сделали! В ближайшее время верну все, что задолжал! Спасибо за неповто-
римый день рождения! Я никогда не забуду его! Ухожу потому, что так на-
до!.. Мне трудно, невыносимо трудно жить среди людей!.. Простите меня
и... прощайте! Всегда буду помнить о Вас! Савелий".
Прислонив листок с посланием к графину, он торопливо, словно боясь
передумать, собрался, закинул рюкзак за плечи, подхватил карабин - пода-
рок Вари - и быстро вышел из дома.
У крыльца встретил радостно повизгивающего Мишку, который был уве-
рен, что они снова идут в тайгу. Савелий обнял его мохнатую голову, при-
жался к ней щекой, теребя пса "за ухом, потом резко выпрямился и сердито
бросил, чуть приоткрыв дверь в дом:
- Домой! Домой!
Ничего не понимающий пес недоуменно и обиженно смотрел на Савелия,
продолжая несколько виновато махать хвостом и не торопясь выполнять при-
казание. Своим видом он как бы говорил: "Чем я провинился? Скажи мне? Я
не чувствую за собой никакой вины!.."
И Савелий не выдержал: присел рядом и снова обхватил его морду рука-
ми.
- Пойми, Мишка, так нужно! Мне нужно уйти! Нужно! Ради Вари, ради
себя... Не могу я остаться с ней! Не могу! Не имею права! Не сердись,
дружочек мой!.. Не могу! Неужели непонятно?.. Береги Варю, слышишь? Бе-
реги!.. Все! - Он подтолкнул Мишку к двери. - Домой! - Тот нехотя подчи-
нился, и Савелий сразу закрыл за ним дверь.
Обиженный пес уселся перед закрытой дверью на задние лапы и не мигая
смотрел на нее. И если бы он мог говорить, то, вполне вероятно, сказал
бы примерно следующее: "Какие же странные и непонятные эти люди: сами
создают себе сложности и сами потом преодолевают их..." Так бы сказал
Мишка, если бы умел говорить, но сейчас, словно почувствовав, что случи-
лось нечто непоправимое и Савелий ушел навсегда, Мишка неожиданно поднял
морду кверху и негромко, но тоскливо завыл...
Савелий ушел!
Варвара выплакала обиду, подложила овса лошадям и присела на скаме-
ечку, поглядывая на дверь, ожидая, что Савелий вот-вот придет за ней.
Она ругала себя за то, что не смогла сдержаться от дурацкого вопроса.
Дура!.. Какая же она дура! У человека, возможно, горе, несчастье, а она
с дурацкими расспросами... Только-только отогреваться начал, а она... И
ведь .чувствовала, что у него какая-то тяжесть на душе!.. Она вдруг по-
думала о выброшенном нижнем белье Савелия... Что это с ней? Белье, види-
те ли, ей не понравилось! Ерунда все это! А документы?.. Нет документов,
никуда не торопится... уехал ненадолго и вернулся! Отсутствие документов
действительно смущало... Может, потерял?.. Или не брал с собой? Зачем
они ему в тайге? Сама-то ходишь с паспортом в тайге?.. С удостоверением,
и то потому, что по должности положено... Настораживает другое: что ни-
куда не торопится!.. А куда ему торопиться? Детдомовец, родных нет...
Как глаза его заблестели, когда она внесла печенье! Сущий ребенок!..
А как рассказом увлекся?! И поет красиво... Только-только расточки
появились, а она взяла и наступила! И черт ее дернул?! Воистину верно
говорят: "Язык мой - враг мой!"
А работа? Почему он не спешит на работу? Господи, зачем же она игра-
ет с собой с собой в прятки? Давно же догадывается, откуда Савелий при-
шел! И что с того? Это что, может остановить ее? Или она не смотрела в
его глаза? Разве ЭТО может поменять отношение к нему? Нет? Нет... Так
что же она Баньку валяет?.. Оправдывается, защищает его, ищет подозри-
тельные моменты... Кем бы он ни был...
Что-то долго он свой характер выдерживает. Значит, в самом деле
сильно обиделся. Надо пойти и поговорить с ним начистоту! Ведь нравится
он ей! Чего, спрашивается, скрывать? Если есть горе на душе - вместе по-
несут: вдвоем легче, чем одному... Да и она ему явно небезразлична.
Что-что, а это-то она точно ощутила!.. Ощутила? А если ошибается, он
точно так же мог к любой прислониться в таких обстоятельствах: выходила,
от смерти спасла, дан женщины давно не было... Тогда как?.. Нет, только
не это! Если бы это, то давно бы уже приставать начал...
Варя вдруг вспомнила, как с трудом отшила Антона: лапать пытался
всякий раз, когда Егора не было... Ведь ему за шестьдесят, а своего шан-
са никогда не упустит: после гибели Егора и вообще проходу не давал. Да,
а Савелий все не идет... Надо же, какой упрямый! С характером мужик!..
Егор тоже не уступал, если знал, что прав. Неожиданно Варе показалось,
что кто-то плачет... или стонет... Она прислушалась... Господи! Это же
Мишка подвывает! И так жалобно, тоскливо, как на похоронах... Точно так
же он выл, когда Егора хоронили... Долго потом стоял этот вой в ушах.
Варя вскочила и бросалась к дому. Казалось, что эти метры она бежала
долго, очень долго... Бежала изо всех сил, хотя прекрасно сознавала, что
может уже не торопиться... Поздно!
- Савелий, - позвала она тихо, неуверенно, не желая верить в то, что
никто не отзовется.
Послышались чьи-то странные шаги, и Варя быстро обернулась - это цо-
кал своими когтями Мишка. Поджав лохматый хвост, он виновато опустил го-
лову и старался не смотреть на хозяйку, словно чувствуя, что ей сейчас
не до него... Хотя всем своим видом просил у нее прощения за то, что не
смог удержать Савелия...
Она осмотрелась и неожиданно увидела белый листок бумаги, нелепо
торчащий на праздничном столе. Еще не прочитав послание. Варя уже ЗНАЛА,
что в нем. Она тяжело опустилась на диван и долго не решалась прикос-
нуться к этому злополучному письмецу... Наконец все-таки сразу встала,
подошла на ватных ногах к столу... В глаза сразу же бросилось страшное
слово... Страшное потому, что звучало категорично и безнадежно: "...про-
щайте!"
Прощайте! Это значит, что они больше никогда не увидятся! Господи!
Да что же это такое? Прощайте!!! Гос-по-ди!!! Что же она наделала?! Пер-
вым желанием было броситься за ним вдогонку... вернуть его, попросить
прощения...
Как странно: "прощение" и "прощайте" имеют один и тот же корень. О
чем Это она?.. Он ушел!!! Вот главное! Нужно идти за ним и как можно
быстрее! Он не выдержит, не проживет один в тайге! Он же совершенно не
подготовлен к этой жизни! Только-только на ноги поднялся... Господи, это
же бред! Все бред, что она говорит! Савелий прекрасно проживет в тайге
сколько угодно... Стоп! Он пишет, что в ближайшее время вернет все, что
задолжал... Значит, "прощайте" не в смысле навсегда, а "прощайте" в
смысле "до свидания"?..
Варя почувствовала некоторое облегчение, снова опустилась на диван и
стала машинально гладить Мишку по широкому лбу, успокаивая и отвлекая
его от тоскливого подвывания... Варя вдруг вспомнила о тряпичной карте,
которую видела у Савелия... Как и откуда она у него оказалась? Ведь не-
даром она остановила свое внимание на ней? Что-то же напомнил ей этот
рисунок...
Удивительный хлеб
До первого тайника, указанного на карте, Савелий добрался к вечеру:
еще было светло... Выполнив незамысловатые отсчеты: десять шагов на се-
вер от сосны с крестом, потом двадцать шагов под сорок пять градусов, -
он стал искать вход и вскоре наткнулся на металлическое кольцо, когда
откинул трухлявое дерево в сторону. Очистив от снега крышку, к которой
было прикреплено кольцо, он не без труда поднял ее и увидел небольшую
лесенку, ведущую вниз. Спустившись по ней, Савелий чиркнул спичкой, ос-
мотрелся и увидел лампу, название которой сразу же вспомнил - "летучая
мышь", точно такая же зажигалась у них в детском доме, когда по ка-
ким-либо причинам отключался свет...
Бревенчатую комнатку залил яркий свет... Это была своеобразная зем-
лянка метра в четыре длиной и три - шириной. Помещение было утеплено со
всех сторон тщательно обтесанными бревнами, уложенными плотными рядами и
проконопаченными. Наткнуться на него случайно было практически невозмож-
но; бревенчатый потолок был засыпан землей, на которую выложен дерн. И
если бы Угрюмый не рассказал ему, как отыскать вход, то и карта бы не
помогла.
Точно такие же землянки строили себе партизаны во время войны. Умело
сложенная и, как говорится, со всеми удобствами для проживания: простор-
но, сухо, тепло и "мухи не кусают"...
Внутри было так чисто и уютно, что казалось, хозяин только что вышел
и вот-вот вернется. Напротив лестницы стоял топчан со спальным мешком.
Слева от него - небольшой столик, прикрепленный к стене, как в поезде.
На нем спиртовка и коробка с сухим спиртом. Там же над столиком в стене
были два встроенных шкафчика: один - с посудой, другой - с запасом про-
довольствия, достаточного на добрый месяц нормальной жизни одному чело-
веку.
В отдельной коробке Савелий нашел и патроны, которые, к его радости
к удивлению, подошли к карабину: одна половина - на птицу, а другая - на
крупного зверя. Все было тщательно и аккуратно уложено, промаслено... В
деревянном полу Савелий обнаружил еще одну крышку, а когда откинул ее,
то увидел небольшой подпол, в котором нашел бутыли с водой, небольшие
мешочки с различными крупами, банки с соленьями, вареньями...
- Солидно упаковался Браконьер! - воскликнул он. - О, даже книги!
Книгам Савелий удивился больше всего. Их было несколько: один - сов-
ременных авторов, другие - русских классиков, а одна, покрытая уже вет-
хой корочкой, его просто поразила. "Все, что известно современной меди-
цине о травах лесных". С.-Петербургъ, издание А. С. СУВОРИНА, 1882 год.
Под топчаном Савелий нашел стальную канистру, наполненную керосином.
Ну что ж, довольно неплохо здесь: еды - завались, соли - в достатке, за-
хочется свежатинкн - карабин имеется... Из муки можно блинов напечь или
оладьев. Жить можно! Он развалился на топчане и увидел еще один шкафчик,
вделанный в стену. Открыв его, Савелий наткнулся на какие-то странные
бруски, непонятно из чего сделанные. По форме и размерам они напоминали
кирпичи зеленовато-серого цвета. Аккуратно уложенные, бруски заполнили
всю нишу-шкаф. Савелий осторожно взял один: поверхность его была барха-
тистой и мягкой, словно покрытая толстым слоем паутины. - Да и сам "кир-
пич" был очень мягким.
Достав финку, он разрезал его пополам, и мгновенно землянка наполни-
лась запахом хлеба? Свежий, мягкий, словно только что испеченный, но
слегка остывший пшеничный хлеб!!! С некоторой опаской Савелий отщипнул,
кусочек мякиша и сунул в рот... Если бы он не знал, что в землянке нико-
го не было более года, то подумал бы, что хлеб действительно испечен се-
годня утром, в крайнем случае - вчера... А какой вкусный и ароматный! В
чем же секрет? В добавке в тесто или в этом странном обволакивающем ма-
териале сверху? Может, в том и в другом? Да-а-а... Савелий восхищенно
вздохнул, покачал головой: ай да Браконьер! Да его награждать надо. Но-
белевскую премию давать, а не в тюрьму сажать! Сколько же еще тайн сок-
рыто от людского ума в природе? Уму непостижимо!..
Ладно, об этом еще, будет время подумать. Устал очень, да и есть хо-
чется! Перекусить и спать: нужно восстановить силы после перехода.
Интересно, что сейчас делает Варя? Верно, презирает за трусость -
запиской отделался! Нет чтобы поговорить, как сказала бы Марфа Инно-
кентьевна, "глядя друг другу в глаза". А он сбежал! Сбежал? Конечно,
сбежал! Как еще можно назвать его уход?.. С другой стороны, разве мог
он, имел право рассказывать ей правду о себе? Этим бы поставил ее если
не под удар, то в щекотливое положение: честный рассказ ставил Варю пе-
ред альтернативой - либо сообщить в органы о его местонахождении (в этом
случае подлость но отношению к нему), либо промолчать и стать соучастни-
цей бегства преступника (что совсем подло по отношению к ней самой)...
Короче, куда ни кинь, всюду - клин!.. Он поступил более или менее
