверительная беседа скоро возобновилась - теперь уже в новом качестве.
- Ты... обещаешь? - спрашивала Сения, дрожа всем телом.
- Слово гуарда.
- Ты... гуард?
- Спрашиваешь! Я Эгерт Солль!
- Но...
- Только с твоего согласия.
- Но...
- Одно слово - и я уйду...
- Но...
- Уходить?
- Нет!!
Купец Вапа на первом этаже сердито нахмурился - в счета вкралась
ошибка. Два десятка гуардов под окнами его дома соскучились и собрались
расходиться.
...Корзинка с рукодельем давно скатилась на пол, растеряв цветные
клубки ниток. Канарейка в клетке примолкла, удивленная.
- О... Светлое небо... - Сения задыхалась, обвив руками шею Солля.
Тот молчал - ему было не до бесед.
Бедная птичка забеспокоилась - ее клетка, расположенная над самой
постелью, мерно и сильно раскачивалась. Старинные часы пробили
величественную серию ударов, потом еще и еще.
- О... добрые духи... Светлое небо... - Сения не знала, кого еще
помянуть и еле сдерживалась, чтобы не завопить во все горло.
...Купец Вапа удовлетворенно потер руки - ошибка исправлена,
нерадивый писец вскоре лишится места... Как хорошо, однако, что Сения
подружилась с сестрой этого господина Карвера! Целый день ее не слышно и
не видно, не вертится перед глазами, не канючит и не просится погулять...
Даже непривычно, - купец усмехнулся. Не подняться ли, не проведать ли
мастериц?
Он уже привстал, намереваясь покинуть кресло - но поморщился от боли
в пояснице и остался сидеть.
...Эгерт Солль, пошатываясь, выглянул из окна на набережную. Нагой и
расслабленный, он стоял в оконном проеме и смотрел на товарищей с
укоризной... Купец Вапа вздрогнул и поморщился: проклятые гуарды! Ну что
за хохот, что за вой...
Спустя несколько минут спустились Сения с Бертиной; Вапе показалось,
что жена несколько не в себе, будто урок вышивания уж очень ее утомил.
Прощаясь, она с особенной нежностью заглянула Бертине в глаза:
- Ты... придешь еще, да?
- Непременно, - вздохнула девушка, - мне никак не дается... этот
стежок... милая Сения...
Купец презрительно поморщился: до чего сентиментальны эти женщины...
- Язык отрежу, - сказал Солль друзьям в кабачке. - Кто будет
болтать... ясно?
Ни у кого не оставалось сомнений, что так он и сделает, если тайна
купчихи Сении получит в городе огласку. Все помнили о фамильном клинке - и
молчали.
Карверу, сыгравшему во всей истории немаловажную роль, подмигивали и
жали руку. Поздравления, похоже, доставляли ему мало радости - несмотря на
падавший на него отблеск Соллевой славы, "брат" первым напился и молча
ушел.
Весна разразилась проливными дождями; по крутым мощеным улочкам
неслись мутные потоки, дети кухарок и лавочников отправляли в плаванье
деревянные башмаки под парусом, а юные аристократы с тихой завистью
глядели на них из высоких стрельчатых окон.
Однажды утром к гостинице "Благородный меч", которая располагалась
едва не в самом центре Каваррена, подкатила простая дорожная карета;
кучер, против обыкновения, не кинулся открывать дверцу, а равнодушно
остался сидеть на козлах - похоже, пассажиры не были его господами, а
всего лишь нанимателями. Дверца распахнулась сама, и невысокий, очень
худой молодой человек откинул подножку, чтобы выйти.
Приезжие не были в Каваррене такой уж редкостью, и, возможно,
прибытие кареты прошло бы незамеченным, если б напротив, в трактире
"Верный щит", не коротал время Эгерт Солль с друзьями.
- Гляди-ка! - сказал Карвер, сидевший у самого окна.
Две или три головы повернулись в его сторону, прочие господа слишком
увлечены были беседой и вином.
- Гляди-ка! - и Карвер подтолкнул в бок сидящего рядом Солля.
Эгерт взглянул - молодой человек к тому времени уже соскочил на
мокрый булыжник и протягивал руку кому-то невидимому, все еще
остававшемуся внутри. Юноша одет был во все темное - и глаз Солля сразу
резанула какая-то несуразность в облике молодого незнакомца.
- У него нет шпаги, - сказал Карвер.
Тут только Эгерт увидел, что незнакомец безоружен, что на нем нет
даже перевязи, а на тонком поясе - ни кинжала, ни хотя бы кухонного ножа.
Солль пригляделся еще внимательнее - одежда незнакомца строгостью походила
на форменную, но, если это и была форма, то ни в коем случае не военная.
- Это студент, - объяснил Карвер. - Наверняка студент.
Юноша тем временем, переговорив с кем-то внутри кареты, подошел
расплатиться с кучером; тот по прежнему не проявлял ни доли почтения -
похоже, студент не был к тому же и богат.
- А что, - протянул Эгерт сквозь зубы, - студенты, подобно женщинам,
не носят оружия?
Карвер хохотнул.
Эгерт презрительно ухмыльнулся и готов был отвернуться от окна - но в
этот момент, опираясь на руку студента, из экипажа выбралась девушка. В
кабачке как-то сразу стало тихо.
Лицо ее казалось озабоченным, бледным от усталости и печальным от
дождя - но даже это не могло его испортить. Это было совершенное, почти
что выточенное из мрамора лицо - только там, где у мраморных статуй белеют
слепые мертвые очи, у этой девушки матово поблескивали темные, спокойные,
без тени кокетства глаза.
Как и одежда ее спутника, платье приезжей было простым дорожным
