этого человека, которого даже в минуты полного опьянения ни разу не вы-
дали ни глаза, ни язык, несмотря на всю тонкость задаваемых ему вопро-
сов.
- Увы! - думал вслух д'Артаньян. - Быть может, сейчас бедный Атос
мертв, и в этом виноват я. Ведь только ради меня он впутался в эту исто-
рию, не зная ни начала ее, ни конца и не надеясь извлечь из нее хотя бы
малейшую выгоду.
- Не говоря о том, сударь, - добавил Планше, - что, по всей видимос-
ти, мы обязаны ему жизнью. Помните, как он крикнул: "Вперед, д'Артаньян!
Я в ловушке!" А потом, разрядив оба пистолета, как страшно звенел он
своей шпагой, словно двадцать человек или, лучше сказать, двадцать
разъяренных чертей!
Эти слова удвоили пыл д'Артаньяна, и он погнал свою лошадь, которая и
без того несла всадника галопом.
Около одиннадцати часов утра путники увидели Амьен, а в половине две-
надцатого они были у дверей проклятого трактира.
Д'Артаньян часто придумывал для вероломного хозяина какую-нибудь
славную месть, такую месть, одно предвкушение которой уже утешительно.
Итак, он вошел в трактир, надвинув шляпу на лоб, положив левую руку на
эфес шпаги и помахивая хлыстом, который держал в правой.
- Узнаете вы меня? - спросил он трактирщика, с поклоном шедшего ему
навстречу.
- Не имею чести, ваша светлость, - ответил тот, ослепленный блестящим
снаряжением д'Артаньяна.
- Ах, вы меня не узнаете!
- Нет, ваша светлость!
- Ну, так я напомню вам в двух словах. Что вы сделали с дворянином,
которому осмелились около двух недель назад предъявить обвинение в сбыте
фальшивых денег?
Трактирщик побледнел, ибо д'Артаньян принял самую угрожающую позу, а
Планше скопировал ее с величайшей точностью.
- Ах, ваша светлость, не говорите мне об этом! - вскричал трактирщик
самым жалобным голосом. - О, господи, как дорого я заплатил за эту ошиб-
ку! Ах я, несчастный!
- Я вас спрашиваю: что сталось с этим дворянином?
- Благоволите выслушать меня, ваша светлость, будьте милосердны! И
присядьте, сделайте милость.
Безмолвный от гнева и беспокойства, д'Артаньян сел, грозный, как су-
дия. Планше гордо встал за спиной его кресла.
- Вот как было дело, ваша светлость... - продолжил трактирщик, дрожа
от страха. - Теперь я узнал вас. Ведь это вы уехали, когда началась зло-
получная ссора с тем дворянином, о котором вы говорите?
- Да, я. Теперь вы отлично видите, что вам нечего ждать пощады, если
вы не скажете всей правды.
- Так вот, благоволите выслушать меня, и я расскажу вам все без утай-
ки.
- Я слушаю.
- Начальство известило меня, что в моем трактире должен остановиться
знаменитый фальшивомонетчик с несколькими товарищами, причем все они бу-
дут переодеты гвардейцами или мушкетерами. Ваши лошади, слуги, наруж-
ность ваших светлостей - все было мне точно описано...
- Дальше, дальше! - сказал д'Артаньян, быстро догадавшись, откуда ис-
ходили эти точные приметы.
- Поэтому, повинуясь приказу начальства, приславшего мне шесть чело-
век для подкрепления, я принял те меры, какие счел нужными, чтобы задер-
жать мнимых фальшивомонетчиков...
- Опять! - сказал д'Артаньян, которому слово "фальшивомонетчик" нес-
терпимо резало слух.
- Прошу прощения, ваша светлость, что я говорю такие вещи, но в
них-то и кроется мое оправдание. Начальство припугнуло меня, а вы ведь
знаете, что трактирщик должен жить в мире со своим начальством.
- Еще раз спрашиваю вас: где этот дворянин? Что с ним? Умер он или
жив?
- Терпение, ваша светлость, сейчас мы дойдем и до этого. Итак, прои-
зошло то, что вам известно... и что как будто бы оправдывал ваш поспеш-
ный отъезд, - добавил хозяин с лукавством, не ускользнувшим от д'Ар-
таньяна. - Этот дворянин, ваш друг, отчаянно защищался. Его слуга, кото-
рый, по несчастью, неожиданно затеял ссору с присланными солдатами, пе-
реодетыми в конюхов...
- Ах ты, негодяй! - вскричал д'Артаньян. - Так вы все были заодно, и
я сам не знаю, что мешает мне всех вас уничтожить!
- Нет, ваша светлость, к сожалению, мы не все были заодно, и сейчас
вы убедитесь в этом. Ваш приятель - извините, что я не называю его тем
почтенным именем, которое он, без сомнения, носит, но нам неизвестно это
имя, - итак, ваш приятель, уложив двух солдат двумя выстрелами из писто-
лета, отступил, продолжая защищаться шпагой, которой он изувечил еще од-
ного из моих людей, а меня оглушил, ударив этой шпагой плашмя...
- Да кончишь ли ты, палач! - крикнул д'Артаньян. - Где Атос? Что слу-
чилось с Атосом?
- Отступая, как я уже говорил вам, ваша светлость, он оказался у
лестницы, ведущей в подвал, и так как дверь была открыта, он вытащил
ключ и затворился изнутри. Все были убеждены, что оттуда ему не уйти, а
потому никто не препятствовал ему делать это...
- Ну да, - сказал д'Артаньян, - вы не собирались убивать его, вам
нужно было только посадить его под замок!
- Посадить под замок, боже праведный! Да клянусь вам, ваша светлость,
это он сам посадил себя под замок! Впрочем, перед этим он наделал немало
дел: один солдат был убит наповал, а двое тяжело ранены. Убитого и обоих
раненых унесли их товарищи, и больше я ничего не знаю ни о тех, ни о
других. Что касается меня, то, придя в чувство, я отправился к господину
губернатору, рассказал ему обо всем случившемся и спросил, что делать с
пленником. Но господин губернатор точно с неба свалился: он сказал, что
совершенно не понимает, о чем идет речь, что приказания, которые до меня
дошли, исходили не от него и что если я имел несчастье сказать кому-ли-
бо, что он, губернатор, имеет какое-то отношение к этому отчаянному
предприятию, то он велит меня повесить. Как видно, сударь, я ошибся и
задержал одно лицо вместо другого, а тот, кого следовало задержать,
скрылся.
- Но где же Атос? - вскричал д'Артаньян, возмущение которого еще воз-
росло, когда он узнал, как отнеслись власти к этому делу. - Что сталось
с Атосом?
- Мне не терпелось поскорее загладить свою вину перед пленником, -
продолжал трактирщик - и я подошел к погребу, чтобы выпустить его отту-
да. Ах, сударь, это был не человек, это был сущий дьявол! В ответ на
предложение свободы он объявил, что это западня и что он не выйдет, не
предъявив своих условий. Я смиренно ответил ему - я ведь понимал, в ка-
кое положение поставил себя, подняв руку на мушкетера его величества, -
итак, я ответил ему, что готов принять его условия. "Прежде всего, -
сказал он, - я требую, чтобы мне вернули моего слугу в полном вооруже-
нии". Это приказание было поспешно исполнено; вы понимаете, сударь, что
мы были расположены делать все, чего бы ни пожелал ваш друг. Итак, гос-
подин Гримо - он сообщил свое имя, хотя и не очень разговорчив, - госпо-
дин Гримо, несмотря на его рану, был спущен в погреб. Его господин при-
нял его, загородил дверь, а нам приказал оставаться у себя.
- Но где он наконец?! - вскричал д'Артаньян. - Где Атос?
- В погребе, сударь.
- Как, негодяй, ты все еще держишь его в погребе?
- Боже упаси! Нет, сударь. Стали бы мы держать его в погребе! Если бы
вы только знали, что он там делает, в этом погребе! Ах, сударь, если бы
вам удалось заставить его выйти оттуда, я был бы вам благодарен до конца
жизни, я стал бы молиться на вас, как на своего ангела-хранителя!
- Так он там? Я найду его там?
- Разумеется, сударь. Он заупрямился и не желает выходить. Мы ежед-
невно просовываем ему через отдушину хлеб на вилах, а когда он требует,
то и мясо, но - увы! - не хлеб и не мясо составляют его главную пищу.
Однажды я с двумя молодцами сделал попытку спуститься вниз, но он пришел
в страшную ярость. Я услышал, как он взводит курки у пистолетов, а его
слуга - у мушкета. Когда же мы спросили у них, что они собираются де-
лать, ваш приятель ответил, что у него и у его слуги имеется сорок заря-
дов и что они разрядят все до последнего, прежде чем позволят хотя бы
одному из нас сойти в погреб. Тогда, сударь, я пошел было жаловаться к
губернатору, ио тот ответил, что я получил по заслугам и что это научит
меня, как оскорблять благородных господ, заезжающих в мой трактир.
- Так что с тех самых пор... - начал д'Артаньян, но к силах удер-
жаться от смеха при виде жалобной физиономии трактирщика.
- Так что с тех самых пор, - продолжал последний, - нам, сударь, при-
ходится очень плохо, потому что все наши съестные припасы хранятся в
погребе. Вино в бутылках и вино в бочках, пиво, растительное масло и
пряности, свиное сало и колбасы - все находится там. Так как спускаться
вниз нам запрещено, то приходится отказывать в пище и питье всем путе-
шественникам, которые к нам заезжают, и наш постоялый двор приходит в
упадок с каждым днем. Если ваш друг просидит в погребе еще неделю, мы
окончательно разоримся.
- И поделом тебе, мошенник! Разве по нашему виду нельзя было сообра-
зить, что мы порядочные люди, а не фальшивомонетчики?
- Да, сударь, да, вы правы... - ответил хозяин. - Но послушайте, вон
он опять разбушевался.
- Очевидно, его потревожили! - вскричал д'Артаньян.
- Да как же нам быть? - возразил хозяин. - Ведь к нам приехали два
знатных англичанина.
- Так что ж из этого?
- Как - что? Вы сами знаете, сударь, что англичане любят хорошее ви-
но, а эти спросили самого лучшего. Жена моя, должно быть, попросила у
господина Атоса позволения войти, чтобы подать этим господам то, что им
требовалось, а он, по обыкновению, отказал... Боже милостивый, опять на-
чался этот содом!
В самом деле, со стороны погреба донесся сильный шум. Д'Артаньян
встал и, предшествуемый хозяином, в отчаянии ломавшим руки, приблизился
к месту действия в сопровождении Планше, державшего наготове свой муш-
кет.
Англичане были крайне раздражены: они проделали длинный путь и умира-
ли от голода и жажды.
- Да это же насилие! - кричали они на отличном французском языке, но
с иностранным акцентом. - Этот сумасшедший не позволяет добрым людям
распоряжаться их собственным вином! Мы выломаем дверь, а если он совсем
лишился рассудка, - что ж, тогда мы убьем его, и все тут!
- Потише, господа! - сказал д'Артаньян, вынимая из-за пояса пистолет.
- Прошу извинить, но вы никого не убьете.
- Ничего, ничего, - раздался за дверями спокойный голос Атоса. -
Впустите-ка этих хвастунов, и тогда посмотрим.
Англичане, видимо довольно храбрые люди, все же нерешительно перегля-
нулись. Казалось, что в погребе засел какой-то голодный людоед, какой-то
исполинский сказочный герой, и никто не может безнаказанно войти в его
пещеру.
На минуту все затихли, но под конец англичанам стало стыдно отсту-
пать, и наиболее раздраженный из них, спустившись по лестнице, в которой
было пять или шесть ступенек, так сильно ударил в дверь ногой, что, ка-
залось, мог бы пробить и каменную стену.
- Планше, - сказал д'Артаньян, взводя курки у пистолетов, - я беру на
себя того, что наверху, а ты займись нижним... Так вы, господа, желаете
драться? Отлично, давайте драться!
- Боже праведный! - гулко прозвучал снизу голос Атоса. - Мне кажется,
я слышу голос д'Артаньяна...
- Ты не ошибся, - ответил д'Артаньян, тоже стараясь говорить громче,
- это я собственной персоной, друг мой!
- Превосходно! - сказал Атос. - В таком случае мы славно отделаем
этих храбрецов.
Англичане схватились за шпаги, но они оказались между двух огней. Еще
секунду они колебались, однако, как и в первый раз, самолюбие одержало
верх, и под вторичным ударом дверь погреба треснула во всю длину.
- Посторонись, д'Артаньян, посторонись! - крикнул Атос. - Сейчас я
буду стрелять.
- Господа! - сказал д'Артаньян, никогда не терявший способности рас-
суждать. - Подумайте о своем положении... Минуту терпения, Атос... Гос-
