времени сосредоточиться ни на чем другом.
Первая опасность, которая грозила Дантесу, заключалась в том, что тю-
ремщик войдя с ужином в семь часов вечера, заметит подмену. К счастью,
уже, много раз, то от тоски, то от усталости, Дантес дожидался ужина ле-
жа; в таких случаях тюремщик обыкновенно ставил суп и хлеб на стоя и
уходил, не говоря ни слова.
Но на этот раз тюремщик мог изменить своей привычке, заговорить с
Дантесом и, видя, что Дантес не отвечает, подойти к постели и обнаружить
обман.
Чем ближе к семи часам, тем сильнее становился страх Дантеса. Прижав
руку к сердцу, он старался умерить его биение, а другой рукой вытирал
пот, ручьями струившийся по лицу. Иногда дрожь пробегала по его телу, и
сердце сжималось, как в ледяных тисках. Ему казалось, что он умирает. Но
время шло, в замке было тихо, и Дантес понял, что первая опасность мино-
вала. Это было хорошим предзнаменованием. Наконец, в назначенный комен-
дантом час на лестнице послышались шаги. Эдмон понял, что долгожданный
миг настал; он собрал все свое мужество и затаил дыхание; он горько со-
жалел, что не может, подобно дыханию, удержать стремительное биение сво-
его сердца.
Шаги остановились у дверей. Дантес различил двойной топот ног и по-
нял, что за ним пришли два могильщика. Эта догадка превратилась в уве-
ренность, когда он услышал стук поставленных на пол носилок.
Дверь отворилась, сквозь покрывавшую его холстину Дантес различил две
тени, подошедшие к его кровати. Третья остановилась у дверей, держа в
руках фонарь. Могильщики взялись за мешок, каждый за свой конец.
- Такой худой старичишка, а не легонький, - сказал один из них, под-
нимая Дантеса за голову.
- Говорят, что каждый год в костях прибавляется полфунта весу, - ска-
зал другой, беря его за ноги.
- Узел приготовил? - спросил первый.
- Зачем нам тащить лишнюю тяжесть? - отвечал второй. - Там сделаю.
- И то правда; ну, идем.
"Что это за узел?" - подумал Дантес.
Мнимого мертвеца сняли с кровати и понесли к носилкам. Эдмон напрягал
мышцы, чтобы больше походить на окоченевшее тело. Его положили на носил-
ки, и шествие, освещаемое сторожем с фонарем, двинулось по лестнице.
Вдруг свежий и терпкий ночной воздух обдал Дантеса; он узнал мист-
раль. Это внезапное ощущение было исполнено наслаждения и мучительной
тревоги.
Носильщики прошли шагов двадцать, потом остановились и поставили но-
силки на землю.
Один из них отошел в сторону, и Дантес услышал стук его башмаков по
плитам.
"Где я?" - подумал он.
- А знаешь, он что-то больно тяжел, - сказал могильщик, оставшийся
подле Дантеса, садясь на край носилок.
Первой мыслью Дантеса было высвободиться из мешка, но, к счастью, он
удержался.
- Да посвети же мне, болван, - сказал носильщик, отошедший в сторону,
- иначе я никогда не найду, что мне нужно.
Человек с фонарем повиновался, хотя приказание было выражено довольно
грубо.
"Что это он ищет? - подумал Дантес. - Заступ, должно быть".
Радостное восклицание возвестило, что могильщик нашел то, что искал.
- Наконец, - сказал второй, - насилу-то.
- Что ж, - отвечал первый, - ему спешить некуда.
При этих словах он подошел к Эдмону и положил подле него какой-то тя-
желый и гулкий предмет. В ту же, минуту ему больно стянули ноги верев-
кой.
- Ну что, привязал? - спросил второй могильщик.
- В лучшем виде! - отвечал другой. - Без ошибки.
- Ну так - марш!
И, подняв носилки, они двинулись дальше.
Прошли шагов пятьдесят, потом остановились, отперли какие-то ворота и
опять пошли дальше. Шум волн, разбивающихся о скалы, на которых высился
замок, все отчетливее долетал до слуха Дантеса, по мере того как но-
сильщики подвигались вперед.
- А погода плохая! - сказал один из носильщиков. - Худо быть в море в
такую ночь!
- Да! Как бы аббат не подмок, - сказал другой.
И оба громко захохотали.
Дантес не понял шутки, но волосы у него встали дыбом.
- Вот и пришли, - сказал первый.
- Дальше, дальше, - возразил другой, забыл, как в прошлый раз он не
долетел до места и разбился о камни, и еще комендант назвал нас на дру-
гой день лодырями.
Они прошли еще пять или шесть шагов, поднимаясь все выше; потом Дан-
тес почувствовал, что его берут за голову, за ноги и раскачивают.
- Раз! - сказал могильщик.
- Два!
- Три!
В ту же секунду Дантес почувствовал, что его бросают в неизмеримую
пустоту, что он рассекает воздух, как раненая птица, и падает, падает в
леденящем сердце ужасе. Хотя что-то тяжелое влекло его книзу, ускоряя
быстроту его полета, ему казалось, что он падает целую вечность. Нако-
нец, с оглушительным шумом он вонзился, как стрела в ледяную воду и ис-
пустил было крик, но тотчас же захлебнулся.
Дантес был брошен в море, и тридцатишестифунтовое ядро, привязанное к
ногам, тянуло его на дно.
Море - кладбище замка Иф.
XXI. ОСТРОВ ТИБУЛЕН
Дантес, оглушенный, почти задохшийся, все же догадался сдержать дыха-
ние; и так как он в правой руке держал нож наготове, то он быстро вспо-
рол мешок, высунул руку, потом голову; но, несмотря на все его усилия
приподнять ядро, оно продолжало тянуть его ко дну; тогда он согнулся,
нащупал веревку, которой были связаны его ноги, и, сделав последнее уси-
лие, перерезал ее в тот самый миг, когда начинал уже задыхаться; оттолк-
нувшись ногами, он вынырнул на поверхность, между тем как ядро увлекало
в морскую пучину грубый холст, едва не ставший его саваном.
Дантес только один раз перевел дыхание и снова нырнул, ибо больше
всего боялся, как бы его не заметили.
Когда он вторично вынырнул, он был уж по меньшей мере в пятидесяти
шагах от места падения; он увидел над головой черное грозовое небо, по
которому быстро неслись облака, открывая иногда небольшой уголок лазури
с мерцающей звездой; перед ним расстилалась мрачная и бурная ширь, на
которой, предвещая грозу, начинали закипать волны, а позади, чернее мо-
ря, чернее неба, подобно грозному призраку, высилась гранитная громада,
и ее темный шпиль казался рукой, протянутой за ускользнувшей добычей; на
самом высоком утесе мигал свет фонаря, освещая две тени.
Дантесу казалось, что обе тени с беспокойством наклоняются к морю.
Эти своеобразные могильщики, вероятно, слышали его крик при падении. По-
этому Дантес снова пырнул и поплыл под водой. Этот прием был ему некогда
хорошо знаком и собирал вокруг него, в бухте Фаро, многочисленных пок-
лонников, не раз провозглашавших его самым искусным пловцом в Марселе.
Когда он вынырнул на поверхность, фонарь исчез. Он начал осматри-
ваться. Из островов, окружающих замок Иф, Ратонно и Помег - ближайшие;
но Ратонно и Помег населены, населен и маленький остров Дом, а потому
самыми надежными были острова Тибулен и Лемер; оба они расположены в ми-
ле от замка Иф.
Дантес тем не менее решил доплыть до одного из этих островов. Но как
найти их во мраке ночи, который с каждым мгновением становится все неп-
рогляднее?
В эту минуту он увидел сиявший, подобно звезде, маяк Планье.
Держа прямо на маяк, он оставлял остров Тибулен немного влево. Следо-
вательно, взяв немного левее, он должен был встретить этот остров на
своем пути.
Но мы уже сказали, что от замка Иф до этого острова по крайней мере
целая миля.
Не раз в тюрьме Фариа говорил Эдмону, видя, что он предается унынию и
лени: "Дантес, опасайтесь бездействия, вы утонете, пытаясь спастись, ес-
ли не будете упражнять свои силы".
Теперь, чувствуя на себе смертоносную тяжесть воды, Дантес вспомнил
совет старика; он поспешил вынырнуть и начал рассекать волны, чтобы про-
верить, не утратил ли он былую силу; он с радостью убедился, что вынуж-
денное бездействие нисколько не убавило его выносливости и ловкости, и
почувствовал, что по-прежнему владеет стихией, к которой привык с мла-
денчества.
К тому же страх, этот неотступный гонитель, удваивал силы Дантеса.
Рассекая волну, он прислушивался, не раздастся ли подозрительный шум.
Всякий раз, как его поднимало на гребень, он быстрым взглядом окидывал
горизонт, пытаясь проникнуть в густой мрак. Каждая волна, вздымавшаяся
выше других, казалась ему лодкой, высланной в погоню за ним, и тогда он
плыл быстрее, что, конечно, сокращало его путь, но вместе с тем истощало
его силы.
Но он плыл и плыл, и грозный замок мало-помалу сливался с ночным ту-
маном. Он уже не различал его, но все еще чувствовал.
Так прошел целый час, в продолжение которого Дантес, воодушевленный
живительным чувством свободы, продолжал рассекать волны в принятом им
направлении.
"Скоро час, как я плыву, - говорил он себе, - но ветер противный, и
я, должно быть, потерял четверть моей скорости. Все же, если я не сбился
с пути, то, вероятно, я уже недалеко от Тибулена. Но что, если я сбил-
ся!"
Дрожь пробежала по телу пловца. Он хотел для отдыха лечь на спину; но
море становилось все более бурным, и он скоро понял, что передышка, на
которую он надеялся, невозможна.
- Ну, что ж, - сказал он, - буду плыть, пока можно, пока руки не ус-
танут, пока меня не сведет судорога, а там пойду ко дну!
И он поплыл дальше с силою и упорством отчаяния.
Вдруг ему показалось, что небо, и без того уже черное, еще более тем-
неет, что густая, тяжелая, плотная туча нависает над ним; в ту же минуту
он почувствовал сильную боль в колене. Воображение мгновенно подсказало
ему, что это удар пули и что он сейчас услышит звук выстрела; но выстре-
ла не было. Дантес протянул руку и нащупал что-то твердое. Он подогнул
ноги и коснулся земли. Тогда он понял, что он принял за тучу.
В двадцати шагах от него возвышалась груда причудливых утесов, похо-
жая на огромный костер, окаменевший внезапно, в минуту самого яркого го-
рения. То был остров Тибулен. Дантес встал, сделал несколько шагов и,
возблагодарив бога, растянулся на гранитных скалах, показавшихся ему в
эту минуту мягче самой мягкой постели.
Потом, невзирая на ветер, на бурю, на начавшийся дождь, он заснул
сладостным сном человека, у которого тело цепенеет, но душа бодрствует в
сознании нежданного счастья.
Через час оглушительный раскат грома разбудил Эдмона. Буря разбушева-
лась и в своем стремительном полете била крыльями по морю и по небу.
Молния сверкала, как огненная змея, освещая волны и тучи, которые кати-
лись, перегоняя друг друга, словно валы беспредельного хаоса.
Опытный глаз моряка не ошибся. Дантес пристал к первому из двух ост-
ровов, - это и был остров Тибулен. Дантес знал, что это голый утес, отк-
рытый со всех сторон, не представляющий ни малейшего убежища. Но он
предполагал, когда буря утихнет, опять броситься в море и достигнуть
вплавь острова Лемер, такого же дикого, но более пространного и, следо-
вательно, более гостеприимного.
Нависшая скала доставила Дантесу временный приют; он спрятался под
нее, и почти в ту же минуту буря разразилась во всем неистовстве.
Эдмон чувствовал, как сотрясается скала, под которой он укрылся.
Брызги волн, разбивавшихся о подножие этой огромной глыбы, долетали до
него. Хоть он и был в безопасности, но от страшного гула, от ослепи-
тельных вспышек у него закружилась голова; ему казалось, что остров дро-
жит под ним и вот-вот, словно корабль, сорвется с якоря и унесет его в
этот чудовищный водоворот.
Тут он вспомнил, что уже сутки не ел; его мучил голод, томила жажда.
Дантес вытянул руки и голову и навился дождевой воды из выемки в скале.
В ту минуту как он поднимал голову, молния, которая, казалось, раско-
лола небо до самого подножия божьего престола, озарила пространство; в
блеске этой молнии между островом Лемер и мысом Круавиль, в четверти ми-
ли от Дантеса, словно призрак, возникло маленькое рыболовное судно, уно-
симое ветром и волнами. Через секунду этот призрак, приближаясь со
