держаться на йогах.
- Я? - с пьяным хвастовством сказал Кадрусс, поднимаясь. - Я не могу
держаться на ногах? Бьюсь об заклад, что взберусь на Аккульскую коло-
кольню и даже не покачнусь.
- Хорошо, - прервал Данглар, побьемся об заклад, но только завтра. А
сегодня пора домой. Дай мне руку и пойдем.
- Пойдем, - отвечал Кадрусс, - но мне не требуется твоей руки. А ты
идешь, Фернан? Идешь с нами в Марсель?
- Нет, - сказал Фернан, - я пойду домой, в Каталаны.
- Надраено; пойдем с нами в Марсель, пойдем.
- Мне незачем в Марсель, я не хочу туда.
- Как ты сказал? Не хочешь?.. Ну, ладно, как хочешь! Вольному воля...
Пойдем, Данглар, а этот господин пусть идет в Каталаны, если ему угодно.
Данглар воспользовался уступчивостью Кадрусса и повел его по мар-
сельской дороге. Но только, чтобы оставить Фернану более короткий и
удобный путь, он пошел не вдоль набережной Рив-Нев, а к воротам Сен-Вик-
тор. Кадрусс, шатаясь, следовал за ним, повиснув у него на руке.
Пройдя шагов двадцать, Данглар обернулся и увидел, как Фернан бросил-
ся к измятому письму, схватил его и, выскочив из беседки, побежал к го-
роду.
- Что же он делает? - сказал Кадрусс. - Он соврал: сказал, что пойдет
в Каталаны, а сам идет в город. Эй, Фернан! Ты не туда идешь, приятель!
- Это у тебя в глазах мутится, - прервал Данглар, - он идет прямо к
Старой Больнице.
- Правда? - сказал Кадрусс. - А я бы поклялся, что он свернул напра-
во... Верно говорят, что вино-предатель.
- Дело как будто на мази, - прошептал Данглар, - теперь уж оно пойдет
само собой.
V. ОБРУЧЕНИЕ
На следующий день утро выдалось теплое и ясное. Солнце встало яркое и
сверкающее, и его первые пурпурные лучи расцветили рубинами пенистые
гребни волн.
Пир был приготовлен во втором этаже того самого "Резерва", с беседкой
которого мы уже знакомы. Это была большая зала, в шесть окон, и над каж-
дым окном (бог весть почему) было начертано имя одного из крупнейших
французских городов.
Вдоль этих окон шла галерея, деревянная, как и все здание.
Хотя обед назначен был только в полдень, однако уже с одиннадцати ча-
сов по галерее прогуливались нетерпеливые гости. То были моряки с "Фара-
она" и несколько солдат, приятелей Дантеса. Все они из уважения к жениху
и невесте нарядились в парадное платье.
Среди гостей пронесся слух, что свадебный пир почтят своим при-
сутствием хозяева "Фараона", но это была такая честь для Дантеса, что
никто не решался этому доверить.
Однако Данглар, придя вместе с Кадруссом, в свою очередь подтвердил
это известие. Утром он сам видел г-на Морреля, и г-н Моррель сказал ему,
что будет обедать в "Резерве".
И в самом деле через несколько минут в залу вошел Моррель. Матросы
приветствовали его дружными рукоплесканиями. Присутствие арматора служи-
ло для них подтверждением уже распространившегося слуха, что Дантес бу-
дет назначен капитаном. Они очень любили Дантеса и выражали благодар-
ность своему хозяину за то, что хоть раз его выбор совпал с их желания-
ми. Едва г-н Моррель вошел, как, по единодушному требованию, Данглара и
Кадрусса послали к жениху с поручением известить его о прибытии армато-
ра, появление которого возбудило всеобщую радость, и сказать ему, чтобы
он поторопился.
Данглар и Кадрусс пустились бегом, но не пробежали я ста шагов, как
встретили жениха и невесту.
Четыре каталанки, подруги Мерседес, провожали невесту; Эдмон вел ее
под руку. Рядом с невестой шел старик Дантес, а сзади Фернан. Злобная
улыбка кривила его губы.
Ни Мерседес, ни Эдмон не замечали этой улыбки. Они были так счастли-
вы, что видели только себя и безоблачное небо, которое, казалось, бла-
гословляло их.
Данглар и Кадрусс исполнили возложенное на них поручение; потом,
крепко и дружески пожав руку Эдмону, заняли свои места, - Данглар рядом
с Фернаном, а Кадрусс рядом со стариком Дантесом, предметом всеобщего
внимания.
Старик надел свой шелковый кафтан с гранеными Стальными пуговицами.
Его худые, но мускулистые ноги Красовались в великолепных бумажных чул-
ках с мушками, которые за версту отдавали английской контрабандой. Да
треугольной шляпе висел пук белых и голубых лент. Он опирался на витую
палку, загнутую наверху, как античный посох. Словом, он ничем не отли-
чался от щеголей 1796 года, прохаживавшихся во вновь открытых садах Люк-
сембургского и Тюильрийского дворцов.
К нему, как мы уже сказали, присоединился Кадрусс, Кадрусс, которого
надежда на хороший обед окончательно примирила с Дантесами, Кадрусс, у
которого в уме осталось смутное воспоминание о том, что происходило на-
кануне, как бывает, когда, проснувшись утром, сохраняешь в памяти тень
сна, виденного ночью.
Данглар, подойдя к Фернану, пристально взглянул на обиженного поклон-
ника. Фернан, шагая за будущими супругами, совершенно забытый Мерседес,
которая в упоении юной любви, ничего не видела, кроме своего Эдмона, -
то бледнел, то краснел. Время от времени он посматривал в сторону Марсе-
ля и при атом всякий раз невольно вздрагивал. Казалось, Фернан ожидал
или по крайней мере предвидел какое-то важнее событие.
Дантес был одет просто. Служа в торговом флоте, он носил форму, сред-
нюю между военным мундиром и штатским платьем, и его открытое лицо,
просветленное радостью, было очень красиво.
Мерседес была хороша, как кипрская или хиосская гречанка, с черными
глазами и коралловыми губами. Она шла шагом вольным и свободным, как хо-
дят арлезианкя и андалузки Городская девушка попыталась бы, может быть,
скрыть свою радость под вуалей или по крайней мере под бархатом ресниц,
но Мерседес улыбалась и смотрела на всех окружавших, и ее улыбка и
взгляд говорили так же откровенно, как могли бы сказать уста: "Если вы
друзья мне, то радуйтесь со мною, потому что я поистине очень счастли-
ва!"
Когда жених, невеста и провожатые подошли к "Резерву", г-н Моррель
пошел к ним навстречу, окруженный матросами и солдатами, которым он пов-
торил обещание, данное Дантесу, что он будет назначен капитаном на место
покойного Леклера. Увидав его, Дантес выпустил руку Мерседес и уступил
место г-ну Моррелю. Арматор и невеста, подавая пример гостям, взошли по
лестнице в столовую, и еще добрых пять минут деревянные ступени скрипели
под тяжелыми шагами гостей.
- Батюшка, - сказала Мерседес, остановившись у середины стола, - са-
дитесь по правую руку от меня, прошу вас, а по левую я посажу того, кто
заменил мне брата, - прибавила она с лаской в голосе, которая кинжалом
ударила Фернана в самое сердце. Губы его посинели, и видно было, как под
загорелой кожей вся кровь, приливая к сердцу, отхлынула от лица.
Дантес возле себя посадил г-на Морреля и Данглара: первого по правую,
второго по левую сторону; потом сделал знак рукой, приглашая остальных
рассаживаться, как им угодно.
Уже путешествовали вокруг стола румяные и пахучие аральские колбасы,
лангусты в ослепительных латах, венерки с розоватой раковиной, морские
ежи, напоминающие каштаны с их колючей оболочкой, кяовиссы, с успехом
заменяющие южным гастрономам северные устрицы; словом, все те изысканные
лакомства, которые полна выносит на песчаный берег и которые благодарные
рыбаки называют общим именем "морские плоды".
- Какая тишина! - сказал старик Дантес, прихлебывая желтое, как то-
паз, вино, принесенное и поставленное перед Мерседес самим хозяином -
Кто бы сказал, что здесь тридцать человек, которые только и ждут, чтобы
побалагурить?
- Жених не всегда бывает весел, - заметил Кадрусс.
- Да, - подхватил Эдмон, - я слишком счастлив, чтобы быть веселым.
Если вы это хотели сказать, сосед, то вы совершенно правы. Радость про-
изводит иногда странное действие, она гнетет, как печаль.
Данглар взглянул на Фернана, на лице которого отражалось каждое дви-
жение его души,
- Полноте! Или вы боитесь чего-нибудь? - спросил он. - Мне, напротив,
кажется, что все ваши желания исполняются.
- Это-то и пугает меня, - отвечал Дантес. - Мне кажется, что человек
не создан для такого легкого счастья! Счастье похоже на сказочные двор-
цы, двери которых стерегут драконы. Надобно бороться, чтобы овладеть
ими, а я, право, не знаю, чем я заслужил счастье быть мужем Мерседес.
- Мужем!.. - сказал Кадрусс со смехом. - Нет еще, капитан; попро-
буй-ка разыгрывать мужа, так увидишь, как тебя примут.
Мерседес покраснела.
Фернан ерзал на стуле, вздрагивал при малейшем шуме и то и дело оти-
рал пот, который выступал на его лбу, словно первые капли грозового дож-
дя.
- Не стоит спорить из-за мелочей, сосед, - отвечал Эдмон Кадруссу, -
Мерседес еще не жена мне, это верно...
Он посмотрел на часы.
- Но через полтора часа она ею будет!
Все вскрикнули от удивления, кроме старика Дантеса, который широко
осклабился, показывая еще крепкие зубы. Мерседес улыбнулась, но уже не
покраснела Фернан судорожно схватился за ручку своего ножа.
- Через полтора часа! - сказал Данглар, тоже побледнев - Как так?
- Да, друзья мои, - отвечал Дантес, - благодаря содействию господина
Морреля, которому, после моего отца, я обязан больше всех на свете, все
препятствия устранены. Мы сделали денежный взнос, чтобы обойтись без ог-
лашения, и в половине третьего марсельский мэр ждет вас в ратуше. А так
как уже пробило четверть второго, то "два ли я очень ошибусь, если ска-
жу, что через час и тридцать минут Мерседес будет называться госпожою
Дантес.
Фернан закрыл глаза: огненный туман обжег ему веки; он облокотился на
стол, чтобы не упасть, и, несмотря на все свои усилия, не мог удержать
стона, который потонул в хохоте и шумных возгласах гостей.
- Вот это дело, - как вы находите? - сказал старик Дантес. - Это на-
зывается не терять времени! Вчера утром приехал. Сегодня в три часа же-
нат! Только моряки так умеют!
- Но разные формальности, - нерешительно вставил Данглар, - контракт,
бумаги?..
- Контракт! - сказал Дантес смеясь. - Контракт готов. У Мерседес ни-
чего нет, у меня тоже! Все у нас общее... Это недолго было написать, да
и стоит недорого.
Эта шутка вызвала новый взрыв хохота и рукоплесканий.
- Значит, мы присутствуем не на обручении, - сказал Данглар, - а поп-
росту на свадьбе.
- Нет, - возразил Эдмон, - вы ничего не потеряете, будьте спокойны.
Завтра утром я еду в Париж. Четыре дня туда, четыре дня обратно, один
день на выполнение данного мне поручения, и девятого марта я буду здесь,
а десятого числа будет настоящий свадебный пир.
Надежда на новое пиршество удвоила общую веселость, так что старик
Дантес, который в начале обеда жаловался да тишину, теперь среди общего
шума тщетно пытался предложить тост за счастье будущих супругов.
Дантес угадал мысль отца и отвечал ему улыбкой, полной любви. Мерсе-
дес посмотрела на стенные часы и кивнула Эдмону.
За столом царило то шумное и непринужденное веселье, которое всегда
сопровождает конец обеда у простых людей. Недовольные своими местами
встали из-за стола и подсели к другим, более приятным собеседникам. Все
говорили зараз, никто не отвечал на вопросы, каждый был занят только
своими собственными мыслями.
Данглар был почти так же бледен, как Фернан; что же касается послед-
него, то он еле дышал и казался преступником, погруженным в огненное
озеро. Он встал одним из первых и прохаживался по зале, напрягая слух
среди голосов и стука стаканов.
Кадрусс подошел к Фернану, и тотчас же к ним присоединился Данглар,
которого Фернан, казалось, избегал.
- Что верно, то верно, - сказал Кадрусс, в котором радушие Эдмона и
доброе вино старика Памфила окончательно заглушили зависть, зародившуюся
в его душе при виде неожиданного счастья Дантеса. - Дантес - славный ма-
лый; гляжу я на него, как он сидит со своей невестой, и думаю: нехорошо
