старику. - Спасибо тебе, отец!
- Чего уж, давай! - Ответив на рукопожатие, он кивнул на снегоступы.
- А их в подарок возьми: сам мастерил... Тут, однако, все прямо идтить,
не сворачивай никуда! Прощевай!
Он стал медленно разворачивать свою кобылу назад...
- Но, милая! - прикрикнул он, и лошадь, почувствовав, что возвраща-
ется к своему теплому стойлу, побежала резвее.
Савелий шел медленно, довольно часто спотыкаясь, но это его нисколь-
ко не расстраивало, скорее забавляло. Он обрел душевный покой и чувство-
вал себя почти счастливым. Все беды и несчастья, произошедшие с ним,
отодвинулись куда-то в прошлое. Казалось даже, что все это произошло не
с ним, а с кем-то другим, а возможно, и приснилось в страшном сне...
Неожиданно вспомнилась Лариса, внутри что-то защемило. Видимо, ее
образ еще долго будет преследовать его.
Савелий остановился, чтобы перевести дыхание, тяжелое от морозного
воздуха. Неожиданно он увидел метрах в тридцати от себя зайца-беляка.
Стоя на задних лапках, он обгладывал кору осины. Насторожившись от лег-
кого шума скрипучих снегоступов, косой оставил в покое дерево, встал вы-
тянувшись, смешно скрестив передние лапы на груди, как грешник перед мо-
литвой, и начал водить, словно локаторами, своими длинными ушами из сто-
роны в сторону. Заметив неподвижно замершего Савелия, косой, вероятно,
решил не испытывать судьбу: заложив уши за спину, стремительно исчез в
густой чаще. Чего напугался ушастый? Вроде он стоял не шелохнувшись... И
тут Савелий услышал какой-то странный звук, доносившийся откуда-то свер-
ху: виновник заячьего страха сидел на дереве и ловко вылущивал сосновые
шишки. Это был клест-сосновик. Его крючковатый клюв, похожий на попуга-
ев, позволял ему ловко и быстро извлекать из шишек вкусные семена...
Стемнело очень быстро, и ударил такой мороз, что Савелию пришлось
энергичнее работать ногами и руками, чтобы не замерзнуть. Он даже пожа-
лел в какой-то момент, что отпустил Захара. Яркая луна хорошо освещала
все вокруг, и Савелий легко ориентировался. В тайге все погрузилось в
сон, стояла такая тишина, что при дыхании Савелий - слышал странный
звук: он вспомнил рассказ Вари об этом звуке...
Он назывался "шепотом звезд". Дело в том, что дыхание при сильном
морозе, точнее, выдыхаемый воздух моментально превращается в мелкие
кристаллики. Эти кристаллики трутся друг о друга, издавая характерный
шорох, который и прозвали местные жители "шепотом звезд", потому что та-
кой сильный мороз бывает только по ночам.
К заимке Савелий добрался далеко за полночь, а в окнах дома все еще
горел свет. Когда Савелий открывал калитку, она предательски скрипнула,
и на крыльце мгновенно показалась Варя, а Мишка бросился, к нему навс-
тречу с радостным лаем.
- Господи, я уж волноваться начала: все нет и нет, нет и нет! Что же
так долго-то? А где Захар? - Она подошла к Савелию и прижалась к груди.
- Да я... это....- растерянно говорил Савелий, с трудом шевеля за-
мерзшими губами. - Я решил пешком добраться.
- Горе ты мое! Мигом в баньку: я ее загодя раскочегарила!
- Банька - это здорово! - обрадовался Савелий. - Я шел и думал: как
хорошо бы сейчас в баньке оказаться! Но откуда ты узнала? Неужели стан-
ция оповестила?
- Он долго отмалчивался, но я догадалась и вытянула из него! - расс-
меялась Варя. - Вот не знаю, успела ли нагреться, как ты любишь...
- Я так продрог, что любое тепло покажется чудом!..
- Иди прямо туда: все уже там - и во что переодеться, и квас, и мя-
та...
- А веники?
- А как же! - усмехнулась она.
- Ты просто клад, а не женщина! - Он ткнулся носом в ее щеку.
- Иди уж, клад! - смутилась Варя и подтолкнула в сторону бани.
На скамейке предбанника лежало выглаженное нижнее белье, рядом - два
веника, как он и любил: березовый и дубовый с веточкой можжевельника.
Банька была хоть и небольшая, но очень умело выстроенная. Видно, тот,
кто строил ее, разбирался в этом непростом деле: внутри всегда стоял
удивительный хвойный запах, что зависело от правильного выбора дерева, с
одной стороны, и его аккуратного распределения - с другой. Кроме того,
при сравнительно небольшой площади внутри было даже просторно.
Раздевался Савелий медленно, стараясь постепенно подготовить прод-
рогшее тело к жару. Когда комфорт почувствовал и внутри, то начал не то-
ропясь заниматься вениками. Это был целый ритуал: сначала он замочил оба
веника в кипятке, а в большом специальном ковше запарил листья мяты,
после чего немного посидел на нижнем полке, дождавшись, пока не выступит
первый пот, затем перебрался на средний, где пробыл недолго, чуть скло-
нив голову. Прочувствовав, что тело хорошо прогрелось, саднел вниз, нах-
лобучил фетровый колпак на голову (это была потерявшая форму старая Ба-
рина шляпа), натянул брезентовые рукавицы, зачерпнул ковшиком кипятка из
котла и плеснул на раскаленные камни...
Вихрем пронесся по парилке пар, обжигая тело, но Савелий передернул
плечами от удовольствия. Процедив сквозь марлю раствор мяты, разбавил
его водой - кипятком из бака - и снова плеснул на камни: по баньке мгно-
венно распространился благоуханный запах мяты. Вынув из тазика веники,
обмакнул их несколько раз в холодную воду, тщательно отряхнул и полез на
самый верхний полок...
Савелий был заядлым парильщиком, любителем русской бани, у него был
выработан целый комплекс приготовлений не только к самой процедуре, но и
четкий ритуал, которого он придерживался. Он не стал хлестать себя сразу
веником, как обычно это делают непосвященные. Нет, он начал с того, что
легкими, осторожными движениями нагонял вениками на кожу горячий пар,
едва прикасаясь, "лаская" раскаленными листьями кожу, постанывая от не-
объяснимого удовольствия, которое можно получить только в русской и ни-
какой другой бане. И только потом, когда обжигающий пар несколько ослаб,
принялся вовсю хлестать себя обоими вениками.
Нахлеставшись вволю, спустился вниз, немного отдохнул, безвольно
распластавшись на широкой скамье, охладился в предбаннике холодным квас-
ком, крякнув от удовольствия, потом снова набрал и разбавил мятную нас-
тойку водой, зашел в парилку и вновь брызнул на камни, вновь горячий
аромат травы облетел баньку, и дышать снова стало легко. На этот раз Са-
велий парился долго, как говорится, "до седьмого пота"... Отдых тоже был
продолжительным, до полного восстановления дыхания и покой. После этого
он тщательно, не торопясь, промыл тело, чуть не сдирая кожу огромным мо-
чалом, ополоснулся холодной водой и снова полез наверх, чтобы чистые по-
ры открылись и вышли остатки пота...
Приговор отменен!
- Что с тобой, Саша? Какой-то ты возбужденный... Случилось что-ни-
будь? - встревожено спросила Зелинского жена, когда он вернулся с рабо-
ты.
- Случилось... - задумчиво отозвался он и неожиданно чертыхнулся. -
Помнишь, я тебе рассказывал о группе, которая втянула Говоркова в свои
игры?
- Да, ты говорил, что все арестованы и дело Савелия затребовали на
доследование... Что, есть новости?
- Еще какие! Сейчас говорил с Москвой...
- С Богомоловым? - сразу догадалась она.
- Новостей хоть пруд пруди! - кивнул он.. - Во-первых, объявился Го-
ворков...
- Поймали? - нахмурилась она.
- Нет! Судя по всему, он сам решил действовать. Одному из заправил
этой преступной группы удалось избежать ареста, и была известна только
кличка - Воланд...
- Надо же, начитанный жулик пошел: Булгакова читает... И что же?
- Каким-то образом Савелию удалось выйти на него...
- Погиб? - невольно воскликнула она, почувствовав в голосе мужа
странные ноты сожаления. Зелинский вдруг рассмеялся.
- Знаешь, что удумал этот шутник, по прозвищу Бешеный? Доставил пред
окна госбезопасности... День был не рабочий, и Богомолова на месте не
оказалось... Замначальника управления, который был на месте, слышал о
Воланде, но ничего не знал о Савелии и когда разговаривал с ним, то по-
думал, что кто-то разыгрывает или хочет пустить по ложному следу... Ко-
роче говоря, послал трех сотрудников проверить сигнал... Когда они вышли
из здания, то нашли только след от "Мерседеса"... У замначальника
все-таки хватило ума связаться с Богомоловым, и тот моментальное выехал
на место, но, кроме ключей от "Мерседеса", о которых говорил Савелий,
ничего.
Была сразу же подключена оперативная группа, организованы поиски, но
Воланд, как в Савелий, словно в воду канул... Удалось найти таксиста,
который отвозил Савелия на Казанский вокзал. Куда, зачем? Ничего не из-
вестно, следы обрываются... О Воланде, кроме его клички и возраста - его
успел рассмотреть один из опрошенных свидетелей, - так ничего и не из-
вестно... Единственный, кто может помочь в его розыске, - Савелий... А
он уверен, что Воланд арестован. Теперь Савелию грозит смертельная опас-
ность: наверняка тот постарается расправиться с ним...
- Неужели ничего нельзя сделать? - тяжело вздохнула Зелинская.
- Эта тварь не остановится ни перед чем: Богомолов уверен, что
смерть адвоката Савелия и самоубийство Петровой Ларисы, подруги Савелия,
- дело его рук... Жаль парня... Получить полную реабилитацию
- Его реабилитировали? - обрадовалась она. - А побег?
- Наказали пока в счет ранее отсиженного срока...
- Как же я рада за него! Господи, неужели ничего нельзя сделать?
- Работаю я тут над одним человеком, но... он чем-то явно запуган!
Ты его должна помнить: из местных... Помнишь, еще сокрушалась, что тако-
го старика за браконьерство посадили...
- Конечно, помню. Нашли преступника! - возмутилась Зелинская. - А
он-то при чем?
- Его несколько раз видели с одним из бежавших, наверняка тот выби-
вал из него маршрут... А он лет тридцать в тайге живет и имеет свои ук-
ромные жилища!..
- Может, мне с ним поговорить, как женщине?
- Не знаю, познаю: не спугнет ли его это?
- А что мы теряем? Все равно молчит!
- Вот что, завтра попробую поговорить - с Королем... он наверняка
что-нибудь да знает...
- Да ты что? - Она встала и начала нервно ходить по комнате. - Нашел
кого на откровенность вызывать.
- Откровенности я от него не жду... - вздохнул Зелинский. - Хочу ис-
пользовать ситуацию: что-то не совсем ладно в стане уголовников... Ох,
не ладно...
Противоречивый "день печенья"
Варя окинула придирчивым взглядом праздничный стол и довольно улыб-
нулась. Такому столу мог позавидовать не один городской ресторан. Чего
только здесь не было: с особыми секретами консервированные овощи и фрук-
ты, сохранившие свежий вид, несколько разнообразных салатов, варенья с
давно забытыми вкусами, черная и красная икра, рыба нескольких сортов...
И над всем этим богатством возвышались две бутылки марочного вина и гра-
финчике голубичной настойкой. Свежая зелень освежала стол, придавая орлу
действительно праздничный вид.
Варя улыбнулась: очень удачно вышло с банькой, а то сюрприза бы не
получилось... Как он сказал? Клад? Нашел клад? Но его слова были, конеч-
но же, приятны ей... Савелий вернулся каким-то другим, успокоенным, что
ли. Вероятно, поездка оказалась удачной. Вроде начал отогреваться... Она
вспомнила, с каким воодушевлением и волнением рассказывал он о детском
доме? Говорят, в трудные минуты своей жизни человек вспоминает самое до-
рогое или самое отвратительное в своей жизни! Интересно, к какой катего-
рии он относит детский дом?.. Стоп! Кажется, идет...
Савелий вошел в комнату и остановился, пораженный увиденным. Глаза
Вари смущенно и радостно поблескивали.
- Что за праздник? - выговорил он наконец.
- Как? Ты забыл, какой сегодня день? Это твой праздник, дружочек!
- Мой?! - Он даже несколько испугался.
