- Да, твой, Савушка, твой! Сейчас... - Она открыла шкаф и вытащила
охотничий карабин. - С рождением тебя!
- Тьфу, а я и забыл что сегодня - четвертое ноября! - в радостном
возбуждении воскликнул он, потом помолчал минут и поднял глаза, полные
слез. - Варя... Варечка... Спасибо тебе... никогда не забуду... всего
этого... Ты даже не представляешь, что ты для меня сделала!
- Ну что ты, Савушка! - Варя смутилась и не знала куда деться, по-
том, желая замять неловкость, шлепнула себя, по лбу. - Совсем ты меня
сбил с толку: минутку! -Она метнулась на кухню и внесла в комнату целый
поднос домашнего печенья.
- Боже мой, печенье! - совсем по-детски воскликнул Савелий и неожи-
данно чмокнул Варю в щеку. - Вот это праздник так праздник! Ты знаешь, у
меня никогда не было ничего подобного! Варечка, милая! - с нежностью го-
ворил он, впервые называя ее так ласково, но это вырвалось как бы слу-
чайно, от нахлынувших воспоминаний о прошлом: о жизни в детском доме, об
Афганистане, о госпиталях, в которых он валялся после ранений, о трудной
работе на траулере, когда они забывали обо всех юбилеях и памятных да-
тах, перенося их празднование на время возвращения из долгого плавания
на берег...
Вспомнил он и о тех дорогих ему людях, которые помогали в трудные
минуты его жизни, о своих потерянных боевых друзьях... Многое вспомнил
Савелий, взволнованный вниманием этой удивительной женщины по имени Ва-
ря. Вспомнил даже родную тетку, сумевшую перед смертью подняться над ка-
кой-то семейной обидой... Не вспомнил только имя женщины, предавшей его!
Не вспомнил, хотя и ее конец Оказался трагичным! Не вспомнил! Значит,
вычеркнул ее из своей памяти. Вычеркнул навсегда!..
Возникшая было некоторая неловкость исчезла после первого тоста, ко-
торый произнесла Варя пожелав ему "огромного счастья на долгой и трудной
дороге жизни"... Потом вытащила из комода бутылок странной формы и нали-
ла в рюмки.
- За такой тост нужно пить только эту настойку!
- Какой необычный вкус? - удивился Савелий. - На чем она?
- О-о! Это большой секрет! - таинственно произнесла Варя и речитати-
вом продолжила с некоторым пафосом: - Это великая тайна нашего древнего
рода, уходящая своими корнями к давним тайнам тибетских монахов Но тебе,
о, чужеродный странник, прошедший тяжкие испытания, дабы достигнуть на-
шей далекой земли, я открою эту... - она, заговорщически понизив голос,
приставила палец к губам, - тайну напитка... Великого Напитка Жизни!
И выскользнула из комнаты... Заинтригованный, Савелий с любопытством
и нетерпением поглядывал на дверь, за которой скрылась Варвара. Наконец
дверь широко распахнулась и впустила девушку в комнату.
Савелий остолбенел от удивления, даже раскрыл рот, а потом шумно за-
аплодировал... Варя была одета в национальный костюм одного из народов
Дальнего Севера какого - Савелий не знал - расшитую оленью тунику, кото-
рая дополнялась всевозможными металлическими украшениями, издававшими
при малейшем движении своеобразные мелодичные звуки. Голову украшали яр-
кие ленточки и побрякушки. В зубах она держала длинную деревянную труб-
ку, украшенную затейливой резьбой, в руках - гитару.
- Это единственная вольность, которую я себе позволила, - кивнула
Варя на гитару. - Так и не смогла научиться играть на тамтаме.
Легко пробежав пальцами по струнам, она проверила настройку, затем
вырвала какой-то замысловатый аккорд, вытащила изо рта трубку и тихо за-
пела.
Это была странная песня, скорее баллада. Сначала ему показалось, что
слова взяты из какой-то сказки или легенды, но потом песня поведала о
событиях, которые ему уже были известны: о гибели доброго человека, са-
моотверженно преданного своему делу, о девушке, покинувшей родной город
ради большой любви к этому человеку, об умной и сильной собаке по имени
Мишка. Говорилось в песне и о тайге, о том, какое огромное количество
секретов здоровья сокрыто в ее травах и плодах...
Слушая Варю, Савелий вдруг вернулся к мысли, не отвернется ли от не-
го Варя, узнав, что он - бежавший из колонии зек, что осужден на долгий
срок заключения? Это же не год, не два, даже не пять лет! Девять!!! Да
за побег три года! Двенадцать лет!! Двенадцать... Целая жизнь!
Нет, хватит ему испытывать судьбу! Хватит! Довольно! Нужно что-то
предпринимать... и чем скорее, тем лучшего каждым днем будет все труд-
нее: по живому придется резать... И не может же это бесконечно продол-
жаться! Эта женщина и так столько сделала для него, что нужно быть поря-
дочной сволочью, чтобы продолжать злоупотреблять этим. Еще повезло, что
до сих пор не навестил никто: у нее могли возникнуть большие неприятнос-
ти!.. Хватит! Что же делать-то?.. Возвращаться в лагерь?.. Господи! По-
чему он должен отбывать наказание за то, чего не совершал?.. Что разню-
нился?.. Или жалеешь, что взял вину на себя? Откуда он мог знать, что с
Варламом уже тогда расправились? Если бы знать в тот день... Эти суки
держали Варлама как живца, чтобы он никуда не дернулся...
Как же он не прочувствовал этого? Выжить в такой войне и попасться
на такую "мульку"... И эта тоже... Савелий никак не мог понять Ларису.
Он же чувствовал, что она его любит! Конечно, по-своему, но любит!.. Од-
нако странная любовь!.. Предала в первую же минуту! Собственно, почему
предала? Предать можно друга, близкого человека, а она с самого начала
все знала... С самого начала знала, что его используют! Да что там гово-
рить, если она была любовницей этого Алика Пургалина. Потому-то и не то-
ропилась выйти за него замуж! "Вот встанешь на ноги..." Савелий усмех-
нулся про себя: интересно, на какие "ноги"? Может, она хотела, чтобы Са-
велий занял место Воланда?.. Как же она побледнела, когда он заговорил
об этом Володе Андреевиче? Сколько самомнения: Вол... Анд... Что же тог-
да ему не пришло на ум, что все не так просто, как ему казалось?..
Погрузившись в свои, мысли, Савелий не заметил, как Варя окончила
песню и наступила тишина. На ткнувшись на недоуменный взгляд Вари, он
вернулся к действительности.
- Прости, ты что-то спросила?
- Тебе что, не понравилась моя песня?
- Песня великолепна! А еще лучше исполнение! Просто профессиональ-
ное! Уж мне-то можешь поверить!.. Однажды даже стал лауреатом междуна-
родного конкурса! - Савелий вдруг рассмеялся. - Хочешь услышать эту ис-
торию?
- Конечно, хочу! - воскликнула бард.
Савелий взял гитару, ласково погладил струны... Как же давно не дер-
жал он гитару в руках? Тихо, ненавязчиво перебирая струны, Савелий, нем-
ного помолчав, начал свой рассказ:
- Давно это было: лет... впрочем, неважно когда... Из Атлантики шли
мы тогда домой. - Его рассказ ложился на музыку, и казалось, что это за-
ранее приготовленная композиция. Варя с восторгом покачала головой. -
Восемь месяцев в море... лазурного цвета... Уставшие, нервные, надоевшие
до смерти друг другу, но... довольные: план перевыполнили, скоро зем-
ля... Что еще нужно?! И вдруг... ох, это "вдруг"!.. И вдруг случилась
поломка в пути!.. Порт же ближайший - Кейптаун!.. Запросились в гости,
получили "добро" и туда... Поломка пустяшная, но дня три-четыре - от-
дай!.. Управились за два, и приз - выходной!.. А мне, как назло, у при-
чала дежурить... Савелий вырвал несколько грустных аккордов.
- Все - на берег, а я с гитарой на пирс... Сижу я на кнехте - по
струнам бренчу... - Он вдруг заиграл мелодию "Подмосковные вечера". -
Смотрю, стали люди вокруг собираться: все больше и больше... Песню свою
я допел, а тут парень какой-то мою подхватил эстафету... - Савелий заиг-
рал какой-то ритмичный незнакомый мотив. - Соревнование, что ли?.. Я ж
заводной: нужно марку держать и не ронять матроса русского честь... - Он
снова ударил по струнам и запел песню на стихи Есенина "Ты жива еще, моя
старушка...". - А после - другой подхватил... Едва он закончил, я про-
должил свою. - Савелий рванул струны и очень похоже запел под Высоцкого
его песню "Охота на волков". - Потом еще кто-то, и снова я. - Он начинал
играть то одну мелодию, то другую. - Так мы и пели, подгоняя друг дру-
га... Чего только я им не напел... Гляжу, запас мой вроде кончается, а
повторяться не хочется! Вдруг обнаружат... А народу скопилось, что на
той демонстрации... Аплодируют все!.. Спел я, не помню по счету какую
песню, да нет охотников больше... Никто не подхватил!.. Я отвесил пок-
лон, рукой помахал и к трапу пошел... Догоняют трое меня... улыбаются,
что-то по-своему лопочут, а я ни в зуб ногой! Думал, еще просят спеть, и
гитару вновь приготовил... К счастью, дежурный помощник... бравый наш
офицер... появился... побледнел, заметив скопленье у трапа... Я доклады-
ваю... Он же на всех языках говорил: к тем троим обратился и... давай
хохотать... Смех его толпа подхватила... А он мне и поясняет, что кон-
курс песни в порту проходит... раз в полгода проводят они... Я участни-
ком оказался, и жюри присудило мне самый главный приз - "Ладью янтарную"
и бочонок гавайского рома... Думал - шутка, ай нет - вручают и то и дру-
гое... и просят песню исполнить, что мне по душе. Подумал и снова запел
"Подмосковные вечера"... Ром мы, конечно, распили, а "Ладья" до сих пор
у меня...
Савелий неожиданно ударил по гитаре, нахмурился, налил полный стакан
настойки и выпил залпом ладна.
- Счастливый ты, - как бы не заметив его нервного всплеска, задумчи-
во произнесла Варя. - Столько видел, в стольких местах побывал...
- Счастливый? - Он горько усмехнулся. - Не пожелаю никому такого
счастья...
- Случилось что-нибудь? - Она с искренней тревогой и заботой посмот-
рела ему в глаза.
Савелий не ответил, однако не - выдержал ее взгляда, отвернулся,
снова налил настойки и снова выпил залпом. Сейчас, когда прошло столько
времени и когда с ним столько всего приключилось, ему легче стало разби-
раться во многом. Да он, как ему казалось, разобрался и винил только се-
бя самого. И в новую историю ни сам не хотел попадать, ни кого-то втяги-
вать не собирался. После всех этих раздумий Савелий пробовал найти по-
вод, чтобы к чему-нибудь придраться или нахамить - в общем, создать си-
туацию, при которой Варе стало бы противно общаться с ним... Однако ни-
чего не получалось, и он стал накачивать себя алкоголем "для храброс-
ти"...
Ему и самому было противно то, что он задумал, но иного выхода не
видел. Хмуро ухмыльнувшись, он поднял на нее глаза и неожиданно пьяно
бросил:
- Что, не выдержала? Ждала, ждала, когда этот неблагодарный, которо-
го спасла от неминуемой смерти... кормит, поит, одевает которого... ког-
да он расколется наконец?. А он молчит и молчит! Молчит и молчит!..
Поднявшись со стула. Варя посмотрела на Савелия глазами, полными
слез, и тихо прошептала:
- Зачем ты, Савелий... так-то? - И медленно вышла из комнаты,
Савелий и сам себе не мог признаться, объяснить, почему он решил так
обидеть эту удивительную женщину, но остановиться уже не мог. Не мог, да
и не хотел... "Все правильно!.. Ишь, не понравилось! Вскочила, ушла!.."
Он заводил сам себя, но на душе было мерзко и муторно. "Ну и пусть!..
Пусть!.. Самый момент прервать все это. Погостил и будет!.. Хорошего по-
маленьку!" Он порылся в карманах и вытащил карту Угрюмого...
Теперь, когда он с Варей столько поколесил по тайге, в ней стало все
понятным. Ну что? Отважится он наконец или нет? Он хлебнул еще настойки,
поковырял вилкой в салате и решительно поднялся из-за стола, накидал в
рюкзак хлеба, соли и всего, что можно было взять со стола... Затем сунул
в карман свою финку, быстро оделся. Нет, просто так он не может уйти! Не
может!.. Савелий вырвал листок из тетради и быстро набросал:
"Милая Варюша! От всего сердца благодарю Вас за все, что Вы для меня
