полиции.
- Вон как!
- Понятно, приходилось принимать участие в различных акциях...
- Может быть, в карательных?
- Всякое бывало... Эх, что уж вспоминать! Лучше не будем об этом. Домой
мне возврата нет. Вы знаете, где ваша кровать в казарме?
- Ничего не успел. Вы же видели, чем закончилась моя беседа с
Протопоповым.
- Бурно, что и говорить! Пожалуй, лучше бы попридержать карты, а не
раскрывать сразу, как сделали вы.
- Все равно рано или поздно этот разговор состоялся бы. По крайней мере
будет теперь знать: я не из тех, кто позволяет собой помыкать.
- Все это верно, но... Впрочем, на эту тему мы еще поговорим. А сейчас
пошли, я покажу вам койку. Здесь много свободных.
- Ожидается новое пополнение?
- Черт его знает! Нас здесь так содержат, что и носа из казармы не
высунешь. Сами сейчас увидите.
Двор казармы, куда они вышли, напоминал большой каменный колодец. Его
стенами служили четыре одинаковых пятиэтажных дома, составлявших единое
архитектурное сооружение. С внешним миром двор соединялся лишь высокими
воротами, обшитыми железом, а теперь крепко запертыми. Наглухо была закрыта
и арка со стороны улицы, расположенная на северной стороне, прямо напротив
ворот. В подъезд арки выхолило несколько дверей, очевидно недавно и наспех
сделанных.
На асфальтированном дворе не было ни деревца, ни кустика. Лишь в центре
на маленькой круглой площадке, пестрели клумбы, над которыми зонтиком
раскинулся туго натянутый тент.
- Место развлечений и отдыха? - улыбнувшись, спросил Сомов.
- Парильня! - скривился Домантович. - От казармы пышет жаром, сверху
припекает, сунешься сюда днем - чувствуешь себя как карась на сковородке...
Вон единственное место, где можно отдохнуть душой. - Он кивнул головой в
сторону подъезда.
- А что там?
- Во-первых, и самое главное - небольшой бар. А вообще целый комбинат
бытового обслуживания: лавчонка, парикмахерская, чистильщик обуви, он же
сапожник.
- А вы неплохой чичероне
- А я здесь на манер квартирмейстера. Сопровождаю всех новичков.
Комната, в которую Домантович привел Сомова, производила странное
впечатление. Большая и длинная, в два света: вверху, под самым потолком,
четыре узких оконца напротив двери и два обычных окна на левой стене.
- Нечто вроде модернизированного каземата, пошутил Сомов.
- Там улица, - коротко пояснил Домантович, глазами указывая на
окна-бойницы, и уже иным, деловым тоном спросил: - Вы хотите поближе к окну
или подальше?
- Если можно, поближе, все-таки воздух.
- Тогда занимайте вот эту - первую от входа. Вещи можете положить в
тумбочку стола, он полностью в вашем распоряжении... А теперь отдыхайте...
Козырнув, Домантович вышел.
Теперь Сомов мог внимательно осмотреть свою новую обитель. Два ряда
коек, выстроившихся вдоль стен, между ними маленькие однотумбовые столики,
на каждом чернильница... Белье и одеяла приличные... Остроумно: спинка
кровати в ногах приспособлена под вешалку для одежды... В глубине комнаты у
стены круглый стол, верно для общего пользования. Газеты. Несколько брошюр.
И все, конечно, о прелестях "свободного мира". А вот и рассказы "беглецов с
востока". Здесь думают не только о плоти, но и о духовной пище. Любопытно.
Придется просмотреть все это... Но прежде всего надо привести в порядок
собственные мысли. Удачно ли произошло его "приземление" в лагере бывших
власовцев?
Тот, кто назвал себя Сомовым, придирчиво обдумывал каждый свой шаг,
каждый поступок. Кажется, все правильно. Даже лучше, чем можно было ожидать.
Острая стычка с Протопоповым, безусловно, сыграет роль лакмусовой бумажки -
поможет распознать расстановку сил, а главное, напасть на след человека,
стремящегося вернуться в Советский Союз и, возможно, уже установившего связь
с комиссией по репатриации. Вместе им будет легче обезвредить Протопопова,
помешать осуществлению коварных замыслов Думбрайта, Нунке и тех, кто за ними
стоит.
Решив, что старт взят верно, Григорий разделся и в одних трусах лег в
постель. И только коснувшись головой подушки, понял, как безмерно устал.
Несколько часов полета, сорокакилометровое путешествие на автобусе от
Мюнхена, стычка с Протопоповым, нервное напряжение, которым сопровождалось
его перевоплощение в Сомова, - все давало себя знать.
Но отдохнуть не пришлось. Не успел он задремать, как кто-то тронул его
за плечо. У кровати стоял уже знакомый майор - один из партнеров Протопопова
по игре в домино.
- Мистер Хейендопф приглашает вас к себе.
- Как к нему пройти?
- Мне поручено вас сопровождать.
Проходя по двору, мимо арки-подъезда, Сомов мимоходом прикоснулся рукой
к щеке. Надо побриться! Как хорошо, что он не взял с собой бритвы. Теперь
есть повод лишний раз выйти из казармы. Надо было расспросить Домантовича о
распорядке дня, а то майор неразговорчив.
Все же Сомов попытался завязать с ним беседу.
- Давно ваша группа находится здесь?
- Сопровождая вас, я выполняю служебное поручение, но это не означает,
что между нами возможны какие-либо отношения, кроме официальных, - сердито
буркнул тот. - Я просил бы это запомнить!
- Вас я, кажется, ничем не обидел... Что касается Протопопова...
- Предупреждаю: моего самого близкого друга!
- Тем хуже для вас.
- Щенок! Так разговаривать со старшим боевым офицером? Да знаете ли вы,
что я пять раз ранен, что я... что Протопопов... - захлебываясь словами,
майор вплотную подступил к наглецу.
"Боевой офицер! Пять раз ранен! За кого же ты кровь проливал,
мерзавец!" - хотелось крикнуть Григорию, но он холодно сказал:
- А у меня одиннадцать ранений и почти столько же наград! Что такое
боевая дружба, я знаю не хуже вас! Только я никому, даже другу, не позволю
навязывать мне свои взгляды и убеждения.
Ничего не ответив, майор поднялся на крыльцо у ворот и, пропуская
Сомова вперед, указал:
- Кабинет налево!
Комната, куда секретарь впустил Сомова, меньше всего походила на
служебное помещение или даже частный кабинет. Ковры и картины по стенам.
Множество столиков, тумбочек и полок, заставленных посудой, статуэтками,
старинными часами. Прямо на полу в углу навалом книги в дорогих переплетах.
Создавалось впечатление, что через несколько дней в этой комнате откроют
антикварный магазин.
Хозяин кабинета, в одной майке, в форменных брюках американского
офицера, сидел у старинного письменного стола и с помощью лупы рассматривал
какую-то крохотную безделушку.
- Сомов? - на чистейшем немецком языке спросил он.
- Да.
- Мне не очень нравится ваш внешний вид. Хейендопф, отложив лупу,
смерил Сомова взглядом с головы до ног, словно и впрямь проверял, все ли у
того сделано по форме.
- А мне не нравится ваш вид, - спокойно заметил Сомов, зная, что это
пароль.
- Семьдесят...
- И три... - докончил Сомов
- 0'кей! Устраивайтесь хотя бы в том кресле и, пока я разберусь с этой
чертовой геммой, займитесь бутылками. Надеюсь, подберете что-нибудь по
вкусу... Тьфу! Честное слово, ничего не пойму! Снова, кажется, влип! Как вы
думаете, это действительно ценная вещь или копеечный сувенир под старину?
Хейендопф протянул Сомову лупу и почти прозрачный прямоугольник
дымчато-черного агата, словно подсвеченный изнутри красной искоркой. На
гладко отполированную поверхность камня была нанесена тонкая резьба.
Сомов пожал плечами.
- Признаться, я не знаток. Слышал лишь, что в Германии, кажется, в
Богемии и Саксонии, существовало много фабрик, которые не только шлифовали
агаты, но искусно их подкрашивали. Возможно...
- Выходит, влип! Видел же, что старая песочница прячет глаза! Начало
восемнадцатого века! Печать самого Фридриха II, великого магистра.
- Здесь действительно вырезано нечто напоминающее масонские знаки:
циркуль, угольник, молоток... Цифра 7 или З... Резьба немного стерлась, а по
краю вырезан девиз. Камень со щербинкой .. Странно, щербинка только вверху,
именно там, где надпись, хотя следы от снятой оправы видны вокруг всего
камня. С раритетами так не поступают.
Взяв обратно агат и лупу, Хейендопф швырнул их в ящик. Губы его
обиженно оттопырились, кожа на лице пошла розовыми пятнами.
- Со всей этой рухлядью можно и своего лишиться, - раздраженно
воскликнул он, показывая глазами на вещи, украшавшие комнату, и без
перехода, уже совсем сердито добавил:
- Передайте вашим, что в любом деле необходима прежде всего точность!
Каждое первое и шестнадцаюе, согласно договору, я должен получать награду.
Сегодня восемнадцатое...
В дверь постучали.
- Ну? - крикнул Хейендопф недовольно.
Секретарь пропустил в кабинет курьера с почтой, полного низенького
негра.
Тот положил на стол несколько газет, кипу писем и маленькое уведомление
на получение денег.
- О-о! - обрадовался Хейендопф - Напрасно я волновался, всему виной
почта! Будем считать, что я ничего не говорил, а вы ничего не слышали. Милая
тетушка Рози, которая посылает мне эти трогательные знаки внимания, может и
обидеться...
- Рози? - удивился Сомов и, тотчас поняв в чем дело, рассмеялся -
Насколько мне известно, она дама достаточно пунктуальная.
Кивком головы отпустив курьера, Хейендопф отодвинул в сторону бумаги и
склонился к Сомову.
- Чем я могу быть полезен, не в общем плане, а конкретно? - спросил он
деловито, когда они остались с глазу на глаз.
- Пока ничем! Надо прежде ознакомиться с людьми и обстановкой
- Но я не люблю получать деньги даром, - возразил Хейендопф. - Что же
касается людей, я могу дать исчерпывающую характеристику - сброд. Признаюсь,
чем скорее я от него избавлюсь, тем спокойнее будет у меня на душе.
Как-никак, а я тоже рискую, если не головой, то положением. Вы с первого же
дня повели себя странно. Вместо того чтобы завоевать благосклонность вожака,
столковаться с ним, вы... Нет, никак не могу похвалить вас за стычку с
Протопоповым!
- Прежде чем вывезти группу, я должен раскрыть советского агента,
который надежно в ней замаскировался. Не забывайте об этом! Моя драка с
Протопоповым первый шаг к тому!
- Выходит, вы нарочно спровоцировали ее?
- Я рассчитывал только на ссору, но обстоятельства решили за меня!
Теперь дичь сама пойдет на приманку, которой я для нее являюсь!
- Вы не боитесь, что Протопопов вас... того... Хейендопф сделал
красноречивый жест рукой, - устранит, мягко говоря.
- Это уже ваша забота - побеспокоиться о моей безопасности!
- Я не могу вам ее гарантировать! Троих, которые только обмолвились о
возвращении, Протопопов отправил на тот свет... Один умер от каких-то
"колик", другой якобы спьяну вывалился из окна, еще один скончался от
внутреннего кровоизлияния.
- Мистер Хейендопф, - голос Сомова звучал холодно и властно. - Вы
заместитель коменданта лагеря, и вмешиваться в ваши служебные дела я не имею
права. Но я вправе требовать, чтобы вы всячески способствовали выполнению
возложенной на меня миссии. Надеюсь, понятно, что заключенный с вами договор
считается нарушенным, если со мной что-либо случится? Именно эти переводы от
тетушки Рози достаточно красноречивые документы, чтобы скомпрометировать
вас?
Хейендопф побледнел, в глазах промелькнул испуг.
- Я, конечно, приму все меры, но... не могу же я все предвидеть...
Бывают такие стечения обстоятельств, когда .. Черт побери, ну и влип же я!
- Не очень, если хорошенечко обмозговать! У вас в руках власть, надо
пользоваться ею разумно! Именно за это мы и платим вам деньги. Кстати, мне
