ДОЦЕНКО ВИКТОР
СРОК ДЛЯ БЕШЕНОГО
Прибытие в зону
Кумачовый плакат на побелевшем от изморози фронтоне здания вокзала
небольшого городка гласил: "Вся власть принадлежит народу!"
Было раннее утро. Московский пассажирский еще медленно катил, сопя и
лязгая тормозами, по первому пути, когда, пробежав по пустынному перро-
ну, отряд автоматчиков оцепил место предполагаемой остановки последнего
вагона. Три немецкие овчарки, подрагивая густой шерстью, застыли, точно
в ожидании привычной команды: "догнать, схватить, сбить с ног, заг-
рызть".
Заиндевелый вагон, похожий на почтовый, мертво глядя непроницаемыми
окнами, замер, громыхнув, в кругу оцепления. Высокий сухопарый капитан
устремился к распахнувшейся двери навстречу соскочившему со ступенек мо-
лоденькому лейтенанту, за которым появился двухметровый сержант с огром-
ной кипой папок.
- Что-то много! - ответив на приветствие и хмуро кивнув на папки,
бросил капитан. - Машин-то всего три... Опять как сельдей в бочки напи-
хивать придется, - тяжело вздохнул он.
- Начнем, пожалуй? - спросил лейтенант.
- Давай, давай, лейтенант! - нетерпеливо буркнул капитан, перемина-
ясь с ноги на ногу. - Больше часа ждем: заморозили совсем!
Пожав плечами, лейтенант взял у сержанта верхнюю папку и выкрикнул:
- Альп-боев! - Лащу тут же передал капитану. В тамбуре солдат, под
стать сержанту, такой же здоровенный, зычно крикнув "Есть!", подтолкнул
к выходу черноволосого паренька лет двадцати, который тонким голоском с
восточным акцентом отрапортовал:
- Алл Акбарович, тысяча дзаятьсот шсстдэсэт восмой, стата сто Бас-
мой, част второй, сам лат!
После чего он спустился на перрон, завел руки за спину и встал на
место, указанное капитаном.
- Ты, чурка! Впервые замужем, что ли? Быстро на корточки! - зло при-
казал тот.
- Букреев! - продолжил перекличку лейтенант.
- Владимир Юрьевич, тысяча девятьсот пятидесятый, статья сто шестая,
часть третья, шесть лет строгого режима, - вяло ответил пересыльный в
кожаном пальто и опустился на перрон рядом с Альитбаевым.
- Сухонов!
- Валерий Юсупович, девяносто третья прим, девять лет!
- Не понял? - рявкнул капитан.
- Валерий Юсупович, девяносто третья прим, девять лет! - спокойно,
не повышая голоса, повторил мужчина лет пятидесяти.
- Ты чего, еть твою мать, забыл, как отвечать нужно? Может, напом-
нить? - обозлился капитан.
- Ты, начальник, меня на репетэ не бери и маму мою оставь в покое:
не с сявкой базаришь! - Сверкнув фиксой, Сухонов прищурил глаза и взгля-
нул на капитана в упор.
Перехватив недобрый взгляд, капитан, не отводя глаз, выдержал паузу,
соображая, как реагировать на явную дерзость, потом взглянул в карточку
пересыльного и, решив не связываться, подчеркнуто вежливо произнес:
- Сухонов!
- Валерий Юсупович, тридцать седьмой, девяносто третья прим, де-
вять...
- Вот так! Займите свое место... - удовлетворенно кивнул капитан.
- Говорков! - выкрикнул лейтенант.
- Савелий Кузьмич, тысяча девятьсот шестьдесят пятого, восемьдесят
восьмая, часть вторая, девять лет строгого, - громко, но безразлично от-
ветил кряжистый, крепко сколоченный парень, укутанный в синее байковое
одеяло, чуть прикрывающее наручники.
Заметив его, капитан внимательно изучил его карточку и тихо бросил:
- Смотри у меня, паря: не советую... пристрелю на месте!
Пропустив мимо ушей слова капитана, Савелий Говорков скользнул рав-
нодушным взглядом по случайным прохожим, глазеющим на происходящее через
оцепление автоматчиков, поправил сползающее одеяло и занял место в сидя-
чем строю.
- Никитчук!..
Перекличка шла своим чередом. Стоял конец ноября, и утро выдалось на
редкость морозное. Осужденные же были одеты так, будто сошлись из разных
времен года: летние курточки и пиджаки, пальто и легкие плащи, меховые
полушубка и ватники.
Парень, закутанный в байковое одеяло, привлекал к себе внимание ок-
ружающих не только странной экипировкой и наручниками, но и всем своим
невозмутимым, внушительным видом. Он как изваяние сидел на корточках, ни
с кем не общаясь. Взгляд его голубых глаз был тяжелым и совершенно от-
сутствующим, словно все, происходившее вокруг, не имело к нему никакого
отношения...
Получив, наконец, все дела, капитан сложил часть их в простой черный
мешок, другую - в толстый портфель и передал все сержанту. Потом медлен-
но обошел сидящих на корточках людей, приговаривая:
- Вы приехали в благословенный край, и закон для вас сейчас - Я! Все
команды выполнять только бегом! Шаг влево, шаг вправо - считаю за побег,
и стреляем без предупреждения... Ясно?!
Оглядев сидячий строй, он остановился взглядом на парне в одеяле и
скомандовал:
- Первая группа - встать!.. За мной - марш!.. Осужденных погрузили в
три закрытые спецмашины, прозванные в народе "воронками" или "черными
Марусями". Колонна двинулась в путь и уже через несколько километров
оказалась в тайге.
В машинах действительно было тесно, так что некоторым пришлось сто-
ять согнувшись. На ухабах трясло - негромкая дружная ругань отмечала
каждую выбоину.
Внутри было немногим теплее, чем на воздухе, и Савелий Говорков зяб-
ко кутался в одеяло. Наручники с него сняли. Притиснутый в угол, он
смотрел прямо и безучастно.
Худой парень со шрамом через весь нос толкнул в бок соседа Савелия:
- Слышь, Каленый, ты же в 174-й хате парился?
- Ну? - мрачно отозвался Каленый. Его неестественно красное лицо оп-
равдывало кличку.
- Значит, Студента к вам кинули?
- Ну?.. Это какого?
- Весь прикинутый такой... по фирме... Капустой еще башлял...
- Ну? - нахмурился Каленый, не понимая, куда клонит незнакомец со
шрамом.
- Лапти гну!.. Тоже ведь за валюту парится... А этот, - он кивнул,
кривясь, на Савелия, - в одном одеялке... Ощипали, что ль?
- Метлу-то придержи! - не поворачиваясь к нему, внятно проговорил
Говорков. - Расшлепался...
Глазки парня со шрамом грозно блеснули: что позволяет себе этот фра-
ер с валютной статьей? Но тут машину тряхнуло на очередном ухабе - тес-
ная полутьма выдохнула отборный мат, однако Савелий расслышал шепот
краснолицего:
- Не вяжись, я с ним в трюме парился... Видел, менты, его везде в
браслетах таскают?.. Побздехивают, как бы носы им снова не порасква-
сил...
Машину вновь тряхнуло, и Савелий перехватил краем глаза Каленого,
шептавшего на ухо парню со шрамом:
- Одно слово: бешеный! И кликуха такая...
Ехали долго, молчали, вдруг тишину нарушил чей-то голос:
- Что, братва, может, покурим?
- Я тебе покурю! - тут же отозвался молоденький солдат за решетчатой
перегородкой. - Потерпишь...
- Слушай, начальник, куда нас кинут? - решив "пообщаться", спросил
парень со шрамом.
Солдат, покосившись на спящего сержанта, нехотя обрезал:
- Не разговаривать!
- Не будь фраером! Чего секреты разводишь? - протянул тот, но солдат
демонстративно отвернулся и стал смотреть в окно. Тогда парень со шрамом
решил подначить его.
- Хотя чего я тебя спрашиваю: первогодок... - ухмыльнулся он. - Был
бы дед, может, и доверили бы, а так... Не знаешь, так и скажи, а то тем-
нишь - "не разговаривать".
- Это я-то не знаю? - обиделся солдат. - Ошибаешься, на пятерку вас,
вот! - с достоинством заявил он.
Одобрительный смех смутил солдата: провел его парень со шрамом. Он
покачал головой, хотел что-то сказать, но только махнул рукой.
- Да ты не серчай, начальник, сейчас приедем и сами узнаем этот
"секрет"... Кроме пятерки, здесь еще зоны есть: тройка, семерка, десят-
ка...
- Старые сведения, - усмехнулся солдат. - Закрыли десятку, там те-
перь семнадцатая, женская...
- Бабская? Ништяк! Может, заочницу словлю? Может, адресок подкинешь?
- Зачем тебе заочницы? На пятерке своих Маш хватает! - рассмеялся
словоохотливый "начальник".
- Не-е-ет, - с серьезной миной протянул парень, - завязал я с этим
делом наглухо!
- Узлом, что ли? Чего так?
- За СПИД слыхал? Страшная штука, говорят... Хуже проказы: гниет че-
ловек изнутри и не знаете том... А все лидеры!
- Лапу?
- Вот тебе и ну! Так что прекращай!
- Чего прекращай?
- Чего, чего... С педерастами, говорю, прекращай баловаться! В
машине загоготали.
- Чтобы я? Да никогда в жизни! - не на шутку обиделся солдат. - У
нас и баб для этого хватает...
- Много вы их видите...
- Хватает, свобода - все-таки не зона!
- Распустил хвост... Один человек, умный, между прочим, сказал, что
весь мир делится на тех, кто временно за решеткой, и тех, кто временно
на свободе!
Дружный хохот опять взорвал тишину тайги. С пустых елок посыпался
снег.
- Хорош! Развеселились... - рассердился конвойный. - Как бы там ни
говорил твой "умный человек", но пока ты за решеткой, а не я...
- Это как посмотреть, - парень серьезно пожал плечами. - Я вот смот-
рю отсюда и вижу тебя... за решеткой... Кто-то истерично хохотнул.
- Может, еще и поменяться предложишь? - съехидничал солдат.
- Нет, - чуть помедлив, ответил парень со шрамом. - Мне и здесь хо-
рошо! Да и чем мы отличаемся, если подумать? Одевают, кормят почти оди-
наково, и у вас и у нас срок обозначен...
- Скорей бы отслужить... - угрюмо вздохнул солдат.
- Во дает! Только начал и уже - скорей!
- Девять месяцев осталось! - буркнул он обидчиво.
- Девять? А чего ж такой молодой?
- А черт его знает! Такой уродился...
- Видать, и не бреешься еще?
- Не растет! - Он как бы начал оправдываться, но спохватился и поко-
сился на дремавшего рядом сержанта. - Ладно, поболтали, будет!
- Как скажешь, командир... Тишина продолжалась недолго.
- Пятерка - ништяк! - бросил парень со шрамом. - Парился когда-то
там...
- Лесоповал? - спросил молоденький паренек, сидящий напротив.
- Во, ляпнул! Лесоповал на семерке. Здесь мебельная фабрика, суве-
нирка по дереву и по металлу, механический цех, ящики еще колотят - для
снарядов... Что еще? Да, швейка своя: джинсы мастрячат... В этот момент
машина остановилась.
- Вроде дома?! - обрадовался краснолицый.
Перед вахтой
"Воронки" остановились напротив двухэтажного кирпичного здания с
башней. В ней находился пункт наблюдения и контроля связи с вышками,
раскиданными по периметру колонии. В обе стороны от здания протянулся
высокий деревянный частокол с рядами колючей проволоки. А вот она - меч-
та каждого заключенного, - вахта: проходная, выпускающая на волю, укра-
шенная выцветшим плакатом: "Честный труд - путь к досрочному освобожде-
нию!".
Безмятежную тишину нет-нет да и нарушал противный клацающий звук -
вызов-ответ охранника с вышки, - никуда от него не деться... Из проход-
ной вышла полная женщина в добротном пальто. Следом за ней шагал капи-
тан, сопровождавший этап.
- Пятнадцать, значит? - спросила, поморщившись, женщина. - Собирай
теперь их...
- Ну что вы, товарищ майор! Я их еще на станции рассортировал... На-
ши в той машине. - Капитан взмахнул рукой, и крайний "воронок" сразу
подъехал к воротам грязно-синего цвета. Капитан подошел и громко посту-
чал.
Издав противный скрежет, ворота медленно распахнулись, и оттуда по-
казались трое: капитан с красной повязкой на рукаве, на которой крупными
буквами было написано - ДПНК (дежурный помощник начальника колонии),
прапорщик с повязкой НВН (начальник войскового наряда) и дежурный пра-
порщик.
- Привет, Сана! - Дежурный помощник начальника колонии с улыбкой
похлопал капитана по плечу.
- Все к нам?
- Нет, только пятнадцать! Остальные - на семерку!
