- В таком случае я буду прост. Но что скажет господин Фуке, узнав,
что я уехал?
- Разве вы дали слово не покидать место вашего заточения?
- Не совсем. Я только обещал не уходить отсюда без предупреждения.
- Подождите, мы еще вернемся к этому. У вас есть здесь какое-нибудь
дело?
- У меня? Во всяком случае, ничего серьезного.
- Если только вы не являетесь посредником Арамиса в каком-либо важном
деле.
- Даю вам слово, что нет.
- Вы понимаете, я говорю это только из участия к вам. Предположим,
например, что на вас возложена обязанность пересылать Арамису письма,
бумаги...
- Письма, да! Я посылаю ему кое-какие письма.
- Куда же?
- В Фонтенбло.
- И у вас есть такие письма?
- Но.
- Дайте мне договорить. У вас есть такие письма?
- Я только что получил одно.
- Интересное?
- Нужно думать.
- Вы, значит, их не читаете?
- Я не любопытен.
И Портос вынул из кармана письмо, принесенное солдатом, которое он не
читал, но которое даАртаньян уже прочел.
- Знаете, что нужно сделать? - спросил даАртаньян.
- Да то, что я всегда делаю: отослать его.
- Вовсе нет.
- Что же: удержать его у себя?
- Опять не то. Разве вам не сказали, что это письмо важное?
- Очень важное.
- В таком случае вам нужно самому свезти его в Фонтенбло.
- Арамису?
- Да.
- Это правда.
- И так как король в Фонтенбло...
- То вы воспользуетесь этим случаем...
- То я воспользуюсь этим случаем, чтобы представить вас королю.
- Ах, черт побери, даАртаньян, ну и изобретательный вы человек!
- Итак, вместо того чтобы посылать нашему другу более или менее вер-
ное донесение, мы сами отвезем ему письмо.
- Мне в голову это не приходило, а между тем это так просто.
- Вот почему, дорогой Портос, мы должны отправиться в путь немедлен-
но.
- В самом деле, - согласился Портос, - чем скорее мы отправимся, тем
меньше запоздает письмо к Арамису.
- Портос, вы рассуждаете, как Аристотель, и логика всегда приходит на
помощь вашему воображению.
- Вы находите? - сказал Портос.
- Это следствие серьезных занятий, - отвечал д'Артаньян. - Ну, едем!
- А как же мое обещание господину Фуке?
- Какое?
- Не покидать Сен-Манде, не предупредив его.
- Ах, милый Портос, - улыбнулся даАртаньян, - какой же вы мальчик!
- То есть?
- Вы ведь едете в Фонтенбло, не правда ли?
- Да.
- Вы там увидите господина Фуке?
- Да.
- Вероятно, у короля?
- У короля, - торжественно повторил Портос.
- В таком случае вы подойдете к нему и скажете: "Господин Фуке, имею
честь предупредить вас, что я только что покинул Сеп-Манде".
- И, - произнес Портос с той же торжественностью, - увидев меня в
Фонтенбло у короля, господин Фуке не посмеет сказать, что я лгу.
- Дорогой Портос, я собирался открыть рот, чтобы сказать вам это са-
мое; вы во всем опережаете меня. О Портос, какой вы счастливец, время
щадит вас!
- Да, не могу пожаловаться.
- Значит, все решено?
- Думаю, что да.
- Вас больше ничто не смущает?
- Думаю, что нет.
- Так я увожу вас?
- Отлично; я велю оседлать лошадей.
- Разве у вас есть здесь лошади?
- Целых пять.
- Которых вы взяли с собой из Пьерфона?
- Нет, мне их подарил господин Фуке.
- Дорогой Портос, нам не нужно пяти лошадей для двоих, к тому же у
меня есть три лошади в Париже. Это составит восемь. Пожалуй, слишком
много.
- Это было бы не много, если бы здесь находились мои люди; но, увы,
их нет!
- Вы жалеете об этом?
- Я жалею о Мушкетоне, Мушкетона мне недостает.
- Чудное сердце, - сказал даАртаньян, - но знаете что: оставьте ваших
лошадей здесь, как вы оставили Мушкетона там.
- Почему же?
- Потому что впоследствии...
- Ну?
- Впоследствии, может быть, окажется лучше, что господин Фуке ничего
не дарил вам.
- Не понимаю, - отвечал Портос.
- Вам незачем понимать.
- Однако...
- Потом я объясню вам все, Портос.
- Тут какая-то политика, держу пари.
- И самая тонкая.
При слове политика Портос опустил голову; подумав с минуту, он про-
должал:
- Признаюсь вам, даАртаньян, я не политик.
- О да, я ведь отлично это знаю.
- Никто этого не знает. Вы сами сказали мне это, храбрец из храбре-
цов.
- Что я вам сказал, Портос?
- Что на все свое время. Вы сказали мне это, и я узнал на опыте. При-
ходит пора, когда получаешь удары шпагой с меньшим удовольствием, чем в
былое время.
- Да, это моя мысль.
- И моя тоже, хотя я не верю в смертельные удары.
- Однако вы же убивали?
- Да, но сам ни разу не был убит.
- Отличный довод.
- Итак, я не думаю, что умру от клинка шпаги или от ружейной пули.
- Значит, вы ничего не боитесь?.. Впрочем, Может быть, воды?
- Нет, я плаваю, как выдра.
- Тогда, может быть, перемежающейся лихорадки?
- Я никогда не болел лихорадкой и думаю, что никогда не заболею. Но я
вам сделаю одно признание. - И Портос понизил голос.
- Какое? - спросил даАртаньян, тоже понизив голос.
- Я признаюсь вам, - повторил Портос, - что я до смерти боюсь полити-
ки.
- Да что вы? - воскликнул даАртаньян.
- Тише, - сказал Портос громовым голосом. - Я видел его преосвя-
щенство господина кардинала де Ришелье и его преосвященство господина
кардинала Мазарини; один держался красной политики, а другой - черной. Я
никогда не был особенно доволен ни той, ни другой: первая привела на
плаху господина де Марсильяка, де Ту, де Сен-Мара, де Шале, де Бутвиля,
де Монморанси; вторая - множество фрондеров, к которым и мы принадлежа-
ли, дорогой мой.
- К которым, напротив, мы не принадлежали, - поправил даАртаньян.
- Нет, принадлежали, потому что если я обнажал шпагу за кардинала, то
наносил удары за короля!
- Дорогой Портос!
- Докончу. Я так боюсь политики, что, если под всем этим кроется по-
литика, я немедленно возвращаюсь в Пьерфон.
- И вы будете совершенно правы. Но и я, дорогой Портос, терпеть не
могу политики, говорю вам напрямик. Вы работали над укреплением
Бель-Иля; король пожелал узнать имя талантливого инженера, производивше-
го работу; вы застенчивы, как все люди дела. Может быть, Арамис хочет
оставить вас в тени, но я увожу вас и громко заявляю всем о ваших заслу-
гах; король награждает вас - вот и вся моя политика.
- О, такая политика мне по вкусу, - кивнул Портос, протягивая руку
даАртаньяну.
Но даАртаньян знал руку Портоса; он знал, что рука обыкновенного че-
ловека, попав между пятью пальцами барона, не выходила оттуда без пов-
реждений. Поэтому он протянул другу не руку, а кулак. Портос даже не за-
метил этого. Тотчас же они вышли из дому.
Стража пошепталась немного, было произнесено несколько слов, которые
даАртаньян понял, но не стал объяснять Портосу.
"Наш друг, - сказал он себе, - был попросту пленником Арамиса. Пос-
мотрим, что произойдет, когда этот заговорщик окажется на свободе".
XI
КРЫСА И СЫР
ДаАртаньян и Портос пошли пешком.
Когда даАртаньян, переступив порог лавки "Золотой пестик", объявил
Планше, что г-н дю Баллон путешественник, которому следует оказывать как
можно больше внимания, а Портос задел пером шляпы потолок, - что-то вро-
де тяжелого предчувствия омрачило удовольствия, которые Планше готовил
себе на завтра. Но у нашего лавочника было золотое сердце, и, несмотря
на внутреннее содрогание, тотчас же подавленное им, Планше принял Порто-
са сердечно и почтительно.
Портос сначала держался немного натянуто, помня расстояние, отделяв-
шее в те времена барона от торговца. Но мало-помалу он стал вести себя
непринужденно, видя, с каким усердием и предупредительностью Планше хло-
почет около него.
Особенно оценил он разрешение, пли, вернее, предложение, запускать
огромные руки в ящики с сушеными и засахаренными фруктами, в мешки с
миндалем и орехами, в пакеты со сластями. Вот почему, несмотря на приг-
лашение Планше подняться на антресоли, Портос предпочел просидеть весь
вечер в лавке, где его пальцы всегда находили то, что чуял его нос и ви-
дели глаза.
Прекрасные провансальские винные ягоды, орехи из Фореста и туренские
сливы развлекали Портоса в течение пяти часов подряд. Его зубы, как жер-
нова, сокрушали орехи, скорлупу которых он сплевывал на пол, и она тре-
щала под ногами всех, кто проходил мимо. Портос захватывал губами целую
гроздь муската в полфунта весом и одним глотком отправлял ее в желудок.
Объятые ужасом приказчики только молча переглядывались, забившись в
угол. Они не знали Портоса и никогда до сих пор не видели его. Порода
титанов, носивших панцири и латы Гуго Капета, Филиппа-Августа и Францис-
ка I, начинала исчезать. Поэтому они спрашивали себя, не людоед ли это
из волшебных сказок, в ненасытном желудке которого исчезнет все содержи-
мое магазина Планше, вместе с бочками и ящиками.
Щелкая, жуя, грызя, кусая и глотая, Портос время от времени говорил
бакалейщику:
- У вас славная торговля, дружище Планше.
- Он скоро обанкротится, если так будет продолжаться, - ворчал стар-
ший приказчик, которому Планше обещал передать магазин. В полном отчая-
нии он подошел к Портосу, заслонявшему путь к прилавку. Он надеялся, что
Портос встанет и это движение отвлечет его от истребления сладостей.
- Что вам угодно, мой друг? - любезно спросил Портос.
- Я хотел бы пройти, сударь, если это не слишком побеспокоит вас.
- Справедливое желание, - сказал Портос, - и оно ничуть не обеспокоит
меня.
И с этими словами он схватил приказчика за пояс, поднял на воздух,
осторожно перенес через свои колени и поставил на землю. Он произвел эту
операцию, улыбаясь все так же благодушно. У бедного малого от страха но-
ги подкосились, и он беспомощно опустился на мешок с пробками.
Однако, видя кротость великана, он набрался храбрости и сказал:
- Сударь, будьте осторожнее.
- Почему, друг мой? - спросил Портос.
- У вас внутри сейчас загорится.
- Как так? - удивился Портос.
- Все эти пряности разжигают, сударь.
- Какие?
- Изюм, орехи, миндаль.
- Да; но если миндаль, орехи, изюм разжигают...
- Несомненно, сударь.
- То мед освежает.
И, протянув руку к открытому бочонку меда, куда была опущена лопаточ-
ка, Портос загреб ею добрые полфунта.
- Мой друг, - сказал он, - теперь я попрошу у вас воды.
- Ведро, сударь? - с наивным видом спросил приказчик.
- Нет, довольно будет графина, - добродушно отвечал Портос.
И, поднеся графин ко рту, как трубач подносит рожок, он одним глотком
осушил его. Планше был неприятно поражен; чувства собственника и самолю-
бие заворочались в его сердце, но поскольку он свято чтил древние тради-
ции гостеприимства, то притворился, что весь поглощен разговором с даАр-
таньяном, и повторял без устали:
- Ах, сударь, какая радость!.. Ах, сударь, какая честь!..
- А в котором часу мы будем ужинать, Планше? - спросил Портос. - У
меня уже аппетит разыгрался.
Старший приказчик всплеснул руками. Двое других забрались под прилав-
ки, боясь, как бы Портос не потребовал свежего мяса.
- Мы здесь только слегка закусим, - успокоил их даАртаньян, - а поу-
жинаем в поместье Планше.
- Так мы едем в ваше поместье, Планше? - спросил Портос. - Тем лучше.
- Вы окажете мне большую честь, господин барон.
Слова господин барон произвели сильное впечатление на приказчиков,
которые усмотрели в невероятном аппетите признак высокого происхождения.
Титул успокоил их. Они никогда не слыхивали, чтобы людоеда величали гос-
подин барон.
- Я возьму в дорогу немного печенья, - небрежно сказал Портос. И с
этими словами он высыпал целый ящик анисового печенья в широкий карман
своего кафтана.
- Моя лавка спасена! - радостно воскликнул Планше.
- Да, как сыр, - подтвердил старший приказчик.
- Какой сыр?
- Голландский, в который забралась крыса, и мы нашли от него только
