Миледи не ошиблась: у ворот монастыря раздался звонок.
- Подите в свою комнату, - сказала она г-же Бонасье, - у вас, навер-
ное, есть кое-какие драгоценности, которые вам хотелось бы захватить с
собою.
- У меня есть его письма, - ответила г-жа Бонасье.
- Так заберите их и приходите ко мне, мы наскоро поужинаем. Нам, воз-
можно, придется ехать всю ночь - надо запастись силами.
- Боже мой! - проговорила г-жа Бонасье, хватаясь за грудь. - У меня
так бьется сердце, я не могу идти...
- Мужайтесь! Говорю вам, мужайтесь! Подумайте, через четверть часа вы
спасены. И помните: все, что вы собираетесь делать, вы делаете для него.
- О да, все для него! Вы одним словом вернули мне бодрость. Ступайте,
я приду к вам.
Миледи поспешно поднялась к себе в комнату, застала там слугу Рошфора
и отдала ему необходимые приказания.
Он должен был ждать у ворот; если бы вдруг появились мушкетеры, каре-
та должна была умчаться прочь, обогнуть монастырь, направиться в не-
большую деревню, расположенную по ту сторону леса, и поджидать там миле-
ди. В таком случае она прошла бы через сад и пешком добралась бы до де-
ревни, - мы уже говорили, что миледи отлично знала эти края.
Если же мушкетеры не появятся, все должно произойти так, как условле-
но: г-жа Бонасье станет на подножку под тем предлогом, что хочет еще раз
проститься с миледи, и та увезет ее.
Госпожа Бонасье вошла. Желая развеять все подозрения, какие могли бы
у нее возникнуть, миледи в ее присутствии повторила слуге вторую полови-
ну своих приказаний.
Миледи задала слуге несколько вопросов относительно кареты. Выясни-
лось, что она запряжена тройкой лошадей, которыми правит почтарь; слуга
Рошфора должен был сопровождать карету в качестве форейтора.
Напрасно миледи опасалась, что у г-жи Бонасье могут зародиться подоз-
рения: бедняжка была слишком чиста душой, чтобы заподозрить в другой
женщине такое коварство; к тому же имя графини Винтер, которое она слы-
шала от настоятельницы, было ей совершенно незнакомо, и она даже не зна-
ла, что какая-то женщина принимала столь деятельное и роковое участие в
постигших ее бедствиях.
- Как видите, все готово, - сказала миледи, когда слуга вышел. - Нас-
тоятельница ни о чем не догадывается и думает, что за мной приехали по
приказанию кардинала. Этот человек пошел отдать последние распоряжения.
Покушайте немножко, выпейте глоток вина, и поедем.
- Да, - безвольно повторяла г-жа Бонасье, - поедем.
Миледи знаком пригласила ее сесть за стол, налила ей рюмку испанского
вина и положила на тарелку грудку цыпленка.
- Смотрите, как все нам благоприятствует! - заметила она. - Вот уже
темнеет; на рассвете мы приедем в наше убежище, и никто не догадается,
где мы... Ну полно, не теряйте бодрости, скушайте что-нибудь...
Госпожа Бонасье машинально проглотила два-три кусочка и пригубила ви-
но.
- Да выпейте же, выпейте! Берите пример с меня, - уговаривала миледи,
поднося ко рту свою рюмку.
Но в ту самую минуту, когда она готовилась прикоснуться к ней губами,
рука ее застыла в воздуха: она услышала отдаленный топот скачущих коней;
топот все приближался, и почти тотчас ей послышалось ржание лошади.
Этот шум сразу вывел ее из состояния радости, подобно тому как шум
грозы будит нас и прерывает пригрезившийся нам чудесный сон. Она поблед-
нела и кинулась к окну, а г-жа Бонасье, дрожа всем телом, встала и опер-
лась о стул, чтобы не упасть.
Ничего еще не было видно, слышался только быстрый, неуклонно прибли-
жающийся топот.
- Ах, боже мой, что это за шум? - спросила г-жа Бонасье.
- Это едут или паши друзья, или наши враги, - осветила миледи со
свойственным ей ужасающим хладнокровием. - Стойте там. Сейчас я вам ска-
жу, кто это.
Госпожа Бонасье замерла на месте, безмолвная и бледная, как мраморное
изваяние.
Топот все усиливался, лошади были уже, вероятно, не дальше как за
полтораста шагов от монастыря; если их еще не было видно, то лишь пото-
му, что в этом месте дорога делала изгиб. Однако топот слышался уже так
явственно, что можно было бы сосчитать число лошадей по отрывистому цо-
коту подков.
Миледи напряженно всматривалась в даль: было еще достаточно светло,
чтобы разглядеть едущих.
Вдруг она увидела, как на повороте дороги заблестели обшитые галунами
шляпы и заколыхались на ветру перья. Она насчитала сначала двух, потом
пять и, наконец, восемь всадников; один из них вырвался на два корпуса
вперед.
Миледи издала глухой стон: в скачущем впереди всаднике она узнала
д'Артаньяна.
- Ах, боже мой, боже мой? - воскликнула г-жа Бонасье. - Что там та-
кое?
- Это мундиры гвардейцев кардинала, нельзя терять ни минуты! - крик-
нула миледи. - Бежим, бежим!
- Да-да, бежим! - повторила г-жа Бонасье, но, пригвожденная страхом,
не могла сойти с места.
Слышно было, как всадники проскакали под окном.
- Идем! Да идем же! - восклицала миледи, схватив молодую женщину за
руку и силясь увлечь ее за собой. - Через сад мы еще успеем убежать, у
меня есть ключ... Поспешим! Еще пять минут - и будет поздно.
Госпожа Бонасье попыталась идти, сделала два шага - у нее подогнулись
колени, и она упала.
Миледи попробовала поднять ее и унести, но у нее не хватило сил.
В эту минуту послышался стук отъезжающей кареты: увидев мушкетеров,
почтарь погнал лошадь галопом. Потом раздались три-четыре выстрела.
- В последний раз спрашиваю: намерены вы идти? - крикнула миледи.
- О, боже, боже! Вы видите, мне изменяют силы, вы сами видите, что я
совсем не могу идти... Бегите одна!
- Бежать одной? Оставить вас здесь? Нет-нет, ни за что! - вскричала
миледи.
Вдруг она остановилась, глаза ее сверкнули недобрым огнем; она подбе-
жала к столу и высыпала в рюмку г-жи Бонасье содержимое оправы перстня,
которую она открыла с удивительной быстротой.
Это было красноватое зернышко, которое сразу же растворилось в вине.
Потом она твердой рукой взяла рюмку и сказала:
- Пейте, это вино придаст вам силы! Пейте!
И она поднесла рюмку к губам молодой женщины, которая машинально вы-
пила.
"Ах, не так мне хотелось отомстить! - сказала про себя миледи, с
дьявольской улыбкой ставя рюмку на стол. - Но приходится делать то, что
возможно".
И она ринулась из комнаты.
Госпожа Бонасье проводила ее взглядом, но не могла последовать за
нею: она впала в то состояние, какое испытывают люди, которые видят во
сне, как кто-то гонится за ними, и тщетно пытаются бежать.
Прошло несколько минут - раздался отчаянный стук в ворота; г-жа Бо-
насье каждую минуту ждала возвращения миледи, но миледи не появлялась.
Пылающий лоб молодой женщины - должно быть, от страха - то и дело
покрывался холодным потом. Наконец она услышала лязг отпираемых решеток,
на лестницах загремели сапоги и зазвенели шпоры, поднялся гул голосов,
звучавших все ближе и ближе, и ей показалось, что она слышит свое имя,
произнесенное среди этого гула.
Вдруг она радостно вскрикнула и бросилась к двери: она узнала голос
д'Артаньяна.
- Д'Артаньян! Д'Артаньян! - закричала она. - Это вы? Сюда, сюда!
- Констанция! Констанция, где вы? - отвечал юноша. - Боже мой!
В тот же миг дверь кельи отворилась, вернее - поддалась под напором
извне, и несколько человек вбежали в комнату. Г-жа Бонасье опустилась в
кресло, не в силах больше шевельнуться.
Д'Артаньян бросил еще дымившийся пистолет, который он держал в руке,
и упал на колени перед своей возлюбленной. Атос заткнул свой пистолет за
пояс, а Портос и Арамис, державшие шпаги наголо, вложили их в ножны.
- О Д'Артаньян, любимый мой! Наконец ты приехал, ты не обманул ме-
ня!.. Да, это ты...
- Да-да, Констанция, мы опять вместе!
- Как она ни уверяла, что ты не приедешь, я все-таки втайне надеялась
и не захотела бежать. Ах, как я хорошо сделала, как я счастлива!
При слове "она" Атос, спокойно усевшийся в кресло, внезапно встал.
- Она? Кто "она"? - спросил Д'Артаньян.
- Да моя приятельница, та самая, которая из дружбы ко мне хотела ук-
рыть меня от моих гонителей, та, которая приняла вас за гвардейцев кар-
динала и только что убежала отсюда.
- Ваша приятельница? - вскричал Д'Артаньян, и лицо его стало бледнее
белого покрывала его возлюбленной. - О какой приятельнице вы говорите?
- О той, чья карета стояла у ворот, о женщине, которая называет себя
вашим другом, Д'Артаньян, и которой вы все рассказали.
- Ее имя, имя? - допытывался Д'Артаньян. - Боже мой, неужели вы не
знаете ее имени?
- Да как же, его называли при мне... Погодите... вот странно... Ах,
боже мой, у меня мутится в голове... темнеет в глазах...
- Ко мне, друзья мои, помогите! - закричал д'Артаньян. - У нее холо-
деют руки, ей дурно... Боже мой, она лишается чувств!
Пока Портос во весь голос звал на помощь, Арамис кинулся к столу и
хотел налить стакан воды, но остановился, увидев, как жутко изменился в
лице Атос: он стоял перед столом, уставив застывшие от ужаса глаза на
одну из рюмок, и, казалось, терзался страшным подозрением.
- О нет, нет, это невозможно! - повторял он. - Бог не допустит такого
преступления!
- Воды, воды! - кричал Д'Артаньян. - Воды!
- Бедняжка! Бедняжка! - хриплым голосом шептал Атос.
Оживленная поцелуями д'Артаньяна, г-жа Бонасье открыла глаза.
- Она приходит в себя! - воскликнул юноша. - Слава богу!
- Сударыня... - заговорил Атос, - сударыня, скажите, ради бога, чья
это пустая рюмка?
- Моя, сударь... - ответила молодая женщина умирающим голосом.
- А кто вам налил вино, которое было в рюмке?
- Она.
- Да кто же это "она"?
- А, вспомнила? - сказала г-жа Бонасье. - Графиня Винтер.
Четыре друга все разом вскрикнули, по крик Атоса был громче ос-
тальных.
Лицо г-жи Бонасье покрылось мертвенной бледностью, острая боль подко-
сила ее, и она, задыхаясь, упала на руки Портоса и Арамиса.
Д'Артаньян с неописуемой тревогой схватил Атоса за руку.
- Неужели ты допускаешь?.. - Голос его перешел в рыдание.
- Я допускаю все, - ответил Атос и до крови закусил губы, стараясь
подавить невольный вздох.
- Д'Артаньян, Д'Артаньян, - крикнула г-жа Бонасье, - где ты? Не ос-
тавляй меня, видишь - я умираю!
Д'Артаньян, все еще трепетно сжимавший руку Атоса, выпустил ее и ки-
нулся к г-же Бонасье.
Ее прекрасное лицо исказилось, остекленевшие глаза ужо утратили вся-
кое выражение, судорожная дрожь сотрясала плечо, по лбу катился пот...
- Ради бога, бегите, позовите кого-нибудь... Портос, Арамис, просите
помощи!
- Бесполезно, - сказал Атос. - Бесполезно: от яда, который подмешива-
ет она, нет противоядия.
- Да-да, помогите! - прошептала г-жа Бонасье. - Помогите!
Потом, собрав последние силы, она взяла обеими руками голову юноши,
посмотрела на него так, словно изливала в этом взгляде всю душу, и с го-
рестным возгласом прижалась губами к его губам.
- Констанция! Констанция! - крикнул д'Артаньян.
Вздох вылетел из уст г-жи Бонасье и коснулся уст д'Артаньяна - то от-
летела на небо ее чистая и любящая душа.
Д'Артаньян сжимал в объятиях труп.
Юноша вскрикнул и упал подле своей возлюбленной такой же бледный и
похолодевший, как она.
Портос заплакал, Атос погрозил кулаком небу, Арамис перекрестился.
В эту минуту в дверях показался незнакомый человек, почти такой же
бледный, как все бывшие в комнате; осмо гревшись вокруг себя, он увидел
мертвую г-жу Бонасье и лежавшего без чувств д'Артаньяна.
Он явился в тот миг оцепенения, который обычно следует за большими
катастрофами.
- Я не ошибся, - сказал он. - Вот господин д'Артаньян, а вы - трое
его друзей: господа Атос, Портос и Арамис.
Все трое с удивлением смотрели на незнакомца, назвавшего их по име-
нам; всем им казалось, что когда-то они уже видели его.
- Господа, - продолжал вновь пришедший, - вы, так же как и я, разыс-
