- Так товарищи говорят, господин Моррель, что им пока хватит по пяти-
десяти франков и что с остальным они подождут.
- Благодарю вас, друзья мои, благодарю! - сказал г-н Моррель, трону-
тый до глубины души. - Вы все славные люди; но все-таки возьмите деньги.
И если найдете другую службу, то нанимайтесь. Вы свободны.
Эти последние слова произвели на честных моряков ошеломляющее впечат-
ление. Они испуганно переглянулись. У Пенелона захватило дух, и он едва
не проглотил свою жвачку; к счастью, он вовремя схватился рукой за гор-
ло.
- Как, господин Моррель? - сказал он сдавленным голосом. - Вы нас
увольняете? Мы вам не угодили?
- Нет, друзья мои, - отвечал арматор, - нет, наоборот, я очень дово-
лен вами. Я не увольняю вас. Но что же делать? Кораблей у меня больше
нет, и матросов мне не нужно.
- Как нет больше кораблей? - сказал Пенелон. - Ну, так велите выстро-
ить новые; мы подождем. Слава богу, мы привыкли штилевать.
- У меня нет больше денег на постройку кораблей, Пенелон, - сказал
арматор с печальной улыбкой, - и я не могу принять вашего предложения,
как оно ни лестно для меня.
- А если у вас нет денег, тогда не нужно нам платить. Мы сделаем, как
наш бедный "Фараон", и пойдем под одними снастями, вот и все!
- Довольно, довольно, друзья мои! - сказал Моррель, задыхаясь от вол-
нения. - Идите, прошу вас. Увидимся в лучшие времена. Эмманюель, - при-
бавил он, - ступайте с ними и присмотрите за тем, чтобы мое распоряжение
было в точности исполнено.
- Но только мы не прощаемся, господин Моррель, мы скажем "до свида-
ния", ладно? - сказал Пенелон.
- Да, друзья мои, надеюсь, что так Ступайте.
Он сделал знак Коклесу, и гот пошел вперед; моряки последовали за
казначеем, а Эмманюель вышел после всех.
- Теперь, - сказал арматор своей жене и дочери, - оставьте меня на
минуту; мне нужно поговорить с этим господином.
И он указал глазами на поверенного дома Томсон и Френч, который в
продолжение всей сцены стоял неподвижно в углу и участвовал в ней только
несколькими вышеприведенными словами Обе женщины взглянули на незнаком-
ца, про которого они совершенно забыли, и удалились. Но Жюли, обернув-
шись в дверях, бросила на него трогательно умоляющий взгляд, и тот отве-
чал на него улыбкой, которую странно было видеть на этом ледяном лице.
Мужчины остались одни.
- Ну вот, - сказал Моррель, опускаясь в кресло, - вы все видели, все
слышали, мне нечего добавить.
- Я видел, - сказал англичанин, - что вас постигло новое несчастье,
столь же незаслуженное, как и прежние, и это еще более утвердило меня в
моем желании быть вам полезным.
- Ах, сударь! - сказал Моррель.
- Послушайте, - продолжал незнакомец. - Ведь я один из главных ваших
кредиторов, не правда ли?
- Во всяком случае в ваших руках обязательства, сроки которых истека-
ют раньше всех.
- Вы желали бы получить отсрочку?
- Отсрочка могла бы спасти мою честь, а следовательно, и жизнь.
- Сколько вам нужно времени?
Моррель задумался.
- Два месяца, - сказал он.
- Хорошо, - сказал незнакомец, - я даю вам три.
- Но уверены ли вы, что фирма Томсон и Френч...
- Будьте спокойны, я беру все на свою ответственность. У нас сегодня
пятое июня?
- Да.
- Так вот, перепишите мне все эти векселя на пятое сентября, и пятого
сентября в одиннадцать часов утра (стрелки стенных часов показывали ров-
но одиннадцать) я явлюсь к вам.
- Я буду вас ожидать, - сказал Моррель, - и вы получите деньги, или
меня не будет в живых.
Последние слова были сказаны так тихо, что незнакомец не расслышал
их.
Векселя были переписаны, старые разорваны, и бедный арматор получил
по крайней мере три месяца передышки, чтобы собрать свои последние
средства.
Англичанин принял изъявления его благодарности с флегматичностью,
свойственной его нации, и простился с Моррелем, который проводил его до
дверей, осыпая благословениями.
На лестнице он встретил Жюли.
Она притворилась, что спускается по лестнице, но на самом деле она
поджидала его.
- Ах, сударь! - сказала она, умоляюще сложив руки.
- Мадемуазель, - сказал незнакомец, - вы вскоре получите письмо, под-
писанное... Синдбад-Мореход... Исполните в точности все, что будет ска-
зано в этом письме, каким бы странным оно вам ни показалось.
- Хорошо, - ответила Жюли.
- Обещаете вы мне это сделать?
- Клянусь вам!
- Хорошо. Прощайте, мадемуазель. Будьте всегда такой же доброй и лю-
бящей дочерью, и я надеюсь, что бог наградит вас, дав вам Эмманюеля в
мужья.
Жюли тихо вскрикнула, покраснела, как вишня, и схватилась за перила,
чтобы не упасть. Незнакомец продолжал свой путь, сделав ей рукою про-
щальный знак.
Во дворе он встретил Пенелона, державшего в каждой руке по свертку в
сто франков и словно не решавшегося унести их.
- Пойдемте, друг мой, - сказал ему англичанин, - мне нужно поговорить
с вами.
IX. ПЯТОЕ СЕНТЯБРЯ
Отсрочка, данная Моррелю поверенным банкирского дома Томсон и Френч в
ту минуту, когда он меньше всего ее ожидал, показалась несчастному арма-
тору одним из тех возвратов счастья, которые возвещают человеку, что
судьба, наконец, устала преследовать его. В тот же день он все рассказал
своей дочери, жене и Эмманюелю, и некоторая надежда, если и не успокое-
ние, вернулась в дом. Но, к сожалению, Моррель имел дело не только с
фирмой Томсон и Френч, проявившей по отношению к нему такую предупреди-
тельность. В торговых делах, как он сказал, есть корреспонденты, но нет
друзей. В глубине души он недоумевал, думая о великодушном поступке фир-
мы Томсон и Френч; он объяснял его только разумно эгоистическим рассуж-
дением: лучше поддержать человека, который нам должен около трехсот ты-
сяч франков, и получить эти деньги через три месяца, нежели ускорить его
разорение и получить шесть или восемь процентов.
К сожалению, по злобе или по безрассудству все остальные кредиторы
Морреля размышляли не так, а иные даже наоборот. А потому векселя, под-
писанные Моррелем, были представлены в его кассу в установленный срок и
благодаря отсрочке, данной англичанином, были немедленно оплачены Кокле-
сом. Таким образом, Коклес пребывал попрежнему в своем безмятежном спо-
койствии. Один только г-н Моррель с ужасом видел, что если бы ему приш-
лось заплатить пятнадцатого числа сто тысяч франков де Бовилю, а тридца-
того числа тридцать две тысячи пятьсот франков по другим, тоже отсрочен-
ным векселям, то он бы погиб уже в этом месяце.
Все марсельские негоцианты были того мнения, что Моррель не выдержит
свалившихся на него неудач. А потому велико было всеобщее удивление,
когда он с обычной точностью произвел июньскую оплату векселей. Однако,
несмотря на это, к нему продолжали относиться недоверчиво и единодушно
отложили банкротство несчастного арматора до конца следующего месяца.
Весь июль Моррель прилагал нечеловеческие усилия, чтобы собрать нуж-
ную сумму. Бывало, его обязательства на какой бы то ни было срок прини-
мались с полным доверием и были даже в большом спросе. Моррель попытался
выдать трехмесячные векселя, но ни один банк их не принял. К счастью,
сам Моррель рассчитывал на коекакие поступления; эти поступления состоя-
лись; таким образом, к концу месяца Моррель опять удовлетворил кредито-
ров.
Поверенного фирмы Томсон и Френч в Марселе больше не видели; он исчез
на другой или на третий день после своего посещения г-на Морреля; а так
как в Марселе он имел дело только с мэром, инспектором тюрем и армато-
ром, то его мимолетное пребывание в этом городе не оставило иных следов,
кроме тех несходных воспоминаний, которые сохранили о нем эти трое. Что
касается матросов с "Фараона", то они, по-видимому, нанялись на другую
службу, потому что тоже исчезли.
Капитан Гомар, поправившись после болезни, задержавшей его в Пальме,
возвратился в Марсель. Он не решался явиться к г-ну Моррелю; но тот, уз-
нав об его приезде, сам отправился к нему. Честному арматору было уже
известно со слов Пенелона о мужественном поведении капитана во время ко-
раблекрушения, и он сам старался утешить его. Он принес ему полностью
его жалованье, за которым капитан Гомар не решился бы прийти.
Выходя от него, г-н Моррель столкнулся на лестнице с Пенелоном, кото-
рый, по-видимому, хорошо распорядился полученными деньгами, ибо был одет
во все новое. Увидев арматора, честный рулевой пришел в большое замеша-
тельство. Он забился в самый дальний угол площадки, переложил свою жвач-
ку сначала справа налево, потом слева направо, испуганно вытаращил глаза
и ответил только робким пожатием на дружелюбное, как всегда, рукопожатие
г-на Морреля. Г-н Моррель приписал замешательство Пенелона его ще-
гольскому наряду; вероятно, старый матрос не за свой счет пустился на
такую роскошь; очевидно, он уже нанялся на какой-нибудь другой корабль и
стыдился того, что так скоро, если можно так выразиться, снял траур по
"Фараону". Быть может даже, он явился к капитану Гомару поделиться с ним
своей удачей и передать ему предложение от имени своего нового хозяина.
- Славные люди! - сказал, удаляясь, Моррель. - Дай бог, чтобы ваш но-
вый хозяин любил вас так же, как я, и оказался счастливее меня.
Август месяц протек в беспрестанных попытках Морреля восстановить
свой прежний кредит или же открыть себе новый. Двадцатого августа в Мар-
селе стало известно, что он купил себе место в почтовой карете, и все
тотчас же решили, что Моррель объявит себя несостоятельным в конце меся-
ца и нарочно уезжает, чтобы не присутствовать при этом печальном обряде,
который он, вероятно, препоручил своему старшему приказчику Эмманюелю и
казначею Коклесу. Но, вопреки всем ожиданиям, когда наступило 31 авгус-
та, касса открылась, как всегда. Коклес сидел за решеткой невозмутимо,
как "праведный муж" Горация, рассматривал с обычным вниманием предъявля-
емые ему векселя и с обычной своей точностью оплатил их от первого до
последнего. Пришлось даже, как предвидел г-н Моррель, погасить два чужих
обязательства, и по ним Коклес уплатил с той же аккуратностью, как и по
личным векселям арматора. Никто ничего не понимал, и всякий с уп-
рямством, свойственным предсказателям печальных событий, откладывал
объявление несостоятельности до конца сентября.
Первого сентября Моррель вернулся. Все семейство с большой тревогой
ожидало его; от этого путешествия в Париж зависела последняя возможность
спасения. Моррель вспомнил о Дангларе, ставшем миллионером и когда-то
обязанном ему, потому что именно по его рекомендации Данглар поступил на
службу к испанскому банкиру, с которой и началось его быстрое обогаще-
ние. По слухам, Данглар владел шестью или восемью миллионами и неограни-
ченным кредитом. Данглар, по вынимая ни одного червонца из кармана, мог
выручить Морреля. Ему стоило только поручиться за него, и Моррель был бы
спасен. Моррель давно уже думал о Дангларе; но из-за какого-то безотчет-
ного отвращения Моррель до последней минуты медлил и не прибегал к этому
крайнему средству. И он оказался прав, ибо возвратился домой, подавлен-
ный унизительным отказом.
Но, переступив порог своего дома, Моррель не обмолвился ни словом жа-
лобы или упрека; он со слезами обнял жену и дочь, дружески протянул руку
Эмманюелю, потом заперся в своем кабинете, в третьем этаже, и потребовал
к себе Коклеса.
- На этот раз, - сказали обе женщины Эмманюелю, - мы пропали.
После короткого совещания они решили, что Жюли напишет брату, стояв-
шему с полком в Ниме, чтобы он немедленно приехал.
Бедные женщины инстинктивно чувствовали, что им нужно собрать все си-
лы, чтобы выдержать грозящий им удар.
К тому же Максимилиан Моррель, хотя ему было только двадцать два го-
да, имел большое влияние на отца.
Это был молодой человек прямого и твердого нрава. Когда ему пришлось
