ехать в Париж, и приказал ему лично вручить письмо этой герцогине. Ведь
это и значило исполнить желание господина Портоса, который так сильно
беспокоился об этом письме, не так ли?
- Приблизительно так.
- Так вот, сударь, известно ли вам, кто такая эта знатная дама?
- Нет, я слыхал о ней от Портоса, вот и все.
- Известно ли вам, кто такая эта мнимая герцогиня?
- Повторяю вам, что я не знаю ее.
- Это старая прокурорша из Шатле, сударь, госпожа Кокнар, которой по
меньшей мере пятьдесят лет и которая еще корчит из себя ревнивицу. Мне и
то показалось странно: знатная особа - и живет на Медвежьей улице!
- Почему вы знаете все это?
- Да потому, что, получив письмо, она очень рассердилась и сказала,
что господин Портос - ветреник и что он, наверное, получил удар шпагой
из-за какой-нибудь женщины.
- Так он получил удар шпагой?
- О, господи, что это я сказал?
- Вы сказали, что Портос получил удар шпагой.
- Так-то так, но ведь он строго-настрого запретил мне рассказывать об
этом!
- Почему же?
- Почему! Да потому, сударь, что он хвалился проткнуть насквозь нез-
накомца, того самого, с которым он ссорился, когда вы уезжали, а вышло
наоборот - этот незнакомец уложил его, несмотря на все его бахвальство.
И вот господин Портос, человек очень гордый со всеми, кроме этой герцо-
гини, которую он хотел разжалобить рассказом о своем приключении, никому
не хочет признаться в том, что получил удар шпагой.
- Так, значит, этот удар шпагой и держит его в постели?
- Да, и славный удар, могу уверить! Должно быть, у вашего приятеля
душа гвоздями прибита к телу.
- Так вы были при этом?
- Я из любопытства пошел вслед за ними и видел поединок, но так, что
дерущиеся меня не видели.
- И как же было дело?
- О, дело длилось недолго, могу вас уверить! Они стали в позицию.
Незнакомец сделал выпад, и так быстро, что, когда Портос собрался пари-
ровать, у него в груди уже сидело три дюйма железа. Он упал на спину.
Незнакомец сейчас же приставил ему к груди острие шпаги, и господин Пор-
тос, видя, что он всецело во власти противника, признал себя побежден-
ным. После чего незнакомец спросил, как его имя, и, узнав, что его зовут
Портос, а не д'Артаньян, предложил ему опереться на его руку, довел до
гостиницы, вскочил на лошадь и исчез.
- Так, значит, этот незнакомец искал ссоры с д'Артаньяном?
- Кажется, да.
- И вы не знаете, что с ним было дальше?
- Нет. Я никогда не видал его ни до этого, ни потом.
- Отлично. Я узнал все, что мне было нужно. Итак, вы говорите, что
комната Портоса находится на втором этаже, номер первый?
- Да, сударь, лучшая комната в гостинице, комната, которую я уже де-
сять раз мог бы сдать.
- Полно, успокойтесь, - сказал со смехом д'Артаньян, - Портос запла-
тит вам деньгами герцогини Кокнар.
- О сударь, пусть она будет кем угодно - прокуроршей или герцогиней,
- лишь бы она развязала свой кошелек! Но нет, она самым решительным об-
разом объявила, что требования господина Портоса и его измены надоели ей
и что она не пошлет ему ни одного су.
- И вы передали ее ответ вашему постояльцу?
- Ну нет, мы воздержались от этого: ведь тогда он догадался бы, каким
образом мы выполнили его поручение.
- Так, значит, он все еще ждет этих денег?
- Вот в том-то и дело, что ждет! Только вчера он написал ей вторично,
но на этот раз письмо отправил по почте его слуга.
- Так вы говорите, что прокурорша стара и некрасива?
- По меньшей мере пятьдесят лет, сударь, и совсем не хороша собой,
судя по тому, что сказал Пато.
- В таком случае, будьте покойны, в конце концов она смягчится. К то-
му же Портос не мог задолжать вам так уж много.
- Как это не мог? Пистолей двадцать, не считая лекаря. Ого! Он ни в
чем себе не отказывает - сразу видно, что привык широко жить.
- Ну, если его покинет любовница, у него найдутся друзья, могу в этом
поручиться. Так что, любезный хозяин, не тревожьтесь и продолжайте отно-
ситься к нему с тем вниманием, какого требует его положение.
- Сударь, вы обещали не упоминать о прокурорше и ни слова не говорить
о ране.
- Можете не напоминать мне об этом, я дал вам слово.
- Ведь он убьет меня, если узнает!
- Не бойтесь, он не так страшен на деле, как кажется.
С этими словами д'Артаньян стал подниматься по лестнице, оставив сво-
его хозяина несколько успокоенным относительно двух вещей, которыми он,
видимо, очень дорожил: кошелька и жизни.
Наверху, на двери, наиболее заметной во всем коридоре, была выведена
черными чернилами гигантская цифра "I"; д'Артаньян постучался и на пред-
ложение идти своей дорогой, последовавшее изнутри, вошел в комнату.
Портос лежал в постели и играл в ландскнехт с Мушкетоном, чтобы на-
бить руку, между тем как вертел с нанизанной на него куропаткой кружился
над очагом, а в обоих углах большого камина кипели на двух жаровнях две
кастрюли, откуда доносился смешанный запах фрикасе из кроликов и рыбы
под винным соусом, приятно ласкавший обоняние. Вся конторка и вся мра-
морная доска комода были заставлены пустыми бутылками.
Увидев друга, Портос вскрикнул от радости, а Мушкетон, почтительно
встав, уступил место д'Артаньяну и пошел взглянуть на кастрюли, которые,
видимо, находились под его особым наблюдением.
- Ах, черт возьми, это вы! - сказал Портос д'Артаньяну. - Добро пожа-
ловать! Прошу прощения за то, что я не встаю... Кстати, - добавил он,
глядя на д'Артаньяна с легким беспокойством, - вам известно, что со мной
случилось?
- Нет.
- Хозяин ничего не говорил вам?
- Я спросил у него, где вы, и сейчас же прошел наверх.
Портос, видимо, вздохнул свободнее.
- А что же это с вами случилось, любезный Портос? - спросил д'Ар-
таньян.
- Да то, что, нападая на моего противника, которого я уже успел угос-
тить тремя ударами шпагой, и собираясь покончить с ним четвертым, я
споткнулся о камень и вывихнул себе колено.
- Да что вы?
- Клянусь честью! И к счастью для этого бсздельника, не то я прикон-
чил бы его на месте, ручаюсь за это!
- А куда он девался?
- Не знаю, право. Он получил хорошую порцию и уехал, не прося сда-
чи... Ну а вы, милый д'Артаньян, что же было с вами?
- Так, значит, этот вывих, - продолжал Д'Артаньян, - и удерживает вас
в постели, любезный Портос?
- Представьте себе, такая безделица! Впрочем, через несколько дней я
буду уже на ногах.
- Но почему же вы не велели перевезти себя в Париж? Ведь вам здесь,
должно быть, отчаянно скучно?
- Именно это я и собирался сделать, но я должен кое в чем вам приз-
наться, любезный друг.
- В чем же?
- А вот в чем. Так как я действительно отчаянно скучал здесь, как вы
сказали сами, и так как у меня были в кармане полученные от вас семьде-
сят пять пистолей, я, чтобы развлечься, попросил подняться ко мне одного
дворянина, остановившегося здесь проездом, и предложил ему партию в кос-
ти. Он согласился, и вот мои семьдесят пять пистолей перешли из моего
кармана в его карман, не говоря о лошади, которую он увел в придачу...
Ну а как вы, любезный д'Артаньян?
- Что делать, любезный Портос, нельзя во всем иметь удачу, - сказал
д'Артаньян. - Знаете пословицу: "Кому не везет в игре, тому везет в люб-
ви". Вам слишком везет в любви, чтобы игра не мстила вам за это. Но что
вам до превратностей судьбы! Разве у вас, негодный вы счастливчик, разве
у вас нет вашей герцогини, которая, конечно, не замедлит прийти вам на
помощь?
- Вот именно потому, что я такой неудачный игрок, - ответил Портос с
самым непринужденным видом, - я и написал ей, чтобы она прислала мне лу-
идоров пятьдесят, которые совершенно необходимы в моем теперешнем поло-
жении.
- И что же?
- Что же! Должно быть, она находится в одном из своих поместий - я не
получил ответа.
- Да что вы?
- Да, ответа нет. И вчера я отправил ей второе послание, еще убеди-
тельнее первого... Но ведь здесь вы, милейший друг, поговорим же о вас.
Признаюсь, я начал было немного беспокоиться за вашу судьбу.
- Однако, судя по всему, хозяин неплохо обходится с вами, любезный
Портос, - сказал д'Артаньян, показывая больному на полные кастрюли и
пустые бутылки.
- Что вы! - ответил Портос. - Три или четыре дня назад этот наглец
принес мне счет, и я выставил его за дверь вместе со счетом. Так что те-
перь я сижу здесь как победитель, как своего рода завоеватель, а потому,
опасаясь нападения, вооружен до зубов.
- Однако вы, кажется, иногда делаете вылазки, - со смехом возразил
д'Артаньян. И он показал пальцем на бутылки и кастрюли.
- К несчастью, не я! - ответил Портос. - Проклятый вывих держит меня
в постели. Это Мушкетон осматривает местность и добывает съестные припа-
сы... Мушкетон, друг мой, - продолжал Портос, - как видите, к нам подош-
ло подкрепление, и нам придется пополнить запас продовольствия.
- Мушкетон, - сказал д'Артаньян, - вы должны оказать мне услугу.
- Какую, сударь?
- Научить вашему способу Планше. Может случиться, что я тоже попаду в
осадное положение, и мне бы отнюдь не помешало, если бы он смог достав-
лять мне такие же удобства, какие вы преподносите своему господину.
- О, господи, - скромно сказал Мушкетон, - да нет ничего легче, су-
дарь! Нужно быть ловким - вот и все. Я вырос в деревне, и отец мой в ча-
сы досуга немножечко занимался браконьерством.
- А что он делал в остальное время?
- Промышлял ремеслом, которое я всегда считал довольно прибыльным.
- Каким же?
- Это было во время войн католиков с гугенотами. Видя, что католики
истребляют гугенотов, а гугеноты истребляют католиков, и все это во имя
веры, отец мой изобрел для себя веру смешанную, позволявшую ему быть то
католиком, то гугенотом. Вот он и прогуливался обычно с пищалью на плече
за живыми изгородями, окаймлявшими дороги, и, когда замечал одиноко бре-
дущего католика, протестантская вера сейчас же одерживала верх в его ду-
ше. Он наводил на путника пищаль, а потом, когда тот оказывался в десяти
шагах, заводил с ним беседу, в итоге которой путник всегда почти отдавал
свой кошелек, чтобы спасти жизнь. Само собой разумеется, что, когда отец
встречал гугенота, его сейчас же охватывала такая пылкая любовь к като-
лической церкви, что он просто не понимал, как это четверть часа назад у
него могли возникнуть сомнения в превосходстве нашей святой религии. На-
до вам сказать, что я, сударь, католик, ибо отец, верный своим правилам,
моего старшего брата сделал гугенотом.
- А как кончил свою жизнь этот достойный человек? - спросил д'Ар-
таньян.
- О сударь, самым плачевным образом. Однажды он оказался на узенькой
тропинке между гугенотом и католиком, с которыми он уже имел дело и ко-
торые его узнали. Тут они объединились против него и повесили его на де-
реве. После этого они пришли хвастать своим славным подвигом в кабачок
первой попавшейся деревни, где как раз сидели и пили мы с братом...
- И что же вы сделали? - спросил д'Артаньян.
- Мы выслушали их, - ответил Мушкетон, - а потом, когда, выйдя из ка-
бачка, они разошлись в разные стороны, брат мой засел на дороге у като-
лика, а я на дороге у гугенота. Два часа спустя все было кончено: каждый
из нас сделал свое дело, восхищаясь при этом предусмотрительностью наше-
го бедного отца, который, из предосторожности, воспитал нас в различной
вере.
- Правда, Мушкетон, ваш отец был, как видно, очень смышленый малый.
Так вы говорите, что в часы досуга этот честный человек занимался бра-
коньерством?
- Да, сударь, и это именно он научил меня ставить силки и закидывать
удочки. Поэтому, когда наш негодный хозяин стал кормить нас обильной, но
грубой пищей, которая годится для каких-нибудь мужланов, но не подходит
для таких нежных желудков, как наши, я потихоньку возвратился к своему
